И Коварин согласился. Для этого он даже переехал из Москвы в город Тропинина. Андрей связался с НК, предложил свои услуги менеджера и даже несколько месяцев спустя привел в тот самый клуб, где находился уже Кирилл под видом продюсера, ищущего группу для совместной работы.
В Антоне Кирилл видел себя, как в преломленном зеркале. И захотел помочь. Зачем - и сам не знал.
Однако все сразу пошло не так. Уже в клубе, когда он специально толкнул Тропинина, чтобы удобнее было познакомиться и завязать разговор, они поссорились, и Антон его ударил.
Кезон вспылил и решил в отместку поиздеваться над группой Антона, отказавшись от них якобы из-за поступка фронтмена. Но все же решил продвигать, заявив обалдевшему дяде, что не хочет, чтобы парни знали, кто их продюсер, и велел все держать в тайне. Коварин, явно думая, что племянник сходит с ума из-за звездной болезни, согласился. Ему было все равно, от чьего имени делать деньги. Он отлично понимал, что «Лорды» буквально выстрелили своей музыкой и образами, и теперь о них знали не только поклонники тяжелой музыки, в какой-то момент группа стала настоящим мейнстримом. Образцом настоящего рока. Идолами.
Появились толпы ненормальных поклонниц и отбитых фанатов. Тусовки с зашкаливающим количеством всевозможных видов грязи. Гастрольные туры по всему миру. Реклама. Естественно, и денег резко стало больше.
Киру некуда было их тратить и некому давать. Поэтому продюсирование группы человека-зеркала стало его небольшим вложением, и, надо сказать, успешным. Да и вклад в развитие отечественной музыки хотелось сделать.
Все шло успешно, но странно.
Кирилл искренне восхищался голосом Антона, ставшего Кеем, и его работоспособностью - чем-то тот напоминал ему Гектора, однако при этом Антон всегда его дико раздражал. Он видел в нем себя, свои привычки, свое одиночество, свою неспособность любить и быть любимыми даже свои страхи напополам с гордыней.
Зная, что на свете есть такой же человек, как и он сам, становилось спокойнее. Пусть не брат по крови, но по духу же они похожи, верно?
Как-то уже позднее, Кир поймал себя на мысли, что он собственноручно взрастил себе конкурента. Но только вот зачем? Потому что ему было скучно? Или потому что он не мог простить себя и наказывал таким способом?
Или он не хотел быть столь малодушным, как все те, кто не дал ему шанса, и сам себе доказывал, что он не такой?
А может быть, вся эта игра в благодетеля и кукловода давала ему вдохновение? Сам Кирилл не знал ответа на этот вопрос.
В какой-то момент он отпустил Тропинина в свободное плаванье. К тому времени ему порядком все надоело: он устал и от звездной жизни, и от игры с «братом по духу», и от череды девушек: от групи до топ-моделей, сменяющих друг друга. Даже от музыки начал уставать, теряя запал.
Но тут появилась Катя, и почти остановившаяся карусель вновь закрутилась. Он вновь почувствовал себя... живым?
Кирилл считал, что будет справедливо, если Антон отдаст ему Катю. В знак благодарности за все, что он сделал. С ней же он счастлив. А они одинаковые... Что хорошо одному - хорошо и другому.
Если Катя сделала счастливым Антона, значит, сделает счастливым и его?
В то же время он понимал ущербность собственных мыслей, и это неимоверно его злило, но свой эксперимент по общению с девушкой он не прекращал. Даже купил ей тот ацтекский амулет-кулон с логограммами - не то чтобы поверил словам продавца на рынке в Мехико, но все же заинтересовался.
А потом его начинало тянуть к Кате.
И он метался между этими тремя состояниями.
Ими же и вдохновлялся.
***
- Я тот - кто тебя сделал, - с довольным видом повторил Кирилл, глядя на Кея, который, казалось, не сразу понял смысл его слов. Он смотрел на темноволосого музыканта, как на душевнобольного: и с опаской, и с жалостью.
