- Привет, - осторожно сказала я. - Думала, ты уехал.
Мне казалось, что после того, что произошло на Ниночкиной свадьбе, мы не увидимся.
- Приехал, - поправил меня Кирилл. - Ездил в родной город. И вернулся обратно. Хотя не планировал, - с легкой укоризной сказал он, как будто бы в чем-то обвиняя меня.
- Ты что-то хотел? - спросила я. Он склонил голову на бок и засунул руки в карманы.
- Поговорить.
- Тогда говори.
- У тебя плохое настроение? - его вопрос показался мне странным, совсем неуместным.
- Ровное.
- Тогда... Ты злишься? - с любопытством поинтересовался Кирилл.
Я промолчала. Он всерьез спрашивает это? И зачем только пришел. Продолжить дальше свое шоу?
- Нет, серьезно? - не отставал он. И, пристально на меня глядя, констатировал:
- Ты обиделась на меня, Катя.
- Ты не понимаешь, что сделал? - спросила я сердито.
- Что же?
- Разрушил дружбу.
Я сама поняла, как по-детски это прозвучало. И он рассмеялся - весело, звонко, будто услышал смешную шутку. Но, заметив мой злой взгляд, резко замолчал - как по щелчку пальцев.
А на улице становилось все темнее и темнее.
- Я просто хотел быть честным, Катя. Рассказал тебе о своих чувствах. Не преследовал цели обидеть тебя, задеть или оскорбить.
- Меня - может, и нет. А его - да, - проговорила я.
И Кирилл отлично понял, кого я имею в виду - Антона. Но продолжал изображать клоуна - замотал головой, отрицая мои слова.
Меня вновь охватила обида - не такая яркая, горящая серым пламенем, как на свадьбе, уже прожитая, потускневшая, но все еще тлеющая на костре чувств. Я не чувствовала себя оскорбленной, я чувствовала себя покинутой.
Друзья не должны предавать друг друга.
Дружба не должна строиться на лжи.
[1] Дотворк - стиль нательной живописи, при котором рисунок состоит из большого количества точек, чаще всего это сложные геометрические орнаменты.
* * *
33
У нас с Кириллом - рухнуло. Я была слишком наивной, слишком доверчивой, когда общалась с ним. И, наверное, стоило сказать ему на прощание, что я думаю. Чтобы поставить все точки и остаться без многоточий и запятых.
- Я все знаю. Знаю, что ты - продюсер «На краю», - продолжала я совершенно устало, без особых эмоций и чувств. - И что между тобой и Антоном - сложные отношения. Я долго не могла понять, почему со мной и с Ниной общается такой человек, как ты. Известная личность, талант, звезда. Это с самого начала не вязалось у меня с общением по Интернету. Но, знаешь, Кирилл, я верю людям и в верю в людей. Как ребенок я искренне надеялась, что ты просто увидел во мне личность. Втайне даже гордилась собой, что смогла заинтересовать такого человека, как ты - известного, неординарного. Ты отлично умеешь создавать иллюзию нужности: твои сообщения ждешь, читаешь с интересом, с таким же интересом отвечаешь, думая, что это не игра в одни ворота.
Он молча слушал меня, глядя пристальным взглядом в лицо.
А я продолжала:
- Но мне стало понятно - ты просто захотел насолить Антону. Поэтому и сделал вид, что мы - друзья. Решил подобраться к нему через меня. Кирилл, это неправильно. Нельзя так играть с чужими чувствами. Я ведь действительно считала тебя другом.
- Но ведь он же тоже с тобой играл, - возбужденно сказал Кирилл. - Куда жестче играл, втоптал в грязь. Поступил, как полный придурок.
Откуда-то он все знал, и я даже не стала спрашивать, откуда.
На руки мне падали редкие капли вновь начинающегося дождя.
- Ты ведь простила его! А я и вполовину не был таким уродом, как он! И я правда считал тебя своим другом. Да, мне стало интересно, что за девушка появилась у Кея, но, клянусь, я был искренен! Я относился к тебе, как к сестре. А потом понял, что ты мне нравишься. Знаешь, Катя, - продолжал он, не чувствуя ни прохлады, ни поднявшегося вновь ветра, - когда я сидел у тебя на кухне, когда видел тебя, меня переклинивало. Я смотрел на тебя и понимал - хочу подойти и обнять. Коснуться волос. Узнать, какие у тебя губы на вкус.
- Перестань, - попросила я. - Ты ведь прекрасно понимаешь, что ничего не чувствуешь ко мне.
- Это ты не понимаешь.
