— Грубо, — говорю я. Не хочу больше никогда слышать, как папа говорит это снова.
— Мораль этой истории проста: держитесь от моей прачечной подальше, — продолжает Ивонн.
— Но прачечная — необходимый жизненный урок, — говорю я.
Отец засмеялся, щелкая пальцами.
— Занимаясь непристойностями.
Ивонна снова указала на меня пальцем.
— Ты позволишь мне самой управлять прачечной и пойдешь есть свой сэндвич с ветчиной. — Она перевела свой взгляд. — Денни, ты видишь кости этой девочки? Она выглядит так, будто до этого никогда не ела.
— Кто хочет кушать? — оборвала Синди, и ворчащая Ивонна вернулась к штопанью рубашки. Она выглядит расслабленной. Это рубашка Джека? Бьюсь об заклад, если я надену ее, она будет доставать мне до колен. Боже, я становлюсь прачечным преследователем.
Синди ставит на стол сэндвичи, салат с курицей и печенье и берет лакомый кусочек сэндвича, при этом выглядя так, будто ее сейчас вырвет. Ее беременность протекает отвратительно: ей трудно удержаться от выворачивания всей еды из желудка.
— Что ты нашла в городе, пирожок?
Я вздрогнула, затем быстро вынудила улыбку. Как папа, мама всегда называла меня Клубничным пирожком из-за моего цвета волос, и каждый раз, когда меня так называет Синди, меня это раздражает. Это прозвище принадлежит родителям.
— Здесь есть игровые автоматы, которые называются Фан Таннел, где есть множество дорожек для Ски-Бола. Я нашла много мест, где можно покушать. Я видела школу Ста Дубов. Выглядит миленько. Но это где-то в пяти милях отсюда. Мне придется ездить на школьном автобусе. Лучше бы у меня был велосипед.
Синди и папа взглянули друг на друга. Я могла видеть, как их мысли сошлись. Мы не можем позволить велосипед, мы все это знаем.
— Я говорила с Джеком Гудвином ранее, — говорю я. — Он выглядит достаточно приземлено.
Синди и папа взглянули друг на друга снова. Я клянусь, они что, развили экстрасенсорные способности или что-то вроде того?
Она положила вилку на ее тарелку.
— Пирожок, я не думаю, что проводить время с Джеком хорошая идея.
— Да-да, я знаю. Гудвины высоко ценят личную жизнь.
Синди кивнула.
— Я не про это… он водит девочек в свою комнату. Другие служанки говорят, что не видели ни одну девочку дважды. Я думаю, что ты слишком хороша для него.
Я фыркнула. Что за глупости. Я слишком хороша для миллионера и владельца фермы. Неважно. Кроме того, первое, что я здесь выяснила, так это то, что семейные слуги живут для сплетен. Они усложняют все.
— Я уверена, у Джека нет крутящейся двери в комнате.
Ивонна завязывает нитку и делает петлю иголкой вокруг манжета.
— Я слышала от садовника, что Джек проводил Кэнди Роксан, проститутке, поющей кантри музыку, экскурсию по саду роз миссис Гудвин. И, очевидно, одно следует за другим, а потом он доставал шипы из его…
— Ивонна, — сказал папа с предупреждением. Он похлопал меня по руке. — Ты знаешь, что мистер и миссис Гудвин хотят сохранять дистанцию. Я не могу позволить себе проблем на новой работе. Не с ребенком на подходе.
— Я поняла, поняла.
Папа взял немного салата с курицей. Кусочек остался у него на губе, и Синди наклонилась через весь стол, чтобы убрать этот кусочек своей салфеткой. Он одарил ее быстрым поцелуем. Меня сейчас вырвет.
В глубине души я желала, чтобы у меня был кто-то, кто будет меня также обожать. Раньше в Западной Вирджинии я изредка ходила на свидания (хотя это было несерьезно) на выходных с парнем по имени Адам, но у меня никогда не было реального парня. Может в этом году он у меня, наконец-то, появится.
Не могу не думать о Джеке, о том, как он со мной обращался, когда думал, что я здесь с сенатором. Он флиртовал, он задавал вопросы, улыбался мне. Чувствовалась непринужденность… но он не флиртовал со мной, когда узнал, кто я.
