- А почему покойничек-то? - полюбопытствовала Катя. Отчего-то ей стало весело.

- Потому что папочка узнает, кто эта змеина, и ей не жить.

- А дядя Витя откуда знает про пустой конверт? - крайне удивилась Катя.

- А папочка с нами деньги считал, - отвечала Нинка. - Специально приехал в гостиницу.

- Дважды пересчитывал, собака! - раздался и голос Келлы,который плюхнулся на диван к подругам.

- Кого ты назвал собакой, псина ты смердящая, - заорала немедленно Нинка.

- Будешь орать, тетушка Эльза не получит наших счастливых фото, - заметил Келла, зная, чем можно шантажировать Журавля.

Катя зашлась смехом, представив вдруг эту картину: злой Келла ждет не дождется момента, когда сможет уединиться в номере отеля вместе с дорогой дважды супругой. А она вместе со своим папочкой усердно считает деньги, находит пустой конверт и начинает на пару с отцом разоряться и грозить посмевшему преподнести такой презент всеми смертными карами.

- Не смешно! - надулась Нина.

- Не смешно, - поддержал ее Келла. - А потом она мне спать не давала.

- Не заслужил, - прищурилась невеста.

Келла обиделся и ушел, не забыв забрать из рук девушки бокал. Та обозвала мужа вслед, но за ним не побежала.

- Ты бы с ним поласковее, - покачала головой Катя.

- И так сойдет. Кстати, Катька! - вспомнилось Ниночке, - Отец же по камере наблюдения посмотрел, когда все ушли, и узнал, кто подарил мне свиную башку. - Она весело рассмеялась, наверное, вспомнив, как Келла дрался с Матвеем.

- И кто же? Разве не Матвей? - удивилась темноволосая девушка.

- Нет!

- А кто? - искренне изумилась Катя.

- Кузина моя дорогая, - нараспев произнесла ее подруга. - Обзавидовалась, жаба, что Эльза на меня завещание написала.

Обзавидовалась, надо сказать, не она одна - многие Журавли были в настоящем трауре, узнав сию новость. Кто-то даже не смог заставить себя приехать на свадьбу.

- Прикинь, Катька, - вдруг сказала Нинка довольно серьезным тоном. - Ведьма перед тем, как уехать, подходила ко мне, - явно имела в виду она Эльзу Власовну. - Сказала, что я не такая уж и ограниченная, - рассмеялась она.

- В смысле? - удивилась я.

- Она выпила лишнего, и ее на разговоры пробило, - сообщила Нинка,- Я с ней минут сорок сидела, чуть уши не завяли. Только так странно...

- Что странно?

- Показала фотку, где молодая, с мужиком каким-то - прикинь, а он на Синего похож чем-то. Рыло в рыло. В общем, Фимочка понравился ей из-за того, что напоминает ее древнюю любовь. У них с этим мужиком, с фото, не сложилось, они поссорились из-за какой-то фигни, и она его кинула. А он взял и помер до того, как Эльза решила его простить. В общем, она мне сказала, чтобы я не повторяла ее ошибок. А еще заявила, что я на нее похожа. Что, правда?!

- Есть такое, - улыбнулась Катя.

- Как жить? - трагически изрекла Журавль. Она помолчала и спросила вдруг осторожно:

- Кать, я ведь правильно поступила?

- Правильно, - твердо сказала подруга. - Ты должна быть счастлива.

И она действительно так считала. Любовь может вырасти из многого - так ей сказал Антон. И она была с ним согласна.

- Видишь, как Блондинчик на нас смотрит? - рассмеялась Нина. - Наверняка, ревнует. Иди к нему. А лучше не ходи - пойдем веселиться!

И она потащила упирающуюся Катю на танцпол.

Веселье продолжалось почти до самого утра. И река за окном стала неподвижным черным небом со своими звездами - отблесками городских огней.

Незадолго до рассвета, когда небо было еще черным, а по городу с реки ползли клочья тумана, Антон и Катя вышли на улицу - шум клуба надоел им обоим, и хотелось свежего воздуха. А еще - побыть наедине друг с другом. Как вчера. Они, стук их сердец и утро, которое вот-вот наступит-романтика.

На улице, с задней стороны клуба, было безлюдно. Предрассветные сумерки окутывали дома, деревья и машины сизой пугливой дымкой, которая должна была растаять с первым лучами пробуждающегося солнца. Раздавался едва различимый мерный гул поезда, хотя железнодорожные пути были далеко от центра города.

- Надеюсь, тебе лучше, - сказала Катя, обнимая Антона - почему ее с такой силой тянуло к этому человек, она и сама не понимала.

