Неожиданно из памяти всплыла фраза.

Кто разбудит спящего дракона, тому несдобровать, — именно это архаическим письмом было начертано на черно-золотых знаменах Ангора. А столицей королевства была прекрасная Авенна, жемчужина на груди у Сиринейского Моря, окруженная Скалистыми Горами.

И на ее гербе тоже был изображен дракон.

В этот самый момент, пусть я больше ничего не вспомнила, но все равно возликовала. Кажется, память начала пробуждаться, и это было отличным знаком!

К тому же у меня привычно возник вопрос.

— Но если на моем плече горит метка отбора, — повернулась я к доктору, — то почему нельзя было взять списки приглашенных и выяснить, кто я такая? Вернее, какой из них не хватает, потому что она… гм… не доехала? Думаю, это вполне можно было провернуть за пять дней, пока я была в магическом сне. — Но доктор почему-то не спешил хвалить меня за догадливость, и я украдкой вздохнула: — Или же я о слишком многом прошу и до меня пока еще не дошли руки?

Тут он все-таки улыбнулся.

— Обо всем этом, юная леди, вам расскажет принц Роланд! Его высочество пожелал поговорить с вами сразу же, как только вы придете в себя, так что я оставляю все объяснения ему. Уже очень скоро он придет вас навестить.

На это я растерялась.

— Навестить, меня?! Неужели вы думаете, что я способна в таком состоянии принимать принца?

Уставилась на свою бледную, чуть подрагивающую руку — задирание рукава не прошло для меня даром.

— Уверен, это вполне вам под силу, юная леди! — жизнерадостно сообщил мне доктор. — Я сейчас же позову вашу новую компаньонку и горничных. — На это я моргнула — не ожидала, что у меня есть компаньонка с горничными. — Наверное, вы захотите, чтобы вас привели в порядок перед приходом Роланда Годдарта. Подозреваю, у вас в запасе еще около получаса.

— Неужели так быстро?! — выдохнула я. — Прошу вас, дайте мне побольше времени!

Но доктор оказался безучастен к моей просьбе. Поднявшись со стула, заявил, что принц не только в курсе моего состояния, но еще и того, что меня вот-вот разбудят, так что его визита не избежать.

Но бояться мне не стоит — Сэмюель Норвей был уверен, что его высочество проявит чуткость к моему состоянию и его посещение не отнимет у меня много времени и сил.

— На этом мой сегодняшний осмотр подходит к концу, юная леди, — добавил доктор, — но я обязательно навещу вас завтра днем. Если возникнут болевые ощущения, вы должны немедленно мне об этом сообщить. На всякий случай оставляю вам укрепляющую настойку, а вашим горничным — подробные инструкции, а еще распоряжения насчет вашего меню.

Он засобирался уже уходить, поэтому я…

— Вы не могли бы подать мне зеркало? — попросила у него. — Подозреваю, оно должно же где-то быть в столь роскошной комнате!

— У меня есть куда более здравая идея, — отозвался Сэмюель Норвей, — чем искать зеркала в столь роскошной комнате. Я его для вас сотворю.

Взмахнул рукой, и передо мной тут же появился мерцающий призрачный круг, затянутый переливающейся дымкой.

Затем доктор заявил, что, несмотря на мою слабость, мне не стоит лежать в кровати весь день. Вместо этого немного поесть, а после встречи с принцем непременно выйти в сад. Но далеко не уходить, передвигаться от лавочки до лавочки и прятаться от лучей палящего солнца.

— В Ангоре сейчас лето, — произнес он.

Затем добавил, что, насколько ему известно, отбор никто не отменял, и он продолжится, как только я встану на ноги. Впрочем, во дворце все знают о произошедшем и проявят ко мне надлежащее сочувствие.

— Спасибо! — отозвалась я. — Сочувствие я понимаю и принимаю, но надеюсь, что скоро приду в себя и не стану кому-либо причинять неудобства из-за своего состояния.

Но сперва мне не помешало бы выяснить, кто я такая. Быть может, мне подскажет зеркало?

Наконец, дождалась, когда доктор покинет комнату, после чего кинула взгляд на магический круг. Признаюсь, на зеркало я возлагала большие надежды, решив, что, увидев свое отражение, я обязательно вспомню… хоть что-нибудь.

