Но в комнате хозяйки оказалась Тина. Она сидела возле кровати матери, держа ее за руку, и, судя по всему, плакала.

– Поставь на стол и уходи, – приказала она Силь. – Я сама. Нам с Крисом накроешь в столовой.

Сиэлла исполнила приказ. Столовая в этом доме была совсем небольшой, и ею нечасто пользовались, предпочитая принимать пищу в своих комнатах. Наверное, Тина и Крис хотят поговорить.

Пока Сиэлла накрывала на стол, в столовой появился заклинатель. Он внимательно смотрел, как она расставляет тарелки и раскладывает столовые приборы. Под его взглядом Сиэлле, как всегда, стало холодно. Уж очень он у него был колючий.

– Я положил на стол папку, – когда Сиэлла закончила, сказал он. – И приготовил бумагу. В папке найдешь пример, по которому и будешь писать. Тебя не пугают описания трупов?

Силь застыла.

Она только сейчас поняла, что, скорее всего, получит доступ к материалам дела по Тузу. Может, ей удастся найти что-нибудь?

– Цветочек, если кровь на бумаге тебя пугает, тогда…

Сиэлла судорожно затрясла головой. Нет, ее не пугают описания трупов. Тем более она видела… видела Элджа.

– Хорошо. Твой хозяин многое потерял, да?

Силь вопросительно посмотрела на Криса. Он усмехнулся.

– Ты – просто сокровище.

Она улыбнулась, показывая, что ей нравится комплимент. Ей не терпелось приступить, но она решила, что этим лучше заняться вечером. Это – только для Криса, а у нее еще есть дела по дому.

Она убралась на кухне, вычистила ковер в комнате Тины (на нем всегда было столько песка, что казалось, будто молодая женщина его специально приносит), отполировала зеркало в ванной комнате, и, только когда полностью стемнело, а Крис отправился в патруль, решила, что пора.

Лишь наткнувшись на отчет мастера смерти, она поняла, почему Крис спрашивал про трупы. Оказывается, всех жертв Туза еще и вскрывали. И кое-что нашли. В желудках первых четырех жертв оказалось ягодное вино, в котором был растворен опиум. Значит, убийца сначала опаивал своих жертв. Наверное, для того чтобы они шли сами… они шли сами!

И Элдж – тоже. Сиэлла представила, как ее любимый покорно шел на заклание, и ей стало дурно. Отбросив папку, она кинулась в комнату, где ее долго и изнуряюще тошнило над ведром.

Кажется, она переоценила себя. Нужно как-то отрешиться от этого. Не думать, что одной из жертв был Элдж. Забыть об этом. Внушить себе, что он просто уехал.

Но получалось плохо. Вернувшись, она снова начала читать и выяснила нечто, чего не было в газетах. Ягодное вино было в желудках только у первых четырех. Пятая жертва, очевидно, отказалась, или убийца стал более осторожен.

А еще – убийца оставлял не только тузов. Он оставлял и прочие карты той масти. Засовывал их поглубже в тело. Колодой. В строгом порядке от короля до двойки.

Видения мертвого Элджа преследовали ее. Дважды ей приходилось бежать к ведру, где ее тошнило желчью. Но она упрямо возвращалась. И читала. И писала отчет.

Она должна это пересилить. Ради того чтобы Элдж был отмщен. Уже не важно, кем окажется Туз, хотя уверенность, что убийца – это Тинклер, ее не отпускала. Не важно. Она поможет посадить эту тварь в тюрьму. И если понадобится – вернется к отцу. И использует все свое влияние, чтобы Туза казнили. Даже если этим Тузом окажется младший брат мэра.

Листая страницы в толстой папке, Сиэлла выяснила еще кое-что. Туз отрубал пальцы именно той руки, что была рабочей. Элдж был левшой, и именно левую руку изуродовал убийца.

Все жертвы играли накануне. Все они – проигрались. Проиграли собственную жизнь?

