— Нет.
— До той войны о них тоже не слышали, — усмехнулась Лиора недобро. Её слегка раскосые глаза сейчас как никогда напоминали о мастере Оро-Иче. — Война изменила сам облик мира. Меньший из континентов утонул в море. Другой почти целиком выкосили болезни, и до сих пор никто не отваживается исследовать его. Нам повезло, можно сказать. Маги здесь были более разумны, пожалуй. Они всего лишь создали этот огромный горный массив, и за его пределы почти никакие твари не выходят. Даже нассова трава не спускается на побережье, хотя там полно беспечной неповоротливой пищи. Побережье на юге — благословенный уголок. Ещё много людских поселений на северо-западе и северо-востоке, где великие равнины и леса. На севере — ледяные пустыни. Некоторые мастера уходили туда в странствие, но мало кто возвращался… Думаю, там свои твари и ловушки. Когда-то маги едва не истребили род людской, Трикси, — вздохнула Лиора. — Потомки выживших помнят это время. Во многих общинах и государствах религиозные и иные законы предписывают истреблять детей, если они рождаются магами. Хотя каждый правитель, конечно, держит наёмников и врачевателей из магов, но об этом вслух не говорят. Те потомки магов, которые желали соблюдать законы, ушли в горы, недоступные для людей. Так появился Лагон.
Она замолчала.
Прогрохотал гром; что-то зашелестело — дождь?
— А свободные?
Лиора промолчала. Маронг поёрзал, глядя то на неё, то на меня, а затем откликнулся очень тихо:
— В Лагоне знаниями делятся — все со всеми. Нет, тайные силы есть у каждого, но от лучших учеников у мастера секретов нет. Были семьи, которые не желали делиться своими тайнами. И соблюдать законы — тоже. "Свободные" — значит "свободные использовать магию так, как пожелают". Нас… — он запнулся. — Их очень много. Если бы мы… они не убивали друг друга, то было бы ещё больше.
— Обучение в Лагоне имеет свою цену, — вновь подала голос Лиора, когда умолк Маронг. — Об этом мало кто знает, кроме мастеров и подмастерьев, конечно… Те, кто проходит обучение больше пяти лет, теряют интерес к власти. Абсолютно. Я сама толком не знаю, как это получается. Может, ложа внимающих и поющих делает что-то такое. Может, мастер Оро-Ич создал огромную иллюзию, которая пожирает жажду власти, как червь сомнения выжирает любовь и уверенность. Зато вот здесь, — она прикоснулась к своему животу, по нижнему краю рёбер, — появляется что-то, что гонит тебя к новым знаниям. В мир. Все подмастерья рано или поздно уходят в странствие. Отец говорил, что Лагон просто обнажает истинную сущность мага, и она именно знание, а не власть. Не знаю. Может, однажды люди забудут катастрофу, и маги смогут жить на богатом и спокойном побережье. Или свободные раньше уничтожат нас, а затем и людей, расплодятся везде и устроят новую войну.
Сказать, что я была удивлена… Слишком слабо. Нет, мне и раньше приходило в голову, что мир вокруг изрядно напоминает этакий магический постапокалипсис, минное поле, где вместо взрывчатки — сюрреалистические ловушки и химеры. Но реальность превзошла все догадки.
В моём мире примерно живёт четырнадцать миллиардов человек. А здесь сколько, интересно? Хотя бы пятьдесят миллионов наберётся? Или нет, учитывая, что из трёх известных материков один затоплен, другой отравлен, а значительную часть третьего занимают горы? Тридцать миллионов?
Десять?
Может статься, что у нас в столице больше население, чем здесь на всей планете.
И к тому же выясняется, что свободные постоянно ведут войну с целым миром и друг с другом. Вероятность, что кто-то из моих призывателей останется в живых к тому времени, когда я обзаведусь достаточной силой, теперь кажется вообще призрачной.
