Кстати, среди коллег Ньевора оказалась женщина в таком же белом с коротким рукавом кителе, что и у мужчин, разве что в темно-коричневой юбке до колен, а не брюках. На меня она посмотрела лишь раз – когда мы зашли в кабину транспортника. Все остальное время старательно игнорировала, словно меня не существовало, хотя к моему спутнику обращалась, интересовалась, нет ли у него мыслей насчет того, как сделать параметры проседания положительными. Ньевор лаконично буркнул, мол, есть одна идейка, но вдаваться в подробности не стал. Зато остальные моментально подхватили несомненно любимую тему.
Работа… Для этих рарков она была увлечением, смыслом жизни, а вовсе не способом заработать. Я это отчетливо понимала, рассматривая горящие возбуждением глаза и прислушиваясь к азартным «на шесть процентов поднять можно, больше никак!», «нам бы напряжение сингулярности снизить…», «где ты там видел предел статичности?!» Даже Ньевор в конце концов втянулся в обсуждение и принялся сыпать формулами, которым его сослуживцы внимали со всей серьезностью.
Я тоже внимала. Успевала ухватить не все, лишь отдельные элементы, но даже этого было достаточно, чтобы перед внутренним взором в общих чертах нарисовалась схема процесса…
Мое отрешенное состояние Ньевор объяснил самому себе привычно просто: помогая отстегнуть ремень, когда транспортник качнулся, причаливая к станции, повинился:
– Прости, я о тебе совсем забыл. Скучно было? Обещаю, на станции найду для тебя развлечение или какое-нибудь простенькое задание. Например, приносить мне обед, если не буду успевать есть в столовой. Возьмешься?
Мне бы не простенькое! Мне бы посложней! Стать разносчицей это… это… Мой мозг, истосковавшийся по техническим задачам, едва ли не взвыл в порыве отчаяния, однако на лице я изобразила милую улыбку и жизнерадостно сообщила:
– С удовольствием!
Возможно, в одно из таких посещений мне и удастся провернуть мой шпионский план. Да и не сидеть же мне безвылазно в каюте! Тем более она совсем крошечная: две кровати, стол, волнор, шкаф, пара одноногих табуретов и небольшая ванна-туалет за шторкой. Иллюминатор не в счет.
Пока рарк затаскивал в наш новый дом вещи, я успела все осмотреть, подивиться тесноте, сообразить, что места на станции совсем не много, и взяться за распаковку контейнеров. Развесив юбки, платья, блузки – нарядные, яркие, потому что Ньевор мне только такое покупал, – вспомнить о своей заметности и попросить:
– Можно мне будет купить что-нибудь попроще?
Вот только моего желания рарк не понял. Даже когда я объяснила, что не хочу лишнего внимания, все равно упрямо отрицательно замотал головой.
– Ты красивая, Дея. И это надо подчеркивать, а не скрывать. Тем более больше-то тебе похвастаться нечем.
Н-да… Умом меня местное божество не наделило. И отношение Ньевора ко мне не меняется, хотя он-то как раз должен видеть, что я другая. Неприятно…
Отвернулась, сделав вид, что меня это нисколько не волнует. Сосредоточилась на очередном наряде, который вытащила из контейнера, и вздрогнула, когда почувствовала присутствие мужчины совсем рядом за моей спиной и услышала тихое, едва слышное:
– Не обижайся, Дея, я же о тебе забочусь. Ты свое желание учиться и умение читать лучше не афишируй, иначе живой на Ракис можешь и не вернуться. Безопасники запросто тебя в расход пустят, если выяснится твоя… ненормальность. Им проблемы не нужны. Одно дело – стандартно глупая круглоухая, которую при всем желании ничему толком научить невозможно, и совсем другое – вот такое отклонение от нормы. Получится, что они допустили на охраняемый объект непроверенную личность, от которой непонятно чего ждать.
Пораженная не столько логикой его слов, сколько тем, насколько неправильно его оцениваю, я развернулась. Фактически уткнулась носом в белую футболку, которая оказалась на мужчине, снявшем по приходу в каюту китель.
– Убьют? – ошарашенная нежданной близостью, растерянно уточнила.
– Наверняка, – спокойно подтвердил рарк. – И меня заодно, потому что утаил информацию. Так что обе наши жизни зависят от твоих амбиций.
Шутка? Запрокинула голову, чтобы в этом убедиться, и похолодела. Ньевор не улыбался, в его глазах я видела лишь серьезную сосредоточенность.
