The Times признала, что старания Обамы в течение года «изолировать Россию и ее мятежного президента Владимира Владимировича Путина, изображая его как беззаконного забияку во главе экономически слабеющего, отсталого государства-бензоколонки», провалились. Согласно анализу The Times,
«Обама убедил Запад наказать господина Путина за интервенцию на Украине, исключив Россию из „восьмерки“ экономических держав, наложив суровые санкции на нескольких ближайших доверенных лиц Путина и предоставив новому украинскому правительству финансовую и военную помощь.
Однако в последние месяцы Россия не только выдержала эти атаки и наложила болезненные ответные санкции на американских союзников в Европе, но и прочно заняла важное место на мировой арене. Это особенно справедливо в отношении Сирии, где предложение России реквизировать химическое оружие сохранило у власти президента Башара Асада, союзника Кремля, и в ситуации переговоров, обеспечивших предварительное соглашение по ядерной программе Ирана».
Путин, нехотя допустила Times, «похоже, поднимается в своем самом последнем противостоянии с Западом, если не побеждает, и в этом случае он, конечно, национальный герой, непокоренный, сохранивший контроль над ситуацией и ничего не сдавший, особенно Крым, его самый желанный приз». Рубль после резкого падения снова поднялся, цены на нефть стабилизировались. Поразмыслив, Обама понял, что нуждается в помощи России для заключения ядерной сделки с Ираном, которая для него была приоритетом, а Россия готова пожертвовать для Украины гораздо больше, чем США[227].
Неделей позже New York Times опубликовала столь же разоблачительную статью под названием «Россия омрачает Европейский саммит». Она начиналась такими словами: «Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон опоздал на несколько часов, однако отсутствующим, которого действительно не хватало (он незримо задавал тон всей дискуссии в течение двухдневного саммита лидеров Европы и бывших советских республик), был президент России Владимир Путин, хотя его даже не пригласили». Саммит созывался для сближения Евросоюза по программе «Восточное партнерство» с шестью бывшими советскими территориями, однако давление со стороны Путина заставило всех отступить от задуманного. Власти Евросоюза объявили об успехе саммита, сообщила Times, «просто потому, что лидерам удалось устоять на месте и не потерять своих позиций»[228].
Многие европейцы полагали, что западное наказание России выходит из-под контроля. Более шестидесяти известных немцев из всего политического спектра, включая бывшего канцлера ФРГ Герхарда Шрёдера, отвергали конфронтационную политику США и призывали к новому курсу ослабления напряженности в российско-европейских отношениях[229].
Граждане России не сдавались, несмотря на экономические трудности. В марте 2016 года рейтинг одобрения президента Путина составил 73 %. Он опустился с 83 % годом ранее, но по-прежнему оставался предметом зависти западных политиков. Другой опрос, проведенный через пять месяцев государственным центром изучения общественного мнения ВЦИОМ, показал, что две трети российских граждан хотели «твердой руки» для поддержания стабильности, и только четверть посчитала, что политические свободы и демократия необходимы при любых обстоятельствах.
Соединенные Штаты и их союзники тратили на Украину время и деньги, однако их усилия приносили скудные результаты, и положение в стране только ухудшалось. Никто так активно не присматривал за успехами западной демократии на Украине, как вице-президент США Джозеф Байден. С 2014 года до выступления в украинском парламенте в декабре 2015 года он говорил по телефону с президентом Порошенко сорок раз, с премьер-министром Арсением Яценюком — шестнадцать раз и четыре раза приезжал в страну. Другие должностные лица США и члены Конгресса только в 2014 году посетили Украину более сотни раз. В их понимании отрыв Украины от России был почти сопоставим с освобождением страны, как, например, Венгрии от советского контроля в 1950-х годах. Однако к концу 2015 года ситуация резко обострилась. Информационное агентство Reuters отмечало, что, «несмотря на все усилия Белого дома, украинский проект сейчас на грани провала», поскольку «противоречия внутри правящей коалиции углубляются и многие реформы застопорились». «Если украинские лидеры потерпят неудачу, — заметило Reuters, — это станет большой неприятностью для Вашингтона, Евросоюза и МВФ, которые пожертвовали отношениями с Россией, чтобы поддержать этих людей». Далее Reuters подробно описало безысходность ситуации: «Война против сепаратистов убила тысячи людей, сотни тысяч остались без крова. Государственная казна пуста, украинская валюта находится в свободном падении, предприятия и жилые дома по-прежнему зависят от российских поставок энергоносителей. Промышленность советского периода перешла в руки политически ангажированных инсайдеров. Коррупция стала безграничной». Кроме того, МВФ поддерживал «Киев на плаву, но потребовал реструктуризации украинского долга и проведения реформ в управлении финансами, политической системе и промышленности», которым украинцы сопротивляются[230].