***
После того, как я доела свой сэндвич, я направилась в Гринбрэир, чтобы найти Звезду. Я должна лучше его узнать, прежде чем оседлать завтра утром.
Я пробегаю мимо кучи грязи, где фермеры жгут навоз и делают из него удобрения. Папа говорил мне, что мистер Гудвин продает навоз компаниям с затруднительным положением; они используют его для выращивания грибов. Напомните мне, никогда не есть сливочный грибной суп снова.
Огромные деревянные двери распахнуты, в то время, как я прохожу мимо стаи птиц, выпрашивающих зерно, отравляющий запах сена, лошадей и навоза ударяет мне в нос. Солнечный свет наполняет прохладную конюшню, согревая меня, как хорошие объятья.
Я нахожу Рори Витфилд чистившим Звезду. Он трет нос жеребца, а затем, используя мягкую щетку, делает гладким морду. Рори милый, но не мой тип. Он выше и худее, чем Джек, и пока не заполнен никакими планами.
— Эй, — говорю я.
— “Эй” говорят лошадям. — Он одаривает меня ухмылкой.
— Черт, я думала, что ты можешь быть крутым. Но с таким поведением… — Рори смеется над моим выражением. — Так ты здесь конюх? — спрашиваю я.
— На неполный рабочий день. Я все еще учусь в школе. Я выпускник.
— Я тоже. Начинаются занятия с понедельника в школе Ста Дубов.
— Я там же учусь, — говорит он.
Рори отходит от Звезды, чтобы поговорить со мной, и я понимаю, что с ним легко поладить, точно так же, как с парнями, с которыми я раньше работала. Оказалось, что ферма Витфилдов справа по дороге от Кедар Хилл, это ферма здесь еще со времен Гражданской Войны, но вместо лошадей они разводят коров и тренируют собак. В действительности Джек купил три его собаки-охотницы у отца Рори несколько лет назад.
— Почему ты работаешь здесь, если у вас есть собственная ферма?
Он не смотрел мне в глаза.
— Требования для молочных продуктов упали, так что мои родители не очень-то обходительны с зарплатами. Мне приходится работать здесь, если хочу себе наличку.
— Понимаю тебя. Я по той же причине хочу работать тренером для лошадей.
Рори поворачивается, чтобы схватить другую щетку, нарушая основное правило поведения с лошадьми № 101: никогда не поворачиваться спиной к лошади. Используя преимущество в этой ситуации, Звезда слегка подталкивает плечо Рори, заставляя его двигаться к выходу из стойла. Затем жеребец ложится на пол и сворачивается в клубок поперек его соломенной кровати точно, как щенок. Что за шутник.
Я засмеялась.
— Умница, Звезда.
— Давай, парень, — говорит Рори. — Вставай.
Лошадь поднимается на ноги, затем пускается рысью по стойлу. Он определенно чистокровный жеребец: много энергии с капелькой сумасшествия. Я люблю его бестолковую индивидуальность. Звезда подходит ко мне. Он высокий и гладкий. На нем нет ни кали жира.
— Будь осторожна, — говорит Рори. — Он кусается.
Звезда положил свой подбородок мне на плечо, я почесала его загривок. Он очень мускулистый, что подсказывает мне поверить, что конюхам сложно его чистить. Он, наверное, плохо себя ведет, когда его моют. Рори схватил лопату, зачерпнул навоз, потом бросил мимо меня в тачку.
— Ты такой красивый мальчик, — говорю я Звезде. Он нюхает мою руку, фыркает и пытается укусить меня за предплечье. Я разоблачаю его как раз вовремя. Чистокровные жеребцы не питомцы: они кусаются, как акулы.
— Нет! — говорю я.
Звезда смотрит мне в глаза, и я пристально вглядываюсь в его, бесстрашно позволяя бросить мне вызов снова. Наше соревнование продолжается где-то больше минуты. Я удивлюсь, если он заглянул мне в душу и нашел там что-то, о чем я не знаю. Дорожки боли проходят сквозь меня, когда я думаю о Муншадоу и о том, как я испугана сблизиться с другой лошадью, учитывая, что случилось с Муншадоу. Наконец Звезда разрывает зрительный контакт, наклоняясь вперед, дернув меня за волосы, начинает ржать.
— Я выиграла, — говорю я ему, царапая его морду. Ему это нравится.
