Сохрани свое доброе детское сердце.
Октавий находится у нас не слишком долго – после кофе он соизволяет-таки одеться, и Лилит отвозит его домой. Почему роль его личного водителя выполняет она, мне не очень понятно. А потом подруга тихо сообщает мне, что Октавий не слишком хорошо умеет водить. Делает это она с долей драматизма в голосе и в жестах, но я же вижу, что Лилит в восторге от того, что ей удастся побыть со своим кумиром еще некоторое время. Я никогда не замечала, чтобы ее глаза горели так ярко и чтобы улыбка ее была столь светлой.
– Будь осторожна, – напутствую ее я, пока Октавий одевается. – Не теряй голову. Пусть ее теряет он.
– Кто бы говорил, – хихикает Лилит. – Ты вообще видела себя со стороны, когда рядом с тобой Лестерс?
– Со мной что-то не так? – удивленно спрашиваю я.
– Что-то не так? – ехидно смотрит на меня подруга. – Да с тобой все не так. Влюбленная дурочка, – треплет она меня по волосам.
– Я не влюбленная, – возмущаюсь я. – Просто он мне нравится. Иногда.
– Да ты без ума от Лестерса, – объявляет Лилит. – Вы с ним вчера?.. – Она не продолжает фразу, а играет бровями, с любопытством глядя на меня.
– Нет! – тут же отвечаю я.
– Ты слишком быстро ответила! – торжествует она. – Неужели Лестерс соблазнил нашу невинную девочку Ховард вчера в парке?!
– Что ты несешь, – устало говорю я. – Никто никого не соблазнял. Мы целовались и разговаривали.
Лицо подруги разочарованно вытягивается.
– Кто-то из вас жутко тормозит. Или оба, – объявляет она.
– Ах да, мы же не такие реактивные, как вы со Сладким, – замечаю я. Лилит снова чуточку краснеет.
– Мы просто не могли сдерживаться, – мямлит она, – это сильнее нас. Физиология и все дела.
– Глупая, – я тискаю ее за щеки. – Я рада, что между вами все хорошо. Но не теряй головы, – добавляю я. Лилит должна понимать, что они слишком разные, чтобы быть вместе.
– У меня вместо головы давно кочан капусты, – заливается звонким смехом Лилит. А когда в гостиную выходит Октавий, тут же замолкает и строит из себя леди Недотрогу.
– Слушай, а где Кирстен? – напоследок спрашиваю я. – Она не пришла ночевать и ничего не писала.
– Не знаю, – растерянно смотрит на меня Лилит. – Давай позвоним ей?
– Езжайте, я позвоню сама, – отвечаю я. – Октавий, не обижай Лилит.
Он улыбается краешком губ.
– Ты видела, что твоя подруга сделала с моей спиной? Кто кого обижает – вот в чем вопрос.
– Эй, – обиженно надувает губы Лилит. – Тебе же нравилось!
– Идем, – берет ее за руку Октавий. И они уходят.
Я иду на кухню допивать кофе и несколько раз звоню Кирстен. Она не отвечает, и я начинаю волноваться за нее. Звоню и звоню, не понимая, что случилось. А когда все-таки трубку поднимают, я слышу мужской голос:
– Кирстен спит.
– Кто вы? – спрашиваю я. У Кирстен нет парня. И это точно не ее отец или брат. С кем она?
– Друг, – отвечает голос, и мне кажется, что я где-то слышала его однажды.
– Какой друг? – уточняю я. Всех друзей Кирстен я знаю.
– Какая разница? – усмехается незнакомец.
– Большая, – начинаю злиться я. – Я живу вместе с Кирстен, она куда-то пропала, а на ее телефон отвечает посторонний человек. Что я должна думать?
– А, ты одна из ее подружек, – хмыкает он. – Рыжая или брюнетка?
Парень вроде бы не говорит ничего плохого, но мне хочется его ударить – за интонации. И этот голос… Я точно слышала его раньше. Может быть, Кирстен знакомила нас? Не помню.
– Рыжая, – сдерживаясь, отвечаю я. – Позови Кирстен. Разбуди и позови.
– Без проблем.
Судя по звуку, он кладет телефон на твердую поверхность, видимо, на стол, и где-то на заднем плане раздаются смазанные голоса – я не могу разобрать ни слова. Проходит секунд тридцать, и трубку наконец берет Кирстен.
– Слушаю, – говорит она. Ее голос сонный.
– Ты где? – спрашиваю я. – Все в порядке? Мы тебя потеряли.
– Санни? Да, в порядке, – зевая, отвечает подруга. – Вчера вы разъехались, и я пошла к Эми – у нее была небольшая вечеринка. Забыла предупредить вас. Мы поздно уснули.
– А кто взял трубку? – осторожно интересуюсь я.