Сделав внушение Порошенко в конфиденциальной обстановке, Байден представил ряд шагов, которые должна предпринять Рада, чтобы ликвидировать тормозящую развитие коррупцию и обеспечить выполнение политических реформ[231]. Однако доверие к Байдену подорвал тот факт, что его сын Хантер незадолго до того стал директором одной украинской газовой компании.
Отмеченного наградами журналиста Роберта Пэрри, который долгие годы неутомимо боролся с фальсификациями истории, глубоко тревожило искажение событий на Украине в средствах массовой информации. Он проницательно писал: «Если вам интересно, как мир может скатиться в третью мировую войну (почти так было с Первой мировой войной сто лет назад), все, что вам нужно сделать, — посмотреть на безумие, охватившее по поводу Украины практически всю американскую политическую/информационную структуру, где сразу начали распространять ложную сказку о борьбе добра со злом и оказались глухи к фактам и доводам рассудка»[232].
«Майдан запустил машину», — сказал Бен Родс корреспонденту журнала Atlantic Юлии Иоффе. Путин «после Майдана обиделся. В некотором смысле он перестал церемониться. Для Путина Украина была частью России, так что он воспринял это как личное оскорбление».
Иоффе сходным образом истолковала события: «Смена режимов в Ливии и на Украине привела к тому, что Россия встала на защиту Башара Асада в Сирии. „Больше никого“, — так Джон Файнер, бывший руководитель аппарата госсекретаря Джона Керри, охарактеризовал позицию Путина по Сирии. Это также неумолимо привело к российскому вмешательству в американские выборы: Россия покажет США, что на земле есть и другие, кто может заняться сменой режимов»[233].
Бен Родс в книге «Мир как он есть: воспоминания о Белом доме времен Обамы» (The World as It Is: A Memoir of the Obama White House) и в интервью изданию Time размышлял о связи между действиями США на Украине и вмешательством России в американские выборы 2016 года. Родс пояснил:
«Думаю, Путин расценил протесты, в результате которых сместили украинского президента, как американское наступление на Россию. Он подумал, что за этими протестами стояли мы. Он не видел различий между Украиной и Россией. Я сидел в Овальном кабинете и слушал бесконечные разговоры, в которых Путин постоянно подтягивал факты, чтобы подтвердить свою точку зрения, будто мы в лице Януковича свергли демократически избранное правительство. Он собирался дать сдачи… вот тогда мы начали смотреть фейковые новости, мы начали видеть публикации перехваченных переговоров, которые соответствовали политическим высказываниям России. Все это подготовило почву для того, что произошло на выборах… Нельзя понять российское вмешательство в выборы 2016 года без понимания реакции России на украинские события. Средства одинаковы. Это, по существу, информационная война, которую они вели на Украине, только развернутая в Соединенных Штатах»[234].
Действия США на Украине, несомненно, вывели из себя российских руководителей и на самом деле могли повлиять на решение Путина вмешаться в ситуацию в Сирии, однако Родс упускает из виду другие очевидные факторы, которые подтолкнули Россию к военному вмешательству. Для России Башар Асад был союзником, который попросил о помощи. Россия уже видела, что США свергают правительство за правительством в попытке переделать политическую карту Среднего Востока. Она отказалась сидеть в стороне и позволить Вашингтону повторить это упражнение в Сирии, недостающем кусочке, по которому неоконсерваторы, уже сделавшие так много для дестабилизации региона, еще пускали слюни. И Россия, как неоднократно заявлял Владимир Путин, имела серьезные причины беспокоиться о том, что исламистские экстремисты при поддержке США захватят власть в Сирии. Расстояние от Дамаска до Москвы примерно 3200 километров. А от Дамаска до Вашингтона почти 9700. Фактическое расстояние до Грозного в Чечне, на российском мусульманском юге, всего 1300 километров. При этом чуть менее 7 % населения России, включая самые беспокойные сообщества, как раз мусульмане. Для Путина озабоченность по поводу распространения терроризма была совершенно оправданна.
