— Скорее, нам повезло, — пожал он плечами, видимо забыв о ране, и впервые поморщился. А Саше захотелось прижать его к себе, жалея.

— Возможно… Но все же, спасибо, — почему-то такие простые слова сейчас давались ей с трудом.

— Что будешь делать дальше? — спросил Ярослав устало.

— Уеду подальше от этого проклятого города, — поспешно выпалила Саша. Больше ее здесь никто не держит. Никто… Никто… Никто… Кроме него.

— Наверное, единственный правильный выход, — произнес он отстранено. — Уехать и все забыть.

— А разве можно такое забыть? — воскликнула Александра сама того не ожидая.

— Не знаю, я не пробовал…

— А я пробовала, на протяжении мучительных трех лет. И не получилась ни сколько, — почему ее прорвало именно сейчас, когда все самое плохое должно быть позади? — А знаешь что самое тяжелое?

— Что?

— То, что все это время я продолжала любить человека, убившего моего отца…

— Не надо, Саш…

— Прости, но мне нужно это сказать… Мне не понятно, как против моей воли, это чувство все же осталось во мне? И за что я полюбила тебя?

— Саш…

— Не надо, это было глупо, прости…

Попыталась отвернуться, но Яр резким движением притянул Александру в свои объятия, и девушка заплакала, уткнувшись в его плечо. Мужчина нежно гладил ее влажные волосы, и это говорило больше всяких слов.

А сердце Саши вырывалось из груди, каждым своим сокрушительным ударом причиняя ей боль. Она хотела, чтобы они встретились в другое время, в другом месте, в другой жизни, не омраченной этими страшными событиями. Смогли бы они тогда быть вместе? Полюбили бы друг друга? Алекса никогда этого не узнает, и как бы далеко не уехала, ее сердце и душа останется навсегда с ним здесь. Ее любовь не совсем нормальная, да, как и вся жизнь.

Она выросла там, где не должна была быть, так же как и Саша. Любовь, которая приносит невыносимую боль, любовь от которой нет спасения, а расставание кажется смертельным. И если б только Ярослав попросил остаться, с ним, не уезжать…

Нет, она бы все равно уехала, только тогда этот отъезд был бы пропитан кровью, разбитого сердца, и растерзанной души. Александре нет жизни здесь, где сплошь одни трупы, где прошлое сильнее будущего. Где ее любимый воплощение всего-того, от чего она бежит.

Отстранилась, стыдясь своих слез, и утерла перепачканные его кровью щеки. Как же ей хотелось умолять его оставить все и уехать с ней, но знала наперед, что этого не будет. Никто никогда не выбирал ее. Видимо эта жизнь настолько глубоко врастает в человека, что отказаться от нее он не может, но такой мир не для Александры.

— Я бы могла просить тебя поехать со мной, — тихо начала Саша высвободившись из его рук. — Но знаю заранее, что ты не согласишься. Это твой мир, но не мой… Господи, да я ведь даже не знаю вообще, значу ли я хоть что-то для тебя…

Осознание пришло с, выворачивающей наизнанку все органы, болью. Ведь действительно, разве Ярослав ей хоть раз говорил о чувствах? Давал ли намек? Нет, Александра сама все придумала, ослепленная своей идиотской любовью.

— Значишь, больше чем я хочу, — ответил Яр после долгого молчания, да и не ждала она ответа вовсе. К чему он ей теперь? Когда знает наверняка, что уедет. Чтобы потом страдать ещё сильнее?

— Скажи, если я попрошу поехать со мной, ты поедешь? — спросила с надежной, поддавшись минутному порыву. И с замиранием сердца ожидала ответ.

— Ты знаешь, я не могу, — ответ словно из прошлого, слово в слово, точь-в-точь. Ответ пронесшейся в голове Саши раскатом двух голосов, Ярослава и отца… Вернее человека которого всю жизнь считала своим папой. Он так же отвечал ей, когда она просила его уехать: «Ты же знаешь, я не могу!»

Бух… Бух… Бух… Бух…

Сердце вдребезги о ребра. Ведь и правда знала, почему тогда от услышанного так больно, что за хотелось осесть. Больно настолько, что внутри все в мясо словно перемололи через мясорубку. Смотрит ему в глаза, стараясь не заплакать, да и слез нет, они трусливо текут в душе.

«Заставь меня остаться! Силой, плевать! Засунь в багажник, и закрой в подвале. Только, пожалуйста, не отпускай. Только не отпускай. Я так хочу быть с тобой, несмотря ни на что. Только с тобой, вопреки всему! Без тебя я сдохну, задохнусь, не смогу. Свежи, спрячь, закрой рот кляпом, я буду сопротивляться, кричать, что хочу уйти. Но на самом деле больше всего хочу остаться. С тобой, только удержи. Не отпускай, неужели не видишь в моих глазах отчаянья? Не видишь этот безмолвный крик души? Не отпускай я хочу с тобой остаться, всему вопреки, себе вопреки!» — кричала душа, обливаясь слезами, а зубы сжимала до треска, чтобы не дать словам вылететь.

