– Можешь говорить мне всё что угодно, но Ингу не трогай. Ты трусливая задница, которая перекладывает на всех свои обязательства. Ты пьяница и шут! Ты никто! Ты маменькин сыночек, который боится даже слово лишнее сказать! Пресмыкатель! – кричу и со злостью толкаю Дина в грудь.

– Да как ты смеешь? Ты…

– Смею! Я точно смею говорить тебе правду! Друг? Это твой друг? Так вот, он мразь, а ты тупой придурок, раз не видишь дальше своего носа! Принц? Да не смешите меня! Какой из тебя принц, а особенно король? Ты станешь катастрофой для этой страны! Ты ни хрена не знаешь о ней! Ничего! Ну же, скажи, что ты сделал для своего народа? – Делаю паузу. Дин сжимает кулаки, но он сам виноват. Напросился. Не стоило ему трогать мою сестру. Не стоило…

– Реджина…

– Ничего, – выплёвываю я. – Ты ничего не сделал, а только спускаешь огромные деньги на свои развлечения. Ты боишься. Ты всего боишься, потому что никогда не умел брать на себя ответственность, как настоящий мужчина. Ни пять лет назад, ни сейчас. Ты перекладываешь её на чужие плечи, но только не принимаешь на свои. Ты нашёл дуру в моём лице, считая, что можешь так просто натравить на меня своих треклятых псов? Нет, так не пойдёт, Фердинанд. Отвечай за свои поступки сам. Я не просила тебя отрекаться от трона, это сделал ты, по своей воле, потому что трус. Ты искал повод избежать серьёзной ответственности за жизни тысяч людей, благодаря которым можешь купаться в роскоши! Ты похож на маленького мальчика, который постоянно капризничает, обижается и ноет по любому поводу! Ой, как мне сложно здесь! Ой, как меня все запарили! Ой, мама опять мне звонит! Ой, сегодня я напьюсь и поимею кого-то нового, но всё не могу решить эту или ту! Чёрный «Мерседес» купить или жёлтый «Феррари». Вот они, твои глупые и ничем не интересные мысли, но ни разу не подумал о том, что все эти бумажки ты имеешь благодаря таким, как я. И ты понимаешь, что народ тебя не примет. Будут возмущения, ведь ты ни хрена не значишь для них. Ты, как комнатная собачка, где положат еду повкуснее, туда и бежишь. Это всё маразм! Балы! Развлечения! Куча денег в канаву, только бы ты развлекался и был доволен своей красотой! А ты хоть раз задумался о том, что эти деньги, которые ты ни хрена не ценишь, помогут кому-то в Альоре? Ты знаешь, что люди не так счастливы, как тебе кажется? Я не верю в идеальные страны! Таких нет, и скоро ты сам это увидишь! Ты очнёшься, но будет поздно. Ты всегда думал только о себе. Ты грёбаный эгоист, Фердинанд! Ты трус и самовлюблённый нарцисс! И тебе не подставить меня в этой ситуации. Ты просто решил сбежать, как и раньше. Ты сбегаешь, когда появляются сложности, и нужно делать что-то значимое. Ты боишься. Боишься даже себе признаться, что тобой руководят, и ты подчиняешься, потому что ты тупой баран.

– Джина, закрой рот. Не позволяй себе лишнего, – зло цедит Дерик, выступая вперёд.

– Да иди ты на хрен, сукин сын. Ты доволен тем, что происходит, верно? Ты всем доволен, ведь тебе это на руку! И вот это твой друг? – с презрением указываю на Дерика, обращаясь к побледневшему Дину.

– Покажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, слышал о таком? Так вот. Ты придурок, который верит предателю, врагу, который тебя уничтожит. Он уже тебя уничтожил, а ты ничего не видишь, ведь так страшно увидеть правду. Ты бежишь от неё и в данный момент стоишь за моей спиной. Ты прикрылся мной! Девушкой! Да какой ты мужчина после этого?! У тебя на уме только выпивка и секс! Повзрослей, Дин. Тебе тридцать лет вот-вот исполнится, а ума ни грамма. Заткнись, Дерик! Тебе слово я не давала! Закрой свой чёртов рот и не раскрывай его в мою сторону! – Тычу в него пальцем, замечая движение со стороны Дерика.

– Ты этого хотел? Довести меня? Ты довёл, козёл. Ты довёл меня, и теперь я ни черта не закрою рот, пока всё не выскажу. Ты… ты… я искренне желаю тебе упасть. Упасть так же больно и сильно, как ты это делал со мной. Каждый чёртов день! Ты это делал со мной! – Толкаю его в грудь, отчего Дерик отшатывается.

– Реджина, хватит…

– Заткнись и ты, Герман! Не лезь! Я думала, что у тебя есть сердце… есть оно, но нет… его вырезали при рождении. Вырезали в обмен на уплату налогов на твоё содержание здесь. Его нет. Ты его продал, чтобы сейчас нести с собой только боль и горе. Ты соткан изо лжи и предательства. Это у тебя в крови. Твоя кровь гнилая, как и ты сам. Ты…

– Джина, заткнись, иначе… – рычит Дерик.