Решение Трампа вывести войска, с которым запоздали на годы, вызвало обычную ярость СМИ. Безусловно, его способ объявления и обеспечения выполнения этого решения отдавали некомпетентностью: объявил в Twitter, не проинформировал союзников и отказался советоваться с «экспертами». Однако выведение 2000 американских солдат, которые находились там без ясной задачи и законных оснований, имело полный смысл, как и сокращение контингента США в Афганистане. Тем не менее шум в СМИ был оглушающим. «Свободная» американская пресса достигла нового и позорного минимума. Это было настолько дурно, так оскорбительно, что заслуженный корреспондент NBC News Уильям Аркин, уважаемый журналист, писавший также для Los Angeles Times, New York Times и Washington Post, почувствовал необходимость уходить из профессии. В конце концов, СМИ смалодушничали и не сказали, отметил Аркин, ни единого слова критики в адрес руководителей служб национальной безопасности и генералов, которые «не производят ничего, что напоминало бы реальную защищенность и безопасность». СМИ продолжали публиковать «своих любимых надушенных королей» — Дэвидов Петреусов и Уэсли Кларков, их «боевых монахов» вроде Джеймса Мэттиса и Г. Р. Макмастера, или их офицеров запаса — бывших аналитиков и командиров, чьи послужные списки настолько прискорбны, что «на Ближнем Востоке нет ни одной страны, где сейчас стало бы безопаснее, чем 18 лет назад», потому что они проповедовали доктрину «вечной войны».
Аркин написал в Twitter:
«Я понимаю, как выбивался из общего строя, когда рассматривал разные неловкие интуитивные порывы Трампа: его стремление наладить отношения с Россией, денуклеаризировать Северную Корею, убраться с Ближнего Востока, спросить, почему мы воюем в Африке, даже его нападки на разведывательное сообщество и ФБР. Конечно, он грубый и несведущий самозванец. И все равно меня настораживает скорость, с которой NBC должна автоматически утверждать обратное, одобрять политику, ведущую к новым конфликтам и новым войнам. Неужели? Нам не нужно уходить из Сирии? Мы не должны делать энергичных шагов к денуклеаризации Корейского полуострова? Даже по России, хотя нам следует беспокоиться об уязвимости нашей демократии, столь восприимчивой к манипуляциям, мы действительно жаждем холодной войны? А если начать с ФБР: что, мы теперь превозносим эту исторически деструктивную организацию?»[235]
Военные стратеги решили использовать нарастающую напряженность между США и Россией для оправдания дальнейшего развертывания войск и увеличения расходов на оборону, как они делали это на всем протяжении холодной войны. В апреле 2016 года генерал-лейтенант Г. Р. Макмастер и еще три высших армейских офицера представили в Комитет Сената США по вооруженным силам мрачный прогноз об американских военных возможностях и их влиянии на национальную безопасность. Макмастер хотел отправить в Европу больше американских солдат — эту позицию поддерживал генерал ВВС США и верховный главнокомандующий силами НАТО Филип Бридлав.
Один из высших чинов Пентагона отверг избитую и много раз рассказанную сказку о военной слабости Америки: «Это „на цыпленка Цыпу[236] рушится небо“ в армейском исполнении. Парни хотят, чтобы мы верили, будто русские выше нас на три метра. Есть простое объяснение: армия ищет цель и хочет отхватить кусок бюджета побольше. А лучший способ добиться этого — изобразить, что русские способны высадиться одновременно у нас в тылу и с обоих флангов. Что за ерунда!» Военный обозреватель Марк Перри тоже считал военную слабость абсурдным аргументом и представил следующий анализ:
«Соединенные Штаты тратят на оборону в семь раз больше денег, чем Россия (598 миллиардов долларов против 84 миллиардов), имеют почти вдвое большую численность личного состава (1,4 миллиона человек против 766 000), почти в шесть раз больше вертолетов (примерно 6000 машин против 1200), в три раза больше истребителей (2300 против 751), а по общему количеству авиации опережают Россию в четыре раза. У нас 10 авианосцев — у России только один. И хотя правда, что у русских почти вдвое больше танков (15 000 против 8800), их последняя разработка T‐14 „Армата“ заглох во время парада в Москве 9 мая 2015 года, а американский танк M1A1 ни разу не знал поражения в бою. Никогда».
В 2018 году Соединенные Штаты тратили на оборону практически в двенадцать раз больше, чем Россия. Одна прибавка Трампа 2018 года была больше, чем весь военный бюджет России. И сравнение Перри было бы еще более впечатляющим, если бы он рассмотрел все военные расходы США, включая также разведывательные службы, национальную безопасность, пенсии ветеранам и Управление по расходованию энергоресурсов.
В конце марта 2016 года армия вознаградила утверждения об американской слабости и объявила о планах отправить в Европу еще одну бригаду американских войск. Подполковник в отставке Дэниел Дэвис осмеял такое наращивание сил. По его мнению, это лишь даст Путину повод «пустить больше денег на свою военную машину… Все очень предсказуемо. Он поднимет свою численность, и американская армия скажет: „Посмотрите, у нас недостаточно войск“. И мы начнем сначала»[237].
