– Разве воевать – это так уж хорошо? – нахмурилась я, переворачивая баклажанные язычки.

– Я не воевал, я защищал родной дом, – поправил меня Пип. – Делал то, что должен.

Да, тему лучше закрыть у, ему совсем не нравится то, о чем я спрашиваю. И ладно, главное, чтобы он меня не начал пытать, потому что тогда мне придется врать так, что мама не горюй.

– Вот, ты повар, – Пип облокотился на стол. – Твоя семья была не против, что ты занимаешься мужским делом?

– Но почему мужским-то? – засмеялась я. – Там, где я жила, им вполне занимались женщины. И, надо сказать, очень успешно.

– Они сами разделывали мясо? У них хватало на это сил?

Я задумалась. Наверное, хватало. Мясо мне всегда привозили уже готовое, так что я никогда не зацикливала н атакой мелочи свое внимание.

– Ну что, готов оценить свой поздний ужин? – улыбнулась ему.

На самом деле я не очень волновалась, понравиться ему или нет. Я так устала и так хотела есть, что, наверное, сейчас съела бы любую вещь, даже подошву от башмака. Это как в студенческие годы – если горячая, значит съедобная.

Я поставила перед Пипом тарелку, повернулась взять свою, а когда села рядом с ним, чуть не уронила вилку.

– Ты что уже всё съел?

– Я же говорил, что я голоден, – доедая последний кусок, ответил он мне.

Так, на будущее, не поворачиваться к нему спиной! С такой скоростью неизвестно на что он способен.

– Ага, – протянула я. – Но тебе хоть понравилось?

Он встал, взял тарелку, отнес ее к мойке и одним быстрым движением сполоснул, убрал в шкаф и только после этого ответил мне:

– Понравилось? Ну, на первый раз сойдет. Конечно, мясо получилась жестковатым, вот эти странные овощи в соусе – не скажу, что я в восторге, – причмокивая, заявил он. – Странные закуски, конечно, были ничего так, хрустели, и начинка необычная, но должен сказать, тебе нужно побольше практиковаться. Придумай что-нибудь на завтра, там посмотрим.

Мне захотелось в него чем-нибудь кинуть, а под рукой ничего не оказалось, потому что на моей тарелке ещё было что-то съедобное, а свою он уже унес. Вот же продуман!

– Пип, иди отсюда, не нервируй меня, – прошипела я, вгрызаясь в кусочек мяса.

Кажется, он понял, что дальнейшие шуточки приведут к плохим результатам. Приложил руку к сердцу, шутливо поклонился и сбежал.

Ну, вот почему все мужчины в моей жизни такие ненормальные? Неужели со мной что-то не так или я просто привлекаю индивидов с ярко выраженной кукушностью?

Глава 9

Лесс Сьют был недоволен. Лесс Сьют был зол.

Нас всех собрали на хозяйственном дворе. Не знаю, зачем притащили меня, ведь я имела очень и очень смутное отношение к готовке, но он вытребовал каждого. Пред его грустными очами тряслись и поварята, и слуги, и даже подавальщики.

– Король недоволен! – лесс Сьют почему-то остановился прямо напротив меня, буровя злобным взглядом. – Он недоволен, он в гневе, вчерашний обед не пришелся ему по душе! Вложенные мною труды, моя душа – не окупились, не принесли того великолепного чувства насыщения и восхищения, ради которых я тружусь здесь! Знаете ли вы, как долго я шел к этой цели, как долго, как сильно я старался стать самым лучшим, самым великолепным, непревзойденным поваром королевского двора! И что в итоге? Как кто-то из вас испортил впечатление нашего уважаемого короля о моей работе!

Что-то слишком много слов. Неужели лесс Сьют думает, что он где-то опростоволосился? Нет, всякое могло быть, да и у короля могут быть немного другие предпочтения в блюдах, чем готовит повар. Зачем так сердиться, особенно на тех, кто не имеет никакого отношения к его творчеству?

Я посмотрела на небо. Чистое, голубое, будто сияющее. Перевела взгляд на дворец, плавно опустилась ниже и уткнулась взглядом в Пипа, который стоял в воротах и наблюдал за фарсом. Мне даже захотелось помахать ему рукой, но я понимала, что делать этого нельзя, Сьют немедленно взбесится.

– Отвечайте! – завизжал повар.

Отлично, никто признаваться не будет, потому что мы понятия не имеем, что такого совершили. Но есть другой вариант, и мне он нравится намного больше. Потихоньку уйти, так, чтобы Сьют не заметил, и заняться чем-нибудь поинтереснее.

– Лесс, боюсь, мы только выполняли ваши задания, – осмелился пискнуть кто-то.

Ох, сейчас все начнется заново!

Пип неожиданно отскочил от ворот. Я удивилась, но потом поняла. Во двор вкатилась телега, груженная коробками и корзинами.

– Стой! – возница натянул поводья, пытаясь никого не задавить. – Разойдись!

Лесс Сьют недовольно запыхтел, было отлично видно, что его щеки раздуваются, словно за ними спрятана рыба-шар. Выглядело это совсем не мило, но смешно.

– Что тебе здесь надо? – все же завопил он.

– Дык… продукты привел. И тряпки для портнихи, она просила.

Сьют начал ругаться, и я решила, что пора делать ноги, пока он не вспомнил, что я на его место когда-то претендовала. А то так и на мне сорвется, никого лучше не найдя. Эх, попросить Пипа мне все тут показать? Не зря же я его кормлю! Пусть отрабатывает, обжора.

Посмотрела в ту сторону. Нет, придется мимо Сьюта идти, и тогда точно придет мне большая, круглая и розовая, а этого допускать нельзя. Тогда потихоньку возвращаюсь на кухню, а уже оттуда пойду знакомиться с дворцом. Только тихо и незаметно.