- Ты путаешь кайф от победы с удовольствием от общения человека. Очнись, Кирилл! Я не понимаю, что Антон сделал тебе, раз ты так хочешь его одолеть... Но в чем? Переманить к себе его любимую девушку? Низко. Ты же не такой.
Я не знала, как донести до него простую истину.
- Я хотел быть тебе другом, - упрямо повторил Кирилл.
- Поэтому говорил неправду про Антона, - усмехнулась я, вспомнив все его слова о том, что «На краю» - посредственная вторичная команда. У которой нет будущего.
- Потому что никто не должен был знать, что мы - связаны! - воскликнул Кирилл.
В его голосе были искренность и горечь, но я уже ничему не могла верить.
Карма у тебя такая - быть обманутой.
Он вдруг шагнул ко мне совсем близко, откинул капюшон, и я увидела, как в темных немигающих глазах Кирилла отражается свет фонарей. Его обаяние, легкость и непринужденность, которые мне всегда нравились, исчезли. Его свет померк, стал таким же тусклым, как эти хрустальные сумерки.
«Такой», - говорил его взгляд. Или мне просто это казалось в пылу эмоций.
- Ты веришь в случайности? - спросил Кирилл вдруг. Он стоял так близко - всего полшага для поцелуя, и от него исходил тонкий цветочный аромат, как будто бы он долго прижимал к себе розы.
- Во что? - процедила я сквозь зубы. Дождь постепенно набирал силу.
- Случайные встречи, случайные события... Они ведут нас туда, где мы могли бы быть счастливы. И ты была моей случайностью.
- Что ты несешь? - устало спросила я.
- Мы ведь встречались с тобой раньше. - Кирилл вдруг улыбнулся далекому воспоминанию. - Помнишь, лет пять назад... Я сидел на ступеньках около твоей квартиры, а ты шла заплаканная - кажется, из-за парня. И я тебя поцеловал. А ты смутилась и убежала, Катя. Я тогда оставил у вас гитару...
Я помнила.
Далекий, смутный, почти забытый эпизод из жизни всплыл в моей памяти, как труп в весенней реке. Да, было что-то подобное... Было. В тот поздний вечер я, потерянная из-за поступка Максима, видела его вместе с Ирой. Они шли по улице за руку, улыбающиеся и счастливые. Совершенно забывшие обо мне. Бросившие меня в мусорный бак, как ненужную вещь. Не знающие, как мне больно.
Я увидела их, свернула на другую сторону улицу и заспешила домой. Тогда я не выдержала и расплакалась по дороге. А потом я вышла из лифта, и ко мне пристал какой-то непонятный тип. Даже попытался поцеловать. Я так испугалась тогда, что даже рыдать перестала.
- Смутилась? - с нервным смехом спросила я. - Ты серьезно? Я испугалась. И после твоего так называемого поцелуя губы с мылом мыла. Идиот!
А Кирилл словно меня не слышал.
- Я был первым. Не он. Понимаешь?
- Ошибаешься, - вдруг рассмеялась я, вспомнив Красную елку и то, как словно сама себе выбрала Антона, когда пыталась помочь Алине Лесковой.
- Я нашел тебя первым, - повторил Кирилл.
- Это я нашла его первым.
- В смысле? - не понял он. Видимо, ждал других слов.
- В прямом. Ты говоришь про судьбу, и если следовать твоей логике о том, что какие-то люди предназначены друг другу, то Антон предназначен мне, - я разрешила себя ухмыльнуться, хотя внутри все ныло от щемящего чувства предательства. Кирилл использовал меня, как разменную монету. - Я встретила его, когда мне было лет тринадцать или четырнадцать. А потом училась с ним несколько лет, не обращая внимания. Судьба ли это? Я не знаю.
Он молчал, хмуря брови.
- Знаешь, что я поняла, Кирилл? - продолжала я. - Это все мы. Мы сами строим нашу судьбу. Ты обманул меня, поступил совсем не по-дружески, и не стоит все спихивать на судьбу или прикрываться ею. Это был твой выбор. - Я замолчала на мгновение. - Мне пора. Ты тоже иди. Под апрельским дождем легко простудиться.
Он не двинулся с места. Стоял, смотрел и молчал.
- Кирилл... Иди. И я пойду. Мне холодно.
Я пошла к подъезду. А он - за мной.
- Кирилл, - обернулась я, уже стоя под козырьком. - Зачем ты это делаешь?
Я злилась. Он улыбался. И вдруг снял с себя ветровку и протянул мне, оставшись в одной темно-синей майке. А я увидела татуировку, на которую то ли не обращала внимания раньше, то ли впервые заметила - на его плече был паук с крыльями. Что-то очень знакомое.
Гитара, точно! Та, что осталась у нас. На ее корпусе - такой же рисунок.
