— Тогда почему вы так уверены в том, что кто-то действительно врывался в ваш дом и нападал на Элинор?

— Она ранила его, прежде чем выстрелить в меня. Это была случайность. Лин находилась в шоке и не осознавала, кто перед ней.

— Выстрела было два? — хмурится детектив.

— Да, и эту информацию вам тоже подтвердят в ближайшее время.

— Боюсь, что до тех пор, пока у нас не будет четкой картины случившегося, вам придется побыть у нас, мистер Хант, — злорадно сообщает детектив, с трудом удержавшись, чтобы не потереть ладони. — Сожалею, но я вынужден задержать вас до выяснений всех обстоятельств.

— Вы не сожалеете, — безэмоционально констатирует Хант. — Но я не вижу ни малейшей необходимости находиться здесь, — непринужденно парирует сукин сын.

— Это не вам решать, мистер, — ухмыляется детектив

— Я думаю, настал момент для звонка адвокату, — сузив светло-серые глаза, холодно произносит задержанный. — Вы не возражаете?

— Ваш телефон находится на экспертизе, — разводит руками Уэйд, понимая, что действует не по инструкции.

А с этого сукина сына станется настрочить жалобу куда надо, размышляет Тэйрон, сверля собеседника неприязненным взглядом. Еще и на выговор влетит из-за какого-то напыщенного мудака. Черт с ним. Стиснув зубы, детектив поднимает трубку селектора.

— Говорите номер, если, конечно, помните наизусть, — нехотя уступает Уэйд. Набрав продиктованные цифры, детектив нервно слушает длинные гудки, неотрывно наблюдая за сохраняющим абсолютное спокойствие Хантом.

— Мартин Роббинс, — ответив на звонок, представляется заспанный голос. — Чем обязан в столь ранний час?

Детектив в полнейшем недоумении отрывает трубку от уха и смотрит на телефон, как на нечто одушевлённое. Полное совпадение имени возможно, но Тэйрон Уэйд узнает и голос ответившего. Сомнений нет — на другом конце провода находится действующим мэр этого города.

— Я сам поговорю, — протянув руку, Хант забирает трубку у впавшего в ступор детектива. — Привет, Мартин, — непринуждённо приветствует он собеседника. — Я в полицейском участке возле твоей администрации. Очень хочу покинуть это чудное место.

— Да чтоб тебя. Не мог дождаться утра? — раздражённо отзывается мэр Роббинс. — Буду через полчаса. Никуда не уходи, — последнее сказано с ироничным смешком.



Комната для допроса 232

— Похоже, что наша с вами беседа подошла к концу, — вернувшись с очередным стаканчиком кофе и пачкой ментоловых сигарет для потерпевшей, Клои Бейли немного нервно опускается на свой стул. Элинор Хант, вынырнув из своего внутреннего мира, окидывает офицера любопытным взглядом.

— Почему? — спрашивает с искренним недоумением.

Клои ловит себя на безотчетном желании съязвить, слова так и вертятся на языке, но что-то ее останавливает, и это не страх огребсти от вышестоящего начальства. Внутренняя интуиция редко подводила офицера раньше, и вряд ли она ошиблась сейчас.

Элинор Хант, без сомнения, жертва, но в отличие от всех, кто находились на этом месте до нее, она четко осознает свое положение и уверена, что контролирует ситуацию. Заблуждается миссис Хант или действительно не нуждается в спасении — покажет время. Офицер Бейли сделала все, что от нее зависело, но минуту назад поступил приказ передать показания миссис Хант «наверх». Из чего следует, что с вероятностью девяносто девять из ста — дело против Кристофера Ханта не возбудят и запись о задержании скорее всего уничтожат.

— Так что произошло? — не дождавшись ответа, интересуется Элинор.

— Произошло то, что ваш муж приходится близким другом нашему уважаемому мэру, — официальным тоном сообщает офицер Бейли. — И Кристофер не постеснялся воспользоваться знакомством в сложившейся ситуации.

— Любой бы на его месте воспользовался, — пожимает плечами Элинор.

В потускневших глазах застывает отрешенность и пустота. Словно только что, в эту секунду она потеряла нечто ценное. Офицер пронзительно всматривается в заострившиеся черты Элинор Хант, в ее подрагивающие пальцы, теребящие запечатанную пачку сигарет, плотно сжатые разбитые губы и хрупкое посиневшее запястье, опухшее от удара или сильного зажима. И вроде бы именно Клои Бейли должна чувствовать себя одураченной, но ее гложут совершенно иные эмоции.