- Сам подумай, Кей, ты ведь так на меня похож, - тихо сказал Кезон почти с торжеством. - Ты мыслишь, как я. Ты тащишься по той же музыке, что и я. Ты даже счастлив с той, которая могла бы сделать счастливым меня - просто ты первым добрался. Хотя познакомились мы раньше... Неважно, - сам себя оборвал Кезон. - Ты - мое подобие.
Антон молчал.
- Все так здорово обернулось, да? - продолжал темноволосый музыкант. - Я создал НК, и мне принадлежат - как забавно! - права на тебя, на твоих парней и даже на название твоей группы. Ты так смотришь на меня, - улыбнулся он, - что я чувствую себя Дартом Бейдером, говорящим Люку Скайвокеру, что он - его отец.
- Ты круче, ты победил, - скучающим голосом отвечал Антон, которому стоило больших сил не показать свои истинные эмоции. А их было много!
Гордость, казалось, изрезали на куски осколками разбитой чужой мечты. Самолюбие искромсали вдоль и поперек - как на салат. Амбиции истоптали. И в душу - плюнули.
Антон сам не понимал, как еще подавлял себя, свой гнев, свою злость.
Тот ли это человек, песни которого он запоем слушал еще несколько лет назад? Он ли вместе с Гектором создавал знаменитого «Архитектора»?
Если это все правда, если этот чертов псих - продюсер его группы, то дела плохи.
Тогда... весь их успех - это только его заслуги?
«Молчи, замри, не шевелись», - шептало что-то внутри него.
Антон прикрыл глаза, едва слышно выдыхая.
- И все? - разочарованно вытянулось лицо Кезона. - А где твои фирменные истерики с разнесением всего в округе? Где обещания прикончить меня на месте, если я не заткнусь? Где вопли удивления и вырывание волос с корнями из всех частей тела? Где, Кей? - заглянул он в каменное лицо Тропинина. - Или у нас остался только Антошка? Маленький, глупый Антошка, который так облажался на первом концерте? Или который играл с девчонками? Я все про тебя знаю, копия. Все.
Зачем Кир все это говорил, он и сам не знал. Из-за Кати? Вполне. Из-за ревности? Может быть. Из-за зависти? Возможно.
Он ждал эффектное шоу, фонтаны эмоций, угрозы, крики ненависти, удары в лицо. Но, кажется, Тропинин повзрослел и не собирался устраивать представление. Молча смотрел на него страшными глазами. И сжимал кулаки.
- Меня ждет девушка, - сказал негромко Антон хриплым голосом. - Если у вас, господин продюсер, все, я пойду. Будут вопросы - свяжитесь через менеджера. - Он пошел прочь, но обернулся:
- И да, я еще раз напоминаю: со мной ты можешь делать все, что захочется, но тебе стоит держаться подальше от Кати.
- Все, что хочу? - задумчиво спросил Кирилл. - Окей, я запомнил.
В голове его появилась классная идея, и он улыбнулся, но улыбка вышла усталой.
- Надеюсь, у тебя хорошая память, - было ему ответом, и Антон стремительно ушел.
Направился он не к Кате, а в туалет, и долго плескал в лицо ледяную воду, пытаясь понять, что происходит. Ледяная вода жгла кожу, тонкими струйками текла под рубашку, мочила волосы, а Антон словно набирался сил. Упершись кулаками в раковину, он посмотрел на свое отражение.
С лица, которое под ярким электрическим светом казалось почти белым, фарфоровым, неестественным, как маска, стекали капли воды. Но в глазах уже не было былой ярости. Казалось, в них появились отблески отчаяния.
«Ты справишься», - сам себе сказал Антон. И на миг ему показалось, что отражение кивнуло ему.
Куклой, которую дергают за веревочки, он быть точно не собирался. И делать из его парней или любимой девушки живые игрушки Кезону позволить не мог.
Он стоял, глядя самому себе в глаза, и думал, составляя свой план действий и пытаясь рассчитать дальнейшие поступки Кезона.
«Ты справишься. У тебя нет иного выбора».
