– Двух, – педантично поправила я.
– Что?
– Одно «простите» плюс одно «извините». Итого, два, – терпеливо подсчитала я. – Два извинения за одно столкновение. Получается, я даже переплатила… Немного. Или у вас другая система расчетов? Хорошо. Сколько извинений надо? Три? Пять? Десять? Говорите, не стесняйтесь. Мне не сложно. Могу даже парочку «спасиб» прибавить, на всякий случай. За общение, так сказать. И выдать залпом, чтобы хоть одно в вас попало. Хотя, боюсь, все они отрикошетят от такого непробива… гм… во всех отношениях достойного и «уклюжего» эльфа.
На лице «уклюжего» не двинулся ни единый мускул, лишь уголки губ дернулись в еле заметной усмешке.
– Мне не нужны твои пустые слова, человечка.
– Полных не имеем, – развела я руками. – Берите, что дают.
– Отработаешь.
От этого, в высшей степени неожиданного, заявления я даже воздухом поперхнулась. Они что, в этом мире, с ума посходили?
Эльф, пользуясь моим ошарашенным молчанием, невозмутимо продолжил:
– Придешь после обеда в мои покои. Пыль протрешь. У слуг как раз сегодня выходной. Одного раза достаточно. На большее ты вряд ли сгодишься.
А в уголках губ притаилась чуть заметная улыбка… выразительная такая – как намек, что под «одним разом» не только пыль подразумевается.
Так значит, да?
Нет, я не стала грубить. Вежливость – наше все. Я вообще, когда злюсь, становлюсь предельно учтивой. А тут еще и тема деликатная.
– Стесняюсь спросить, – произнесла мягко, почти ласково. – Вы инвалид с детства или в результате несчастного случая? Производственная травма? Совсем себя обслуживать не способны? Понимаю, это очень личное, но хотелось бы заранее знать, раз уж мы об этом заговорили. Потому что я, конечно, занимаюсь благотворительностью… иногда… в основном, по пятницам, но с некоторыми… гм… интимными проблемами помочь не смогу. Даже не просите. Сочувствую, но не смогу. Мы не настолько близко знакомы. Так что придется вам терпеть, пока слуги не вернутся.
И вот тут я впервые увидела, как свирепеют эльфы – раньше всерьез считала, что у них все эмоции, кроме высокомерия, давно атрофировались. За ненадобностью. Как рудимент. Мы даже с друзьями поспорили.
Но этот эльф определенно был неправильным.
Плотно сжатые губы побелели, ноздри гневно расширились, на точеных скулах проступили желваки, а кончики ушей окрасились розовым. Мило так.
– Да как ты смеешь, человечка? – У-у-у, а голос какой ледяной, того и гляди, заморозит. – Я высокородный эйр.
– Значит, с детства, – со вздохом подытожила я. – Примите мои самые искренние соболезнования. Тяжелый, наверное, диагноз… Это хоть лечится?
Глаза мужчины опасно сверкнули. Васильковое пламя взметнулось, разгораясь, и вдруг потухло, исчезло, словно его и не было.
– А ты забавная, человечка… Необычная. Это, пожалуй, любопытнее, чем я думал, – протянул высокородный заинтересованно, почти одобрительно. И улыбнулся.
Улыбка мгновенно преобразила его лицо, придав на удивление живое, чувственное, немного лукавое выражение, так контрастирующее с привычной надменностью эльфов. У меня от подобного зрелища даже дыхание перехватило.
А собеседник вдруг стремительно подался вперед, сокращая расстояние, и отчеканил:
– Эт-лэрто.
Над нашими головами коротко громыхнуло, словно в небе собиралась гроза – неожиданно так, посреди зимы, и в ту же секунду запястье обожгло нестерпимым холодом, заставив меня ойкнуть и отшатнуться.
– Срок – до заката. Надеюсь, ты проявишь благоразумие, человечка, и явишься прежде, чем печать сработает, – опалил ухо вкрадчивый шепот.
И этот… на всю голову эйр выпрямился, еще раз улыбнулся, теперь уже торжествующе, победно, заложил ладони за спину, в два шага обогнул меня и исчез за углом.
Впрочем, я на его уход почти не обратила внимания. Не до этого было.
Дернула вверх рукав плаща, расстегнула манжет платья и недоуменно уставилась на запястье. Вернее, на появившуюся там татуировку – аккуратную такую, небольшую, но при этом очень искусную. Тонко очерченный круг, а в нем – затейливая вязь орнамента, складывающаяся в загадочную надпись.
Это еще что такое?