Но, как оказалось, надеялась я совершенно зря.

Дымка рассеялась, и из зеркала на меня посмотрела незнакомка — у той было очень бледное, почти белое лицо с высокими скулами. У девушки оказались ярко-зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц. Темные волосы собраны в две косы, из которых выбилось несколько непокорных завитков, придавая ей — то есть мне! — совсем уж юный облик.

Нос был прямым и маленьким, губы… Губы как губы.

Вот и все, что я могла о себе сказать.

— Но почему я ничего не помню?! — спросила у зеркала.

На это оно промолчало, а я продолжила себя разглядывать, все же заметив следы магического воздействия. Правая скула — я прикоснулась к ней пальцем, — подозреваю, была рассечена во время того самого падения с моста, потому что на ней виднелся розоватый, едва заметный след.

Потрогав скулу — никаких неприятных ощущений, — я по наитию потянула руку дальше, под волосы, и ощупала макушку. Где-то там, на затылке, все еще немного болело. Правда, рана уже не только затянулась, но и заросла, хотя я чувствовала, как холодила подушечки пальцев лечебная магия.

Других травм в зеркале я не обнаружила. Мое тело тоже молчало, и я понятия не имела, где и что именно у меня было сломано. Наверное, это следовало уточнить у доктора, но раз уж я не спросила, то решила, что переживу и без этого знания.

Вернее, без этого знания мне не мешало тотчас же встать и начать готовиться к встрече с кронпринцем. Не дожидаться же его в кровати, в одной сорочке?! Подозреваю, раз у меня есть горничные, то, наверное, должна быть и хоть какая-то одежда…

Но вместо того, чтобы тотчас же встать и приняться решать эту проблему, я развеяла зеркало — неожиданно вспомнила, как это делать, — после чего закрыла глаза. Натянула на себя одеяло, решив, что совсем немного отдохну — пару минут, чтобы вернуть себе хоть немного сил, после чего обязательно встану.

Но тут раздались громкие голоса, затем решительные шаги, после чего хлопнула дверь, и я открыла глаза.


Оказалось, в мою спальню вошла колоритная троица.

Вернее, самой колоритной из них была пышногрудая и корпулентная дама лет шестидесяти с уложенными в «гульку» на затылке седыми волосами, одетая в изумрудно-зеленое парчовое платье, которое шуршало и переливалось при каждом ее шаге.

Увидев эту феерию красок, я, признаюсь, не выдержала и заморгала — подозреваю, за почти неделю магического сна мои глаза отвыкли от столь ярких цветов!..

За дамой следовали две бледные тени — такими мне показались сопровождавшие ее худые девицы в черных платьях с повязанными кружевными фартуками и чепцами на головах.

Наверное, мои горничные, подумала я. Те самые, которых наставлял доктор насчет еды, оставив им укрепляющую настойку.

Впрочем, мое внимание тут же переключилось на даму, которая вовсе не собиралась хранить молчание. Наоборот, всплеснув руками, она воскликнула:

— О, моя деточка! — и кинулась к моей кровати, шурша юбками.

Приближалась она настолько стремительно и с таким решительным видом, что на миг мне захотелось возвести между нами магическую стену. Стоило мне об этом подумать, как я отчетливо вспомнила, как это делать.

Сама того не осознавая, взмахнула рукой — словно повторяла этот жест изо дня в день, — и магические потоки послушно сложились в выросшую рядом с моей кроватью прозрачную стену.

Но я тут же приказала себе не дурить и развеять то, что возвела, еще до того, как ничего не подозревающая дама врежется в нее носом. Кто из них не выдержит — магическая стена или дама, — я, признаюсь, затруднялась ответить, но решила не проверять.

Нельзя отгораживаться от людей, сказала себе строго, даже если они ведут себя… гм… довольно-таки угрожающе. Кто знает, вдруг это моя родственница, и она, потискав меня — судя по ее лицу, именно это она и собиралась сделать, — расскажет, кто я такая и что произошло, раз уж доктор обо всем умолчал?