Тем не менее в июне 2016 года НАТО объявило о крупной передислокации четырех дополнительных батальонов в Литву, Латвию, Эстонию и Польшу под командованием США, Великобритании, Германии и Канады. Британский министр обороны Майкл Фэллон полагал, что это «подаст очень сильный сигнал о нашей решимости защищать страны Балтии и Польшу перед лицом продолжающейся российской агрессии»[238]. Речь шла о 4500 военнослужащих. Они были дополнением к существовавшим у США планам направить туда бронетанковую бригаду из 4000 человек и тяжелое вооружение, которые прибыли в Германию в январе 2017 года и начали ротацию по Восточной Европе. Это было крупнейшее наращивание сил НАТО с окончания холодной войны. Россия резко осудила эскалацию конфликта и развернула тысячи собственных войск вдоль своей западной границы с Европой. В октябре Соединенные Штаты дислоцировали Второй кавалерийский полк в польский аванпост НАТО, расположенный всего в 160 километрах от Калининграда. Россия также выразила недовольство размещением американских систем ПВО в Польше и Румынии.
В июне 2016 года специалист по истории России Гилберт Доктороу корректно заметил: «Риск случайной войны стремительно поднялся с той отметки, на которой находился всего 18 месяцев назад. Теперь мы переходим к реализации очень провокационного направляемого США расширения активности НАТО у границ России». Доктороу подчеркнул, что «на проходящих сейчас военных учениях под кодовым названием „Анаконда‐16“ в Польше, в которых участвует 31 000 солдат, а 17 000 из них американцы, отрабатывается захват и оккупация силами НАТО российского анклава Калининград, находящегося всего в нескольких километрах от места учений». Путин гневно отреагировал, заявив, что за любое посягательство на российскую территорию будет нанесен ответный ядерный удар не только по Европе, но и по Соединенным Штатам[239]. Угроза такая же бестолковая и безответственная, как и те, что США постоянно произносили в адрес Советского Союза во время холодной войны, а теперь упорно делают в отношении России и других стран.
Генерал Кёртис Скапаротти. В марте 2018 года Скапаротти, возглавлявший Европейское командование ВС США и являвшийся верховным главнокомандующим союзными силами НАТО в Европе, подтвердил оценку, данную Г. Р. Макмастером в 2016 году, что американцы уступают «в дальнобойности и огневой мощи» российским силам
При Трампе напряженность продолжала усугубляться. В марте 2018 года Кёртис Скапаротти, главный американский генерал в Европе, сказал Комитету по Вооруженным силам Сената США, что «сухопутные силы Соединенных Штатов и союзников в Европе уступают российским». Скапаротти, возглавлявший Европейское командование ВС США и являвшийся верховным главнокомандующим союзными силами НАТО в Европе, звучал в духе Рональда Рейгана и подтвердил оценку, данную Г. Р. Макмастером в 2016 году, что американцы уступают «в дальнобойности и огневой мощи» российским силам. Он нарисовал тревожную картину российской агрессии в Европе и за ее пределами, а также утверждал, что «российские вооруженные силы модернизируют свои возможности, повышают навыки быть армией быстрого реагирования, способной осуществлять операции всего спектра для ведения современной войны»[240].
Пугающее выступление Скапаротти состоялось сразу после выхода еще более тревожного доклада корпорации RAND. В нем был сделан вывод, что, если в Восточной Европе произойдет боевое столкновение, то Россия своей превосходящей огневой мощью подавит силы НАТО в странах Балтии и «будет балансировать на грани войны в попытке заморозить конфликт». Авторы доклада дают понять, что нет свидетельств о том, что Россия обдумывает такие действия, но, как и генерал Скапаротти, убеждают увеличить субсидирование, чтобы укрепить силы НАТО и повысить боеготовность. Согласно исследователям RAND, у России в этом регионе 78 000 солдат и 757 танков. НАТО имеет 32 000 личного состава и 129 танков. Стокгольмский институт исследования проблем мира сообщил, что, когда Путин стал президентом в 2000 году, Россия тратила на оборону 20,9 миллиарда долларов, что составляло 3,6 % российского ВВП. В 2016 году оборонный бюджет России вырос до 70,3 миллиарда долларов — 5,3 % ВВП страны[241]. В 2017 году военные расходы сократились до 66,3 миллиарда долларов — 4,3 % ВВП. Россия отстала от Китая с его бюджетом 228 миллиардов долларов и даже от Саудовской Аравии, у которой 69,4 миллиарда. Российские руководители поставили целью в течение пяти лет опустить военные расходы ниже 3 % ВВП, создавая еще большую диспропорцию с Соединенными Штатами, которые не ограничивают себя в деньгах[242].
