– Мой жених... – девушка виновато шмыгнула носом, нахмурилась и опустила взгляд. – Нобу пару раз избивал Кайоши из-за меня. Ему не нравилось, что я ходила сюда и разговаривала с тобой. Когда Кенджи об этом узнал, он поколотил Нобу и запретил ему тебя обижать. Это случилось месяц назад, а вчера я узнала, что Кайоши кто-то убил, и подумала... – Аки подняла на меня взгляд и покачала головой. В глазах её блеснули слёзы. – Нобу хороший, просто вспыльчивый... Он не мог так поступить! Это я, дура, не о том думаю...

М-да... Мне только любовного треугольника не хватало для полной кучи, с молодым отморозком в главных ролях. Не, ну а кто ещё может избивать сумасшедшего? С другой стороны, на дворе Средневековье, и тут человеческая жизнь стоит немного. Мало кому понравится, если будущая жена будет общаться с каким-то левым мужиком. Ну и что, что он сумасшедший? Член-то у него такой же, как у всех остальных! И нет, я этого урода совсем не оправдываю, но если Кайоши убил ревнивый жених, то одной проблемой становится меньше. По крайней мере, не нужно ломать голову и думать на кого-то ещё. А то тут столько персонажей нарисовалось вокруг – без стакана не разобраться.

– Ничего ты не дура, – вздохнул я и, поправив на поясе ножны, ободряюще улыбнулся.

Заметив рукоять меча, Аки побледнела, глаза ее наполнились ужасом.

– Не убивай его, Таро, – умоляюще прошептала она. – Прости! Я забыла, кто ты такой, и болтаю всякие глупости!

– Кого не убивать?! – поморщился я, и тут до меня дошло.

Ну конечно! А чего ей еще было подумать?

– Мне незачем убивать твоего жениха, – с улыбкой успокоил девушку я. – Герои дураков не убивают. Так что можешь не переживать. Лучше расскажи, каким был Кайоши?

– Он был тихим и добрым... – немного успокоившись, ответила Аки. – Все вокруг считали его сумасшедшим, но я думаю, он прекрасно все понимал. Кайоши мог часами слушать то, что я ему говорила, потом произнести пару фраз и этим сразу все объяснить, – девушка вздохнула, посмотрела на меня, голос ее стал сухим и бесцветным. – Когда умерла мама, мне было плохо настолько, что хотелось уйти следом за ней. Я много плакала и ни с кем почти не разговаривала... Мне было очень тяжело, но Кайоши сказал, что мама присматривает за мной и она расстраивается из-за того, что ее дочка страдает. Это же говорил мне и Кенджи, но поверила я только тебе...

Ну вот… А кто-то еще говорит, что хороших людей не бывает. Что все мы преследуем лишь свои цели и интересы. Дело в том, что так говорят только идиоты или мерзавцы. Первые – просто тупые, а вторые пытаются вбить вам в голову свои никчемные ценности. Милосердие и доброта – это как шестое доказательство Канта. Некоторые испытывают в этом потребность, и разумом такого не объяснить. Что такого нашла эта девочка в сумасшедшем мальчишке? Почему она молилась за него богам? Зачем приносила в святилище сладости? Чего такого она за это получила себе? Нет, мерзавец вам, конечно, найдет какой-то ответ, но не стоит слушать мерзавцев. Каждый выбирает свои ценности сам!

– Спасибо тебе за то, что была со мной эти годы, – улыбнулся я и перевел на девушку взгляд. – Боги услышали твои молитвы, и мы снова с тобой разговариваем. Вот, возьми, – я взял с бревна чашку и, достав один шарик, остальное протянул Аки. – Мне нечего тебе подарить, но предлагаю разделить угощение пополам.

Девушка взяла чашку, в глазах её что-то мелькнуло.

– Спасибо, Таро, – опустив взгляд, тихо прошептала она. – Кайоши тоже всегда отдавал мне один шарик, так что не очень-то ты изменился.

Лакомство оказалось куском клейкого риса, в который добавили немного сахарной пудры. Удивительно, но мне оно очень даже понравилось. Скорее всего, предыдущий хозяин моего тела ничего вкуснее этого риса не пробовал, вот желудок это и подтверждает.