Во рту мгновенно пересохло, а сердце подпрыгнуло, погнав кровь с такой скоростью, что в ушах зашумело. Смерть, то есть публичную казнь, Щьера я помнила прекрасно. И повторять его судьбу мне совсем не хотелось. Впрочем, как и видеть на его месте Ньевора.
– Зачем же ты меня взял? – облизнув губы, хрипло выдавила. – Если знал, насколько это опасно…
– Это ты меня сейчас в трусости обвинила? – зашипел рарк, а я, спохватившись, замотала головой, надеясь хоть этим себя реабилитировать. Вроде помогло, потому что продолжение последовало куда более спокойное. – Я не могу оставить тебя одну, Дея. Ты такие условия поставила, что должна сама убедиться в их выполнении. Иначе как проверишь, что я тебя не обманываю?
– А ты можешь обмануть? – ошалела я. Привыкла к честности и прямоте, а тут такие заявления!
– Мог бы, – отрезал Ньевор. – Но не стану. Потому и привез сюда.
Наверное, решив, что такого объяснения достаточно, он отступил и принялся распаковывать следующий контейнер. Я же, глядя, как ловко его руки снимают упаковку, по-прежнему оставалась в недоумении.
Это был намек, что верить всем подряд не стоит? Очередное профилактическое предупреждение от необдуманных поступков?
Да, видимо, так. Ньевор имеет на меня личные планы, значит, ему конкуренты не нужны. А ведь я или по глупости, или по наивности могу прельститься чужими речами и посулами. Интересно, много ли на станции окажется желающих приятно провести со мной время? И ограничатся ли они необременительными предложениями, как это сделал охранник-сопровождающий на Ракисе, или же проявят большую настойчивость?
Любопытство совершенно праздное, выяснять этого на практике я не собиралась. Передо мной стояли иные задачи, и я сосредоточилась на их реализации. Изучить станцию. Понять, что и где расположено. Найти швартовный ангар. Выяснить, как там с контролем и системой охраны…
Начала я с того, что, со всей старательностью изображая крайнюю степень непонятливости, забредала в самые разные места, прежде чем добраться до столовой, отсека, где работал Ньевор, или нашей каюты. Рисковала, поскольку реакция рарков могла быть самой непредсказуемой, однако очень быстро осознала – круглоухость это скорее плюс, чем минус. По крайней мере, меня не гоняли, на меня не кричали, мне не угрожали.
Причин было две. Первая заключалась в отсутствии тех, кто мог бы это сделать, на большей части станции. Здесь двери открывались автоматически только «нужным раркам», имеющим соответствующий допуск, а датчики на стенах и дверях бесстрастно причисляли меня к иной категории. Вторая крылась в восприятии живых охранников. Немногочисленных, но тоже имеющих место быть.
Да, увидев нарушительницу, они вскидывали оружие, но, узрев ушки, тут же его опускали и расслаблялись. Наверное, так же вели бы себя постовые на Земле, если, собирая цветочки, к воротам охраняемого объекта подошла миленькая маленькая девочка. Ее бы спокойно попросили здесь не гулять и показали дорогу к родителям: объяснили, проводили или позвали бы взрослых.
То, что я не была ребенком, меняло в этой «схеме» лишь один пункт: провожатые с завидной регулярностью одаривали меня карточками для связи. Лишь однажды безопасники вызвали Ньевора и не покинули пост. Скорее всего, потому, что оба были в возрасте, им секс с легкодоступной девицей был неинтересен. Зато те, кто помоложе и наверняка долгое время был лишен женского общества, щепетильностью не отличались. Делали даже не намеки, а прямые предложения.
– Я сегодня вечером свободен, а завтра у меня дежурство вечернее. Так что на полноценную ночь можешь рассчитывать, покувыркаемся всласть. Тебе понравится.
Ответных слов от меня не требовалось. Никто не просил озвучить согласие и пообещать, что предложение будет принято, или, наоборот, сразу сказать, что я отказываюсь… Мужчины словно знали, что с равной вероятностью может произойти и то и другое. И заранее были готовы к обоим вариантам. То есть никого не злило и не напрягало, что я могу и не позвонить…
Впрочем, нет, я ошиблась. Ньевора это очень даже беспокоило. Пожалуй, он был единственным, кто, узнав о моем очередном «заплутании», мрачнел и смотрел с подозрением, словно ждал подвоха. Успокаивался, лишь когда видел в мусорке карточку, – больше я их не хранила, сразу выбрасывала. Устроенный рарком по этому поводу скандал я хорошо запомнила, и мне не хотелось повторения.