Мастер Оро-Ич наверняка знал об этом. Но выглядел вполне серьёзным, когда рассказывал о шансе вернуться домой… Не похоже, что он просто дурил мне голову ложными надеждами. Так где здесь подвох?
И, если уж на то пошло, то какого шраха он подсунул меня Аринге?
— Что молчите? Перепугались? — Тейт появился внезапно, мокрый, грязный, но зато с охапкой дров и с увесистым свёртком. — Чья лампа горит? Погасите, пока молнией не шарахнуло.
— Мы же под землёй, — вяло откликнулся Маронг, но всё же послушался.
Шарик погас, и стало темно.
— Ну, многие так думают. А молнии бьют. Их любая магия притягивает, даже под землёй. Если только на шесть ростов не зарыться, — жизнерадостно объявил Тейт. Потом загремел чем-то, зашуршал сумкой. Звякнули склянки, и на дровах вспыхнуло пламя. Деревяшки были щедро присыпаны жёлтым порошком. — Почему, думаешь, столько наших от грозы погибает? Со склона не успевают уйти? — Он презрительно фыркнул. — Хорошая новость, кстати. Дождь не кислый, можно пить. Я раздобыл кое-каких фруктов, а ещё листья шерги, ну, на лепёшки, и такого же водного зверя, какого мы в пещерах ели, — перечислял он, выкладывая из травяного свёртка добычу. — Раз Трикси плохо не стало, значит, ей его точно можно. Нарежем тонкими полосками и поджарим. А воду можно кипятить вот в этом, — и он водрузил сверху горки припасов небольшую, с два кулака, скорлупку. — Совсем закаменела, повезло. Видимо, прошлогодняя.
— О, тут и кора шерги есть! — оживилась Лиора, разбирая припасы. Глаза у неё заблестели. Так соскучилась по бодрящему питью, что ли? — Тейт, ты чудо!
Маронг странно дёрнулся, а затем потихоньку оттеснил рыжего и сам стал заниматься готовкой. Поразительно, как много может сделать опытный человек всего лишь одним коротким ножом! И фрукты почистить от мелких косточек, и распотрошить зверька, нарезая мясо тонкими полосками, и даже настрогать мясистые листья шерги, чтоб нашлёпать из них лепёшки. Запекали их тут же, на небольшом плоском камешке. А мясо — на прутиках, очень быстро. Буквально сунул на полминуты в самый жар, и можно уже вынимать.
Без пряностей, едва сдобренное солоноватым соком, под слишком крепкую шергу в скорлупке, передаваемой по кругу… каким же вкусным всё это мне показалось!
Когда гроза минула, уже почти стемнело. Тейт отвёл нас к небольшому озерцу, где можно было искупаться, и предложил заночевать в подземном убежище — до Лагона оставалось не так много, но идти по горам лучше было при свете.
— К тому же гроза стирает любые следы, так что на некоторое время мы почти в полной безопасности, — весело сообщил он. — Даже если бы Аринга вдруг осталась жива, то сейчас бы она потеряла нас.
Я про себя уточнила: "Если только никто до грозы не видел, как мы подлетаем к этой долине".
Но озвучивать свои крайне ценные мысли не стала. Рыжий явно сам всё понимает, и если считает, что по ночам передвигаться опаснее, чем оставаться на месте с риском попасться гипотетическим преследователям — значит, так оно и есть.
Спать легли без промедления. Долгий переход и гроза всех вымотали. Я вообще думала, что после всего, что случилось, буду в безопасном месте отсыпаться сутки, не меньше. Остальные придерживались того же мнения — может, кроме Тейта, неутомимого, как тот парень с промо фитнес-клуба, который на видеоролике уличной рекламы круглые сутки тягает гантели и улыбается…
Сон не шёл, против ожиданий.
Мысли блуждали хаотически: от рассказа Лиоры через дурацкую рекламу к тому, чем пахнут волосы рыжего после купания в озере. Мне упорно мерещился шоколад, и это потихоньку сводило с ума. Наверно, поэтому я не сразу заметила очевидное — блондинка и Маронг легли на максимально возможном расстоянии. Она у меня под боком, он за Тейтом, у стенки. Это засело в голове, как заноза. Пытаясь уснуть, я ворочалась с бок на бок так, что наконец разбудила рыжего.