Мне казалось, что после того, что произошло на Ниночкиной свадьбе, мы не увидимся.
- Приехал, - поправил меня Кирилл. - Ездил в родной город. И вернулся обратно. Хотя не планировал, - с легкой укоризной сказал он, как будто бы в чем-то обвиняя меня.
- Ты что-то хотел? - спросила я. Он склонил голову на бок и засунул руки в карманы.
- Поговорить.
- Тогда говори.
- У тебя плохое настроение? - его вопрос показался мне странным, совсем неуместным.
- Ровное.
- Тогда... Ты злишься? - с любопытством поинтересовался Кирилл.
Я промолчала. Он всерьез спрашивает это? И зачем только пришел. Продолжить дальше свое шоу?
- Нет, серьезно? - не отставал он. И, пристально на меня глядя, констатировал:
- Ты обиделась на меня, Катя.
- Ты не понимаешь, что сделал? - спросила я сердито.
- Что же?
- Разрушил дружбу.
Я сама поняла, как по-детски это прозвучало. И он рассмеялся - весело, звонко, будто услышал смешную шутку. Но, заметив мой злой взгляд, резко замолчал - как по щелчку пальцев.
А на улице становилось все темнее и темнее.
- Я просто хотел быть честным, Катя. Рассказал тебе о своих чувствах. Не преследовал цели обидеть тебя, задеть или оскорбить.
- Меня - может, и нет. А его - да, - проговорила я.
И Кирилл отлично понял, кого я имею в виду - Антона. Но продолжал изображать клоуна - замотал головой, отрицая мои слова.
Меня вновь охватила обида - не такая яркая, горящая серым пламенем, как на свадьбе, уже прожитая, потускневшая, но все еще тлеющая на костре чувств. Я не чувствовала себя оскорбленной, я чувствовала себя покинутой.
Друзья не должны предавать друг друга.
Дружба не должна строиться на лжи.
[1] Дотворк - стиль нательной живописи, при котором рисунок состоит из большого количества точек, чаще всего это сложные геометрические орнаменты.
* * *
33
У нас с Кириллом - рухнуло. Я была слишком наивной, слишком доверчивой, когда общалась с ним. И, наверное, стоило сказать ему на прощание, что я думаю. Чтобы поставить все точки и остаться без многоточий и запятых.
- Я все знаю. Знаю, что ты - продюсер «На краю», - продолжала я совершенно устало, без особых эмоций и чувств. - И что между тобой и Антоном - сложные отношения. Я долго не могла понять, почему со мной и с Ниной общается такой человек, как ты. Известная личность, талант, звезда. Это с самого начала не вязалось у меня с общением по Интернету. Но, знаешь, Кирилл, я верю людям и в верю в людей. Как ребенок я искренне надеялась, что ты просто увидел во мне личность. Втайне даже гордилась собой, что смогла заинтересовать такого человека, как ты - известного, неординарного. Ты отлично умеешь создавать иллюзию нужности: твои сообщения ждешь, читаешь с интересом, с таким же интересом отвечаешь, думая, что это не игра в одни ворота.
Он молча слушал меня, глядя пристальным взглядом в лицо.
А я продолжала:
- Но мне стало понятно - ты просто захотел насолить Антону. Поэтому и сделал вид, что мы - друзья. Решил подобраться к нему через меня. Кирилл, это неправильно. Нельзя так играть с чужими чувствами. Я ведь действительно считала тебя другом.
- Но ведь он же тоже с тобой играл, - возбужденно сказал Кирилл. - Куда жестче играл, втоптал в грязь. Поступил, как полный придурок.
Откуда-то он все знал, и я даже не стала спрашивать, откуда.
На руки мне падали редкие капли вновь начинающегося дождя.
- Ты ведь простила его! А я и вполовину не был таким уродом, как он! И я правда считал тебя своим другом. Да, мне стало интересно, что за девушка появилась у Кея, но, клянусь, я был искренен! Я относился к тебе, как к сестре. А потом понял, что ты мне нравишься. Знаешь, Катя, - продолжал он, не чувствуя ни прохлады, ни поднявшегося вновь ветра, - когда я сидел у тебя на кухне, когда видел тебя, меня переклинивало. Я смотрел на тебя и понимал - хочу подойти и обнять. Коснуться волос. Узнать, какие у тебя губы на вкус.
- Перестань, - попросила я. - Ты ведь прекрасно понимаешь, что ничего не чувствуешь ко мне.
- Это ты не понимаешь.
- Ты путаешь кайф от победы с удовольствием от общения человека. Очнись, Кирилл! Я не понимаю, что Антон сделал тебе, раз ты так хочешь его одолеть... Но в чем? Переманить к себе его любимую девушку? Низко. Ты же не такой.