Музыка - свет. Она - поможет. Иначе зачем она нужна?
И он последний раз плеснул в лицо холодной водой.
К Кате парень вернулся спустя минут пятнадцать, и та, увидев его, тотчас вскочила с диванчика, на котором сидела с Филом.
- Антон! - воскликнула она нервно. Кажется, девушка уже и не знала, что подумать. Его слишком долго не было.
- Все в порядке, - сказал Тропинин спокойно, обнимая ее и кивком благодаря Фила за услугу. - Мы просто поговорили.
- Извини, - опустила вдруг она голову. - Это из-за меня. Не нужно было общаться с Кириллом. Он, наверное, специально так делает. Тебя задирает, - почему-то не думала она, что действительно так понравилась Лорду.
- Глупая, - вздохнул Антон. - Все в порядке. Он просто выпил лишнего.
Ему не хотелось, чтобы она переживала.
- А почему у тебя волосы влажные? - растерянно коснулась его головы девушка. Некоторые пряди и правда намокли.
Не отвечая на вопрос, Антон поцеловал ее коротко, взял за руку и повел в зал - хотел, чтобы она немного отвлеклась от произошедшего.
Кирилла они больше не видели.
Из здания, в котором находился лофт, они вышли под утро. Антонвсе так же держал Катю за руку, как будто бы боясь отпустить ее. На улице было тихо и прохладно. Была слышна музыка со свадьбы - многие гости явно решили веселиться до самого утра, и далекий шум машин.
- Ты не против, если я закурю? - спросил Антон Катю. Ужасно нервничал. Наверное, еще бы год назад, услышь он подобное, хорошенько вмазал Кезону, и бил бы, испачкав кулак в крови. А теперь - сдерживался.
- Кури. Что с тобой? - нахмурилась Катя, прижимаясь к нему - так было теплее. Антон молчал. И вместо того, чтобы закурить, зачем-то обнял ее.
- Ты из-за него... так? Не переживай, пожалуйста, - попросила Катя. - Мы с этим справимся.
Парень внимательно посмотрел на нее - знала бы Катя, с чем именно он должен справиться.
Но все решаемо.
Следом за ними вышли из здания и жених с невестой, которых сопровождали несколько Ниночкиных подружек, пара приятелей Келлы, Арин, Фил и Рэн, на ходу переписывающийся с одной из кузин Журавля, с которой успел познакомиться и очаровать.
Все вместе они сели в две большие машины, одну из которых вел никогда не пьющий Фил, а вторую - друг Келлы, ввиду болезни тоже алкоголь не употребляющий, и поехали кататься по городу - бесцельно, распивая шампанское, делая фото и веселясь.
Нина была довольна - за исключением драки Келлы с Помойкой, свадьба прошла замечательно, и она чувствовала себя настоящей королевой, вокруг которой суетились многочисленные подданные. Самое главное - она видела зависть в глазах гостей, и это безумно тешило ее самолюбие. Даже Эльза Власовна не испортила ей настроение.
- Совет да любовь, - заявила ей тетушка довольно-таки ехидным тоном и добавила:
- Платье ужасное, туфли безобразные, макияж портит лицо.
Услышав это, Келла рассмеялся. Зато его Эльза Власовна поздравила от души и добавила:
- Надеюсь, твоя гордость обрела покой, мальчик.
«Чтоб ты сама покой обрела поскорее» - зло подумала Нинка, но вслух промурлыкала:
- Ну что вы, тетушка, какая гордость. Ефимочка искренне меня любит, а я так же сильно люблю своего котеночка.
Котеночек странно на нее покосился, но промолчал. Его пленяло декольте на платье Королевы, и он больше думал о нем, нежели о том, что там сейчас с его гордостью. Не то чтобы он был счастлив - жениться в столь раннем возрасте парень не собирался, но в душе его почему-то царило умиротворение. Он все-таки обуздал эту строптивую девицу.
Эльза Власовна просидела с ними на правах почетного гостя довольно долго, о чем-то разговаривая с Ниной, а после степенно удалилась домой. Заявила, что в ее возрасте следует бережно относится к себе и не участвовать во всяких там дорогих попойках. После ее ухода Ниночка была задумчивой.