Несмотря на то что США преувеличивали российскую угрозу, чтобы оправдать нелепый уровень военных расходов, за последние годы возможности России действительно впечатляюще возросли. Бывший советский морской офицер, а теперь военный аналитик Андрей Мартьянов в книге 2018 года «Теряя военное преимущество: Близорукость американского стратегического планирования» (Losing Military Supremacy: The Myopia of American Strategic Planning) показывает, что Россия не только создала новое поколение ядерного оружия, но также не уступает, а то и превосходит США в возможностях радиоэлектронной борьбы, системах ПВО, средствах связи, командования и контроля, в наблюдении и разведке. Это дало России возможность бросать вызов и победить США в противостоянии обычными средствами, что объясняет растущую готовность страны оказывать сопротивление США в Сирии и на Украине[243].
В августе 2016 года Россия провела тренировочную операцию Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в Псковской области. В учениях участвовали Казахстан, Армения, Белоруссия, Киргизия и Таджикистан. Это были первые подобные учения у границы со странами НАТО, а именно Эстонии и Латвии[244].
Таким образом, отношения между США и Россией значительно ухудшились еще до появления голословных утверждений о том, что русские вмешиваются в американские президентские выборы 2016 года. Президентская гонка того года была одной из самых эксцентричных, сомнительных и важных в истории Америки. Она свела Хиллари Клинтон (ястреба и центристку, хотя и опытного политика, бывшую первую леди, сенатора и госсекретаря) с Дональдом Трампом, новичком в политике, который приобрел известность как строительный магнат Нью-Йорка, ставший шоуменом и звездой реалити-телевидения. У него было много слабых мест: трижды женат, полноватый хвастун, его отец попал под арест на разнузданном митинге Ку-клукс-клана в 1927 году[245]. Дональд Трамп сделал полностраничную рекламу во всех четырех крупных газетах Нью-Йорка, в которой призывал казнить пять цветных подростков, прозванных «пятеркой из Центрального парка». Их обвиняли в изнасиловании и попытке убийства в 1989 году молодой белой девушки, которая совершала пробежку в нью-йорском парке. Несмотря на заявления о невиновности, юношей осудили, и они отсидели в тюрьме от шести до тринадцати лет, пока не объявился настоящий преступник, признавший свою вину. Позже Трамп два года вел кампанию, утверждая, что Барак Обама не родился в Соединенных Штатах, как тот утверждал, и поэтому не имел права избираться на пост президента. Трамп в основном закончил наступление, когда Обама предъявил свидетельство о рождении, выданное ему на Гавайях. Элемент, объединяющий эти два случая, — укоренившийся расизм и нетерпимость, лежащие в основе президентской кампании и президентства Дональда Трампа.
Дональд Трамп выступает на митинге в Финиксе, штат Аризона, 29 октября 2016 года
По дороге к завоеванию номинации от своих партий оба кандидата преодолели сложные предварительные выборы. Клинтон выдержала серьезную борьбу с независимым сенатором самопровозглашенным социалистом Берни Сандерсом. Сандерс выступал за систему единого плательщика в здравоохранении, сокращение имущественного неравенства и другие прогрессивные шаги, привлекая к себе молодых избирателей, как когда-то Обама на своих первых выборах. Сандерс пришел из ниоткуда и почти победил Клинтон, которую поддерживал истеблишмент. Сандерс обвинял ее в близких связях с Уолл-стрит. На телевизионных дебатах он заявил, что, «являясь частью истеблишмента, она получила на свою избирательную кампанию 15 миллионов долларов с Уолл-стрит». CNN упрочил этот образ, сообщив в феврале 2016 года, что с того момента, как Билл Клинтон покинул пост президента в 2001 году, он и Хиллари заработали больше 153 миллионов долларов, выступая с платными речами. В среднем каждое выступление стоило больше 210 000, по меньшей мере тридцать девять речей оплатили крупные банки[246]. Сандерс неоднократно требовал, чтобы Клинтон представила тексты ее выступлений в банках. Избиратели реагировали на критику Сандерса. Однако руководители Демократической партии сделали все, чтобы Клинтон выиграла праймериз и сохранила поддержку неизбираемых выборщиков. Клинтон победила Сандерса, но серьезно пострадала за время избирательной кампании[247].
