– Мы ищем служащую русского консульства госпожу Бочкареву.

– Алину Витальевну?

– Вы ее знаете?

– Разумеется, я ее знаю. Но что она натворила?

– Позавчера ночью совершила двойное убийство на припортовой улице.

– Где?

– Вас не удивляет, что она убила двоих человек?

– Это меня удивляет меньше, чем само место, – откровенно ответил Борис.

– Приличная девушка?

– До этого момента у меня не возникало и тени сомнений по этому поводу, – искренне ответил он.

– Берегись скрытного человека и нелающей собаки, – пожав плечами, произнес бригадир.

С французским у Бориса не очень, но он все же без труда узнал эквивалент русской поговорки: в тихом омуте черти водятся. Вот уж и впрямь, не в бровь, а в глаз. Борис голову был готов отдать на отсечение, что Бочкарева – порядочная девушка, а тут вдруг такое. Прямо потрясение!

– Прошу прощения. Ящик – еще понятно, она туда поместилась бы. Но к чему было обыскивать мою сумку?

– На предмет женских вещей. Все нормально, можете отходить. Хотя я такое решение умным не назову, – окинув взглядом пасмурное небо, произнес бригадир.

– Боюсь, что если я немедленно не выйду в море, то уже к вечеру буду в камере.

– Скорее, к полудню, – не стал его разочаровывать бригадир.

– Ну вот видите, – разведя руками, произнес Борис.

– Удачи, господин Измайлов. Уверен, что она вам понадобится.

Вскинув два пальца к обрезу кепи, бригадир подал знак своим помощникам, и полицейские направились по деревянному настилу причала к берегу.

– Здорово, Борис. – Когда полицейские ушли, к нему подошел сторож с дробовиком на плече.

Мужик средних лет крепкого сложения следил за сохранностью яхт, лодок и катеров частных владельцев, за что те вносили плату в портовую кассу. Впрочем, не забывали подбрасывать мелкую монету и непосредственно сторожам, поощряя их таким образом к более ревностному исполнению обязанностей.

– Привет, Поль.

Запалив горелку котла и оставив ее прогреваться, Измайлов поднялся на причал и, не чинясь, пожал руку сторожу. Эти в основном из неудачников и зачастую – из пропойц. Отдежурит худо-бедно свою смену и непременно побежит пропивать заработок. На дежурстве – ни-ни, а то ведь желающих на это место столько, что только оступись, вмиг вылетишь.

– Уезжаешь?

– Прогоняют, – сунув мужику мелкую монету, ответил Измайлов.

Вообще-то мог бы и не давать денег, он ведь здесь больше не появится. Но вот не смог. От него не убудет. А Поль хоть и любитель заложить за воротник, службу нес как положено. В полицию никого не сдавал, ибо неправильно это, но мелких воришек гонял исправно. Так чего обижать-то напоследок?

– Это понятно. По своей воле в такую погоду в море лучше не выходить. Ты вот что, пробеги вдоль берега, тут милях[1] в трех есть небольшая бухточка с высокими берегами. С суши тебя можно рассмотреть, только если встать на самый край скалы. У меня все кости ломит, точно тебе говорю: будет даже не шторм, а буря.

– Спасибо, так и сделаю. Ну, прощай.

– Удачи.

Они вновь пожали друг другу руки, и сторож пошел к своей будке.

Из гавани Борис вышел под парами. Не хотелось бы вот так, на старте расходовать топливо, только ничего не поделаешь. Небо затянуто серой хмарью, но исчез даже слабенький бриз, дувший со стороны берега. Так и напрашивалось сравнение – затишье перед бурей. Борис не суеверный, но даже он посчитал, что для сегодняшнего дня и без того хватает дурных примет, чтобы игнорировать предупреждения.

Бывают такие моменты, когда даже прожженные атеисты взывают к богу, потому как иной надежды попросту нет. Вот и сейчас слишком уж много разного негатива свалилось в одну кучу, чтобы от всего этого отмахиваться.