В Антоне Кирилл видел себя, как в преломленном зеркале. И захотел помочь. Зачем - и сам не знал.
Однако все сразу пошло не так. Уже в клубе, когда он специально толкнул Тропинина, чтобы удобнее было познакомиться и завязать разговор, они поссорились, и Антон его ударил.
Кезон вспылил и решил в отместку поиздеваться над группой Антона, отказавшись от них якобы из-за поступка фронтмена. Но все же решил продвигать, заявив обалдевшему дяде, что не хочет, чтобы парни знали, кто их продюсер, и велел все держать в тайне. Коварин, явно думая, что племянник сходит с ума из-за звездной болезни, согласился. Ему было все равно, от чьего имени делать деньги. Он отлично понимал, что «Лорды» буквально выстрелили своей музыкой и образами, и теперь о них знали не только поклонники тяжелой музыки, в какой-то момент группа стала настоящим мейнстримом. Образцом настоящего рока. Идолами.
Появились толпы ненормальных поклонниц и отбитых фанатов. Тусовки с зашкаливающим количеством всевозможных видов грязи. Гастрольные туры по всему миру. Реклама. Естественно, и денег резко стало больше.
Киру некуда было их тратить и некому давать. Поэтому продюсирование группы человека-зеркала стало его небольшим вложением, и, надо сказать, успешным. Да и вклад в развитие отечественной музыки хотелось сделать.
Все шло успешно, но странно.
Кирилл искренне восхищался голосом Антона, ставшего Кеем, и его работоспособностью - чем-то тот напоминал ему Гектора, однако при этом Антон всегда его дико раздражал. Он видел в нем себя, свои привычки, свое одиночество, свою неспособность любить и быть любимыми даже свои страхи напополам с гордыней.
Зная, что на свете есть такой же человек, как и он сам, становилось спокойнее. Пусть не брат по крови, но по духу же они похожи, верно?
Как-то уже позднее, Кир поймал себя на мысли, что он собственноручно взрастил себе конкурента. Но только вот зачем? Потому что ему было скучно? Или потому что он не мог простить себя и наказывал таким способом?
Или он не хотел быть столь малодушным, как все те, кто не дал ему шанса, и сам себе доказывал, что он не такой?
А может быть, вся эта игра в благодетеля и кукловода давала ему вдохновение? Сам Кирилл не знал ответа на этот вопрос.
В какой-то момент он отпустил Тропинина в свободное плаванье. К тому времени ему порядком все надоело: он устал и от звездной жизни, и от игры с «братом по духу», и от череды девушек: от групи до топ-моделей, сменяющих друг друга. Даже от музыки начал уставать, теряя запал.
Но тут появилась Катя, и почти остановившаяся карусель вновь закрутилась. Он вновь почувствовал себя... живым?
Кирилл считал, что будет справедливо, если Антон отдаст ему Катю. В знак благодарности за все, что он сделал. С ней же он счастлив. А они одинаковые... Что хорошо одному - хорошо и другому.
Если Катя сделала счастливым Антона, значит, сделает счастливым и его?
В то же время он понимал ущербность собственных мыслей, и это неимоверно его злило, но свой эксперимент по общению с девушкой он не прекращал. Даже купил ей тот ацтекский амулет-кулон с логограммами - не то чтобы поверил словам продавца на рынке в Мехико, но все же заинтересовался.
А потом его начинало тянуть к Кате.
И он метался между этими тремя состояниями.
Ими же и вдохновлялся.
***
- Я тот - кто тебя сделал, - с довольным видом повторил Кирилл, глядя на Кея, который, казалось, не сразу понял смысл его слов. Он смотрел на темноволосого музыканта, как на душевнобольного: и с опаской, и с жалостью.