Я помогаю его помыть и проверить подковы и, наконец, узнаю, что он двухлетний жеребец. Рори подтвердил, что Звезда, в самом деле, Феррари среди лошадей, потомок Назруллы и Мановара, очень известных гоночных лошадей с давних пор. Пять лет назад его предок — отец — почти выиграл «Тройную Корону»[6]. Мы никогда не видели таких лошадей, как Звезда в Чарльстоне, потому что на тех гонках нет такого огромного денежного приза. Те гонки для лошадей-минивэнов: они делают свою работу хорошо, но они не бросающиеся в глаза или особенные. Единственной по-настоящему особой лошадью, которую я знала, была Муншадоу.
Я вздохнула и последовала за Рори к выходу из стойла.
— Эй, хочешь сегодня развлечься? — спросил он. — Мы можем сходить на вечеринку. Я представлю тебя людям.
— Как друзья или это свидание? — я не пугливая в плане отношений с парнем, которого я буду видеть каждый день на ферме, но это может стать неудобным очень быстро.
— Просто друзья. Ты, примерно, на фут ниже меня. Я сломаю себе шею, пытаясь поцеловать тебя.
Я решила, что мне нравится Рори Витфилд.
— Да, конечно. Сегодня звучит хорошо.
Джек неожиданно появился в конюшне.
— Витфилд, не мог бы ты оставить нас, пожалуйста?
Рори кивнул и направился к выходу без всяких слов. Джек поймал мой взгляд, мы стояли в относительной тишине. Эти проклятые пронзительно чирикающие птицы не хотели замолкать.
— Я хочу извиниться за мое поведение сегодня утром, — сказал Джек. — Папа сказал, что джентльмены не заигрывают с персоналом.
Одно очко мне, я была права. Его отец дергает за веревочки марионетки.
Погодите. Он заигрывал со мной?
Биение моего сердца вышло из-под контроля. Он милый, но я никогда не смогу доверять ему. Я уверена, что все, о чем он заботится, — это только его состояние, как отвратительный мистер Кейтс из Чарльстона.
Джек продолжил.
— Этого не случится снова.
— Рада узнать, — говорю я, копируя его мега профессиональный голос.
Он выглядит шокировано на один миг, а потом выходит из стойла.
— Мораль этой истории проста: держитесь от моей прачечной подальше, — продолжает Ивонн.
— Но прачечная — необходимый жизненный урок, — говорю я.
Отец засмеялся, щелкая пальцами.
— Занимаясь непристойностями.
Ивонна снова указала на меня пальцем.
— Ты позволишь мне самой управлять прачечной и пойдешь есть свой сэндвич с ветчиной. — Она перевела свой взгляд. — Денни, ты видишь кости этой девочки? Она выглядит так, будто до этого никогда не ела.
— Кто хочет кушать? — оборвала Синди, и ворчащая Ивонна вернулась к штопанью рубашки. Она выглядит расслабленной. Это рубашка Джека? Бьюсь об заклад, если я надену ее, она будет доставать мне до колен. Боже, я становлюсь прачечным преследователем.
Синди ставит на стол сэндвичи, салат с курицей и печенье и берет лакомый кусочек сэндвича, при этом выглядя так, будто ее сейчас вырвет. Ее беременность протекает отвратительно: ей трудно удержаться от выворачивания всей еды из желудка.
— Что ты нашла в городе, пирожок?
Я вздрогнула, затем быстро вынудила улыбку. Как папа, мама всегда называла меня Клубничным пирожком из-за моего цвета волос, и каждый раз, когда меня так называет Синди, меня это раздражает. Это прозвище принадлежит родителям.
— Здесь есть игровые автоматы, которые называются Фан Таннел, где есть множество дорожек для Ски-Бола. Я нашла много мест, где можно покушать. Я видела школу Ста Дубов. Выглядит миленько. Но это где-то в пяти милях отсюда. Мне придется ездить на школьном автобусе. Лучше бы у меня был велосипед.
Синди и папа взглянули друг на друга. Я могла видеть, как их мысли сошлись. Мы не можем позволить велосипед, мы все это знаем.
— Я говорила с Джеком Гудвином ранее, — говорю я. — Он выглядит достаточно приземлено.
Синди и папа взглянули друг на друга снова. Я клянусь, они что, развили экстрасенсорные способности или что-то вроде того?