Трамп, у которого избирательная кампания шла совсем иначе, вышел победителем из семнадцати республиканских кандидатов. Он выделился своей супернационалистической идеологией «Америка прежде всего» (America First) и готовностью оскорблять, унижать, высмеивать и запугивать своих оппонентов. Его грязная манера сохранится на всем протяжении президентской гонки. К такому стилю ведения борьбы ни Клинтон, ни демократы, ни соперники Трампа на республиканских праймериз не были готовы в достаточной мере.
Многие глубоко оскорбились и тоном, и содержанием выступлений кандидата в президенты Дональда Трампа. В марте 2016 года пятьдесят высших экспертов в области внешней политики Республиканской партии (многие из которых поддерживали опрометчивые иностранные интервенции Джорджа Буша-младшего) обнародовали язвительное открытое письмо, в котором отвергли кандидатуру Трампа. В письме говорилось:
«С точки зрения внешней политики Дональд Трамп не подготовлен к должности президента и главнокомандующего. Более того, мы убеждены, что он будет опасным президентом и поставит под угрозу национальную безопасность и благополучие нашей страны.
Активистка прошла по улицам Лондона 18 июля 2018 года, чтобы высказать премьер-министру Терезе Мэй свое отношение к Трампу. На следующий день Лондон увидит крупнейшие за последние десять лет протесты. Британцы выразят свое несогласие с готовностью правительства принимать американского президента
Самое главное, господину Трампу не хватает человеческих качеств, принципов и необходимого опыта, чтобы быть президентом. Он подрывает моральный авторитет Соединенных Штатов как лидера свободного мира. Он проявил незнание основ и неуважение к Конституции США, американским законам и институтам, включая религиозную терпимость, свободу прессы и независимость судебной системы…
По нашему мнению, господин Трамп… не способен или не желает различать правду и ложь. Он не допускает противоречий во взглядах. Ему не хватает самообладания, его поступки импульсивны. Он не переносит критики в свой адрес. Своим непостоянством он напугал наших ближайших союзников. Все это опасно для личности, которая стремится стать президентом и главнокомандующим, в распоряжении которого американский ядерный арсенал.
…Мы не сомневаемся, что в Овальном кабинете он станет самым безрассудным президентом в американской истории».
Тому факту, что трамповская разновидность популизма с ее почти фашистскими полутонами нашла отклик у базового электората республиканцев, не стоило бы удивляться. Помня о пользе, которую принесли гражданские права и женские движения, прежняя партия Линкольна долго приспосабливала свою идею этнического и расового превосходства к белым людям, чувствовавшим себя уязвленными в результате достижений цветных и женщин. Тогда как другие действовали незаметнее, Трамп открыто ругал «мексиканских насильников»; исламских террористов; нарушающих правила торговли на бирже азиатов и европейцев; глобалистов, которые принесли в жертву иностранным конкурентам американские рабочие места и торговлю; создания из почитающего Уолл-стрит «вашингтонского болота» и ленивых черных, которые сами виноваты в своем нищенском существовании[248].
Однако в его воззваниях были и здравые идеи. Трамп выступал за «новую внешнюю политику, которая в конце концов извлечет уроки из ошибок прошлого». Он заявил: «Мы больше не будем свергать режимы и ниспровергать правительства». Он пообещал «сотрудничать со всеми странами, которые хотят присоединиться к нам, чтобы победить ИГИЛ и радикальный исламский терроризм… В наших отношениях с другими государствами мы будем искать общие интересы, где это возможно, и добиваться новой эры мира, взаимопонимания и доброжелательности»[249]. Политика США на Ближнем Востоке, справедливо отметил Трамп, «нанесла огромный вред не только Ближнему Востоку, мы нанесли огромный вред всему человечеству. Людей убили, людей изгнали со своей земли — и зачем? — спрашивал Трамп. — Это хаос. Ближний Восток полностью дестабилизирован, там повсеместный и абсолютный хаос. Я бы хотел, чтоб эти 4–5 триллионов долларов остались в Америке. Я бы хотел, чтоб они были потрачены здесь, в Соединенных Штатах, на школы, больницы, дороги, аэропорты и все остальное, что нуждается в ремонте!»[250]
Трамп был особенно беспощаден, когда речь зашла о вторжении США в Ирак. 17 февраля 2016 года он сказал в городе Блаффтоне, штат Южная Каролина: «Я скажу вам правду об Ираке. Я говорю, эта война была катастрофой. Мы потратили два триллиона долларов. Потеряли тысячи жизней, тысячи жизней. Там везде у нас раненые бойцы… нам не следовало туда отправляться… Это одно из самых плохих решений в истории нашей страны. Мы полностью дестабилизировали Ближний Восток». Трамп подчеркнул очевидную истину, что от этого выиграл Иран: «Теперь Иран подминает под себя Ирак. Это правда, как то, что вы сидите здесь. Нам больше нечего делать в Ираке. Нас нет. Только подумайте об этом. Мы потратили два триллиона долларов. Могли бы перестроить собственную страну. Мы могли бы так много сделать на эти деньги. А вместо того наше положение на Ближнем Востоке хуже, чем было 15 лет назад. Прямо сейчас, это катастрофа»[251].