И куда его черти несут? А главное, объяснил бы кто, что с ним творится? Только полный придурок будет желать шторма, покидая надежную стоянку на утлом суденышке. Но Борис ловил себя на том, что, с одной стороны, откровенно боится возможного шторма, а с другой – жаждет его и уж точно ни в коем случае не отвернет.

С выходом в море ничего не изменилось. Пасмурное небо, полный штиль и бодро рассекающий водную гладь «Садко». Имя катеру Борис дал буквально вчера, выведя его на борту славянской вязью. В принципе, в этом нет никакой необходимости, в документах значится паровой катер и указаны его размерения. Все. До более детального документирования столь незначительной собственности дело еще не дошло, а потому и название суденышка – дело сугубо личное, не регламентируемое никакими правилами.

Мыс Ленуа находился в пяти милях от города. Не морских – французских, а они побольше будут на четыреста метров. Уже с полвека на морских просторах де факто победила английская система мер. Бог весть, как лаймам удалось этого добиться. Возможно, причина в том, что они всегда имели самый многочисленный флот, а еще благодаря налаженному выпуску навигационных приборов и принадлежностей – развитую и точную картографию. Как бы то ни было, наряду с национальными мерами длины все активно пользуются и британскими, как и их картами.

По морю до точки придется проделать не меньше десяти миль. На этот раз – морских. С учетом экономичной скорости катера в восемь узлов расчетное время прибытия – через час с четвертью. Но скорее всего, дольше. Торопиться даже с учетом портящейся погоды – причин никаких. Правильно сказал Поль: забьются в бухточку да переждут напасть. Знает Борис нужное место, благо покатался вдоль берега.

Он был уже в паре миль от мыса и даже начал изучать его в трубу, дабы приметить девушку, как вдруг услышал выстрел. А наведя оптику, заметил и дымок, плавно поднимающийся в небо при полном безветрии. Следом – еще один. Еще. Перестрелка вспыхнула, как тот самый порох, разом превратившись в частую трескотню.


Алина Витальевна заняла позицию как раз на самом мысу – эдаком клине, вдающемся в море метров на двести. Со своей позиции она имела возможность простреливать пространство перед собой, ровное и открытое, как стол. Борису сейчас не видно, но, опять же, он там бывал. Кроме того, она могла вести огонь и по узким полоскам пляжа, с обеих сторон подбирающимся к вершине.

Из-за высокого берега нападающих Измайлову видно не было. Но никаких сомнений, что они наступали. Уж больно скорую стрельбу вела Бочкарева. Винчестер. Никакое другое оружие не способно предоставить подобную скорострельность, правда, при наличии удобной позиции. Скоба Генри для комфортной перезарядки требует простора.

Борис увеличил подачу топлива на форсунки и одновременно с этим переместил вентиль подачи пара в положение «полный ход». «Садко» ощутимо начал прибавлять в скорости. Вода звонче заструилась вдоль бортов. Н-да. Укрыться в уютной бухточке уже не получится.

Экая она боевитая! Волей-неволей восхитишься. Расстреляв патроны из трубчатого магазина, она споро восполнила боекомплект и вновь открыла огонь. Слышались и ответные выстрелы. Правда, не так часто, как палила она. Однозарядки серьезно проигрывали магазинной двенадцатиразрядной винтовке.

Вот интересно, она там хоть что-то видит? Позицию девушки затянуло сизое облако порохового дыма. Бочкарева прекратила стрелять, загоняя в магазин патроны, оглянулась в его сторону. Бог весть, рассмотрит ли она, но Борис поднял руку и помахал, давая понять, что он спешит на помощь. Увидела. Помахала в ответ и опять вернулась к своей винтовке.

Он правил прямо на мыс, а потому видел оба пляжа, сходящихся углом к вершине. С обеих сторон бежали по два морпеха. Измайлов видел их как на ладони, но поделать ничего не мог. Слишком далеко. У него не возникло даже тени сомнений, стоит ли помогать Бочкаревой. Вопрос был только в том, как это сделать. Пока единственное, что он мог, – лишь выжимать из машины все до последней лошадки.