«Ты знаешь, как я ненавижу игроков. Ты не будешь одним из них, обещай!»

Зачем он пошел играть? Она же просила его этого не делать. Ей не нужны были деньги! Ей нужен был он! Только он…

Слезы капали, стекали с подбородка, превращались в соль… свечи почти полностью догорели, когда Сиэлла все-таки закончила. Часы показывали три утра.

За эту ночь она написала пять отчетов. Оставив их поверх папки, она побрела в комнату, не раздеваясь, упала на кровать и мгновенно заснула.

Ей снился Элдж. Он улыбался ей кровавым ртом и пытался что-то сказать. Сиэлла протягивала к нему руки в тщетной попытке обнять его, но у нее ничего не получалось. Он тоже тянул к ней руку. Левую, с отрубленными пальцами. И что-то шептал. Слов было не разобрать, но Силь пыталась. Однако слышала лишь вой ветра и шелест песка, бьющегося в окна.

Это ее и разбудило.

Как ни странно, проснулась она рано. В голове царила пустота. Глаза слипались, но нужно было вставать. Она – служанка и не может позволить себе проваляться в постели до обеда. Кое-как умыв лицо, Силь поправила платье и вышла из комнаты.

Заглянув к Аннет, она обнаружила, что сегодня той стало немного лучше. Женщина сидела в постели и читала книгу.

– Фиалка? Хорошо, что ты пришла. Завари мне чаю с ромашкой, хорошо? Тина почти всю ночь у меня просидела, а Крис только недавно вернулся из патруля.

Кивнув, Силь отправилась на кухню. Кухарки еще не было, но завтрак в этом доме готовили сами. Или поручали это Сиэлле, пусть готовить у нее получалось из рук вон плохо.

Она разожгла огонь в печи и поставила на нее чайник и кастрюльку с яйцами. Нарезала хлеб и немного поджарила его. Достала мед и вишневое варенье.

Когда все было готово, принесла женщине полноценный завтрак. Аннет была неприхотлива, будто стесняясь просить служанку о чем-то большем, чем чашка чая. Но Силь хотелось сделать ей приятное. И Аннет оценила, даже несмотря на то, что хлеб немного подгорел.

– Ты очень хорошая, Фиалочка, – увидев поднос с едой, произнесла Аннет.

Сиэлла подарила женщине улыбку. Она была совсем не уверена в своей «хорошести». Потому что ночные бдения и страшный сон дали свои плоды. Она поняла, что ради собственного покоя готова многим пожертвовать. И многое забыть.


Элдж – мертв. Ее душа умерла вместе с ним. Но при этом она продолжает жить. И, кажется, даже хочет жить. Просто еще не знает как.

Возможно, уйдя из дома, Сиэлла обрела нечто большее, чем свободу. Она обрела возможность выбирать.

Главное – сделать все правильно. Возможно, ей стоит подкопить денег и все-таки покинуть Омиршу? Здесь слишком много знакомых.

Но ей нужны деньги. Много денег.

И она найдет способ их достать. Даже готова сесть за карточный стол…

Пришла прачка. Сиэлла отдала ей узлы с грязным бельем, а потом, пока обитатели дома спали, решила все-таки немного подремать. Голова кружилась, а руки до того ослабли, что, неся поднос из комнаты Аннет до кухни, Силь два раза чуть его не уронила.

Но в комнате ее ждал сюрприз. На ее тумбочке лежали деньги. Пять ассигнаций достоинством в четверть серебрянки. Значит, Крис проснулся и увидел, что Сиэлла выполнила его просьбу.

Сев на кровать, она бездумно уставилась на стену напротив. Глаза закрывались сами собой, но теперь спать было нельзя. Она – служанка, ей нельзя спать.

Она должна работать.