Кандидат в президенты и бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон выступает перед толпой восторженных сторонников на съезде Демократической партии США в Филадельфии, 2016 год. Она привлекала тех, кто хотел, чтобы президентом Соединенных Штатов впервые стала женщина, однако в ее багаже было немало такого, что ослабляло ее позиции на выборах
Похоже, что внешнеполитический истеблишмент обеих партий больше всего беспокоили взгляды Трампа на Россию. В своем первом большом обращении по вопросам внешней политики в апреле 2016 года он заявил: «Мы желаем жить в мире и дружбе с Россией и Китаем. Россия, например, тоже сталкивалась с ужасами исламского терроризма. Я думаю, что снижение напряженности с Россией с позиции силы возможно, безусловно, возможно. Здравый смысл говорит, что этот период, этот жуткий период враждебности должен закончиться и в идеале закончится очень скоро. Мир на обе наши страны». В июне он спросил: «Разве не будет хорошо, если мы действительно поладим с Россией? Разве это не будет полезно?»
В один ряд с его желанием улучшить отношения с Россией вставал отказ Трампа от НАТО как «устаревшего» пережитка холодной войны. В марте 2016 года он говорил на Fox News: «Мы занимаемся НАТО со времен Советского Союза, которого уже нет»[252].
Клинтон, напротив, подходила к выборам как к коронации.
Интеллектуально и по опыту она на голову превосходила своего республиканского оппонента. Клинтон привлекала женщин, которые хотели, чтобы президентом впервые стала женщина, этого ждали уже давно. Однако в ее багаже было немало такого, что в итоге ослабило ее позиции на выборах. Клинтон поддерживала вторжение в Афганистан, Ирак и Ливию, а также бомбовые удары по Сирии и конфронтационную политику в отношении России и Китая. Это делало ее токсичной для многих демократов и части тяготеющих к либертарианству избирателей, которые жаждали для Соединенных Штатов совсем другой роли в мире. Она не была прирожденным оратором, ее выступлениям не хватало теплоты и харизмы. Она вела одномерную кампанию, дискредитируя Трампа, но недостаточно предлагала реального позитива, за который могли бы ухватиться избиратели, особенно в ключевых штатах «ржавого пояса», таких как Мичиган, Висконсин и Пенсильвания, где она потеряла в совокупности 80 000 голосов, что в конечном счете стоило ей президентского кресла.
Особенно впечатляет, что прошлые слабости Клинтон полностью находились в тех областях, где она могла бы бить Трампа по самым уязвимым местам. Трамп, транжира, пользовавшийся разными лазейками, допускавший банкротства миллиардер, всегда готовый воспользоваться чужими деньгами, мог изображать Клинтон как ненавистную, алчную приживалку Уолл-стрит, которой банк Goldman Sachs платил по 225 000 долларов за речь, а она окружала себя инсайдерами Уолл-стрит. Трамп, несколько раз переживший банкротство, часто прижимавший своих работников, который практически не мог занять денег в американских банках и отказался опубликовать свои налоговые декларации, рисовал Клинтон как коррупционера из-за махинаций в Фонде Клинтонов и продаж ее мужем спальни Линкольна богатым спонсорам. То, что в прошлом она защищала интрижки своего мужа и называла тех, кто его обвинял, «глупыми красотками», не позволило Хиллари эффективно атаковать Трампа, когда появилась запись его откровений во время съемок передачи «Доступ в Голливуд», в которых он похвалялся тем, как приставал к женщинам и «хватал их за причинные места», или когда дюжина женщин стала обвинять его в сексуальных домогательствах.