Девушка заметила опасность и метким выстрелом подстрелила одного из тех, что приближались справа. Второй поспешил укрыться за камнями. Пробираться через их мешанину куда безопасней, но по удобству не идет ни в какое сравнение с влажным песком, ровным, как асфальт.

Морпехи слева встали на колено и попытались достать девушку, выстрелив чуть не дуплетом. Однако с результативностью у них оказалось так себе. Пули выбили облачка пыли из камня, за которым укрывалась девушка. Дожидаться результата они не стали, поспешив покинуть пляж и укрыться среди валунов. Алина Витальевна успела еще раз выстрелить, прежде чем они скрылись, но не попала. Приподнялась над урезом, сделала два поспешных выстрела, скорее всего, чтобы обозначить, что контролирует обстановку, и вновь посмотрела на Бориса, поспешно заталкивая патроны в боковое окошко.

К берегу Измайлов подошел со стороны, где на пляже оставался только один морпех. И уходить намеревался так же, под углом, чтобы мыс загораживал его от парочки, укрывшейся в камнях. Бочкарева видела подходящий катер, но покидать свою позицию не спешила. Вот и умница. Не хватало только, чтобы она, весело повизгивая, бросилась к спасителю. Эдак их тут тогда обоих положат.

Выстрел! Над камнями на склоне поднялось облачко дыма, а мимо Бориса прожужжала пуля. Француз решил достать Измайлова, спешащего на выручку. Ему уже, пожалуй, наплевать на то, что девица ухлопала в городе пару забулдыг, зато небезразлична гибель как минимум одного товарища, неподвижно лежащего на песке.

Борис подхватил винтовку и прицелился в то место, откуда был произведен выстрел. Ветра нет. Дистанция – порядка двухсот метров. Оружие пристреляно. Позицию боец не сменил. Измайлов отчетливо видит частично выглядывающее красное кепи и даже может в него попасть. Другое дело, что нет уверенности в поражении самой цели. Есть! Красное пятно приподнялось, а под ним обозначилось светлое. Борис потянул спуск. Винтовка привычно толкнула в плечо, а перед ним возникло сизое облако, медленно рассеивающееся и поднимающееся вверх.

Рассматривать результат некогда. С одной стороны, присутствует уверенность, что попал. С другой – вот он, берег, и пора перехватывать управление катером, иначе выскочит на песочек, чего допустить никак нельзя. Еще только с мели сдергиваться не хватало!

– Алина Витальевна, вниз! – перекладывая реверс и пуская «Садко» в левый разворот, выкрикнул Борис.

Девушка поняла его правильно. Сделала несколько поспешных выстрелов, как по фронту, так и по флангу, одаривая своим вниманием всех преследователей. Они не дураки, прекрасно понимают, чем это вызвано, так как видели подход катера. Иное дело, что достать его не могли, а теперь он в мертвой зоне. Так что сейчас начнут менять позицию. Несколько секунд Алина Витальевна несомненно выиграла. Осталось этим воспользоваться.

Бочкарева побежала вниз по склону. Оставалось только удивляться, как ей удается скакать козочкой в юбке и туфельках на среднем каблучке. Борис, пожалуй, проиграл бы ей даже в штанах и удобных ботинках. Хотя, справедливости ради, это относилось к тому, прежнему Борису, из привычного и родного ему мира. В этом, он, пожалуй, обставил бы ее.

Бог весть, отчего он думал именно об этом, и еще более непонятно, с какого перепуга залюбовался молоденькой красоткой, демонстрирующей даже не столько ловкость, сколько грацию. И это – в то время, когда положение у них, мягко говоря, не очень.