— Ну что такое? — вздохнул он, сгребая меня в охапку. — Замёрзла, что ли?
Я настороженно замерла, прислушиваясь. Остальные крепко спали. У блондинки даже щиты во сне съехали.
— Нет, не замёрзла. Думаю, — наконец призналась я.
— О чём же? — с любопытством приподнялся он на локте.
В душе недолго боролось любопытство и страх показаться идиоткой, который и проиграл с разгромным счётом.
— О Лиоре с Маронгом. В подземельях они были не разлей вода, держались всё время вместе, просто сладкая парочка. А как оказались в долине — держатся поодаль.
— Я не все слова понял, но суть уловил, — признался рыжий шёпотом. — Тут дело простое. Считается, что всё, что случилось в дороге, не по-настоящему. Бывает, что угодишь с кем-то в ловушку, думаешь, теперь друзья навсегда, лгать друг другу не можете и так далее. А дома как-то спадает всё. И как-то даже стыдно за себя становится. Поэтому и говорят, что странствие не в счёт. Когда возвращаешься, приходится заново создавать доверие, — заключил он тихо.
Мне стало не по себе.
— А мы? Ты говорил, чтобы я всегда тебе доверяла.
Рыжий усмехнулся. Я не увидела и не услышала это — кожей ощутила.
— Мы — другое дело, Трикси. В странствии, в Лагоне, где угодно я повторю: верь мне, — обжёг его шёпот мою шею. — Верь мне. Я никогда не предам. Я смогу защитить. Больше ничего не могу обещать… пока. Спи, Трикси. Завтра последний рывок.
Он повернул меня так, что я теперь фактически лежала на нём, обнял покрепче и почти сразу отключился. От тепла вскоре накатила дремота. Но одна мысль по-прежнему крутилась на периферии сознания: странствие не в счёт.
То, что случилось в дороге, не по-настоящему.
Глупость какая, думала я наутро, завтракая остывшим мясом и подсохшими лепёшками. Это что, получается, схватка с Арингой не в счёт? Или то, как Лиора из последних сил прикрыла нас, когда пещера обвалилась? Или то, как Маронг всецело доверился мне и побежал навстречу мастеру, не зная наверняка, что я её обезвредила?
И гроза — не считается?
И рассказ Лиоры о катастрофе? Выкинуть из головы — и всё?
Последняя часть пути оказалась самой лёгкой. Поэтому я мало наблюдала за окрестностями, полностью сосредоточившись на спутниках. И чем ближе становился Лагон, тем сильнее разило от Маронга тоской и сожалением об упущенных шансах. А защита Лиоры становилась всё глуше и плотнее, пока не сравнялась с моей. Когда показался знакомый склон, за которым скрывался спуск в долину, напряжение достигло предела.
— Идите сначала вы, — сказала Лиора, остановившись вдруг. Щиты у неё держались безупречно, но между бровей залегла морщинка, а кулаки сжались до посеревших костяшек. — Я… потом, — добавила она и попятилась.
Маронг деревянно кивнул:
— Как хочешь, конечно. М-м… — Он опустил голову, пряча выражение глаз за длинными прядями. — До встречи.
Больше всего он сейчас хотел подойти, взять её за руку и поцеловать — между шеей и плечом, так, чтобы мурашки по коже побежали. А Лиора, эмпат и телепат, отворачивалась и старательно делала вид, что не чувствует этого.
И что сама не хочет того же.
Шрах, что за мелодрама?
— У вас идиотские поверья!
Не знаю, как у меня вообще это вырвалось, но услышали все. Даже Маронг, который мысленно был не здесь.
— Что?.. — растерянно переспросила Лиора.
Я медленно выдохнула, успокаиваясь.