Скорее всего, именно стремление снизить частоту вот таких «соблазнов» заставляло Ньевора, когда я все же приносила обед, просить меня не уходить в каюту, а оставаться с ним, пока он работает. Я не расстраивалась – мне ведь не просто улететь нужно, а с трофеем! Ключик от которого, несомненно, в руках моего спутника. Наблюдая за действиями рарка, я его и пыталась отыскать.
Кстати, в маленьком отсеке-кабинете, который выделили Ньевору, проводить время мне нравилось. Совершенно прозрачные стены: две, граничащие с коридором, две с шикарным видом на космос, планету и часть станции. Узкая столешница, расположенная углом вдоль внешних стен. Поручень на высоте метра от пола, идущий вдоль внутренних стен. Виртуальные голографические экраны, парящие в воздухе…
Единственный стул был занят мужчиной, а потому мне оставалось сидеть на столе и во все глаза смотреть на происходящее. Обращать внимание на проходящих по коридору рарков. Пытаться понять, что именно моделирует Ньевор, сосредоточенно всматриваясь в схему на экране. Наблюдать, как затягивается и освобождается от дымки коричнево-серая поверхность проплывающего под нами Ракиса. Следить за тем, как медленно летит вдоль борта станции корабль…
Крупный, сложной конфигурации, совсем не похожий на маленькие шаттлы для патрулирования. Он наверняка предназначался для дальних перелетов, и именно такой мне был нужен! Вот его нужно угонять! Вопрос – как?! Разве что раздобыть оружие, наглым образом захватить какого-нибудь высокопоставленного рарка в заложники и потребовать подчинения?
– Все на сегодня, – блаженно потянувшись, сообщил Ньевор, отвлекая меня от грандиозных, а потому совершенно невыполнимых планов. – Сейчас сохраню данные, и пойдем ужинать.
За процессом я следила внимательно, убеждаясь: рарк не просто сохраняет данные в системе, он еще и делает резервную копию на материальном носителе. То есть возможность стащить информацию возрастает до девяноста процентов. Почему не до ста? Да потому, что флешка-пластина хранится вовсе не в кармане Ньевора, а остается прикрепленной к приборной панели стола. Как я ее вытащу под бдительным оком заинтересованного во мне субъекта и прицелом бесстрастно все фиксирующих камер слежения?
– Дея? Ты что такого завораживающего увидела? Или прочитала?
Внимание мое от рарка не укрылось. Заметил, заподозрил, забеспокоился.
– Очень красивая картинка… – уже не раздумывая, потому как не первый раз этим приемом пользуюсь, восхитилась я. – Как настоящая! Там все движется. И яркая!
Для наглядности коснулась пальчиком границы изображения и скользнула по белой виртуальной линии окантовки и томно вздохнула, глядя на Ньевора через почти прозрачную голубоватую пленку экрана.
– Дея, ты опять? – возмутился было мужчина. Вспомнил о своем же предупреждении, спохватился и похвалил: – Правильно.
Засмеялись мы оба. Очень уж комичной вышла ситуация – ведь я, глупая, в большей степени проявила ответственность и осторожность, чем он, умный.
– Ладно. Собираюсь, и идем, – успокаиваясь, рарк принялся сворачивать экраны. Проверил, выключено ли энергопитание на столе, задвинул стул под столешницу…
Я, наблюдая за движениями мужчины, ловила себя на мысли, что Ньевор снова неуловимо изменился. Мне даже трудно объяснить, чем именно. Просто он стал как-то ближе, понятнее, человечнее. Может, это смех его красит больше, чем злость?
По коридору, ведущему от научного сектора к жилому, мы шли не слишком торопливо. Спешить некуда, да и незачем. Местная столовая работает круглосуточно, а голодными нас назвать можно было весьма условно – я чуток переборщила с порциями, которые собирала на обед. Наверняка поэтому, когда наш путь проходил мимо прозрачной стены швартовного ангара, где даже издали была заметна суета, на мое: «Можно мне посмотреть?», Ньевор отреагировал спокойным: «Смотри».
Я тут же прилипла ладонями к стеклу, с жадностью присматриваясь к происходящему.
В обозреваемом чуть с высоты, обширном помещении стояло шесть маленьких кораблей. Маломестных, больше похожих на курсирующие капсулы, потому что главный корабль, тот самый, что я видела из кабинета Ньевора, завис рядом со станцией. Он не причалил, и соединительного рукава, по которому можно было бы перейти с него на станцию, я тоже не видела.
Около одного из шаттлов, самого крупного, активнее всего суетились служащие. Вытаскивали багаж, торопливо грузили его на платформы, увозили…
– Что там случилось? – невольно вырвалось у меня.