Символы совершенно неизвестные – вызывают лишь какие-то смутные ассоциации, не больше, и это еще одна странность. Я прекрасно понимаю всеобщий и читаю на нем без проблем. Пожалуй, даже бегло.
Осторожно провела по узору подушечками пальцев. Раз, другой… Потерла сильнее… Никакого эффекта. Впрочем, не стоило и надеяться, что «украшение» можно так легко убрать – слишком уж довольная улыбка была у высокородного. Надо у куратора спросить, что это за язык, да и мою нательную живопись показать не мешает. Пусть разбирается.
Куратор…
Встреча…
Черт, опаздываю же!
Я отпустила рукав, подхватила полы платья и рванула вперед. Потом разберусь, что к чему, а заодно узнаю, как зовут неправильного… эйра. Кто он вообще такой и где обитает.
«Придешь после обеда в мои покои… Срок – до заката», – передразнила сердито.
А адрес кто говорить будет? Не то, чтобы я собиралась навещать эльфа – даже мысли об этом не мелькнуло. Но стало любопытно… Если комнату не указал, значит, считает, что его все в академии и так должны знать.
«А фамилия моя слишком известная, чтобы я ее называл».
Мда…
Кто же он такой?
Резкий порыв ветра ударил в лицо, и я, поморщившись, натянула капюшон поглубже.
Эх, шла бы себе по теплым, надежным коридорам – чинно, благородно, как ходят все в этой престижной академии, и ничего бы не случилось. Но увы… Марр сегодня с самого утра нервничал, злился. На уговоры не поддавался и негодующе фыркал, стоило приблизиться. Чтобы умилостивить его, понадобилась вся моя изобретательность, хитрость, лесть, а, главное, время – вот и пришлось остаться.
Надеюсь, Алекс скажет куратору, что я задерживаюсь… Или Сэм. В общем, кто-нибудь из друзей точно предупредит мэтра Канаги. Да и идти осталось недолго. Вон за той аркой – небольшая терраса, а там до нужной аудитории рукой подать.
На террасе оказалось неожиданно многолюдно, то есть многоэльфно. И в этот раз, видимо для разнообразия, первородные мне попались вполне традиционные – ушастые, голубоглазые, золотоволосые. Классические, так сказать.
На меня гордые сыны расы «уклюжих» не обратили не малейшего внимания, как будто на них регулярно выпадают из арок взъерошенные девицы с задранной почти до колен юбкой. Даже бровью в мою сторону не повели. Они были целиком и полностью поглощены очень важным делом – ловлей мелкого, яростно шипящего существа, похожего на стрекозу-переростка. Существо смазанной тенью металось по террасе и усердно махало тоненькими полупрозрачными крылышками, стараясь не угодить в сверкающие, явно зачарованные сети. Но эльфы всякий раз оказывались быстрее, и снова вставали у него на пути со своими магическими путами.
Вот это чудо, в отличие от его преследователей, меня почти сразу заметило и отреагировало с какой-то панической радостью. Отчаянно заверещало, метнулось ко мне, юркнуло за отворот плаща и затаилось где-то в районе шеи, царапая коготками кожу.
Стрекоза с когтями?
Мамочки!..
Я и так-то насекомых не очень люблю – сложные у меня с ними отношения, а тут вообще мутант какой-то.
Взвизгнула, рванула завязки плаща, пытаясь стряхнуть подселившееся ко мне «нечто». Черт бы побрал эту неудобную местную одежду – волшебных артефактов полным-полно, а обыкновенную молнию так и не удосужились до сих пор придумать.
Незваный гость, поняв, что я собираюсь сделать, вцепился, похоже, уже не только когтями, но и зубами. По крайней мере, мне так показалось.
А эльфы… Эльфы слаженно повернулись в нашу сторону.
Повисла недобрая пауза.
– Верни, – грозно потребовал один из перворожденных.
– Это наша добыча, – так же повелительно добавил другой.
Я бы, конечно, вернула – мало ли, у кого какие экзотические питомцы бывают. Но слово «добыча» сразу насторожило. Да и стрекозел неожиданно жалобно пискнул, мелко затрясся и буквально распластался по моему телу. Он явно не желал возвращаться к «охотникам».
И я поняла: не смогу, просто не смогу его выдать, и все тут.
– Не отдам.
Упрямо мотнула головой, отступила и накрыла малыша ладонью, прижимая к себе.
Эльфы шагнули вперед, слаженно так, угрожающе. Мелкий еще раз пискнул, где-то там, под моей рукой, а мне внезапно захотелось истерически рассмеяться – от абсурдности ситуации. Утро еще не закончилось, а я уже успела нажить себе трех врагов. И каких!