Не знаю, но мне кажется, что между мной и Кайоши существует неразрывная связь. И дело тутне в моем восприятии мира, все гораздо серьёзнее. Что я знаю об этом парне? То, что он появился непонятно откуда и влез в какие-то неприятности на склоне горы Ума? Его там обнаружил отшельник, привел сюда и передал Кенджи. По словам Аки, Кайоши жил семь лет в ожидании, приходя в себя лишь во время грозы. А еще он неплохо натренировал свое тело и ушел, освободив его для меня. Вот такая история, и со всем этим мне ещё только предстоит разобраться. Сегодня нужно будет не забыть расспросить Иоши о Духе горы. Что-то мне кажется, что между ним и отшельником тоже есть какая-то связь. Один убил асура, другой привел в деревню сумасшедшего парня, и все это семь лет назад. Случайность? Ага, конечно, так я и поверил…

Мы поговорили с Аки еще немного, и она засобиралась домой. Я проводил девушку взглядом, затем посмотрел на солнце и тоже поднялся с бревна. По моим ощущениям, до полудня еще что-то около часа, поэтому пора уже выходить. Так-то до усадьбы – минут сорок пути, но выйти лучше заранее. Если не очень спешить, то по дороге можно получше изучить деревню и ее окрестности. Зачем мне это надо? Пока не знаю, но лишним оно точно не будет.

Сообщив Кенджи, что пойду прогуляться, я кинул на плечо мешок с кожаной флягой и тремя рисовыми сухарями, поправил на поясе ножны меча и, спустившись с холма в деревню, направился в сторону леса.

Как я и ожидал, с близкого расстояния дома крестьян уже не казались такими мультяшными. Стали заметны трещины с перекосами, кривизна торчащих из земли столбов и некоторое запустение в огородах. Впрочем, в Подмосковье некоторые деревни выглядят не намного лучше, чем эта. Сюда бы электричество провести, да выдать народу нормальные инструменты, но это, к сожалению, только фантазии. Нет, устройство водяной мельницы я местным еще как-то объяснить смог бы, но остальное – это не про меня, так что обойдутся без электричества.

Пройдя по неширокой улице, я повернул у колодца направо и пошел по дороге в сторону обломка скалы, торчащего из земли между деревней и лесом.

Человек десять встреченных по дороге крестьян смотрели на меня удивленно-заинтересованными взглядами, но никто не спешил здороваться. Возможно, у них тут это не принято, но меня такое положение вещей вполне устраивало. Хотя бы потому, что не нужно объяснять каждому встречному, что со мной произошло и почему у меня из-за пояса торчит вакидзаси.

Проблема в том, что вся деревня знала Кайоши как дурачка и вряд ли кто-то из крестьян в курсе, что парня убили. Это ж пока все объяснишь да расскажешь... Нет, дурак с мечом, конечно, выглядит необычно, отсюда и удивление во взглядах крестьян. К вечеру уже, наверное, вся деревня окажется в курсе моих ночных приключений, но мне по фигу – пусть болтают. Главное, чтобы не было неприятностей, а то вдруг кто-то из них вздумает меня задержать?

«Неприятности» дожидались меня за камнем в виде трёх серьезного вида парней. В смысле, это они себе, наверное, казались серьезными, поскольку стояли с хмурыми лицами и с вызовом смотрели на приближающегося меня. Этих ребят я наблюдал идущими впереди по дороге, но кто же знал, что у них ко мне есть какое-то дело?

Все тут, на самом деле, понятно, и такие взгляды не спутать ни с чем. Каждый, кто рос в не самом благополучном районе города, подобное видел не раз. Непонятно только, чем этим троим мог так насолить деревенский дурак, что его нужно встречать, вооружившись короткими палками? Взять с меня, вроде бы, нечего, или это они нацелились на подаренный меч? Ладно, сейчас мы все и узнаем.

На вид ребята были немного старше меня, все трое одеты как простые крестьяне. Стоят треугольником на расстоянии полутора метров друг от друга. Главарь впереди, двое на подстраховке. Смотрят уверенно, и меч их ни разу не испугал. Интересно...

Когда между нами оставалось метров семь, парень, что стоял впереди остальных, шагнул мне навстречу и, хлопнув палкой себе по ладони, презрительно произнёс:

– Я смотрю, дурак, ты все никак не уймёшься?! В прошлый раз тебе было мало?!