– Прилетел кто-то, – последовал равнодушный ответ. – Идем?
Движение мы продолжили, правда, очень скоро нам снова пришлось остановиться. Теперь причиной были те, кто двигался нам навстречу: группа рарков перекрыла собой практически все пространство коридора. Один из них – молодой блондин – явно был здесь главным. Он шел впереди. Высокий, пропорционально сложенный, в идеально пошитом бежевом мундире, кажется кожаном. С длинными пшеничного цвета волосами, собранными в низкий хвост и позволяющими видеть высокий умственный потенциал мужчины. Красивый до неприличия!
Рядом с этим изумительным образцом местного мачо уверенной походкой шла девушка, едва достающая рарку до середины груди. Миниатюрная, фигуристая, в шикарном синем платье до самого пола. С собранными в элегантную высокую прическу русыми волосами, открывающими, может, и не самые узкие, но определенно заостренные уши. С надменно-презрительным выражением лица, черты которого…
Потеряв нить рассуждений, я замерла как вкопанная и задохнулась от изумления, не в силах поверить. Виола?! Моя названая сестра? Не может быть!.. Не бывает таких совпадений! К тому же уши… Уши-то почему такие рарковские острые?!
– Отойди, Дея! – услышала раздраженное шипение Ньевора, но сдвинуться с места так и не смогла. Не в силах оторвать взгляда от девушки, лишь почувствовала, как рука мужчины оттаскивает меня к стене.
Незнакомка, видимо, тоже обратила на меня внимание, потому что, поравнявшись, затормозила. Вцепившись в локоть вознамерившегося идти дальше рарка, вынудила его остановиться и обвинительными тоном припечатала, указав на меня наманикюренным пальчиком:
– Ты говорил, что на станции только женщины, занятые в исследованиях! Тогда эта разряженная красотка что здесь делает?
Я едва не вскрикнула от радости, узнав интонации. Ви! Это точно Виола! Или все-таки не Виола… Она же меня не узнает.
– Дорогая моя, разве это женщина? – прозрачно-изумрудные глаза оценивающе просканировали меня сверху вниз, буквально облив презрением. – Она же круглоухая.
Привлекательность незнакомца тут же упала до нуля. Ну не могу я восхищаться мужчиной, если он гад и расист.
– А я слышала, что с ними тоже кувыркаться можно, – не сдалась его спутница.
– Можно, – презрительно скептично хмыкнул рарк. – Только зачем пользоваться легкодоступным и готовым на все суррогатом, когда есть куда более привлекательный… объект?
Последние слова он почти промурлыкал бархатно-завораживающим тоном, приобняв девушку и склонившись к ее лицу. Присутствие свидетелей разговора их обоих, видимо, нисколько не смущало.
– Даже не мечтай! – с вызовом бросила красавица, упираясь ладонями в грудь мужчины и отталкивая от себя. – Ты еще мои условия не выполнил.
– Одно выполнил – ты на станции. Осталось три. И я надеюсь, ты с ними тянуть не будешь.
– Не буду, – неожиданно мило улыбнулась девушка и снова указала на меня пальцем. – Пока мы гостим здесь, пусть она будет моей компаньонкой!
– Граш-ш-ш… – прошипел рарк. Светлые брови сошлись к переносице, лоб прорезала складка недовольства. – От нее будут сплошные проблемы! Зачем тебе глупая прислуга?
– Ну, во-первых, другой здесь все равно нет. Ты же не захотел брать для меня служанку. А, во-вторых, я убедиться хочу, что тебя легкодоступность не привлекает! Так что пусть со мной живет. Не буду же я бегать по всей станции и следить, кого эта красотка… удовлетворяет.
Синие глаза цвета темнеющего неба впились в стоящего позади меня Ньевора, словно намекая, что он первый в очереди на удовлетворение. Впрочем, почти сразу взгляд строптивицы вернулся к спутнику, который решительно развернулся, сделав короткий шаг к нам, и важно выпрямился во весь рост.
– Лаит Шерьерон, – представился не менее надменно. – Как я понимаю… – не договорил, потому что один из сопровождающих, все это время спешно листающий информацию на планшете, именно ее и сунул под нос рарка. Прочитав, тот кивнул и продолжил: – Твоя любовница, Ньевор Хот, заинтересовала мою девушку. Ее условия ты слышал и понимаешь, что отказа с моей стороны не будет. Я жду твоего согласия.