— Ваши приметы про дорогу. Про странствие. Что это не в счёт. Спешу вас огорчить — всё считается, — ответила я, чувствуя, что ещё немного — и начну шипеть, как кошка. Тейт успокаивающе сжал мою руку. — У нас, знаете ли, говорили по-другому. Что уходят в путешествие всегда одни, а возвращаются другие. Люди с нашими лицами — и такие непохожие. И знаете, что? С этим как-то жить придётся.
Лиора странно всхлипнула, прижимая пальцы к губам — и опрометью кинулась вниз по склону, к лесу из камней. Упала, поднялась, не отряхиваясь, побежала дальше, кажется, всхлипывая на ходу.
— Что стоишь? — коварно спросил Тейт, заглядывая в лицо Маронгу. — Убегание у женщин — любимая игра, они просто обожают ускользать и всё такое. Но штука в том, что ускользать им надо от кого-то. Если просто так, то им потом очень плохо. И вообще нет ничего лучше, чем дать им возможность послать тебя. Желательно несколько раз, пока не дойдёт, что уходить никуда не надо, — ухмыльнулся он.
— Я… — Маронг запнулся, потом оглянулся на Лиору. — Спасибо, Тейт-кан. И Трикси-кан тоже, — приложил он на секунду руку к груди и кинулся догонять блондинку, которая уже почти скрылась в каменном лесу.
Мы с рыжим остались одни.
— Не ожидал от тебя, — произнёс он внезапно, улыбнувшись.
— А я — от тебя, — не осталась я в долгу и вздохнула: — Это очень жалко выглядело? Я имею в виду, своё выступление.
— Сработало же, — погладил он меня по голове ободряюще и зашагал вверх по склону. — Идём. Они без нас разберутся.
Я поспешила следом.
Не знаю, кто там вернулся из путешествия вместо меня, но на душе у этой незнакомки было гораздо легче.
13
Глава 13. Мастерская интрига
Универсальная награда, универсальная валюта,
а также универсальный источник неприятностей.
(Из свитка "Загадки Лагона")
— До той войны о них тоже не слышали, — усмехнулась Лиора недобро. Её слегка раскосые глаза сейчас как никогда напоминали о мастере Оро-Иче. — Война изменила сам облик мира. Меньший из континентов утонул в море. Другой почти целиком выкосили болезни, и до сих пор никто не отваживается исследовать его. Нам повезло, можно сказать. Маги здесь были более разумны, пожалуй. Они всего лишь создали этот огромный горный массив, и за его пределы почти никакие твари не выходят. Даже нассова трава не спускается на побережье, хотя там полно беспечной неповоротливой пищи. Побережье на юге — благословенный уголок. Ещё много людских поселений на северо-западе и северо-востоке, где великие равнины и леса. На севере — ледяные пустыни. Некоторые мастера уходили туда в странствие, но мало кто возвращался… Думаю, там свои твари и ловушки. Когда-то маги едва не истребили род людской, Трикси, — вздохнула Лиора. — Потомки выживших помнят это время. Во многих общинах и государствах религиозные и иные законы предписывают истреблять детей, если они рождаются магами. Хотя каждый правитель, конечно, держит наёмников и врачевателей из магов, но об этом вслух не говорят. Те потомки магов, которые желали соблюдать законы, ушли в горы, недоступные для людей. Так появился Лагон.
Она замолчала.
Прогрохотал гром; что-то зашелестело — дождь?
— А свободные?
Лиора промолчала. Маронг поёрзал, глядя то на неё, то на меня, а затем откликнулся очень тихо:
— В Лагоне знаниями делятся — все со всеми. Нет, тайные силы есть у каждого, но от лучших учеников у мастера секретов нет. Были семьи, которые не желали делиться своими тайнами. И соблюдать законы — тоже. "Свободные" — значит "свободные использовать магию так, как пожелают". Нас… — он запнулся. — Их очень много. Если бы мы… они не убивали друг друга, то было бы ещё больше.