Я не знала, как донести до него простую истину.
- Я хотел быть тебе другом, - упрямо повторил Кирилл.
- Поэтому говорил неправду про Антона, - усмехнулась я, вспомнив все его слова о том, что «На краю» - посредственная вторичная команда. У которой нет будущего.
- Потому что никто не должен был знать, что мы - связаны! - воскликнул Кирилл.
В его голосе были искренность и горечь, но я уже ничему не могла верить.
Карма у тебя такая - быть обманутой.
Он вдруг шагнул ко мне совсем близко, откинул капюшон, и я увидела, как в темных немигающих глазах Кирилла отражается свет фонарей. Его обаяние, легкость и непринужденность, которые мне всегда нравились, исчезли. Его свет померк, стал таким же тусклым, как эти хрустальные сумерки.
«Такой», - говорил его взгляд. Или мне просто это казалось в пылу эмоций.
- Ты веришь в случайности? - спросил Кирилл вдруг. Он стоял так близко - всего полшага для поцелуя, и от него исходил тонкий цветочный аромат, как будто бы он долго прижимал к себе розы.
- Во что? - процедила я сквозь зубы. Дождь постепенно набирал силу.
- Случайные встречи, случайные события... Они ведут нас туда, где мы могли бы быть счастливы. И ты была моей случайностью.
- Что ты несешь? - устало спросила я.
- Мы ведь встречались с тобой раньше. - Кирилл вдруг улыбнулся далекому воспоминанию. - Помнишь, лет пять назад... Я сидел на ступеньках около твоей квартиры, а ты шла заплаканная - кажется, из-за парня. И я тебя поцеловал. А ты смутилась и убежала, Катя. Я тогда оставил у вас гитару...
Я помнила.
Далекий, смутный, почти забытый эпизод из жизни всплыл в моей памяти, как труп в весенней реке. Да, было что-то подобное... Было. В тот поздний вечер я, потерянная из-за поступка Максима, видела его вместе с Ирой. Они шли по улице за руку, улыбающиеся и счастливые. Совершенно забывшие обо мне. Бросившие меня в мусорный бак, как ненужную вещь. Не знающие, как мне больно.
Я увидела их, свернула на другую сторону улицу и заспешила домой. Тогда я не выдержала и расплакалась по дороге. А потом я вышла из лифта, и ко мне пристал какой-то непонятный тип. Даже попытался поцеловать. Я так испугалась тогда, что даже рыдать перестала.
- Смутилась? - с нервным смехом спросила я. - Ты серьезно? Я испугалась. И после твоего так называемого поцелуя губы с мылом мыла. Идиот!
А Кирилл словно меня не слышал.
- Я был первым. Не он. Понимаешь?
- Ошибаешься, - вдруг рассмеялась я, вспомнив Красную елку и то, как словно сама себе выбрала Антона, когда пыталась помочь Алине Лесковой.
- Я нашел тебя первым, - повторил Кирилл.
- Это я нашла его первым.
- В смысле? - не понял он. Видимо, ждал других слов.
- В прямом. Ты говоришь про судьбу, и если следовать твоей логике о том, что какие-то люди предназначены друг другу, то Антон предназначен мне, - я разрешила себя ухмыльнуться, хотя внутри все ныло от щемящего чувства предательства. Кирилл использовал меня, как разменную монету. - Я встретила его, когда мне было лет тринадцать или четырнадцать. А потом училась с ним несколько лет, не обращая внимания. Судьба ли это? Я не знаю.
Он молчал, хмуря брови.
- Знаешь, что я поняла, Кирилл? - продолжала я. - Это все мы. Мы сами строим нашу судьбу. Ты обманул меня, поступил совсем не по-дружески, и не стоит все спихивать на судьбу или прикрываться ею. Это был твой выбор. - Я замолчала на мгновение. - Мне пора. Ты тоже иди. Под апрельским дождем легко простудиться.
Он не двинулся с места. Стоял, смотрел и молчал.
- Кирилл... Иди. И я пойду. Мне холодно.
Я пошла к подъезду. А он - за мной.
- Кирилл, - обернулась я, уже стоя под козырьком. - Зачем ты это делаешь?
Я злилась. Он улыбался. И вдруг снял с себя ветровку и протянул мне, оставшись в одной темно-синей майке. А я увидела татуировку, на которую то ли не обращала внимания раньше, то ли впервые заметила - на его плече был паук с крыльями. Что-то очень знакомое.
Гитара, точно! Та, что осталась у нас. На ее корпусе - такой же рисунок.