Она положила вилку на ее тарелку.
— Пирожок, я не думаю, что проводить время с Джеком хорошая идея.
— Да-да, я знаю. Гудвины высоко ценят личную жизнь.
Синди кивнула.
— Я не про это… он водит девочек в свою комнату. Другие служанки говорят, что не видели ни одну девочку дважды. Я думаю, что ты слишком хороша для него.
Я фыркнула. Что за глупости. Я слишком хороша для миллионера и владельца фермы. Неважно. Кроме того, первое, что я здесь выяснила, так это то, что семейные слуги живут для сплетен. Они усложняют все.
— Я уверена, у Джека нет крутящейся двери в комнате.
Ивонна завязывает нитку и делает петлю иголкой вокруг манжета.
— Я слышала от садовника, что Джек проводил Кэнди Роксан, проститутке, поющей кантри музыку, экскурсию по саду роз миссис Гудвин. И, очевидно, одно следует за другим, а потом он доставал шипы из его…
— Ивонна, — сказал папа с предупреждением. Он похлопал меня по руке. — Ты знаешь, что мистер и миссис Гудвин хотят сохранять дистанцию. Я не могу позволить себе проблем на новой работе. Не с ребенком на подходе.
— Я поняла, поняла.
Папа взял немного салата с курицей. Кусочек остался у него на губе, и Синди наклонилась через весь стол, чтобы убрать этот кусочек своей салфеткой. Он одарил ее быстрым поцелуем. Меня сейчас вырвет.
В глубине души я желала, чтобы у меня был кто-то, кто будет меня также обожать. Раньше в Западной Вирджинии я изредка ходила на свидания (хотя это было несерьезно) на выходных с парнем по имени Адам, но у меня никогда не было реального парня. Может в этом году он у меня, наконец-то, появится.
Не могу не думать о Джеке, о том, как он со мной обращался, когда думал, что я здесь с сенатором. Он флиртовал, он задавал вопросы, улыбался мне. Чувствовалась непринужденность… но он не флиртовал со мной, когда узнал, кто я.
***
После того, как я доела свой сэндвич, я направилась в Гринбрэир, чтобы найти Звезду. Я должна лучше его узнать, прежде чем оседлать завтра утром.
Я пробегаю мимо кучи грязи, где фермеры жгут навоз и делают из него удобрения. Папа говорил мне, что мистер Гудвин продает навоз компаниям с затруднительным положением; они используют его для выращивания грибов. Напомните мне, никогда не есть сливочный грибной суп снова.
Огромные деревянные двери распахнуты, в то время, как я прохожу мимо стаи птиц, выпрашивающих зерно, отравляющий запах сена, лошадей и навоза ударяет мне в нос. Солнечный свет наполняет прохладную конюшню, согревая меня, как хорошие объятья.
Я нахожу Рори Витфилд чистившим Звезду. Он трет нос жеребца, а затем, используя мягкую щетку, делает гладким морду. Рори милый, но не мой тип. Он выше и худее, чем Джек, и пока не заполнен никакими планами.
— Эй, — говорю я.
— “Эй” говорят лошадям. — Он одаривает меня ухмылкой.
— Черт, я думала, что ты можешь быть крутым. Но с таким поведением… — Рори смеется над моим выражением. — Так ты здесь конюх? — спрашиваю я.
— На неполный рабочий день. Я все еще учусь в школе. Я выпускник.
— Я тоже. Начинаются занятия с понедельника в школе Ста Дубов.
— Я там же учусь, — говорит он.
Рори отходит от Звезды, чтобы поговорить со мной, и я понимаю, что с ним легко поладить, точно так же, как с парнями, с которыми я раньше работала. Оказалось, что ферма Витфилдов справа по дороге от Кедар Хилл, это ферма здесь еще со времен Гражданской Войны, но вместо лошадей они разводят коров и тренируют собак. В действительности Джек купил три его собаки-охотницы у отца Рори несколько лет назад.
— Почему ты работаешь здесь, если у вас есть собственная ферма?
Он не смотрел мне в глаза.
— Требования для молочных продуктов упали, так что мои родители не очень-то обходительны с зарплатами. Мне приходится работать здесь, если хочу себе наличку.
— Понимаю тебя. Я по той же причине хочу работать тренером для лошадей.
