— Когда Мио исчез, дети играли на территории детсада. И у меня возникает вопрос, как это могло произойти. Ведь ребенок вроде Мио не может перелезть через такую высокую ограду. И калитку ему тоже не открыть.

— Это мы уже вычислили, — сказала Люси. — Ну, что он не мог сбежать сам. Неизвестно только одно: кто его забрал.

— Верно, — кивнул я. — Но, черт возьми, участок-то полностью открытый. Не какой-нибудь большой зеленый сад с множеством укромных уголков, где можно спрятаться. Мио увели прямо на глазах у воспитательниц. Или с заднего двора. Но в таком случае кто-то должен был остановить мальчика, когда он пошел туда. Там нет игровой площадки.

Я отошел от плиты, стал накрывать на стол. Люси положила спагетти в кипящую воду. Я стал не только сожителем. Но еще и частным детективом. Который шнырял по безлюдным летом детским садам и подсчитывал длину их ограды.

— Когда Мио исчез, было темно, — сказал я. — Стоял ноябрь, а время близилось к четырем.

— Двор и игровая площадка наверняка были освещены, — возразила Люси. — Да и на улице в этот час наверняка горели фонари.

— Само собой, — сказал я. — Но это не означает, что не было тени и темных углов.

Люси полила спагетти маслом.

— Никто из воспитательниц не помнит, чтобы они видели, как он ушел, — сказал я. — Или что его забрал кто-то из приемных родителей. Ведь ребенка не забирают молчком. Люди здороваются с персоналом, спрашивают, как прошел день.

Неужели все это говорю я сам? Я же вообще не собирался заводить детей. А теперь вот стою у себя на кухне и рассказываю Люси, как забирают детей из садика. Будто ей это неизвестно.

Люси крикнула, что еда на столе. Белла прибежала с двумя куклами под мышкой.

— За столом не больше одной куклы, — напомнил я.

Она, не раздумывая, бросила короткостриженую куклу на пол. Вторую посадила на детский стул, стоявший у стола подле ее места.

— Что будешь делать с машиной? — спросила Люси.

Я скривился и взглянул на часы.

— Поем и отгоню в сервис. Засохший апельсин жутко воняет.

Это было последнее, чем я занимался в тот первый рабочий день. Отогнал “порше” в мастерскую, которая работала и по воскресеньям, и оставил там. Домой поехал в прокатной машине. Даже не догадываясь, что сделал поистине блестящий ход.





4

Понедельник




Телефон зазвонил сразу после полуночи. Открыв глаза, я первым делом подумал, что даже не успел погрузиться в сны. Люси проснулась секундой позже меня. Поскольку чисто формально меня по-прежнему подозревали в двойном убийстве, мы предполагали, что мой мобильник поставлен на прослушку. Поэтому телефонов у меня было несколько. И звонил сейчас самый старый. Единственный, какой я имел до начала этой запутанной истории. Именно тот, который, как я считал, прослушивала полиция.

— Ответь же, — сказала Люси.

Она стала очень нервозна. Да и я тоже.

Несколько раз я ткнул не туда, куда надо, прежде чем утихомирил трезвон:

— Мартин.

Голос у меня был хриплый, сонный.

— Я знаю, что́ вы ищете.

Я молчал. Говорила женщина. Голос был незнакомый, я понятия не имел, кто это.

— Простите?

— Я… мне надо с вами встретиться. Хочу кое-что рассказать. Про Мио.

Пульс зачастил, громко, быстро.

— Кто вы? — спросил я.

Затягивать разговор никак нельзя. Чтобы не всполошить полицию. Ни в коем случае. Так я обещал Люциферу.

— По телефону не скажу. Мы можем встретиться?

— Что? Прямо сейчас?


— Если можно.

В моей усталой голове гремел по меньшей мере десяток предупреждающих сигналов. Откуда она знает, кто я? В газетах про меня — пока что — не писали. Если вдуматься, об этой истории вообще писали на удивление мало. Я видел несколько коротких заметок о двух наездах в центре Стокгольма, но никто их друг с другом не связывал. Не видел я и чтобы писали о подозреваемом, которого допрашивала полиция. Но почему? С каких пор полицейская информация не утекает как сквозь сито? Как, черт побери, два убийства, связанные с делом Сары Техас, умудрились остаться без внимания ежедневной прессы?

