Веселье продолжилось, а к нам присоединились еще две девушки. Одна из них – намного моложе близняшек – вызвалась быть следующей. Бежать ей выпало в дом, соседний с площадью. И обратно она не вернулась.

Ее везение стало поводом для завистливых вздохов-ахов, но лишь подстегнуло азарт. И даже то, что очередная претендентка снова «попала» в тот же дом, никого не смутило. Кроме меня.

– Не волнуйся, – легко отмахнулась Агья, словно почувствовав мое недоумение. – Там трое мужиков, двое из них не женаты. Плюс военный. Кто-нибудь да заинтересуется. Ну а не захотят – откажут, всегда можно попробовать снова. В том и суть.

Да уж… Мне стало не по себе от перспективы вломиться в дом и оказаться в ловушке. А если, например, сама девушка не захочет отношений с доставшимся ей кавалером? Или такого не бывает, чтобы круглоухой никто не понравился?

Ответ пришел неожиданно. Девушка вернулась. Лицо ее было недовольным, а голос возмущенным:

– Ярка себе красавчика-военного подцепила! Сидит с ним, заигрывает. А братья Шьяз не в моем вкусе. Я с ними обоими в прошлый оборот была. Неумехи.

– А ты бы еще раз попробовала, – хихикнула Вьянка. – Вдруг они опыта за это время набрались.

– Вот сама и пробуй! – негодуя, девушка вытащила близняшку в центр и надела ей повязку. – Посмотрим, на ком тебе прыгать выпадет.

Итог «лотереи» оказался приятным. Вьянка просияла, когда поняла, на какой дом показала, а ее оппонентка сникла, отойдя в сторону.

– Там самый красивый парень живет, – пусть с сестринской, но завистью пояснила для меня Пьяза, пока ей завязывали глаза. Послушно раскрутилась и…

Видимо, ей не повезло. Она так боялась попасть в дом, где поселили помощника дагона, что именно на него и указала. И все равно побежала, закусив губу, едва не плача.

– Это она нервничает просто. Там же помощник моего мужа живет, а он ей нравится. И она ему, кажется, тоже. – Агья улыбнулась, провожая племянницу добродушным взглядом. – Может, найдут общий язык, и она у него останется на ночь. А там, глядишь, и отношения завяжутся.

У меня волосы встали дыбом. Все у них шиворот-навыворот. Все неправильно, ненормально…

– А теперь ты, Дея! – выкрикнул чей-то голос, заставив меня задохнуться и осознать: избежать игры не удалось.

– Давай не бойся, – подтолкнула Агья. И сама же взялась за повязку, а затем раскрутила.

Чувствуя, как подгибаются от страха ноги, я едва удержала равновесие, когда остановилась. Пока поднималась рука, беззвучно молилась. Только не дом старосты! Встречи с дагоном я не переживу, потому как он уже трех девушек выгнал. Наверняка теперь злющий как черт. С другой стороны, дом-то за поворотом! Из-под навеса входа не видно. Значит, можно будет сделать вид, что я зашла, а на самом деле незаметно добраться до шошей!

Наверное, слишком поздно я сообразила, что это был бы прекрасный выход из ситуации, – судьба услышала только первую часть моей мольбы.

– Вот и за что такое везение этим Шьязам! – сопроводил мой выбор гневный возглас, и, стянув ткань с лица, я растерянно посмотрела на дом, вход в который был на всеобщем обозрении. И неожиданно успокоилась. Выбор-то обоюдный, насиловать и принуждать меня никто не собирается. Зайду, скажу, что парни меня не впечатлили, и уйду. К шошам.

Дверь открылась легко, словно приглашая. А вот внутри оказалось сумрачно, из-за плотно занавешенных штор. После яркого света улицы я словно ослепла. И от неожиданности подпрыгнула, когда услышала за спиной:

– Так-так… Кто к нам пожаловал на этот раз?

Братья, видимо, тоже играли. Потому стояли по бокам от двери и ждали. А теперь медленно наступали, оттесняя меня в глубину комнаты.

– Ого… – присвистнул от удивления один из них. Видимо рассмотрел и узнал: – Да это же Дея.

– Дея? Ты вроде с дагоном? Что ж играть-то пошла? Разнообразия захотела? – не то восхитился, не то посетовал другой.

– Эт мы запросто. Обеспечим, – уверенно пообещал первый. Обернулся, прислушиваясь к донесшемуся из глубин дома тихому постаныванию, и громким шепотом сообщил:

– Я же говорил, что Ярка его дожмет.

– А строил из себя… «Не захочу, на фиг надо», – передразнил военного второй.

Братья загоготали, впрочем, быстро про меня вспомнили.

– А ты, Дея, нас «дожмешь»? Мы не против.

– Нет. Я не хочу.

– Как нет? – опешил первый.

– Почему нет? – вытянулось лицо у второго.

– Ты не можешь вот так взять и отказаться.

– Это нечестно!

– А та девушка, которая приходила до этого… Разве она вам не отказала? – растерялась я, не понимая их реакции.

– Отказала? – засмеялись парни. – Это мы отказали, потому что дважды с ней развлекались и поняли, что нам с ней неинтересно. Только она же в этом не признается.

– А с тобой мы еще не играли. И ты нас не оценила, – выразительно напряг мышцы под рубашкой тот, что стоял рядом. Теперь, когда глаза привыкли, я уже неплохо его видела. – Зачем же шанс упускать?

– Не попробуешь – не узнаешь. Верно? – поддакнул его брат.


– Нет, – тряхнула я головой, судорожно соображая, что делать, если они продолжат настаивать. Может, закричать?