Не знаю, как Ньевора, а меня наглость и бесцеремонность представителя местной власти возмутила. Хотя на фоне негодования я и иное ощущала – желание пойти с девушкой. Чтобы прояснились, наконец, все вопросы, что меня мучили! Кстати, еще неясно, чем Ньевору аукнется отказ, может ведь и проблем огрести на свою умную голову. А это значит, надо его подтолкнуть в правильном направлении!
Работа… Для этих рарков она была увлечением, смыслом жизни, а вовсе не способом заработать. Я это отчетливо понимала, рассматривая горящие возбуждением глаза и прислушиваясь к азартным «на шесть процентов поднять можно, больше никак!», «нам бы напряжение сингулярности снизить…», «где ты там видел предел статичности?!» Даже Ньевор в конце концов втянулся в обсуждение и принялся сыпать формулами, которым его сослуживцы внимали со всей серьезностью.
Я тоже внимала. Успевала ухватить не все, лишь отдельные элементы, но даже этого было достаточно, чтобы перед внутренним взором в общих чертах нарисовалась схема процесса…
Мое отрешенное состояние Ньевор объяснил самому себе привычно просто: помогая отстегнуть ремень, когда транспортник качнулся, причаливая к станции, повинился:
– Прости, я о тебе совсем забыл. Скучно было? Обещаю, на станции найду для тебя развлечение или какое-нибудь простенькое задание. Например, приносить мне обед, если не буду успевать есть в столовой. Возьмешься?
Мне бы не простенькое! Мне бы посложней! Стать разносчицей это… это… Мой мозг, истосковавшийся по техническим задачам, едва ли не взвыл в порыве отчаяния, однако на лице я изобразила милую улыбку и жизнерадостно сообщила:
– С удовольствием!
Возможно, в одно из таких посещений мне и удастся провернуть мой шпионский план. Да и не сидеть же мне безвылазно в каюте! Тем более она совсем крошечная: две кровати, стол, волнор, шкаф, пара одноногих табуретов и небольшая ванна-туалет за шторкой. Иллюминатор не в счет.
Пока рарк затаскивал в наш новый дом вещи, я успела все осмотреть, подивиться тесноте, сообразить, что места на станции совсем не много, и взяться за распаковку контейнеров. Развесив юбки, платья, блузки – нарядные, яркие, потому что Ньевор мне только такое покупал, – вспомнить о своей заметности и попросить:
– Можно мне будет купить что-нибудь попроще?
Вот только моего желания рарк не понял. Даже когда я объяснила, что не хочу лишнего внимания, все равно упрямо отрицательно замотал головой.
– Ты красивая, Дея. И это надо подчеркивать, а не скрывать. Тем более больше-то тебе похвастаться нечем.
Н-да… Умом меня местное божество не наделило. И отношение Ньевора ко мне не меняется, хотя он-то как раз должен видеть, что я другая. Неприятно…
Отвернулась, сделав вид, что меня это нисколько не волнует. Сосредоточилась на очередном наряде, который вытащила из контейнера, и вздрогнула, когда почувствовала присутствие мужчины совсем рядом за моей спиной и услышала тихое, едва слышное:
– Не обижайся, Дея, я же о тебе забочусь. Ты свое желание учиться и умение читать лучше не афишируй, иначе живой на Ракис можешь и не вернуться. Безопасники запросто тебя в расход пустят, если выяснится твоя… ненормальность. Им проблемы не нужны. Одно дело – стандартно глупая круглоухая, которую при всем желании ничему толком научить невозможно, и совсем другое – вот такое отклонение от нормы. Получится, что они допустили на охраняемый объект непроверенную личность, от которой непонятно чего ждать.
Пораженная не столько логикой его слов, сколько тем, насколько неправильно его оцениваю, я развернулась. Фактически уткнулась носом в белую футболку, которая оказалась на мужчине, снявшем по приходу в каюту китель.
– Убьют? – ошарашенная нежданной близостью, растерянно уточнила.
– Наверняка, – спокойно подтвердил рарк. – И меня заодно, потому что утаил информацию. Так что обе наши жизни зависят от твоих амбиций.
Шутка? Запрокинула голову, чтобы в этом убедиться, и похолодела. Ньевор не улыбался, в его глазах я видела лишь серьезную сосредоточенность.
Во рту мгновенно пересохло, а сердце подпрыгнуло, погнав кровь с такой скоростью, что в ушах зашумело. Смерть, то есть публичную казнь, Щьера я помнила прекрасно. И повторять его судьбу мне совсем не хотелось. Впрочем, как и видеть на его месте Ньевора.