Голос в мобильнике заговорил снова:

— Ну так как? Мы можем встретиться прямо сейчас?

Я разозлился:

— Только если вы скажете, кто вы и с какой стати решили, что я захочу с вами встретиться посреди ночи.

Люси смотрела на меня большими глазами. Я погладил ее по голому плечу. Нужны веские причины, чтобы выгнать меня из постели.

Тут женщина сказала:

— О вас мне рассказал Бобби.

Я оцепенел.

— Не верю.

— Незадолго до смерти. Мы встречались. Он сказал, что вы зайдете в детский сад поговорить со мной и со всеми остальными. И выяснить, что случилось с Мио. Он дал мне ваш телефон.

У меня совершенно пересохло во рту. Полиции не вредно услышать ее слова.

— Значит, вы работаете в том детском саду, куда ходил Мио?

— Да.

— Этого мало, я хотел бы услышать больше. Объясните, почему нам надо встретиться.

— Потому что мне кое-что известно. Но по телефону я говорить не хочу. Могу только сказать, что кое-что видела тем вечером. Когда Мио исчез. — Последние слова она прошептала.

— Вы кое-что видели? — тихо повторил я.

— Да, — сказала она. — Так вы приедете?

Каждая благоразумная частица моего мозга протестовала. Нет, я ни за что не выйду один в ночь. Нет, я не стану доверять безымянной женщине, которая мне позвонила. Но любопытство было слишком велико. В этом смысле я ничуть не изменился. Искатель приключений ищет их всю жизнь.

— Вы должны назвать свое имя, — сказал я.

Она помедлила. Но потом все же ответила:

— Сюзанна. Меня зовут Сюзанна. Вы приедете?

Я вздохнул, стараясь не смотреть на Люси.

— Приеду. А теперь давайте ваш номер телефона, я перезвоню вам с другого мобильника.





* * *


Вероятно, у Сюзанны были свои причины бояться полиции, потому что дать мне свой телефон она отказалась. Кончилось тем, что я назвал ей новый номер, по которому она могла позвонить. Пока что я считал его надежным, но уже через день-другой придется вывести его из игры, ведь, если полиция в самом деле прослушивала меня, она его обнаружит. Решаясь прослушивать чьи-то телефонные разговоры, полиция фактически прослушивает один или несколько номеров. Если затем выясняется, что объект пользуется еще несколькими номерами, они вынуждены идти к прокурору за разрешением на прослушку и этих номеров. Вся процедура занимает от нескольких часов до нескольких дней.

Было бы явным преувеличением утверждать, что Люси благословила мою вылазку, когда я сообщил ей, что́ намерен делать.

— Черт побери, ты совсем с ума сошел, — громко воскликнула она, пока я одевался.

— Тсс, Беллу разбудишь.

— Это же несерьезно, — сказала она. — Тебе нельзя ехать одному. Неужели непонятно?

Как раз очень даже понятно. Но из тех, кто мог бы помочь, мне вспомнился только мафиозный босс Борис. А его я не хотел беспокоить понапрасну. После всего, что случилось, когда он охранял Беллу. Чем меньше мы контактируем, тем меньше вероятность, что полиция прознает о нашем знакомстве.

Вот и над этим впору посмеяться. Над моей боязнью полиции. Раньше я никогда ее не боялся, но теперь видел в ней этакого непостижимого противника, способного разрушить всю мою жизнь.

— Я буду вот по этому адресу. — Я протянул Люси листок, на котором черкнул все, что нужно. — Если через час я не дам о себе знать, звони в полицию. Будем надеяться, что они поступят разумно.

Люси покачала головой. Она сидела на кровати, подтянув колени к подбородку. Рыжие локоны рассыпались по плечам. На ней были только трусики и тонкая рубашка. Эротичная часть моего мозга — честно говоря, раньше эта его часть преобладала — тотчас проснулась. Чего бы я не отдал, лишь бы остаться дома и заняться с Люси любовью.