Почувствуй себя д’Артаньяном, называется. Тот тоже, помнится, в первый же день умудрился нарваться на три дуэли.
Сейчас очередные высокородные, в отместку, понаставят на мне свои печати, и окажусь я с ног до головы в татуировках. Останется только выйти на площадь перед центральным входом в академию и кричать в рупор:
– Кому я тут должна? Всем прощаю. Не хотите? Тогда в шеренгу по одному становись! Не толпитесь, соблюдайте безопасную социальную дистанцию, мойте руки перед… гм… ну, это, пожалуй, пропустим. В общем, в очередь, уважаемые господа, в очередь…
Эльфы сделали еще один шаг.
Стрекозел чуть слышно заскулил, завозился и намертво впечатался в тело, собираясь, похоже, во мне и раствориться.
Я, мысленно проклиная все на свете, набрала в грудь воздуха… Но сказать ничего не успела.
Запястье снова полоснуло холодом, и в воздухе возникло серебристое облачко – красивое, пушистое, совершенно безобидное на вид. По крайней мере, мне так казалось. А вот у перворожденных имелось на этот счет совершенно иное мнение.
Они побледнели и резко остановились, словно споткнулись на ровном месте. Затем переглянулись, коротко поклонились – причем, непонятно кому: то ли мне, то ли облаку, а может, вообще татуировке – и, развернувшись, молча скрылись за дверью, ведущей с галереи в учебный корпус.
Облако с легким хлопком исчезло. Стрекозел молнией выметнулся из-под плаща, радостно выкрикнул что-то, подозрительно напоминавшее задорное «ура», и унесся прочь, скрывшись за снежной пеленой снаружи. Даже не позволил себя как следует рассмотреть.
А я осталась одна. Нет, с татуировкой. И с вопросом.
Эта печать… она что, меня еще и охраняет?
Дальше я двигалась уже с некоторой опаской – просто не представляла, чего еще ожидать. Но, видимо, судьба исчерпала лимит приготовленных на утро гадостей, а может, затаилась, готовя что-то особенно пакостное. Так или иначе, до аудитории я добралась быстро и без происшествий.
Свернула в учебный корпус, бодрой ланью проскакала по совершенно пустому коридору, открыла высокую резную дверь, скользнула внутрь и настороженно огляделась.
Так…
– Что?
– Одно «простите» плюс одно «извините». Итого, два, – терпеливо подсчитала я. – Два извинения за одно столкновение. Получается, я даже переплатила… Немного. Или у вас другая система расчетов? Хорошо. Сколько извинений надо? Три? Пять? Десять? Говорите, не стесняйтесь. Мне не сложно. Могу даже парочку «спасиб» прибавить, на всякий случай. За общение, так сказать. И выдать залпом, чтобы хоть одно в вас попало. Хотя, боюсь, все они отрикошетят от такого непробива… гм… во всех отношениях достойного и «уклюжего» эльфа.
На лице «уклюжего» не двинулся ни единый мускул, лишь уголки губ дернулись в еле заметной усмешке.
– Мне не нужны твои пустые слова, человечка.
– Полных не имеем, – развела я руками. – Берите, что дают.
– Отработаешь.
От этого, в высшей степени неожиданного, заявления я даже воздухом поперхнулась. Они что, в этом мире, с ума посходили?
Эльф, пользуясь моим ошарашенным молчанием, невозмутимо продолжил:
– Придешь после обеда в мои покои. Пыль протрешь. У слуг как раз сегодня выходной. Одного раза достаточно. На большее ты вряд ли сгодишься.
А в уголках губ притаилась чуть заметная улыбка… выразительная такая – как намек, что под «одним разом» не только пыль подразумевается.
Так значит, да?
Нет, я не стала грубить. Вежливость – наше все. Я вообще, когда злюсь, становлюсь предельно учтивой. А тут еще и тема деликатная.
– Стесняюсь спросить, – произнесла мягко, почти ласково. – Вы инвалид с детства или в результате несчастного случая? Производственная травма? Совсем себя обслуживать не способны? Понимаю, это очень личное, но хотелось бы заранее знать, раз уж мы об этом заговорили. Потому что я, конечно, занимаюсь благотворительностью… иногда… в основном, по пятницам, но с некоторыми… гм… интимными проблемами помочь не смогу. Даже не просите. Сочувствую, но не смогу. Мы не настолько близко знакомы. Так что придется вам терпеть, пока слуги не вернутся.
И вот тут я впервые увидела, как свирепеют эльфы – раньше всерьез считала, что у них все эмоции, кроме высокомерия, давно атрофировались. За ненадобностью. Как рудимент. Мы даже с друзьями поспорили.