– Зачем же ты меня взял? – облизнув губы, хрипло выдавила. – Если знал, насколько это опасно…
– Это ты меня сейчас в трусости обвинила? – зашипел рарк, а я, спохватившись, замотала головой, надеясь хоть этим себя реабилитировать. Вроде помогло, потому что продолжение последовало куда более спокойное. – Я не могу оставить тебя одну, Дея. Ты такие условия поставила, что должна сама убедиться в их выполнении. Иначе как проверишь, что я тебя не обманываю?
– А ты можешь обмануть? – ошалела я. Привыкла к честности и прямоте, а тут такие заявления!
– Мог бы, – отрезал Ньевор. – Но не стану. Потому и привез сюда.
Наверное, решив, что такого объяснения достаточно, он отступил и принялся распаковывать следующий контейнер. Я же, глядя, как ловко его руки снимают упаковку, по-прежнему оставалась в недоумении.
Это был намек, что верить всем подряд не стоит? Очередное профилактическое предупреждение от необдуманных поступков?
Да, видимо, так. Ньевор имеет на меня личные планы, значит, ему конкуренты не нужны. А ведь я или по глупости, или по наивности могу прельститься чужими речами и посулами. Интересно, много ли на станции окажется желающих приятно провести со мной время? И ограничатся ли они необременительными предложениями, как это сделал охранник-сопровождающий на Ракисе, или же проявят большую настойчивость?
Любопытство совершенно праздное, выяснять этого на практике я не собиралась. Передо мной стояли иные задачи, и я сосредоточилась на их реализации. Изучить станцию. Понять, что и где расположено. Найти швартовный ангар. Выяснить, как там с контролем и системой охраны…
Начала я с того, что, со всей старательностью изображая крайнюю степень непонятливости, забредала в самые разные места, прежде чем добраться до столовой, отсека, где работал Ньевор, или нашей каюты. Рисковала, поскольку реакция рарков могла быть самой непредсказуемой, однако очень быстро осознала – круглоухость это скорее плюс, чем минус. По крайней мере, меня не гоняли, на меня не кричали, мне не угрожали.
Причин было две. Первая заключалась в отсутствии тех, кто мог бы это сделать, на большей части станции. Здесь двери открывались автоматически только «нужным раркам», имеющим соответствующий допуск, а датчики на стенах и дверях бесстрастно причисляли меня к иной категории. Вторая крылась в восприятии живых охранников. Немногочисленных, но тоже имеющих место быть.
Да, увидев нарушительницу, они вскидывали оружие, но, узрев ушки, тут же его опускали и расслаблялись. Наверное, так же вели бы себя постовые на Земле, если, собирая цветочки, к воротам охраняемого объекта подошла миленькая маленькая девочка. Ее бы спокойно попросили здесь не гулять и показали дорогу к родителям: объяснили, проводили или позвали бы взрослых.
То, что я не была ребенком, меняло в этой «схеме» лишь один пункт: провожатые с завидной регулярностью одаривали меня карточками для связи. Лишь однажды безопасники вызвали Ньевора и не покинули пост. Скорее всего, потому, что оба были в возрасте, им секс с легкодоступной девицей был неинтересен. Зато те, кто помоложе и наверняка долгое время был лишен женского общества, щепетильностью не отличались. Делали даже не намеки, а прямые предложения.
– Я сегодня вечером свободен, а завтра у меня дежурство вечернее. Так что на полноценную ночь можешь рассчитывать, покувыркаемся всласть. Тебе понравится.
Ответных слов от меня не требовалось. Никто не просил озвучить согласие и пообещать, что предложение будет принято, или, наоборот, сразу сказать, что я отказываюсь… Мужчины словно знали, что с равной вероятностью может произойти и то и другое. И заранее были готовы к обоим вариантам. То есть никого не злило и не напрягало, что я могу и не позвонить…
Впрочем, нет, я ошиблась. Ньевора это очень даже беспокоило. Пожалуй, он был единственным, кто, узнав о моем очередном «заплутании», мрачнел и смотрел с подозрением, словно ждал подвоха. Успокаивался, лишь когда видел в мусорке карточку, – больше я их не хранила, сразу выбрасывала. Устроенный рарком по этому поводу скандал я хорошо запомнила, и мне не хотелось повторения.
Скорее всего, именно стремление снизить частоту вот таких «соблазнов» заставляло Ньевора, когда я все же приносила обед, просить меня не уходить в каюту, а оставаться с ним, пока он работает. Я не расстраивалась – мне ведь не просто улететь нужно, а с трофеем! Ключик от которого, несомненно, в руках моего спутника. Наблюдая за действиями рарка, я его и пыталась отыскать.