— Обучение в Лагоне имеет свою цену, — вновь подала голос Лиора, когда умолк Маронг. — Об этом мало кто знает, кроме мастеров и подмастерьев, конечно… Те, кто проходит обучение больше пяти лет, теряют интерес к власти. Абсолютно. Я сама толком не знаю, как это получается. Может, ложа внимающих и поющих делает что-то такое. Может, мастер Оро-Ич создал огромную иллюзию, которая пожирает жажду власти, как червь сомнения выжирает любовь и уверенность. Зато вот здесь, — она прикоснулась к своему животу, по нижнему краю рёбер, — появляется что-то, что гонит тебя к новым знаниям. В мир. Все подмастерья рано или поздно уходят в странствие. Отец говорил, что Лагон просто обнажает истинную сущность мага, и она именно знание, а не власть. Не знаю. Может, однажды люди забудут катастрофу, и маги смогут жить на богатом и спокойном побережье. Или свободные раньше уничтожат нас, а затем и людей, расплодятся везде и устроят новую войну.
Сказать, что я была удивлена… Слишком слабо. Нет, мне и раньше приходило в голову, что мир вокруг изрядно напоминает этакий магический постапокалипсис, минное поле, где вместо взрывчатки — сюрреалистические ловушки и химеры. Но реальность превзошла все догадки.
В моём мире примерно живёт четырнадцать миллиардов человек. А здесь сколько, интересно? Хотя бы пятьдесят миллионов наберётся? Или нет, учитывая, что из трёх известных материков один затоплен, другой отравлен, а значительную часть третьего занимают горы? Тридцать миллионов?
Десять?
Может статься, что у нас в столице больше население, чем здесь на всей планете.
И к тому же выясняется, что свободные постоянно ведут войну с целым миром и друг с другом. Вероятность, что кто-то из моих призывателей останется в живых к тому времени, когда я обзаведусь достаточной силой, теперь кажется вообще призрачной.
Мастер Оро-Ич наверняка знал об этом. Но выглядел вполне серьёзным, когда рассказывал о шансе вернуться домой… Не похоже, что он просто дурил мне голову ложными надеждами. Так где здесь подвох?
И, если уж на то пошло, то какого шраха он подсунул меня Аринге?
— Что молчите? Перепугались? — Тейт появился внезапно, мокрый, грязный, но зато с охапкой дров и с увесистым свёртком. — Чья лампа горит? Погасите, пока молнией не шарахнуло.
— Мы же под землёй, — вяло откликнулся Маронг, но всё же послушался.
Шарик погас, и стало темно.
— Ну, многие так думают. А молнии бьют. Их любая магия притягивает, даже под землёй. Если только на шесть ростов не зарыться, — жизнерадостно объявил Тейт. Потом загремел чем-то, зашуршал сумкой. Звякнули склянки, и на дровах вспыхнуло пламя. Деревяшки были щедро присыпаны жёлтым порошком. — Почему, думаешь, столько наших от грозы погибает? Со склона не успевают уйти? — Он презрительно фыркнул. — Хорошая новость, кстати. Дождь не кислый, можно пить. Я раздобыл кое-каких фруктов, а ещё листья шерги, ну, на лепёшки, и такого же водного зверя, какого мы в пещерах ели, — перечислял он, выкладывая из травяного свёртка добычу. — Раз Трикси плохо не стало, значит, ей его точно можно. Нарежем тонкими полосками и поджарим. А воду можно кипятить вот в этом, — и он водрузил сверху горки припасов небольшую, с два кулака, скорлупку. — Совсем закаменела, повезло. Видимо, прошлогодняя.
— О, тут и кора шерги есть! — оживилась Лиора, разбирая припасы. Глаза у неё заблестели. Так соскучилась по бодрящему питью, что ли? — Тейт, ты чудо!