Но тискать меня зеленая и шуршащая дама не стала. Вместо этого бухнулась на край кровати — та жалобно скрипнула под ее весом — и, всплеснув руками, уставилась на меня с трагическим видом.

— Здравствуйте! — отозвалась я неуверенно.

— Меня зовут Мюриэль! — выдохнула та. — Леди Мюриэль Бургес, но ты, моя деточка, можешь звать меня тетей Мюри.

Мне показалось, что она сейчас расплачется от умиления — вернее, от того, что я могу звать ее тетей Мюри. Или же, того хуже, все-таки полезет обниматься.

На это я засобиралась отодвинуться, но затем решила, что мне нужно быть стойкой. Надо собраться с духом и пережить тетю Мюри, как… как катастрофу, в которую я попала на въезде в Авенну.

Ту я пережила, справлюсь и с этой.

— Вы… Вы ведь моя родня? — спросила у нее осторожно.

— Нет же, моя деточка! — выдохнула она. — Я — родня моему дорогому Реджинальду, нашему королю. Его пятиюродная сестра.

Я удивилась.

— Разве такие бывают? — спросила у нее. — Неужели есть пятиюродные родственники?

На это леди Мюриэль Бургес покивала с самым важным видом, заявив, что такие бывают. Она же есть!..

Затем рассказала мне о том, что ее жизнь до этого дня была скучной и однообразной. Она так и не вышла замуж — Боги не послали ей мужа! — поэтому влачила безрадостное и однообразное существование в родовом замке Бургесов, что в трех днях езды от столицы на восток Ангора.

Раз в год ее навещала младшая сестра с племянниками, которые не выказывали к тетушке особого расположения, хотя она любила их всем своим большим сердцем

Но все изменилось в тот момент, когда еще один ее племянник — пятиюродный, старший сын ее дорогого Реджинальда! — счел тетю Мюри достойной компаньонкой для одной из своих избранниц. Стоило ей получить письмо с королевским драконом Годдартов, как Мюриэль Бургес тотчас же бросила свое вязание и прилетела в столицу быстрее ветра — о, они неслись без остановки, доехав до Авенны всего-то за два дня!

Правда, пришлось отстоять приличную очередь на въезде, потому что Мост Роз рухнул и на его месте все еще разбирали завалы…

Тут тетя Мюри осеклась, взглянув на меня с жалостью.

— О, мой сладенький котик! — произнесла она. — Прости свою глупую тетушку Мюри! Я не хотела причинять тебе боль этим известием. Я же вижу, как исказилось в страдании твое красивое личико…

На самом деле мое… гм… личико исказилось от «сладенького котика», а вовсе не при упоминании о рухнувшем мосте.

Но теперь она здесь, добавила тетя Мюри, и готова приступить к своим непосредственным обязанностям.

— К каким именно? — поинтересовалась я.

— Твоей компаньонки, моя рыбонька! Тетя Мюри сделает из тебя королеву, — уверенно заявила пятиюродная родственница короля, — и я смиренно надеюсь, что ты не забудешь обо мне и после отбора позволишь остаться во дворце. А позже я стану нянчить ваших деток. — Она прижала руки к необъятной груди. — О, детки…

Мне показалось, что тетя Мюри сейчас зарыдает от умиления, хотя никаких деток в этой комнате не было и в помине.

Здесь были только мы с ней, две горничных и моя полнейшая амнезия.

— К тому же кронпринц к тебе определенно благоволит, — всхлипнув пару раз, тетя Мюри уставилась на меня цепким, оценивающим взглядом.

На это я подумала, что ее настроение меняется, как сквозняк, долетавший из приоткрытого окна. Тот иногда касался моей кожи лица и, казалось, был пропитан солнечными лучами и цветочным запахом.

Неожиданно мне захотелось подняться с кровати, наконец-таки сбросив с себя эту противную больничную слабость. Затем расправить плечи и выйти из комнаты — из своего заточения. Возможно, даже спуститься в сад, как рекомендовал мне Сэмюель Норвей.

Но сперва меня ждала важная встреча с тем, кому, по словам доктора, я спасла жизнь, а по словам тетушки Мюри выходило так и вовсе нечто необычное.