– Не хочешь с нами обоими, выбери одного, – окончательно добили меня парни. – Кого предпочтешь?

– Никого, – выдавила я, непроизвольно сжимая ткань юбки. Неужели я ошиблась насчет добровольности?

– Что ж за день такой сегодня? Второй раз облом, – посетовал один из братьев. Тот, что был ростом пониже.

– Да ладно тебе, может, еще запрыгнет к нам какая красава. Там их сегодня много собралось, – незлобно отреагировал другой. – А ты, Дея, не психуй, не обидим. Расслабься. Я – Режд. А этот, озабоченный, Юрт.

– Сам ты озабоченный, – оскорбился парень. Отошел к двери и, закрыв глаза, сложил руки на груди, подпирая стену. Ждать.

– Ну что? – проследив за ним, покачал головой, Режд и вернулся взглядом ко мне. – Пойдешь снова прыгать или у нас пересидишь?

Рисковать повторно я не собиралась. Видела же, что девушки, которые возвращались, снова играли, до тех пор пока окончательно не определялись с выбором любовника на ночь. Так что идея притвориться, что я «выбыла», мне понравилась. Парни оказались вменяемыми и вовсе не такими страшными, как показалось поначалу.

– Не надоело в городе-то? – Режд, указав на толстый ковер в углу, дождался, пока я выберу себе место, и лишь затем сел сам. – Там же так сложно все. Я бы давно свихнулся.

– Терпимо, – уклончиво ответила я. – Привыкнуть можно.

– Тебе, как женщине, проще, – со знанием дела продолжил парень. – А мужикам полный граш. Привычной работы нет. Дома ненормально высокие. Устройства какие-то жуткие. Народу тьма. Женщины недоступные. Еда – одно название. Нет уж, меня в эти самые города на аркане не затянешь.

– Ты хоть в одном был?

– Не-а. Мне рассказов старосты хватает. И этих… которые за ягодами приезжают. А их техника! Я вообще не понимаю, как они ее терпят. Это ж взбеситься можно!

– Почему?

– Да потому, что с ней не сладить. Когда не работает как хочется, на нее не наорешь – без толку, а кулаком стукнешь, так еще и поломается.

– Остроухие с ней управляются.

– Остроухим делать больше нечего, вот и забивают себе голову всякой дрянью. Сначала напридумывают граш знает что, потом мучаются. А на фига? Дея, вот сама посуди, что в жизни надо? Еда посытнее. Кров, крепкий такой, чтоб и самому спокойно было, и потомкам. Ну одежда еще. Опять же, добротная, а не эта…

Он скептично посмотрел на мой наряд, который так впечатлил близняшек.

– Глупые вы, женщины. Любите все, что поярче. А какой в этом прок? Ни теплее, ни сытнее.

– Красиво, – улыбнулась я его примитивной логике.

– Красиво, это когда и у женщины, и у мужика все на месте: руки, ноги и… остальное. А тряпка… Не-е-е… Я этого не понимаю.

Помолчал и неожиданно тему сменил:

– Ты, может, останешься? Раз уж вернулась.

– Не могу. У меня любимый есть.

– Любимый? – Режд почесал в затылке. – Дагон, что ли?

– Нет. Другой. Он на орбите работает.

– Где? – напрягся парень.

– В космосе. Там, – я указала на потолок.

– Там небо. Оно держит Лидвот, а не «орбиту». Любой рарк оттуда упадет, – глубокомысленно выдал Юрт. Видимо, все же прислушивался к нашему разговору.

– Задурили тебе голову совсем, Дея, – сочувственно вздохнул Режд. – Наивная ты. Твой остроухий бред какой-то придумал, оправдаться, что тебя одну оставил, а ты и рада.

Я спорить не стала. Понятно же, что необразованность убежденностью не переломишь. Тут другой подход нужен.

– Режд, а ты хотел бы учиться? – мне никак не верилось, что круглоухие настолько примитивны. Да, Ньевор говорил, что их пытались приобщить к цивилизации, да ничего не вышло. Но мне все равно хотелось, чтобы он ошибся.

– Ты прям как твой дед, Дея, – недовольно сверкнул глазами мужчина. – Тот тоже об учении твердил. И когда мы еще подростками были, и когда выросли. Дрянью какой-то пичкал. Сначала грызть, потом пить, потом мазаться… Думали, сдохнем. Не откажешь же. Обошлось. Ты уж не злись, но мы даже обрадовались, когда его… того. Новый-то староста без этих придурей.

О как… Вот откуда у «деда» настойка! Он ее точно из мриссы сделал и на местных экспериментировал. Видимо, без особого эффекта, раз все в поселении так и остались глупыми и не проявляющими ни намека на желание познавать мир.

Настойка… А ведь она так и лежит, спрятанная между балок в доме. И наказ умирающего я не выполнила. Может, рассказать о ней дагону? Пусть сам и забирает.

Ой, нет. Нельзя, чтобы он туда лез. Там и мои вещи тоже. Не подумала я, когда все в одну кучу сложила. Так что сначала самой достать надо, втихую, а потом уже признаваться. Проблема, конечно, что Шайхот в дом заселился, но я же могу сказать, что хочу немного побыть в старом доме одна, дедушку вспомнить… А там и его наказ «вспомнится». А что? Я глупая, могла запросто забыть. Теперь я точно это знаю.

– Все. Агья последнюю девку пристроила, – неожиданно разочарованно цокнул языком Юрт, нарушив наступившую тишину. Устав стоять у двери, он переместился к окну и теперь смотрел на улицу.

– Ушла? – Режд поскреб покрытый щетиной подбородок.