Вот только много денег она так не заработает. Да и для ставки того, что у нее есть, маловато. Говорят, новичкам везет… Сиэлла представила себя входящей в игорный дом. Платье должно быть красивым. Фиолетовым, отделанным полудрагоценными камнями. Серьги лучше надеть с аметистом. Подойдет к платью. Столы в игровом доме обиты зеленым сукном. Здесь накурено и пахнет духами, одеколоном, потом и виски. Слышится звон бокалов, тихие разговоры, стук костей…

А еще за одним из столов сидит ее кошмар. Нейтан Тинклер. По правую руку от него стоит бокал с виски. Лед в нем почти растаял. Тинклер держит в левой руке карты. И улыбается, глядя на своих партнеров по игре. Его черные глаза цепко смотрят на мужчину напротив.

– Иду на все, – говорит мужчина. – Ну же, Тинклер! Или боишься?

Нейтан скучающе смотрит вокруг, будто разом потеряв интерес к игре. Сиэлла видит его руки. Манжеты белоснежной рубашки выглядывают из-под рукава черного сюртука. Сегодня они чистые. Крови нет.

– Пас. – Нейтан бросает карты на стол, и Сиэлле видно, что его комбинация была более выигрышной. Почему он сдался?

Ей становится страшно. Холод пробирается по ее спине, хватает за шею и сдавливает. Нечем дышать. И Сиэлла знает почему. Потому что Нейтан смотрит на нее. Тьма из его глаз пленила ее.

Она задыхается.

– Я найду тебя, – говорит Тинклер.

Сиэлла стонет, пытаясь вырваться из объятий тьмы, но ее держат крепко. Песок заметает все вокруг. И песок этот – красный. Он напитан кровью. Он пахнет ржавчиной.

Сиэлла стонет и рыдает, и тьма начинает ее трясти.

– Проснись! – слышит она.

И просыпается.

Нет никакого игрового дома. Нет столов, обтянутых зеленым сукном. Нет Нейтана Тинклера. Открыв глаза, она обнаруживает, что ее обнимает Крис.

Она замерла, испуганно глядя на него, а потом забилась в его руках, тоненько постанывая от страха. Она кричала? Она что-то говорила во сне? Почему его руки так крепко ее сжимают? Она выдала себя, да?

«Я найду тебя…»

Тинклеру и не нужно ее искать… ее приведут к нему. Как свинью на заклание.

– Тихо, цветочек, ты чего? – продолжая обнимать ее, прошептал Крис. – Вот тебя скрючило… Больше, пожалуй, я тебе отчеты не дам писать… кошмары, да?

Сиэлла замерла, настороженно вглядываясь в льдистые глаза детектива. Пытаясь понять: выдала она себя или нет. Но ничего так и не смогла прочитать в его взгляде. Только холодно стало. Опять.

– Кивни, если все нормально.

А если не нормально? Она же якобы немая, она не может сказать, что ее сердце колотится как сумасшедшее, а внутри все подрагивает от ужаса.

«Я найду тебя…»

– Понятно. – Крис поджал губы. – Сиди здесь и не дергайся, поняла?

Сиэлла меленько покивала.

Он перестал ее сжимать и поднялся на ноги.

– Сейчас приду, – коротко бросил он, быстро выходя из комнаты.

Дышать все еще было трудно. Как будто пальцы тьмы, вытекшей из глаз Тинклера, до сих пор сжимали горло.

Нет никакой тьмы. Нет. Она просто случайно заснула, и ей приснился кошмар. Надо успокоиться. Успокоиться и понять: кричала ли она или просто стонала? Ведь Крис не просто так оказался в этой комнате. Значит, его внимание что-то привлекло. Как бы понять это. Может… может, написать записку?

Небеса, за что? Почему она заснула так не вовремя? Ей нужно быть незаметной и прилежной служанкой, а теперь… она заснула днем! В доме столько работы, а она – спала! Надо как-то убедить хозяев, что такого больше не повторится!

Она справится.