Ведь разум знал наперед, что здесь ей так же будет больно, он бандит привык убивать, и не умеет по другому. А Саше не вынести больше смерти, не выдержать жестокости, и несправедливости. Этого девушка уже хлебнула сполна. Все что ей остается, бежать. От самой себя, от него, даже зная то, что никто не догоняет.

Вздрогнула и прикоснулась к его губам, разрушительный поцелуй на прощание. С привкусом слез из самой души. Яр сжимал ее так крепко, словно не желая отпускать. Его руки делали больно, но это ничто по сравнению с болью внутри. Наслаждалась сладкой мукой поцелуя, губы мужчины настойчивые властные, а язык терзал ее рот, будто желая запечатлеть там свой отпечаток навсегда, или же показать, кому она принадлежит…

Разорвала поцелуй, понимая, что теряет рассудок, еще секунда в его руках, втянула аромат Ярослав, пропитывая им свое сердце. И отстранилась сказав:

— Прощай!

Саша не услышала ответного прощания, но чувствовала его тяжелый взгляд на своей спине. Больше не ждала, что он остановит, это не к чему. Между ними пропасть, которую не преодолеть. Она уходила, всем сердцем желая остаться, но не желая сгорать здесь рядом с ним…






Глава 34




Саша смотрела на фотографию человека, на могиле которого всего неделю назад захлебывалась от рыданий. Но за эту неделю она узнала то, что поменяло ее полностью и безвозвратно. Как бы дико не звучало, но сейчас девушка не чувствовала ничего, кроме опустошения. Опустилась на корточки и взялась за крест, тихим голосом произнеся:

— Ты был моим единственным родным человеком, и ты разрушил всю мою жизнь. Кто тебе дал право решать, кому жить, а кому умереть? Кто позволил распоряжаться беззащитным ребенком? Как игрушкой? Ты хотел мной заменить погибшую дочь, наплевав на чувства других, — голос дрогнул, наполняясь безмерной горечью. — Я любила тебя больше жизни, верила, считала эталоном. А ты вырастил меня во лжи, пропитанной кровью. Пап… как ты мог убить беззащитную женщину? На глазах у ребёнка? Сколько еще невинных жизней ты забрал? Оказывается, я совсем тебя не знала? И мне больше некого оплакивать потому, что человека, которого я считала своим отцом, не было никогда! Он был вымыслом моей фантазии! А женщина, которой на могилу с детства носила цветы, и плакалась, жалуясь на жизнь, мне вовсе никто, я даже не знала ее. Боже, как больно вспоминать твою заботу, ведь теперь все видится иначе. В моих воспоминаниях твои руки, обнимающие меня в крови, а на лице злобная улыбка. Па… теперь сплошная пустота на том месте, где раньше был ты. Кем была я для тебя? Любил ли по-настоящему? Заменила ли твою дочь? Я всегда была для тебя только заменой! Пап… ты убил маму человека, которого я люблю, как тебя когда-то, больше жизни… Но от той любви не осталось и следа потому, что все было обманом. За что ж ты так наказал меня? За то, что не стала спасением для твоей жены, и настоящей дочерью для тебя? Я никогда не узнаю правду… Но и она уже ничего не изменит. Ты дал мне счастливое детство, юность пропитанную страхом за тебя и вечными приступами. И в итоге разрушил всю жизнь… Сегодня я в последний раз перенесла тебе цветы, больше никогда сюда не вернусь. Я не буду скорбеть о тебе потому, что и так оплакала тебя сполна, не заслужено… Прощай, пусть земля вам будет пухом…

Ветер выбивал непослушные пряди волос из-под палантина, то и дело, бросая их в глаза. Саша стояла на перроне, ожидая поезд, до него оставалось около часа, но сидеть в шумном зале вокзала она совершенно не хотела. Сейчас на нее давили стены, и раздражали счастливые люди.

Девушка решила не задерживаться больше в городе, и взяла билет в самое отдаленное место отсюда, как и три года назад. Как и тогда, Александра уезжала с тяжелым сердцем, и с растерзанной в клочья душой, но здесь ее больше ничего не держало. О Ярославе напрочь запретила себе думать, чтобы не добавлять масла в пылающий внутри огонь. Вчера ночью, когда мучилась в гостинице от бессонницы, у нее промелькнула сумасшедшая мысль найти настоящую мать. Но сразу же, отвергла эту глупость потому, что спустя столько времени это не к чему. У женщины наверняка своя семья другие дети, и груз из прошлого ей вряд ли нужен, да еще с таким багажом. Для матери Александра будет напоминанием о страшных ошибках, возможно, она давно забыла брошенную дочь.

Да и снова приковывать себя к этому городу Саша не хотела, здесь ее никто не ждет. Пусть так и остается впредь. Порой лучше не тревожить призраков прошлого, пусть спят себе спокойно. Так девушку ничто не будет тянуть сюда, и может быть однажды сможет наладить свою жизнь. Возможно, когда-нибудь она пожалеет о своём решении, и все же решит разыскать мать, но не сейчас… В настоящее время ей достаточно потрясений на много лет вперёд, а дальше заглядывать бессмысленно. Кто знает, каким боком повернется судьба?