Рори поворачивается, чтобы схватить другую щетку, нарушая основное правило поведения с лошадьми № 101: никогда не поворачиваться спиной к лошади. Используя преимущество в этой ситуации, Звезда слегка подталкивает плечо Рори, заставляя его двигаться к выходу из стойла. Затем жеребец ложится на пол и сворачивается в клубок поперек его соломенной кровати точно, как щенок. Что за шутник.
Я засмеялась.
— Умница, Звезда.
— Давай, парень, — говорит Рори. — Вставай.
Лошадь поднимается на ноги, затем пускается рысью по стойлу. Он определенно чистокровный жеребец: много энергии с капелькой сумасшествия. Я люблю его бестолковую индивидуальность. Звезда подходит ко мне. Он высокий и гладкий. На нем нет ни кали жира.
— Будь осторожна, — говорит Рори. — Он кусается.
Звезда положил свой подбородок мне на плечо, я почесала его загривок. Он очень мускулистый, что подсказывает мне поверить, что конюхам сложно его чистить. Он, наверное, плохо себя ведет, когда его моют. Рори схватил лопату, зачерпнул навоз, потом бросил мимо меня в тачку.
— Ты такой красивый мальчик, — говорю я Звезде. Он нюхает мою руку, фыркает и пытается укусить меня за предплечье. Я разоблачаю его как раз вовремя. Чистокровные жеребцы не питомцы: они кусаются, как акулы.
— Нет! — говорю я.
Звезда смотрит мне в глаза, и я пристально вглядываюсь в его, бесстрашно позволяя бросить мне вызов снова. Наше соревнование продолжается где-то больше минуты. Я удивлюсь, если он заглянул мне в душу и нашел там что-то, о чем я не знаю. Дорожки боли проходят сквозь меня, когда я думаю о Муншадоу и о том, как я испугана сблизиться с другой лошадью, учитывая, что случилось с Муншадоу. Наконец Звезда разрывает зрительный контакт, наклоняясь вперед, дернув меня за волосы, начинает ржать.
— Я выиграла, — говорю я ему, царапая его морду. Ему это нравится.
Я помогаю его помыть и проверить подковы и, наконец, узнаю, что он двухлетний жеребец. Рори подтвердил, что Звезда, в самом деле, Феррари среди лошадей, потомок Назруллы и Мановара, очень известных гоночных лошадей с давних пор. Пять лет назад его предок — отец — почти выиграл «Тройную Корону»[6]. Мы никогда не видели таких лошадей, как Звезда в Чарльстоне, потому что на тех гонках нет такого огромного денежного приза. Те гонки для лошадей-минивэнов: они делают свою работу хорошо, но они не бросающиеся в глаза или особенные. Единственной по-настоящему особой лошадью, которую я знала, была Муншадоу.
Я вздохнула и последовала за Рори к выходу из стойла.
— Эй, хочешь сегодня развлечься? — спросил он. — Мы можем сходить на вечеринку. Я представлю тебя людям.
— Как друзья или это свидание? — я не пугливая в плане отношений с парнем, которого я буду видеть каждый день на ферме, но это может стать неудобным очень быстро.
— Просто друзья. Ты, примерно, на фут ниже меня. Я сломаю себе шею, пытаясь поцеловать тебя.
Я решила, что мне нравится Рори Витфилд.
— Да, конечно. Сегодня звучит хорошо.
Джек неожиданно появился в конюшне.
— Витфилд, не мог бы ты оставить нас, пожалуйста?
Рори кивнул и направился к выходу без всяких слов. Джек поймал мой взгляд, мы стояли в относительной тишине. Эти проклятые пронзительно чирикающие птицы не хотели замолкать.
— Я хочу извиниться за мое поведение сегодня утром, — сказал Джек. — Папа сказал, что джентльмены не заигрывают с персоналом.
Одно очко мне, я была права. Его отец дергает за веревочки марионетки.
Погодите. Он заигрывал со мной?
Биение моего сердца вышло из-под контроля. Он милый, но я никогда не смогу доверять ему. Я уверена, что все, о чем он заботится, — это только его состояние, как отвратительный мистер Кейтс из Чарльстона.
Джек продолжил.
— Этого не случится снова.
— Рада узнать, — говорю я, копируя его мега профессиональный голос.
Он выглядит шокировано на один миг, а потом выходит из стойла.