- Сам подумай, Кей, ты ведь так на меня похож, - тихо сказал Кезон почти с торжеством. - Ты мыслишь, как я. Ты тащишься по той же музыке, что и я. Ты даже счастлив с той, которая могла бы сделать счастливым меня - просто ты первым добрался. Хотя познакомились мы раньше... Неважно, - сам себя оборвал Кезон. - Ты - мое подобие.
Антон молчал.
- Все так здорово обернулось, да? - продолжал темноволосый музыкант. - Я создал НК, и мне принадлежат - как забавно! - права на тебя, на твоих парней и даже на название твоей группы. Ты так смотришь на меня, - улыбнулся он, - что я чувствую себя Дартом Бейдером, говорящим Люку Скайвокеру, что он - его отец.
- Ты круче, ты победил, - скучающим голосом отвечал Антон, которому стоило больших сил не показать свои истинные эмоции. А их было много!
Гордость, казалось, изрезали на куски осколками разбитой чужой мечты. Самолюбие искромсали вдоль и поперек - как на салат. Амбиции истоптали. И в душу - плюнули.
Антон сам не понимал, как еще подавлял себя, свой гнев, свою злость.
Тот ли это человек, песни которого он запоем слушал еще несколько лет назад? Он ли вместе с Гектором создавал знаменитого «Архитектора»?
Если это все правда, если этот чертов псих - продюсер его группы, то дела плохи.
Тогда... весь их успех - это только его заслуги?
«Молчи, замри, не шевелись», - шептало что-то внутри него.
Антон прикрыл глаза, едва слышно выдыхая.
- И все? - разочарованно вытянулось лицо Кезона. - А где твои фирменные истерики с разнесением всего в округе? Где обещания прикончить меня на месте, если я не заткнусь? Где вопли удивления и вырывание волос с корнями из всех частей тела? Где, Кей? - заглянул он в каменное лицо Тропинина. - Или у нас остался только Антошка? Маленький, глупый Антошка, который так облажался на первом концерте? Или который играл с девчонками? Я все про тебя знаю, копия. Все.
Зачем Кир все это говорил, он и сам не знал. Из-за Кати? Вполне. Из-за ревности? Может быть. Из-за зависти? Возможно.
Он ждал эффектное шоу, фонтаны эмоций, угрозы, крики ненависти, удары в лицо. Но, кажется, Тропинин повзрослел и не собирался устраивать представление. Молча смотрел на него страшными глазами. И сжимал кулаки.
- Меня ждет девушка, - сказал негромко Антон хриплым голосом. - Если у вас, господин продюсер, все, я пойду. Будут вопросы - свяжитесь через менеджера. - Он пошел прочь, но обернулся:
- И да, я еще раз напоминаю: со мной ты можешь делать все, что захочется, но тебе стоит держаться подальше от Кати.
- Все, что хочу? - задумчиво спросил Кирилл. - Окей, я запомнил.
В голове его появилась классная идея, и он улыбнулся, но улыбка вышла усталой.
- Надеюсь, у тебя хорошая память, - было ему ответом, и Антон стремительно ушел.
Направился он не к Кате, а в туалет, и долго плескал в лицо ледяную воду, пытаясь понять, что происходит. Ледяная вода жгла кожу, тонкими струйками текла под рубашку, мочила волосы, а Антон словно набирался сил. Упершись кулаками в раковину, он посмотрел на свое отражение.
С лица, которое под ярким электрическим светом казалось почти белым, фарфоровым, неестественным, как маска, стекали капли воды. Но в глазах уже не было былой ярости. Казалось, в них появились отблески отчаяния.
«Ты справишься», - сам себе сказал Антон. И на миг ему показалось, что отражение кивнуло ему.
Куклой, которую дергают за веревочки, он быть точно не собирался. И делать из его парней или любимой девушки живые игрушки Кезону позволить не мог.
Он стоял, глядя самому себе в глаза, и думал, составляя свой план действий и пытаясь рассчитать дальнейшие поступки Кезона.
«Ты справишься. У тебя нет иного выбора».
Музыка - свет. Она - поможет. Иначе зачем она нужна?
И он последний раз плеснул в лицо холодной водой.