Пока наш уважаемый повар спорил с возницей, я уверенно пятилась назад до тех пор, пока не уткнулась спиной в стену и только после этого развернулась и, вскинув подбородок вверх, уверенно пошла к ближайшему входу.

На кухне, не останавливаясь, прошествовала к двери, через которую проходили подавальщики и дворцовые слуги. Сейчас тут пустовало, но вчера так и носились, так носились. А мне вот интересно, я раньше в настоящих, в смысле обитаемых, дворцах не бывала, музеи не в счет.

Коридор из кухни вел широкий, чуть посимпатичнее чем то, по которому я в свою келью ходила. Окон тут не было, но свет шел с потолка как от люминесцентных ламп, все чистенько и цивильно. Интересно, если я буду все время идти прямо, то куда приду?

Оказалось, что к развилке.

Ох, не люблю, когда жизнь вот так ставит перед выбором, причем самым дурацким, какой только можно представить, – в какую сторону повернуть? Тема бы не сомневался, повернул налево и вперед. Но я же не такая! В общем, упрямство сделало свое дело, и я пошла направо.

Но что-то пошло не так.

Коридор расширился, но не успела я насладиться этим, а еще первым настоящим окном, из которого было видно только пару деревьев, как уткнулась носом в лестницу. Широкие ступени шли вверх. Так, идти в башню или вернуться назад и пойти в левый коридор? Отличная мысль, но она меня почему-то не прельщала. Что ж, тогда вариантов нет.

Считать ступени, как делала в детстве, я не стала. Наоборот, торопливо поднималась вверх, рукой скользя по белоснежным отполированным перилам. И чувство в душе было таким приятным, словно я тут хозяйка и все это – мое. Понятия не имею, откуда такие меркантильные и захватнические мысли, но они прямо вгрызлись в меня, словно боевой мопс в хозяйкин тапочек.

А потом перед глазами открылся потрясающий вид. Конечно, сначала я уперлась в дверь, но толкнув ее вышла на балкон – большой, который уходил в обе стороны, исчезая где-то за углом. Но мне, честно, было все равно, я смотрела вниз, смотрела вдаль и чуть ли не стонала от восхищения. Вдали синели пики гор, под ними расстилался лес, который казался бесконечным. Я замерла, даже позабыв, как дышать.

Ну, а дальше было вполне ожидаемое:

– Что ты тут делаешь?

И кто бы сомневался?

Тон был отвратительно высокомерным и себялюбивым. Вот так. Я, даже не оборачиваясь, могла представить мачо-фифу, качка с метросексуальными замашками. Нет, таким тоном точно должен говорить кто-то...

Не такой!

Оглянулась и потеряла челюсть не то в районе груди, не то пупка. Этот образчик мужского пола был великолепен. Широкие плечи, накаченные мускулы, прямо-таки стремящиеся прорваться сквозь темно-синий костюм, который сидит так, что видно абсолютно все!

– Здравствуйте, – внимательно его рассматривая, вежливо поздоровалась я.

– Что ты тут делаешь? – не оценил мужчина.

И что это его заело? Неприлично же! Ой, я же в платье и переднике служанки, а тут, наверное, не положено всяким там слугам гулять! Но так красиво… ветер веет, запахи природы, а не хозяйственного двора. Сказка!

Придется покориться неизбежному и вернуться назад, надеясь, что Сьют уже успел успокоиться.

– Прошу прощения, – бросив еще один тоскливый взгляд на шикарную природу, торопливо произнесла я и попыталась ретироваться.

Но не менее потрясающий индивид решил все-таки выяснить, что я тут делаю. Упрямец.

– Слугам запрещено здесь находиться, – встал он у меня на пути.

– Поэтому я и ухожу.

Отлично, а чего тогда сюда прямая дорога с кухни ведет?

Уйти не удалось. Он схватил меня за руку и остановил. Вмешательство в моё личное пространство – это, конечно, нехорошо, но в этом мире возможно всякое, тем более этот гражданин явно не последний человек во дворце. Я сердито запыхтела, попыталась освободить руку, но не преуспела в этом.

– Отпустите, – произнесла громко и четко, будто он был слабослышащим, что я могла подвергнуть сомнению, потому что он хмыкнул и перехватил мою руку поудобнее.

– Так кто ты?

Понятно, мне сейчас придётся рассказать всё о себе, иначе никак. Задумалась, разглядывая мышцы большого-пребольшого качка. Ему даже Пип поступает в размерах, точнее сильно уступает! Даже не могу представить, где этот вот столько мышц себе нарастил.

– Повар я, – выдохнула, опуская глаза.

– Быть не может, – он меня даже отпустил, и я смело отступила на несколько шагов. – Ты женщина, женщина не может быть поваром.

– Да что за шовинистская предвзятость? – не выдержала. – Почему женщина не может быть поваром? Нет, – я почему-то сильно разозлилась, – нет, ты мне объясни, почему женщина не может быть поваром?

Он ухмыльнулся, согнул руку, демонстрируя внушительный бицепс.

– Силенок не хватит, – просветил меня он.

Чуть не зашипела от негодования.

– На всё у меня хватит сил! Если я и кажусь маленькой и худенькой, то это не так, – топнула ногой.

Он заржал, и я внезапно осознала, что веду себя неподобающе, но извиняться не стала. Ну , и пусть меня считают невоспитанной, устала я! Да сколько можно терпеть вот это вот их «ты ничего не можешь, ты ни с чем не справишься, ты ничего не достойна».

– И вообще! Почему сюда дверь не закрыли, раз посторонним вход воспрещён? – меня уже было не остановить. – Это безответственно подвергать таких как я опасности!

– Соблазн заглянуть, куда не следует, велик? – уточнил качок.