– Приятель Эми, он живет по-соседству. Я говорила тебе про него – он отлично играет в покер. Я оставила ему почти всю наличку! А когда у Эми не осталось нала, этот Маршалл заставил ее сделать ставкой поцелуй. И ей пришлось его целовать! По-моему, – хихикает Кирстен, – между ними что-то есть. Ох, – вздыхает она, – у всех личная жизнь. Кроме меня.
– А что у вас с Оливером? – спрашиваю я, вспоминая, как они целовались. – Он же тебе нравился.
– Он мне – да, а я ему – нет, – хмыкает Кирстен. Кажется, я слышу в ее голосе обиду и ставлю в голове галочку, что нужно поговорить с другом и узнать, как он относится к ней.
– Глупости, – отвечаю я. – Ладно, приезжай. Не задерживайся там. Окей?
– Окей, – обещает Кирстен.
Мы прощаемся.
Я делаю завтрак, долго принимаю душ, вспоминая события минувшей ночи и еще почему-то Криса. Потом привожу себя в порядок – скоро моя смена в «Принцессе Эмилии». Перед тем как выйти из дома, я беру чехол с гитарой – после работы репетиция. Наконец-то.
Я выхожу из дома в тот момент, когда к нему подъезжает темно-серый «Форд», из которого выбирается Кирстен. Она улыбается и машет водителю – парню со светлыми спутанными волосами, которого я… точно где-то видела. Он лениво поднимает руку вверх, прощаясь с Кирстен, и разворачивается. Когда он проезжает мимо меня, то подмигивает.
И я вспоминаю этого человека, сидящего за рулем. Это тот самый папарацци, который сфотографировал нас в Лестерсом на крыше в Хартли! Скорее всего, он и ответил мне по телефону – это его голос казался мне столь знакомым.
Волна нехорошего предчувствия проходит по моему телу и тает в районе солнечного сплетения. Те фотографии… Как они попали в прессу, если я удалила их?
Нет, Кирстен не могла.
«Слушайте, а сколько бы мы получили, если бы рассказали журналистам?..» – всплывают у меня в голове ее слова, сказанные тогда, когда она узнала тайну Октавия. Тайну, которую мы обязались не разглашать, и даже подписали бумаги.
А еще я вспоминаю, что в тот день, когда я, наконец, удалила снимки из карты памяти, изъятой из фотоаппарата папарацци, Кирстен была дома. Это был тот самый день, когда «Связь с солнцем» устроила вечеринку по случаю поражения в конкурсе. Кирстен могла спокойно пройти в комнату и посмотреть, что там на флешке.
У меня холодеют ладони. Я не хочу в это верить.
Сейчас мне нет дела до того, что наше опубликованное фото с Лестерсом принесло бы мне неприятности. Но мне не хочется осознавать, что мой близкий друг способен предать меня. Продать. За деньги.
Кирстен видит меня, радостно улыбается и подбегает. Она обнимает меня, как обычно, а после заглядывает в лицо.
– Ты уже на работу? А я думала, мы вместе…
– Кирстен, – перебиваю я ее болтовню, потому что не могу молчать.
– Что? – удивленно спрашивает подруга.
– Кто привез тебя домой?
– Маршалл, я тебе про него говорила, – отвечает она легкомысленно. – Сосед Эми. Ему было по пути. А что? Думаешь, между нами что-то есть? Он принадлежит Эми! – смеется она.
– Кирстен, – все так же серьезно говорю я. – Этот человек папарацци.
– Ну, он упоминал, что журналист, – кивает она.
– Он сделал фото со мной и с Лестерсом, – продолжаю я, не желая ее ни в чем обвинять, а просто излагая факты. – Фото, которое мы забрали у него вместе с картой памяти. Карта памяти хранится у нас дома. Сейчас она пустая. Но несколько дней я забывала ее почистить.
– И что? – настороженно смотрит на меня Кирстен, перестав улыбаться.
– А потом это фото все равно появилось в прессе. Ты знаешь эту историю.
Мы смотрим друг на друга. Я молчу. Она – тоже.
Мне тяжело все это говорить, и, если честно, я нахожусь в легком ступоре. Что чувствует Кирстен, я не понимаю – ее светлые глаза застилает непонятная ярость.
Первой тишину нарушает она.
– Хочешь сказать, что это я передала Маршаллу фото? – спрашивает подруга со злостью в голосе. Она редко выходит из себя, но если уж это случается, то надолго.
– Кирстен, послушай, – мягко прошу я. – Я не хочу ничего утверждать. Просто все это дико странно. Я не верю в совпадения.
– А во что ты веришь? – фыркает она.
– В то, что ты – мой друг, – спокойно говорю я, желая разобраться.
– Друг? – высоко поднимает Кирстен бровь. Только она так умеет. – Тогда почему ты обвиняешь своего друга в предательстве, Ховард?