Кстати, в маленьком отсеке-кабинете, который выделили Ньевору, проводить время мне нравилось. Совершенно прозрачные стены: две, граничащие с коридором, две с шикарным видом на космос, планету и часть станции. Узкая столешница, расположенная углом вдоль внешних стен. Поручень на высоте метра от пола, идущий вдоль внутренних стен. Виртуальные голографические экраны, парящие в воздухе…
Единственный стул был занят мужчиной, а потому мне оставалось сидеть на столе и во все глаза смотреть на происходящее. Обращать внимание на проходящих по коридору рарков. Пытаться понять, что именно моделирует Ньевор, сосредоточенно всматриваясь в схему на экране. Наблюдать, как затягивается и освобождается от дымки коричнево-серая поверхность проплывающего под нами Ракиса. Следить за тем, как медленно летит вдоль борта станции корабль…
Крупный, сложной конфигурации, совсем не похожий на маленькие шаттлы для патрулирования. Он наверняка предназначался для дальних перелетов, и именно такой мне был нужен! Вот его нужно угонять! Вопрос – как?! Разве что раздобыть оружие, наглым образом захватить какого-нибудь высокопоставленного рарка в заложники и потребовать подчинения?
– Все на сегодня, – блаженно потянувшись, сообщил Ньевор, отвлекая меня от грандиозных, а потому совершенно невыполнимых планов. – Сейчас сохраню данные, и пойдем ужинать.
За процессом я следила внимательно, убеждаясь: рарк не просто сохраняет данные в системе, он еще и делает резервную копию на материальном носителе. То есть возможность стащить информацию возрастает до девяноста процентов. Почему не до ста? Да потому, что флешка-пластина хранится вовсе не в кармане Ньевора, а остается прикрепленной к приборной панели стола. Как я ее вытащу под бдительным оком заинтересованного во мне субъекта и прицелом бесстрастно все фиксирующих камер слежения?
– Дея? Ты что такого завораживающего увидела? Или прочитала?
Внимание мое от рарка не укрылось. Заметил, заподозрил, забеспокоился.
– Очень красивая картинка… – уже не раздумывая, потому как не первый раз этим приемом пользуюсь, восхитилась я. – Как настоящая! Там все движется. И яркая!
Для наглядности коснулась пальчиком границы изображения и скользнула по белой виртуальной линии окантовки и томно вздохнула, глядя на Ньевора через почти прозрачную голубоватую пленку экрана.
– Дея, ты опять? – возмутился было мужчина. Вспомнил о своем же предупреждении, спохватился и похвалил: – Правильно.
Засмеялись мы оба. Очень уж комичной вышла ситуация – ведь я, глупая, в большей степени проявила ответственность и осторожность, чем он, умный.
– Ладно. Собираюсь, и идем, – успокаиваясь, рарк принялся сворачивать экраны. Проверил, выключено ли энергопитание на столе, задвинул стул под столешницу…
Я, наблюдая за движениями мужчины, ловила себя на мысли, что Ньевор снова неуловимо изменился. Мне даже трудно объяснить, чем именно. Просто он стал как-то ближе, понятнее, человечнее. Может, это смех его красит больше, чем злость?
По коридору, ведущему от научного сектора к жилому, мы шли не слишком торопливо. Спешить некуда, да и незачем. Местная столовая работает круглосуточно, а голодными нас назвать можно было весьма условно – я чуток переборщила с порциями, которые собирала на обед. Наверняка поэтому, когда наш путь проходил мимо прозрачной стены швартовного ангара, где даже издали была заметна суета, на мое: «Можно мне посмотреть?», Ньевор отреагировал спокойным: «Смотри».
Я тут же прилипла ладонями к стеклу, с жадностью присматриваясь к происходящему.
В обозреваемом чуть с высоты, обширном помещении стояло шесть маленьких кораблей. Маломестных, больше похожих на курсирующие капсулы, потому что главный корабль, тот самый, что я видела из кабинета Ньевора, завис рядом со станцией. Он не причалил, и соединительного рукава, по которому можно было бы перейти с него на станцию, я тоже не видела.
Около одного из шаттлов, самого крупного, активнее всего суетились служащие. Вытаскивали багаж, торопливо грузили его на платформы, увозили…
– Что там случилось? – невольно вырвалось у меня.
– Прилетел кто-то, – последовал равнодушный ответ. – Идем?