Но этот эльф определенно был неправильным.
Плотно сжатые губы побелели, ноздри гневно расширились, на точеных скулах проступили желваки, а кончики ушей окрасились розовым. Мило так.
– Да как ты смеешь, человечка? – У-у-у, а голос какой ледяной, того и гляди, заморозит. – Я высокородный эйр.
– Значит, с детства, – со вздохом подытожила я. – Примите мои самые искренние соболезнования. Тяжелый, наверное, диагноз… Это хоть лечится?
Глаза мужчины опасно сверкнули. Васильковое пламя взметнулось, разгораясь, и вдруг потухло, исчезло, словно его и не было.
– А ты забавная, человечка… Необычная. Это, пожалуй, любопытнее, чем я думал, – протянул высокородный заинтересованно, почти одобрительно. И улыбнулся.
Улыбка мгновенно преобразила его лицо, придав на удивление живое, чувственное, немного лукавое выражение, так контрастирующее с привычной надменностью эльфов. У меня от подобного зрелища даже дыхание перехватило.
А собеседник вдруг стремительно подался вперед, сокращая расстояние, и отчеканил:
– Эт-лэрто.
Над нашими головами коротко громыхнуло, словно в небе собиралась гроза – неожиданно так, посреди зимы, и в ту же секунду запястье обожгло нестерпимым холодом, заставив меня ойкнуть и отшатнуться.
– Срок – до заката. Надеюсь, ты проявишь благоразумие, человечка, и явишься прежде, чем печать сработает, – опалил ухо вкрадчивый шепот.
И этот… на всю голову эйр выпрямился, еще раз улыбнулся, теперь уже торжествующе, победно, заложил ладони за спину, в два шага обогнул меня и исчез за углом.
Впрочем, я на его уход почти не обратила внимания. Не до этого было.
Дернула вверх рукав плаща, расстегнула манжет платья и недоуменно уставилась на запястье. Вернее, на появившуюся там татуировку – аккуратную такую, небольшую, но при этом очень искусную. Тонко очерченный круг, а в нем – затейливая вязь орнамента, складывающаяся в загадочную надпись.
Это еще что такое?
Символы совершенно неизвестные – вызывают лишь какие-то смутные ассоциации, не больше, и это еще одна странность. Я прекрасно понимаю всеобщий и читаю на нем без проблем. Пожалуй, даже бегло.
Осторожно провела по узору подушечками пальцев. Раз, другой… Потерла сильнее… Никакого эффекта. Впрочем, не стоило и надеяться, что «украшение» можно так легко убрать – слишком уж довольная улыбка была у высокородного. Надо у куратора спросить, что это за язык, да и мою нательную живопись показать не мешает. Пусть разбирается.
Куратор…
Встреча…
Черт, опаздываю же!
Я отпустила рукав, подхватила полы платья и рванула вперед. Потом разберусь, что к чему, а заодно узнаю, как зовут неправильного… эйра. Кто он вообще такой и где обитает.
«Придешь после обеда в мои покои… Срок – до заката», – передразнила сердито.
А адрес кто говорить будет? Не то, чтобы я собиралась навещать эльфа – даже мысли об этом не мелькнуло. Но стало любопытно… Если комнату не указал, значит, считает, что его все в академии и так должны знать.
«А фамилия моя слишком известная, чтобы я ее называл».
Мда…
Кто же он такой?
Резкий порыв ветра ударил в лицо, и я, поморщившись, натянула капюшон поглубже.
Эх, шла бы себе по теплым, надежным коридорам – чинно, благородно, как ходят все в этой престижной академии, и ничего бы не случилось. Но увы… Марр сегодня с самого утра нервничал, злился. На уговоры не поддавался и негодующе фыркал, стоило приблизиться. Чтобы умилостивить его, понадобилась вся моя изобретательность, хитрость, лесть, а, главное, время – вот и пришлось остаться.
Надеюсь, Алекс скажет куратору, что я задерживаюсь… Или Сэм. В общем, кто-нибудь из друзей точно предупредит мэтра Канаги. Да и идти осталось недолго. Вон за той аркой – небольшая терраса, а там до нужной аудитории рукой подать.
На террасе оказалось неожиданно многолюдно, то есть многоэльфно. И в этот раз, видимо для разнообразия, первородные мне попались вполне традиционные – ушастые, голубоглазые, золотоволосые. Классические, так сказать.