Маронг странно дёрнулся, а затем потихоньку оттеснил рыжего и сам стал заниматься готовкой. Поразительно, как много может сделать опытный человек всего лишь одним коротким ножом! И фрукты почистить от мелких косточек, и распотрошить зверька, нарезая мясо тонкими полосками, и даже настрогать мясистые листья шерги, чтоб нашлёпать из них лепёшки. Запекали их тут же, на небольшом плоском камешке. А мясо — на прутиках, очень быстро. Буквально сунул на полминуты в самый жар, и можно уже вынимать.
Без пряностей, едва сдобренное солоноватым соком, под слишком крепкую шергу в скорлупке, передаваемой по кругу… каким же вкусным всё это мне показалось!
Когда гроза минула, уже почти стемнело. Тейт отвёл нас к небольшому озерцу, где можно было искупаться, и предложил заночевать в подземном убежище — до Лагона оставалось не так много, но идти по горам лучше было при свете.
— К тому же гроза стирает любые следы, так что на некоторое время мы почти в полной безопасности, — весело сообщил он. — Даже если бы Аринга вдруг осталась жива, то сейчас бы она потеряла нас.
Я про себя уточнила: "Если только никто до грозы не видел, как мы подлетаем к этой долине".
Но озвучивать свои крайне ценные мысли не стала. Рыжий явно сам всё понимает, и если считает, что по ночам передвигаться опаснее, чем оставаться на месте с риском попасться гипотетическим преследователям — значит, так оно и есть.
Спать легли без промедления. Долгий переход и гроза всех вымотали. Я вообще думала, что после всего, что случилось, буду в безопасном месте отсыпаться сутки, не меньше. Остальные придерживались того же мнения — может, кроме Тейта, неутомимого, как тот парень с промо фитнес-клуба, который на видеоролике уличной рекламы круглые сутки тягает гантели и улыбается…
Сон не шёл, против ожиданий.
Мысли блуждали хаотически: от рассказа Лиоры через дурацкую рекламу к тому, чем пахнут волосы рыжего после купания в озере. Мне упорно мерещился шоколад, и это потихоньку сводило с ума. Наверно, поэтому я не сразу заметила очевидное — блондинка и Маронг легли на максимально возможном расстоянии. Она у меня под боком, он за Тейтом, у стенки. Это засело в голове, как заноза. Пытаясь уснуть, я ворочалась с бок на бок так, что наконец разбудила рыжего.
— Ну что такое? — вздохнул он, сгребая меня в охапку. — Замёрзла, что ли?
Я настороженно замерла, прислушиваясь. Остальные крепко спали. У блондинки даже щиты во сне съехали.
— Нет, не замёрзла. Думаю, — наконец призналась я.
— О чём же? — с любопытством приподнялся он на локте.
В душе недолго боролось любопытство и страх показаться идиоткой, который и проиграл с разгромным счётом.
— О Лиоре с Маронгом. В подземельях они были не разлей вода, держались всё время вместе, просто сладкая парочка. А как оказались в долине — держатся поодаль.
— Я не все слова понял, но суть уловил, — признался рыжий шёпотом. — Тут дело простое. Считается, что всё, что случилось в дороге, не по-настоящему. Бывает, что угодишь с кем-то в ловушку, думаешь, теперь друзья навсегда, лгать друг другу не можете и так далее. А дома как-то спадает всё. И как-то даже стыдно за себя становится. Поэтому и говорят, что странствие не в счёт. Когда возвращаешься, приходится заново создавать доверие, — заключил он тихо.
Мне стало не по себе.
— А мы? Ты говорил, чтобы я всегда тебе доверяла.
Рыжий усмехнулся. Я не увидела и не услышала это — кожей ощутила.
— Мы — другое дело, Трикси. В странствии, в Лагоне, где угодно я повторю: верь мне, — обжёг его шёпот мою шею. — Верь мне. Я никогда не предам. Я смогу защитить. Больше ничего не могу обещать… пока. Спи, Трикси. Завтра последний рывок.
Он повернул меня так, что я теперь фактически лежала на нём, обнял покрепче и почти сразу отключился. От тепла вскоре накатила дремота. Но одна мысль по-прежнему крутилась на периферии сознания: странствие не в счёт.