– И тебе не хворать, – поморщился я, прикидывая варианты возможной разборки. – Вам что-то от меня нужно?

– Да, нужно,– глядя мне в глаза, криво усмехнулся главарь. – Рыло тебе начистить, уроду!

– Мне кажется, что это плохая идея, – покачал головой я. – Проблема в том, что я никого из вас не помню, но если вы на что-то обижены, то прошу меня извинить.

Драться не хотелось от слова «совсем», и уж никого из них убивать я точно не собирался. Нет, наверное, я буду в своём праве, но мне ещё в этой деревне жить.

– Ты где меч взял, придурок?! – смерив меня взглядом, оскалился парень, стоящий чуть позади справа. – Сейчас дадим по башке, и память сразу вернётся!

– Дать вы можете только друг дружке, – обведя парней взглядом, со вздохом произнёс я. – Или говорите, что надо, или отойдите с дороги!

– Я сколько раз предупреждал тебя не приближаться к Аки?! – настраивая себя на нужный лад, рявкнул тот, что стоял впереди. – Думаешь, Кенджи-сан тебе снова поможет?!

Не говоря больше ни слова, парень шагнул вперёд и, размахнувшись, ударил меня палкой в плечо. Хотел, в смысле, ударить.

Блокировав его запястье предплечьем, я коротко пробил под дых и, проведя простенький захват, забрал из обмякшей руки оружие. Отшвырнув палку в сторону, я пнул противника под зад, в сторону одного из дружков, и демонстративно отряхнул ладони.

– Ах ты ж! – подскочив к упавшему товарищу, испуганно выдохнул один из парней. Челюсть второго отвисла.

– Аки гораздо умнее тебя, – назидательно произнёс я, глядя на поверженного противника. Затем обвёл взглядом остальных и уточнил: – Ещё вопросы остались?


Вопросов не было, и я продолжил свой путь в сторону леса, на ходу думая о том, что загадок только прибавилось.

Нет, мне не было никакого дела до этого ревнивого дурака, но проблема в том, что Кайоши убил не он. Знай эти трое о случившемся, они бы вели себя по-другому и уж точно не стали бы так нападать. Нет, наверное, можно проломить затылок бамбуковой палкой, но я видел глаза этого парня. У убийц они немного другие. Он и ударил-то меня не по голове, а в плечо, так что нужно ещё немного подумать и как следует присмотреться к своему окружению.

Не очень-то уютно себя чувствуешь, когда знаешь, что где-то рядом ходит убийца. Черт, а ведь так все хорошо складывалось.

[1]Дзингаса (военная шляпа) – тип японских шлемов, происходящих от головного убора каса. Эти шлемы отличались разнообразием форм и материалов. Они могли быть сделаны из железа, кожи, бумаги, дерева или бамбука. Отличительной особенностью являлась малая высота и очень широкие поля шлема.

[2] Оби – несколько различных типов японских поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно и кэйкоги. Ножны меча засовывались за этот пояс и крепились специальной лентой.

[3]Имя Кайоши означает «тихий». Автор не владеет японским языком, поэтому взял информацию в интернете.

[4]Карукан – традиционное японское лакомство.





Глава 7




Иоши я нашёл в лесу за усадьбой. Тануки сидел на стволе поваленного дерева и в своей соломенной шляпе издали походил на кунг-фу панду, которого перекрасили в серо-коричневый цвет. Заметив меня, он приветливо помахал лапой и, закинув на плечо мешок, подхватил с земли небольшую корзинку. Выглядел енот довольным и вполне отдохнувшим. Ну а хрен ли не отдохнуть, когда твой дом под каждым кустом?

– Привет! – я подошёл к Иоши и, кивнув на корзинку, поинтересовался: – Мы ещё и за грибами пойдём?

– Зачем ходить? Я уже... – енот довольно оскалился и, откинув прикрывающий корзину лист, продемонстрировал мне пару десятков грибов, которые были чем-то похожи на белые.

– Так, э... Они ж только осенью вроде растут?

– Это мацутакэ[1], и для тех, кто не умеет искать, они даже осенью не растут, – ещё больше оскалился Иоши. – А тот, кто умеет – он и летом найдёт.

– А ты у нас, значит, специалист по грибам? – усмехнулся я и кивнул в направлении гор. – Ладно, раньше сядем – раньше слезем. Давай, показывай, в какую сторону нам идти.