К Кате парень вернулся спустя минут пятнадцать, и та, увидев его, тотчас вскочила с диванчика, на котором сидела с Филом.
- Антон! - воскликнула она нервно. Кажется, девушка уже и не знала, что подумать. Его слишком долго не было.
- Все в порядке, - сказал Тропинин спокойно, обнимая ее и кивком благодаря Фила за услугу. - Мы просто поговорили.
- Извини, - опустила вдруг она голову. - Это из-за меня. Не нужно было общаться с Кириллом. Он, наверное, специально так делает. Тебя задирает, - почему-то не думала она, что действительно так понравилась Лорду.
- Глупая, - вздохнул Антон. - Все в порядке. Он просто выпил лишнего.
Ему не хотелось, чтобы она переживала.
- А почему у тебя волосы влажные? - растерянно коснулась его головы девушка. Некоторые пряди и правда намокли.
Не отвечая на вопрос, Антон поцеловал ее коротко, взял за руку и повел в зал - хотел, чтобы она немного отвлеклась от произошедшего.
Кирилла они больше не видели.
Из здания, в котором находился лофт, они вышли под утро. Антонвсе так же держал Катю за руку, как будто бы боясь отпустить ее. На улице было тихо и прохладно. Была слышна музыка со свадьбы - многие гости явно решили веселиться до самого утра, и далекий шум машин.
- Ты не против, если я закурю? - спросил Антон Катю. Ужасно нервничал. Наверное, еще бы год назад, услышь он подобное, хорошенько вмазал Кезону, и бил бы, испачкав кулак в крови. А теперь - сдерживался.
- Кури. Что с тобой? - нахмурилась Катя, прижимаясь к нему - так было теплее. Антон молчал. И вместо того, чтобы закурить, зачем-то обнял ее.
- Ты из-за него... так? Не переживай, пожалуйста, - попросила Катя. - Мы с этим справимся.
Парень внимательно посмотрел на нее - знала бы Катя, с чем именно он должен справиться.
Но все решаемо.
Следом за ними вышли из здания и жених с невестой, которых сопровождали несколько Ниночкиных подружек, пара приятелей Келлы, Арин, Фил и Рэн, на ходу переписывающийся с одной из кузин Журавля, с которой успел познакомиться и очаровать.
Все вместе они сели в две большие машины, одну из которых вел никогда не пьющий Фил, а вторую - друг Келлы, ввиду болезни тоже алкоголь не употребляющий, и поехали кататься по городу - бесцельно, распивая шампанское, делая фото и веселясь.
Нина была довольна - за исключением драки Келлы с Помойкой, свадьба прошла замечательно, и она чувствовала себя настоящей королевой, вокруг которой суетились многочисленные подданные. Самое главное - она видела зависть в глазах гостей, и это безумно тешило ее самолюбие. Даже Эльза Власовна не испортила ей настроение.
- Совет да любовь, - заявила ей тетушка довольно-таки ехидным тоном и добавила:
- Платье ужасное, туфли безобразные, макияж портит лицо.
Услышав это, Келла рассмеялся. Зато его Эльза Власовна поздравила от души и добавила:
- Надеюсь, твоя гордость обрела покой, мальчик.
«Чтоб ты сама покой обрела поскорее» - зло подумала Нинка, но вслух промурлыкала:
- Ну что вы, тетушка, какая гордость. Ефимочка искренне меня любит, а я так же сильно люблю своего котеночка.
Котеночек странно на нее покосился, но промолчал. Его пленяло декольте на платье Королевы, и он больше думал о нем, нежели о том, что там сейчас с его гордостью. Не то чтобы он был счастлив - жениться в столь раннем возрасте парень не собирался, но в душе его почему-то царило умиротворение. Он все-таки обуздал эту строптивую девицу.
Эльза Власовна просидела с ними на правах почетного гостя довольно долго, о чем-то разговаривая с Ниной, а после степенно удалилась домой. Заявила, что в ее возрасте следует бережно относится к себе и не участвовать во всяких там дорогих попойках. После ее ухода Ниночка была задумчивой.