На меня гордые сыны расы «уклюжих» не обратили не малейшего внимания, как будто на них регулярно выпадают из арок взъерошенные девицы с задранной почти до колен юбкой. Даже бровью в мою сторону не повели. Они были целиком и полностью поглощены очень важным делом – ловлей мелкого, яростно шипящего существа, похожего на стрекозу-переростка. Существо смазанной тенью металось по террасе и усердно махало тоненькими полупрозрачными крылышками, стараясь не угодить в сверкающие, явно зачарованные сети. Но эльфы всякий раз оказывались быстрее, и снова вставали у него на пути со своими магическими путами.
Вот это чудо, в отличие от его преследователей, меня почти сразу заметило и отреагировало с какой-то панической радостью. Отчаянно заверещало, метнулось ко мне, юркнуло за отворот плаща и затаилось где-то в районе шеи, царапая коготками кожу.
Стрекоза с когтями?
Мамочки!..
Я и так-то насекомых не очень люблю – сложные у меня с ними отношения, а тут вообще мутант какой-то.
Взвизгнула, рванула завязки плаща, пытаясь стряхнуть подселившееся ко мне «нечто». Черт бы побрал эту неудобную местную одежду – волшебных артефактов полным-полно, а обыкновенную молнию так и не удосужились до сих пор придумать.
Незваный гость, поняв, что я собираюсь сделать, вцепился, похоже, уже не только когтями, но и зубами. По крайней мере, мне так показалось.
А эльфы… Эльфы слаженно повернулись в нашу сторону.
Повисла недобрая пауза.
– Верни, – грозно потребовал один из перворожденных.
– Это наша добыча, – так же повелительно добавил другой.
Я бы, конечно, вернула – мало ли, у кого какие экзотические питомцы бывают. Но слово «добыча» сразу насторожило. Да и стрекозел неожиданно жалобно пискнул, мелко затрясся и буквально распластался по моему телу. Он явно не желал возвращаться к «охотникам».
И я поняла: не смогу, просто не смогу его выдать, и все тут.
– Не отдам.
Упрямо мотнула головой, отступила и накрыла малыша ладонью, прижимая к себе.
Эльфы шагнули вперед, слаженно так, угрожающе. Мелкий еще раз пискнул, где-то там, под моей рукой, а мне внезапно захотелось истерически рассмеяться – от абсурдности ситуации. Утро еще не закончилось, а я уже успела нажить себе трех врагов. И каких!
Почувствуй себя д’Артаньяном, называется. Тот тоже, помнится, в первый же день умудрился нарваться на три дуэли.
Сейчас очередные высокородные, в отместку, понаставят на мне свои печати, и окажусь я с ног до головы в татуировках. Останется только выйти на площадь перед центральным входом в академию и кричать в рупор:
– Кому я тут должна? Всем прощаю. Не хотите? Тогда в шеренгу по одному становись! Не толпитесь, соблюдайте безопасную социальную дистанцию, мойте руки перед… гм… ну, это, пожалуй, пропустим. В общем, в очередь, уважаемые господа, в очередь…
Эльфы сделали еще один шаг.
Стрекозел чуть слышно заскулил, завозился и намертво впечатался в тело, собираясь, похоже, во мне и раствориться.
Я, мысленно проклиная все на свете, набрала в грудь воздуха… Но сказать ничего не успела.
Запястье снова полоснуло холодом, и в воздухе возникло серебристое облачко – красивое, пушистое, совершенно безобидное на вид. По крайней мере, мне так казалось. А вот у перворожденных имелось на этот счет совершенно иное мнение.
Они побледнели и резко остановились, словно споткнулись на ровном месте. Затем переглянулись, коротко поклонились – причем, непонятно кому: то ли мне, то ли облаку, а может, вообще татуировке – и, развернувшись, молча скрылись за дверью, ведущей с галереи в учебный корпус.
Облако с легким хлопком исчезло. Стрекозел молнией выметнулся из-под плаща, радостно выкрикнул что-то, подозрительно напоминавшее задорное «ура», и унесся прочь, скрывшись за снежной пеленой снаружи. Даже не позволил себя как следует рассмотреть.
А я осталась одна. Нет, с татуировкой. И с вопросом.
Эта печать… она что, меня еще и охраняет?
Дальше я двигалась уже с некоторой опаской – просто не представляла, чего еще ожидать. Но, видимо, судьба исчерпала лимит приготовленных на утро гадостей, а может, затаилась, готовя что-то особенно пакостное. Так или иначе, до аудитории я добралась быстро и без происшествий.
Свернула в учебный корпус, бодрой ланью проскакала по совершенно пустому коридору, открыла высокую резную дверь, скользнула внутрь и настороженно огляделась.
Так…