– Куда сядем? – непонимающе посмотрел на меня енот, но, очевидно, сообразив, что это поговорка, махнул лапой и заковылял между деревьев на юг.

Странное дело. По логике вещей енотам, как и медведям, удобнее передвигаться на четырех лапах, но Иоши этого словно не знал. Корзинку с мешком, опять же, можно не напрягаясь нести в зубах или, на крайний случай, передать мне. Можно, наконец, просто обернуться и идти нормально на двух ногах, но, видимо, так ему было удобнее. Иоши шел чуть впереди, покачиваясь из стороны в сторону, как цирковой медведь, и по скорости ходьбы ничуть не уступал человеку.

Вокруг шумел густой смешанный лес. Я не очень разбираюсь в породах деревьев, но по ощущениям – словно вернулся назад, в Подмосковье. Высоко в кронах перекрикивались на разные голоса птицы, в траве шуршала какая-то звериная мелочь, порхали между деревьев огромные бабочки, громко стрекотали кузнечики. Пару раз в пределах видимости мелькали заячьи уши, а на небольшой поляне мы встретили настоящую рыжую лису, которую Иоши по какой-то причине обругал прошмандовкой.

Светло-рыжая, размером с небольшую собаку лисица стояла на краю поляны, глядя на нас с большим любопытством и даже не пыталась никуда убежать. Не знаю уж, чем она так насолила тануки, но меня скорее интересовало другое.

– Слушай, а ты не боишься, что тебя люди в таком виде обнаружат в лесу? – поинтересовался я, как только мы вышли на широкую тропу. – Тут же полно народа в округе!

– Да не то чтобы боюсь, – пожал плечами енот. – Но не хотелось бы мне с ними встречаться. А то ведь достанут своими глупыми просьбами.

– Это какими?

– Разными, – поправив шляпу, вздохнул Иоши. – Но, в основном, или саке им свари, или дай подержаться за яйца.

– За яйца?! – поморщился я. – Это как?

– Как, как... – буркнул енот. – Как обычно – руками... Люди считают, что если потрогать мошонку тануки, то до конца года им будет улыбаться удача.

– Что, в самом деле? – хмыкнул я и посмотрел на енота. – Вот так, прям, и будет улыбаться?

– Не знаю, как там на самом деле, но у меня от этих «прикосновений» удача-то как раз и уходит, – косясь на меня с опаской, обиженно пояснил енот. – Они словно её забирают, понимаешь? Так что...

– Э, э! Успокойся! – сообразив, куда он клонит, покачал головой я. – Мне твои яйца без надобности! Я и свои-то не сказать чтобы часто трогаю, а чужие и даром не сдались, так что можешь не париться.

– Да я вообще никогда не парюсь, – озадаченно хмыкнул енот. – Мне и реки, чтобы помыться, хватает.

– Париться – это значит заморачиваться или переживать, – пояснил я, кляня в уме трудности адаптации. – В общем, у нормальных пацанов не принято щупать чужие мошонки, а удачи мне хватит и так.

– Вот и хорошо, – заметно успокоившись, оскалился Иоши. – Не, так-то мне, конечно, не жалко...

– Проехали! – оборвал я эту скользкую тему. – Лучше расскажи мне о Духе горы. Что этот ками из себя представляет, и за что он убил асура?

– Да откуда же я знаю? – удивленно пожал плечами енот. – Я же его ни разу не видел. Просто спросил у него разрешения, а потом почувствовал, что Хозяин горы не против поручить мне эти три деревеньки и ту часть леса, по которой мы идём. Что же насчёт асура... Меня в то время здесь ещё не было, но для убийства этих тварей не нужно причин. Ни людям, ни нормальным ёкай, ни даже ками. Если асуры раньше держали людей как скот, то после изгнания за горы они лелеют надежду о возвращении и полном уничтожении человечества. Даже Сэт с его ненавистью к живым не так страшен, как эти твари! Владыка не может покидать Нижний Мир, а асуры здесь жили с зари времен.

– А то место, куда мы идём, ты его чувствуешь, или как?

– Могилу асура чувствует большинство обитателей леса, – опустив взгляд, буркнул тануки. – Люди туда не ходят, а я иногда бываю, но близко не подхожу. Да ты сам все поймёшь, как только увидишь.