- Мне и не было плохо, - улыбнулся он. - Минутная слабость.

- Я знаю, что музыка - твое все, но обещай, что не будешь делать глупостей. Хорошо? И... Антон, - вдруг сказала Катя удивленно, глядя через его плечо на подъехавшую машину.

- Что, моя девочка? - спросил музыкант, не отпуская ее.


- Там, кажется, твой брат, - проговорила растерянно Катя.

Антон нехотя отпустил руки девушки, обернулся и увидел Кирилла, который вышел из-за угла. Лицо его было решительным, и направлялся он к ним нервным быстрым шагом. Следом за ним, держась на некотором расстоянии, шли четверо парней. И они очень не понравились Тропинину - было в их походках, выражениях лиц и жестах что-то неуловимо знакомое, агрессивное.

Воздух сгущался и наливался алым.

Антон напрягся, поняв, что сейчас что-то произойдет.

- Уходи в клуб, - шепнул он Кате. Та испуганно на него взглянула.

- Уходи, - повторил Антон и пошел навстречу брату, лицо которого искривила злая улыбка.

Гул поезда затих. И стало совсем тихо.

***

Алла Адольская ненавидела, когда ее будят. Особенно если будят до того, как прозвенит будильник. И когда телефон затрезвонил на всю квартиру, отпугивая и без того хрупкий сон, налаженный лишь с помощью лекарств, она, проснувшись, выругалась сквозь зубы.

- Да, - проговорила Алла, решив, что если это опять нерадивые подчиненные, которые недавно напортачили с документами, - она их просто уволит. Однако звонили не они, а Кирилл. Сын.

- Мама, - голос сына был сбивчивым, нервным и ужасно перепуганным.

- Что случилось? - тотчас нахмурилась женщина. Она еще не совсем отошла от его глупого поступка. И что-то ей подсказывало, что Кирилл звонит не с извинениями столь ранним утром.

- Мама, - повторил Кирилл, явно позабыв все остальные слова.

- Говори уже! - прикрикнула раздраженно Алла. - Ты пьяный, что ли?

- Мама, я его убил, - выдавил Кирилл. Его сбивчивое дыхание нервировало.

- Кого? - не поняла сначала Адольская даже смысла его слов.

- Я убил Антона, - едва слышно проговорил Кирилл. В его голосе слышались слезы.

Аллу как будто бы оглушили. Телефон едва не выпал из ослабевших в одно мгновение пальцев женщины. Однако голос ее сохранил прежнюю твердость.

- Что ты несешь? Дорогой, ты пьян? - с надеждой спросила она.

Наверняка пьян. Или еще что похуже употребил. Несет бред. Потому что такой правды - не бывает. Ее дети будут жить вечно.

- Нет. - Кирилл выдохнул как-то странно, и Алла поняла, что он плачет.

От непонятного ужаса дыхание ее перехватило, словно на шею накинули железную удавку, и ей стоило немалых усилий не закричать во весь голос.

Никогда в жизни ей не было так страшно. Страх вонзился в ее душу медным копьем и пробил ее насквозь.

- Что произошло с Антоном? Говори немедленно! Отвечай! - потребовала она резко срывающимся голосом. Однако сын не отвечал, и Алла поняла, что ничего от него сейчас не добьется. Особенно - криками.

Он тяжело дышал в трубку, не в силах произнести ни слова.

- Кирилл, я прошу тебя - успокойся. И расскажи маме, что произошло.

Однако Адольская расслышала всего лишь одно слово: «драка».

- Где ты? - спросила она, чувствуя, как колет сердце - в него медленно вгоняли гвоздь, как в крышку гроба. - Скажи, где ты, и я приеду. Кирилл. Ответь. Где ты?

Сын не без труда назвал номер городской клинической больницы, в центральном корпусе которой находился. Больница располагалась недалеко от дома Аллы, в десяти минутах езды.

- Как ты туда... попал? - вымолвила его мать мертвым голосом. Происходящее казалось ей дурным сном, и она мечтала сейчас только об одном - проснуться. Дыхания не хватало.

- Драка... Черепно-мозговая... Не страшно.

- Где Антон? - продолжала женщина, пытаясь сохранять спокойствие, однако внутри все переворачивалось. Трескалось и разрывалось на части.

Кирилл опять замолчал.

- Говори, где твой брат! - повысила голос Алла.

- Тоже... Тоже в больнице. Сказали... Кома, реанимация, мало шансов, - только и смог выдавить сын. Он был перепуган и находился в состоянии, близком к истерике.

Все-таки еще жив...

Алла стиснула пальцами нежную ткань сорочки на груди. Выдохнула, прикрыв глаза.