— Почему вы об этом не упомянули в самом начале?

— Если я скажу, что не знала. Вы мне поверите? — фильтр от последней сигареты упал в пепельницу, присоединившись к горке предыдущих.

— Да, — кивает Клои и негромко добавляет: — Я верю каждому вашему слову, кроме части, касающейся случившегося этой ночью.

— Я сказала все, что помню, — устало произносит Элинор.

— Или все, что сказал вам Кристофер? — протянув руку, Клои накрывает ледяные пальцы миссис Хант, не позволяя той взять еще одну сигарету. — Мэр Роббинс приехал лично. Не прислал юристов, не позвонил шефу полиции, а явился сам. Выбрался из своей роскошной постели в своем роскошном особняке и посреди ночи рванул прикрывать задницу какому-то Кристоферу. Кто он, черт возьми, такой, Элинор? — понизив тон до полушёпота, спрашивает офицер.

Женщины в течение минуты обмениваются молчаливыми взглядами. Лин слегка хмурит брови, на травмированной щеке бьется нервный тик, а потом она вдруг улыбается, искренне и открыто, забыв о ране на губе, которая тут же трескается, превращая очаровательную улыбку в нечто жуткое.

— Мой муж, — спокойно произносит Элинор Хант, вставая со своего стула. Мужчина в белоснежной рубашке и черных брюках в соседней допросной делает то же самое. Их движения пугающе синхронны, но при этом они не смотрят друг на друга. — Я могу поехать домой?

— Да, Элинор, — обескураженно отвечает офицер Бейли, протягивая женщине салфетку.

— Спасибо, — вежливо благодарит она, направляясь к выходу. Кристофер Хант за стеклом один в один повторяет действия своей жены.

— Я вас провожу, — вызывается Клои, но Элинор останавливает ее характерным жестом.

— Всего доброго, офицер, — прощается миссис Хант. Ее взгляд выразительно задерживается на руках Бейли. — И определитесь уже, хотите ли вы навсегда снять свое обручальное кольцо или оставить. Поверьте, это не так трудно сделать, если подключить чуточку воображения, а оно у вас есть, — еще одна окровавленная улыбка прячется за бумажной салфеткой. — Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, — добавляет Элинор дежурным тоном и, коротко кивнув офицеру, покидает допросную.

Потеряв дар речи, Клои Бейли потрясенно наблюдает, как супруги одновременно выходят в коридор. Каждый в свою дверь. Они по-прежнему не смотрят друг на друга, но, когда Кристофер Хант протягивает жене руку, она без тени сомнения вкладывает в мужскую ладонь свои пальцы, позволяя ему сплести их со своими.


Бейли и Уэйд выползают следом, провожая изумленными взглядами быстро удаляющуюся по коридору пару.

— Всем спасибо, спектакль закончен, — махнув перед лицом Клои ладонью, с усмешкой произносит самый молодой мэр за историю этого ненормального городка. — Расходимся, расходимся, — поторапливает он вконец ошарашенных полицейских, а сам спешит за супругами: — Хант, подожди. Я вас подброшу.

Когда вся процессия, включая охрану и водителя мэра, покидает стены участка, Клои поворачивается к бледному, как побелка на потолке, детективу.

— Что это было? — бормочет офицер, хлопая ресницами.

— Хрен их разберет, — почесав затылок, устало отзывается Уэйд. — Поехали ко мне, — неожиданно произносит он, взяв Клои за локоть и заглядывая ей в лицо. — Насовсем. Надоело уже скрываться, как подростки. Решай уже что-нибудь.

Офицер застывает, обдумывая внезапное, но слишком долго ожидаемое предложение. Ей хватает тридцати секунд, чтобы принять окончательное решение. Бросив взгляд на блестящее на безымянном пальце кольцо, Клои быстро целует Уэйда в небритую щеку:

— Извини, Тайрон, но я домой, к мужу. Ничего у нас с тобой не склеится.

— Эй, стой. Что на тебя нашло, Кло? — удерживая молодую женщину, требовательно спрашивает детектив.