Катер как на ладони. Над урезом обрывистого берега появился один из морпехов и, вскинув винтовку, выстрелил в девушку. Стреляй он в Бориса – и, возможно, добился бы результата, потому как суденышко уже замерло на зеркальной водной глади. Время для прицеливания у него было. Но морпех предпочел выбрать девушку, и пуля лишь выбила из камня облачко пыли и каменной крошки. Зато Измайлов, вскинув «Мартин – Генри», не промахнулся, всадив морпеху кусок свинца точно в грудь.

Перезарядился и появление следующего уже не пропустил, хотя и промахнулся. Старый вояка распластался в траве, едва только увидел облачко выстрела, так что пуля лишь сбила его кепи.

Вместо того чтобы броситься к катеру, Бочкарева подбежала к одному из валунов, из-за которого выудила кожаный саквояж. Нечего сказать, удачно он подошел к берегу. А если бы она оставила свои пожитки с другой стороны мыса? Вот было бы веселье! По ее виду понятно: вещички она не бросит.

Пока Бочкарева добиралась до катера, он успел выстрелить еще трижды, каждый раз загоняя французов в укрытие и заставляя их вести поспешный и практически неприцельный огонь. Один из бойцов, устроивший себе позицию в стороне, все же сумел взять тщательный прицел, но, по счастью, не попал. Пуля просвистела рядом с Борисом и с глухим бульканьем вошла в водную гладь в нескольких метрах позади него. Ответным выстрелом Измайлов так же не сумел достать француза, но зато заставил противника спрятаться в укрытии.

– Запускайте машину! Уходим! – выкрикнула девушка, забрасывая в катер винтовку и саквояж.

Потом подпрыгнула сама, навалившись на борот животом и чуть накренив суденышко. Измайлов не стал задавать глупых вопросов и бросаться ей помогать, вместо этого он подал в машину пар, и та отозвалась перестуком пришедшего в движение механизма. За кормой забурлила вода, взбитая винтом. Направление он уже придал и руль зафиксировал, поэтому, вскинув винтовку, в очередной раз выстрелил в противника.

Французы не отмалчивались. Рассредоточив его внимание, они открыли огонь сразу из четырех винтовок. А вскоре появилась и парочка, остававшаяся за мысом. По ним отстрелялась Бочкарева, лихо орудуя рычагом винчестера. И, надо сказать, не безрезультатно. Рядом с морпехами появилось несколько пыльных облачков, а сами они поспешили спрятаться в укрытии.

Девушка тут же принялась стрелять по французам, остававшимся наверху, добивая магазин. И опять Борис увидел парочку облачков, взбитых губительным свинцом. И это при том, что дистанция уже хорошо за две сотни метров. Да она просто снайпер!

Так, отстреливаясь, они удалялись от берега и вскоре сумели выйти из-под огня. Борис критически осмотрел катер на предмет повреждений. Порядок. Машина работает исправно, котел не пробит, хотя на деревянном кожухе и видна отметина от одной из пуль. Измайлов сделал выводы из прошлого опыта столкновения с сомалийцами.

– Здравствуйте, Алина Витальевна, – наконец произнес он.

– Здравствуйте, Борис Николаевич, – снимая с себя патронташ и с недовольным видом осматривая мокрое платье, ответила она.

– Можно натянуть парусину в качестве перегородки, и вы сможете снять с себя мокрое, чтобы просушиться.

– Опыт многодневного совместного плавания с двумя девицами?

– Разумеется. Только вот есть ли смысл в этом? Мне тут все хором предрекали шторм, – приметив упавшие первые капли дождя, усомнился он.

– Смысл несомненно есть, Борис Николаевич. У вас найдется запасная одежда?

– Найдется, конечно, только и она очень скоро вымокнет, – приметив, что к начинающемуся дождю добавился еще и ветер, вновь усомнился он.

– Конечно, вымокнет. Зато мужское платье в море куда практичней женского.

– Согласен. Кстати, а как у вас с навигацией?

– Думаю, что лучше, чем у вас. Не переживайте, справимся.

– Да чего переживать-то, коли выбора все одно нет? – пожал плечами он.