То, что случилось в дороге, не по-настоящему.
Глупость какая, думала я наутро, завтракая остывшим мясом и подсохшими лепёшками. Это что, получается, схватка с Арингой не в счёт? Или то, как Лиора из последних сил прикрыла нас, когда пещера обвалилась? Или то, как Маронг всецело доверился мне и побежал навстречу мастеру, не зная наверняка, что я её обезвредила?
И гроза — не считается?
И рассказ Лиоры о катастрофе? Выкинуть из головы — и всё?
Последняя часть пути оказалась самой лёгкой. Поэтому я мало наблюдала за окрестностями, полностью сосредоточившись на спутниках. И чем ближе становился Лагон, тем сильнее разило от Маронга тоской и сожалением об упущенных шансах. А защита Лиоры становилась всё глуше и плотнее, пока не сравнялась с моей. Когда показался знакомый склон, за которым скрывался спуск в долину, напряжение достигло предела.
— Идите сначала вы, — сказала Лиора, остановившись вдруг. Щиты у неё держались безупречно, но между бровей залегла морщинка, а кулаки сжались до посеревших костяшек. — Я… потом, — добавила она и попятилась.
Маронг деревянно кивнул:
— Как хочешь, конечно. М-м… — Он опустил голову, пряча выражение глаз за длинными прядями. — До встречи.
Больше всего он сейчас хотел подойти, взять её за руку и поцеловать — между шеей и плечом, так, чтобы мурашки по коже побежали. А Лиора, эмпат и телепат, отворачивалась и старательно делала вид, что не чувствует этого.
И что сама не хочет того же.
Шрах, что за мелодрама?
— У вас идиотские поверья!
Не знаю, как у меня вообще это вырвалось, но услышали все. Даже Маронг, который мысленно был не здесь.
— Что?.. — растерянно переспросила Лиора.
Я медленно выдохнула, успокаиваясь.
— Ваши приметы про дорогу. Про странствие. Что это не в счёт. Спешу вас огорчить — всё считается, — ответила я, чувствуя, что ещё немного — и начну шипеть, как кошка. Тейт успокаивающе сжал мою руку. — У нас, знаете ли, говорили по-другому. Что уходят в путешествие всегда одни, а возвращаются другие. Люди с нашими лицами — и такие непохожие. И знаете, что? С этим как-то жить придётся.
Лиора странно всхлипнула, прижимая пальцы к губам — и опрометью кинулась вниз по склону, к лесу из камней. Упала, поднялась, не отряхиваясь, побежала дальше, кажется, всхлипывая на ходу.
— Что стоишь? — коварно спросил Тейт, заглядывая в лицо Маронгу. — Убегание у женщин — любимая игра, они просто обожают ускользать и всё такое. Но штука в том, что ускользать им надо от кого-то. Если просто так, то им потом очень плохо. И вообще нет ничего лучше, чем дать им возможность послать тебя. Желательно несколько раз, пока не дойдёт, что уходить никуда не надо, — ухмыльнулся он.
— Я… — Маронг запнулся, потом оглянулся на Лиору. — Спасибо, Тейт-кан. И Трикси-кан тоже, — приложил он на секунду руку к груди и кинулся догонять блондинку, которая уже почти скрылась в каменном лесу.
Мы с рыжим остались одни.
— Не ожидал от тебя, — произнёс он внезапно, улыбнувшись.
— А я — от тебя, — не осталась я в долгу и вздохнула: — Это очень жалко выглядело? Я имею в виду, своё выступление.
— Сработало же, — погладил он меня по голове ободряюще и зашагал вверх по склону. — Идём. Они без нас разберутся.
Я поспешила следом.
Не знаю, кто там вернулся из путешествия вместо меня, но на душе у этой незнакомки было гораздо легче.
13
Глава 13. Мастерская интрига
Универсальная награда, универсальная валюта,
а также универсальный источник неприятностей.
(Из свитка "Загадки Лагона")