— Я просто вообразила, что каждое утро просыпаюсь и вижу тебя на соседней подушке, — с уверенной улыбкой отвечает Бейли. — И знаешь, мне это не понравилось.





Глава 8




На стоянке возле полицейского участка припарковано два чёрных Мерседеса и кабриолет мужа. Двое людей из охраны мэра занимают правительственные автомобили, ещё один направляется к Ягуару. Крис же останавливается возле одного из Мерседесов.

— Ты поедешь отдельно, Эль, — ставит перед фактом измученную Элинор. — Мне нужно поговорить с Мартином, — встретив ее растерянный взгляд, тихо поясняет он, галантно открывая для жены заднюю дверцу. — С глазу на глаз.

Она не двигается с места, озадаченно хмурясь и прикладывая к губе пропитавшуюся кровью салфетку.

— Я не хочу одна… — упрямится Лин. Чувство тревоги и безотчётного страха, успешно гонимое во время дачи показаний, наваливается на нее разрушительной лавиной.

— Ты не одна. Тебя повезет Дональд, — отвечает Крис. Бросив взгляд на водительское сиденье, Элли с изумлением узнает своего приветливого обаятельного шофера. Парень подмигивает ей, подняв руку в знак приветствия.

— Что он здесь делает? — обескураженно интересуется Элинор, вопросительно взглянув в лицо мужа. — Это же кортеж мэра.

— Обсудим потом, — в серых глазах появляются крупинки чистого льда. — Все хорошо, Элли, — он ласково и с толикой сожаления касается ее щеки с пунцовым синяком. — Ты веришь мне?

У Элинор не остается сил на споры, и она просто кивает, больше не пытаясь убедить себя в наличии вариантов и выбора. У нее нет ни того, ни другого. Но стоит ей осознать эту простую и неотвратимую истину, как все внутри Лин восстаёт против диктаторских указаний.

Разве она не сделала все, что он хотел? Разве сейчас не его очередь исполнять данные обещания?

— Я хочу сейчас, — требовательно шепчет Элинор, царапая ногтями рубашку мужа и ощущая, как напрягаются под пальцами тугие мышцы.

Непробиваемое самообладание этого мужчины не более чем игра. Как бы он не пытался скрыть — ее прикосновения его волнуют.

— Не потом, — с придыханием добавляет Эль, расслабляя пальцы и скользнув ладонями вверх по рельефной грудной клетке. — Сейчас, — выдыхает, всматриваясь в клубящиеся серые бездны. — Мне нужны ответы! — настаивает Элинор, осторожно положив руку поверх наложенной на рану повязки на его плече.

Тяжело вздохнув, он позволяет себе проиграть обезоруживающей женской ласке и притягивает ее в свои объятия, разрешая согреться и забыться ещё на несколько мгновений.

— Позже, Эль, — качает он головой, запуская пальцы в длинные темные пряди ее волос. Так мучительно нежно, что хочется выть. Хочется лгать, притворяться, забыть и никогда не вспоминать о том, что...

— Сейчас! Или никогда, — бормочет Лин, прижавшись здоровой стороной лица к твёрдой мужской груди. — Ты не железный дровосек. У тебя есть сердце, — прислушиваясь к неровному ритму, утверждает Лин, обреченно кутаясь в это последнее мгновение самообмана.

Он пахнет сигаретным дымом, как и она, но без малейшей примеси ментола.

Его хватило всего на несколько дней, чтобы выдержать чужие привычки.

Почему с ней он продержался дольше?

Почему? Почему, черт возьми, ее не покидает мысль, что он оттягивал, как мог, этот момент.

— Я знаю, что ты НЕ ОН, — одними губами произносит Элинор.

Его сердце не меняет ритма, словно знало наперёд, что так и будет. Мышцы под ее ладонями оживают, натягиваясь, как канаты, и она не сомневается, что сейчас ей скормят очередную порцию лжи.

— Можешь говорить и делать что угодно, но я знаю. Я знаю!

Высеченные словно из камня черты хранят полную неподвижность, пряча свои тайны за гранитным забралом. Взяв в ладони неприступное мужское лицо, Лин нежно водит своими губами по его… Не закрывая глаза. Точно так же, как он — никогда не закрывает свои… даже во сне, а днем прячет воспаленные белки под линзами очков.

— Ты не мой муж, — уверенно проговаривает Лин, и эхо собственного голоса резью проходит сквозь сердце.