Движение мы продолжили, правда, очень скоро нам снова пришлось остановиться. Теперь причиной были те, кто двигался нам навстречу: группа рарков перекрыла собой практически все пространство коридора. Один из них – молодой блондин – явно был здесь главным. Он шел впереди. Высокий, пропорционально сложенный, в идеально пошитом бежевом мундире, кажется кожаном. С длинными пшеничного цвета волосами, собранными в низкий хвост и позволяющими видеть высокий умственный потенциал мужчины. Красивый до неприличия!
Рядом с этим изумительным образцом местного мачо уверенной походкой шла девушка, едва достающая рарку до середины груди. Миниатюрная, фигуристая, в шикарном синем платье до самого пола. С собранными в элегантную высокую прическу русыми волосами, открывающими, может, и не самые узкие, но определенно заостренные уши. С надменно-презрительным выражением лица, черты которого…
Потеряв нить рассуждений, я замерла как вкопанная и задохнулась от изумления, не в силах поверить. Виола?! Моя названая сестра? Не может быть!.. Не бывает таких совпадений! К тому же уши… Уши-то почему такие рарковские острые?!
– Отойди, Дея! – услышала раздраженное шипение Ньевора, но сдвинуться с места так и не смогла. Не в силах оторвать взгляда от девушки, лишь почувствовала, как рука мужчины оттаскивает меня к стене.
Незнакомка, видимо, тоже обратила на меня внимание, потому что, поравнявшись, затормозила. Вцепившись в локоть вознамерившегося идти дальше рарка, вынудила его остановиться и обвинительными тоном припечатала, указав на меня наманикюренным пальчиком:
– Ты говорил, что на станции только женщины, занятые в исследованиях! Тогда эта разряженная красотка что здесь делает?
Я едва не вскрикнула от радости, узнав интонации. Ви! Это точно Виола! Или все-таки не Виола… Она же меня не узнает.
– Дорогая моя, разве это женщина? – прозрачно-изумрудные глаза оценивающе просканировали меня сверху вниз, буквально облив презрением. – Она же круглоухая.
Привлекательность незнакомца тут же упала до нуля. Ну не могу я восхищаться мужчиной, если он гад и расист.
– А я слышала, что с ними тоже кувыркаться можно, – не сдалась его спутница.
– Можно, – презрительно скептично хмыкнул рарк. – Только зачем пользоваться легкодоступным и готовым на все суррогатом, когда есть куда более привлекательный… объект?
Последние слова он почти промурлыкал бархатно-завораживающим тоном, приобняв девушку и склонившись к ее лицу. Присутствие свидетелей разговора их обоих, видимо, нисколько не смущало.
– Даже не мечтай! – с вызовом бросила красавица, упираясь ладонями в грудь мужчины и отталкивая от себя. – Ты еще мои условия не выполнил.
– Одно выполнил – ты на станции. Осталось три. И я надеюсь, ты с ними тянуть не будешь.
– Не буду, – неожиданно мило улыбнулась девушка и снова указала на меня пальцем. – Пока мы гостим здесь, пусть она будет моей компаньонкой!
– Граш-ш-ш… – прошипел рарк. Светлые брови сошлись к переносице, лоб прорезала складка недовольства. – От нее будут сплошные проблемы! Зачем тебе глупая прислуга?
– Ну, во-первых, другой здесь все равно нет. Ты же не захотел брать для меня служанку. А, во-вторых, я убедиться хочу, что тебя легкодоступность не привлекает! Так что пусть со мной живет. Не буду же я бегать по всей станции и следить, кого эта красотка… удовлетворяет.
Синие глаза цвета темнеющего неба впились в стоящего позади меня Ньевора, словно намекая, что он первый в очереди на удовлетворение. Впрочем, почти сразу взгляд строптивицы вернулся к спутнику, который решительно развернулся, сделав короткий шаг к нам, и важно выпрямился во весь рост.
– Лаит Шерьерон, – представился не менее надменно. – Как я понимаю… – не договорил, потому что один из сопровождающих, все это время спешно листающий информацию на планшете, именно ее и сунул под нос рарка. Прочитав, тот кивнул и продолжил: – Твоя любовница, Ньевор Хот, заинтересовала мою девушку. Ее условия ты слышал и понимаешь, что отказа с моей стороны не будет. Я жду твоего согласия.
Не знаю, как Ньевора, а меня наглость и бесцеремонность представителя местной власти возмутила. Хотя на фоне негодования я и иное ощущала – желание пойти с девушкой. Чтобы прояснились, наконец, все вопросы, что меня мучили! Кстати, еще неясно, чем Ньевору аукнется отказ, может ведь и проблем огрести на свою умную голову. А это значит, надо его подтолкнуть в правильном направлении!