Саша с трудом сдержала ругательство, когда ветер все же, сорвал с ее головы палантин, растрепав волосы. И только сейчас она заметила, стоящего рядом парня в толстовке капюшон, которой скрывал ему половину лица. Но ей не требовалось видеть его лицо потому, что сердце девушки наверняка знало кто он, выбивая в груди жалобную трель.

Повернула голову и обратила внимание на рюкзаки за его плечами, и в душе кто-то громко заскулил. Он молчал, и она не могла проронить ни слова, хотя на языке крутились вопросы. Что это значит? Куда он? Почему здесь? Но произнесенное им: «Прости», разбило самообладание вдребезги.

— Саш, я жалею лишь об одном, — снял капюшон, серьезно посмотрев ей в глаза.

— Ярослав, не нужно сейчас…

— Прости, но я должен это сказать. Я чертовски жалею, что причинил тебе столько боли. Я еще не о чем так не жалел. Убийство твоего отца… Бориса было решенным вопросом. И нажав на курок, ничто во мне не дрогнуло, он был далеко не первый и не последний на моем счету. Но твой крик после, вывернул меня наизнанку, сам не знаю почему. В тот момент я понял, что готов повернуть время вспять только бы не слышать твой плачь. Пожалуйста, прости за то, что причинил тебе столько горя. Если сможешь простить…

К такому разговору Саша была просто не готова. Его слова выбили из колеи. Захотелось согнуться пополам от нехватки воздуха, или забиться куда-нибудь подальше от вновь захлестнувшей боли.

— Я никогда не смогу простить тебе того, что ты безжалостно убил его у меня на глазах… Ты не знал тогда всей правды, и я была ни в чем перед тобой не виновата, а ты всё равно заставил меня пережить весь этот кошмар! Я не прощу тебе пролитых слёз, бессонных ночей, и приступов пережитых в одиночестве! Не прощу того, что все эти годы ненавидела себя за чувства к тебе, — обняла себя руками, пытаясь перекричать ненавистный ветер, настойчиво заглушающий ее слова.

— Но я оставляю все это здесь в этом городе, в прошлом, вместе с Морозовой Александрой, — подняла голову, подставляя лицо дождю, желая остудить пылающие щеки. — А ты зачем сюда пришёл?

— За девушкой, которая стала для меня дороже жизни, — ответил спокойно Яр.

Ярослав знал, что тот мир просто так не отпустит его, даже не смотря на то, что он находился на верхушке пищевой цепи. Это решение пришло спонтанно, стоило только подумать, что больше не увидит Сашу. И тупик, все потеряло смысл. Для того, чтобы вырваться из этих, крепко держащих его щупалец, пришлось заключить сделку, которая была как кость в горле у него. Он отдал то, чему посвятил три года своей жизни человеку, которого терпеть не мог, но сделал это конечно на своих условиях. Барсов знал, что он всегда будет для врагов угрозой, и вряд ли они забудут о нём. Даже сейчас, стоя на перроне, он был готов в любую секунду получить пулю в голову, но почему-то знал, что этого не произойдет, ведь рядом повсюду его верные люди. Яр не собирался бежать, он хотел быть с девушкой, без которой все вокруг меркнет, хотел научиться жить по-другому…

— Я не останусь здесь…

— Я знаю.

— Неужели ты поедешь со мной? — спросила Саша, затаив дыхание.

— Если ты позволишь.

— То есть, ты оставляешь этот криминальный мир? — не верила своим ушам, и не посмела добавить «ради меня».

— Если пообещаешь научить меня жить нормальной жизнью, — улыбка осветила его лицо, разгоняя тучи вокруг них.

— Честно сказать я и сама не знаю, как жить нормально, — пожала она плечами, а внутри медленно нарастал восторг.

Ярослав бросает все ради нее, это столько значит для Саши, от переполняющих эмоций ей хотелось плакать и смеяться одновременно. Впервые в жизни Алексу поставили на первое место, выбрали ее, и это было непередаваемо.

— Значит, будем учиться вместе, — притянул он девушку к себе. — Где-нибудь в глухой деревне.

— Ну, это слишком, — рассмеялась Саша, тая в его объятиях, и всё же заплакала, вслушиваясь в сердцебиение любимого.

— Слава Богам, — усмехнулся Яр в ее макушку. — Честно говоря, из меня вышел бы никакой земледелец.

— Как и из меня, — ответила, сильнее прижавшись к нему. — Пусть все плохое останется здесь.

— Согласен, — произнес мужчина, целуя Сашу в висок.

Девушка знала, что ему будет сложно отвыкнуть от прежней жизни и адаптироваться в нормальном мире. Но Ярослав сделал первый шаг и это самое главное, а она в свою очередь сделает все возможное, чтобы помочь ему привыкнуть к новой жизни. Самое главное, что они теперь вместе и она не отпустит больше его никуда.