На самом деле это Трамп заставил Клинтон объясняться за голосование в пользу войны в Ираке. Трамп своей атакой на глобализацию и односторонние торговые сделки вынудил Клинтон осудить НАФТА, подписанное ее мужем достижение в мировой торговле. Именно Трамп, а не Клинтон привлек к себе «синие воротнички» и тех, кого не удовлетворяло положение, сложившееся в результате десятилетий экономической стагнации. Именно Трамп заговорил об улучшении отношений с Россией и обуздании НАТО. Однако Трамп также раздувал национальную и расовую нетерпимость, женоненавистничество, подогревал обиды белых мужчин, которые чувствовали, что сдают свои позиции иммигрантам, женщинам и меньшинствам, поскольку их хорошо оплачиваемые рабочие места исчезли, уплыли на более дешевые рынки труда за рубежом и их социальный статус понизился.
Демонстрантка держит плакат с высказыванием президента Соединенных Штатов Америки Дональда Трампа на Марше женщин в Вашингтоне, 21 января 2017 года
Клинтон уже понесла урон 5 июля 2016 года от заявления директора ФБР Джеймса Коми о том, что Министерство юстиции США провело расследование использования ею личного электронного почтового ящика во время пребывания в должности госсекретаря, но решило не предъявлять обвинение, хотя установило факт, что Клинтон и ее помощники «в высшей степени небрежно» обращались с секретной информацией. 22 июля во время съезда Демократической партии WikiLeaks опубликовал первую порцию писем Демократической партии. Затем, 7 октября, через тридцать минут после появления в сети видео «Доступ в Голливуд» WikiLeaks начал выкладывать новую порцию писем председателя предвыборной кампании Клинтон Джона Подесты. Публикация продолжится более месяца и составит более 20 000 страниц иногда весьма неудобной информации о внутренних делах избирательной кампании демократов и связанных с ними темах.
Попавшие в общий доступ письма раскрыли, что руководителей избирательной кампании беспокоили тесные связи Клинтон с Уолл-стрит, ее поддержка НАФТА и ТПП, одержимость секретностью, использование личного имейла, иногда «ужасная» политическая интуиция, предпочтительное отношение к спонсорам Фонда Клинтонов, а также методы подрыва кандидатуры Сандерса, защита секретных операций за рубежом и другие вредоносные откровения, включая содержание выступлений в банках Уолл-стрит. Особенную тревогу вызывало ее заявление, что политикам «нужна и государственная, и личная позиция» по разным вопросам, что вызвало разговоры о том, что ей нельзя верить.
Затем 28 октября, за одиннадцать дней до выборов, Коми объявил, что ФБР возобновило дело об электронной переписке Клинтон в связи с обстоятельствами, открывшимися во время другого расследования. Речь шла о переписке скомпрометировавшего себя бывшего нью-йоркского конгрессмена Энтони Вайнера, чья жена, Хума Абедин, была близким советником Клинтон и пользовалась с ней одним компьютером. Накануне голосования, 6 ноября, Коми сообщил, что ФБР не нашло оснований для уголовного преследования. Однако удар уже состоялся. Сторонники Хиллари Клинтон кричали об использовании незаконных методов. Других тоже возмутил поступок Коми: они считали неслыханным, чтобы директор ФБР говорил о текущем расследовании, особенно по такому чувствительному делу и в такое неподходящее время. Даже больше чем разоблачения в электронных письмах Подесты, объявления Коми прозвучали в унисон с заявлениями кампании Трампа о «нечестной Хиллари», необходимости «осушить вашингтонское болото» и «закрыть ее».
Демонстрант против Трампа в Лондоне, 13 июля 2018 года. В США многие зациклились на роли Путина и его товарищей в содействии избирательной кампании Трампа
Тем не менее практически никто, за примечательным исключением историка Аллана Лихтмана и кинорежиссера-документалиста Майкла Мура, не предсказывал победы Трампа. Страна испытала шок, когда Трамп победил в таких сложных штатах, как Пенсильвания, Мичиган и Висконсин. Несмотря на то что он получил на три миллиона голосов избирателей меньше, чем Хиллари Клинтон, Трамп выиграл в коллегии выборщиков со счетом 304: 227.
Последствия такой «победы» Трампа с тех пор не дают покоя Соединенным Штатам и всему остальному миру. В США либеральные мейнстримные СМИ, а также следователи Конгресса зациклились на роли Путина и его товарищей в содействии избирательной кампании Трампа.
В том, что большинство русских предпочитали Трампа, сомнений нет, хотя Владимир Путин во время избирательной кампании сохранял нейтралитет и, несомненно, имел опасения по поводу характера Трампа. Когда было объявлено о победе Дональда Трампа, члены российского парламента пили шампанское. Одного из заметных членов Совета Федерации позже спросили, почему он и другие российские руководители так сильно поддерживали избрание этого грубого, самовлюбленного, комичного человека. Он ответил: «Только по одной-единственной причине — Дональд Трамп говорил, что хочет дружить с Россией».