– Нет, тебе недостаточно. Не затыкай меня и засунь в задницу своё «иначе», я им сыта по горло! Хочу, чтобы ты рыдал кровавыми слезами. Я желаю тебе этого! Хочу, чтобы на твоём теле было больше шрамов, которые будут гноиться, убивая тебя медленно и мучительно! Я хочу! Чтобы ты! Сдох! Ненавижу тебя! Если нужно, то я и душу свою продам за твою смерть! Ты и есть чёртова смерть для всех! Ты даже мать свою убил, когда появился на свет! И вот это будет со всеми, до кого ты дотронешься! Ты убьёшь и Дина, и Германа, и этих дурочек, которые влюбляются в твой внутренний ад! Ты темнота, отравляющая каждого! Но не меня! Ты слышал? Ты до меня не добрался! У тебя ничего не вышло! Надеюсь, что теперь ты меня услышал ясно! Сгори в чёртовом аду! Один! Никому не нужный! Использованный! Брошенный! Преданный! Отброс! – Замахиваюсь кулаками на Дерика, но меня хватают за талию. Визжу, дёргаясь и пытаясь освободиться.

– Реджина, всё… пожалуйста, не усугубляй, – быстро шепчет Герман.

Задыхаясь от спёртого воздуха, замираю. Он ставит меня на ноги в коридоре, но я ещё не закончила.

– Я не собираюсь смотреть на то, как ты погибнешь, Дин. И как он убьёт тебя, Герман. А это будет. Он несёт с собой смерть. Он этого хочет…

– Реджина, прошу…

– Нет. Больше я не буду заботиться о ваших чувствах, вы ведь о моих не заботились. Вы все превратили меня в какую-то шлюху. Из-за тебя, Дин, я стала самой доступной и вульгарной здесь. Из-за тебя, Герман, я теперь даже не смогу смотреть на яблочный сок. А из-за тебя… Дерик, я счастлива! – нервно прыскаю от смеха. На лицах мужчин написаны шок и ярость. Они смотрят на меня, как на врага. Пусть. Я их враг. Я им не союзник и уже задолбалась находить для всех оправдания!

– Я так рада, что ни черта не помню о том, что было между нами. Не помню ни того, как ты касался меня, ни того, как я себя при этом чувствовала. Я не помню тебя. И это лучшее, что было со мной за всю жизнь. Тебя в ней не было… и не будет больше. А ты запомнишь меня. Запомнишь вонь предательства, в котором виноват сам. Запомнишь боль и ненависть, потому что другого ты не заслуживаешь. А я запомню радость, оттого что мои воспоминания никогда не вынудят меня сорвать с себя кожу, на которой ты оставил отпечатки своих пальцев. Их нет! Никогда не было и не будет для меня! Как и всех вас! А теперь плевать, обвиняйте, убивайте меня, но я не стыжусь того, что стою сейчас обнажённая перед вами, ведь я честна. Мне скрывать нечего, а ваши шкафы переполнены трупами и их скелетами. Так задохнитесь от этого смрада все вместе, – произношу и, отталкивая Германа, лечу в свою спальню.

С грохотом закрываю за собой дверь и опускаюсь по ней на пол.

Зарываюсь пальцами в волосы, а в крови бушует адреналин. Наверное, я выкопала себе яму, но больше меня не будут использовать. Никогда не будут. В такой ужасной ситуации я ещё в жизни не была. Это хуже, чем брошенная невеста. Это хуже, чем все обвинения, вместе взятые. Это хуже, потому что я опустилась до уровня Дерика. Чёрт, так гадко.

Поднимаюсь на ноги и захожу в ванную. Бросаю на пол полотенце и набрасываю халат. Вижу своё изнурённое, покрасневшее лицо с безумными, горящими от ненависти, глазами. Дура!

Злясь, возвращаюсь в спальню и слышу грохот за дверью. Прислушиваюсь.

– Отвали от меня! – Крик Дина стихает, заглушаемый топотом ног.

Я не сожалею о том, что сказала, потому что всё так и есть. Дин только и умеет, что много говорить, но никогда не выполняя при этом обещанного. Он будет ужасным королём, и мне искренне жаль народ Альоры. Надеюсь, он поумнеет на старости лет. Плевать… меня он не волнует.

Грусть от своих же слов, возникающих в сознании разных картинок прошлого, подавляет. Я не должна винить себя. Не должна…

Мои вещи остались в спальне Германа. Мне нужно забрать их, хотя бы нижнее бельё. Возвращаться в пекло, которое я сама и устроила, ужасно глупо. Но мне нужно ещё покричать, у меня есть что сказать этому Дерику. Я выложу ему всю его подноготную, и тогда посмотрим. Боже, и я с ним спала! Отвратительно!

Тихо открываю дверь и проскальзываю в холл.

– Заткнись, я сказал!

Вздрагиваю от крика Дерика, раздавшегося из спальни Германа. Дверь немного приоткрыта, точнее, видимо, или замок сломан, или по ней кто-то так сильно ударил, что она не захлопывается теперь.

– Не тебе мне рот затыкать! Ты что творишь? Нет, ты не уйдёшь от этого разговора.

После слов обозлённого Германа дверь закрывается, и я снова подпрыгиваю. Надеюсь, Герман ему врежет!

Я слышу брань, а затем что-то разбивается о скрипящую от силы удара дверь. Она снова приоткрывается.

– Этого ты хотел? Этого добивался? Чёрт возьми, Дерик, ты рехнулся! – возмущается Герман.

Прислушиваясь, на носочках подхожу ближе к двери.

– Достаточно. Ты должен признать, что пора заканчивать с этим. Ты проиграл. Ты должен смириться, твой план – это дерьмо собачье…

Что? Герман что-то знал?


– Нет. Никогда. Я так просто это не оставлю. Она…

– Дерик, даже не думай о том, чтобы снова приблизиться к ней, ясно? Ты уже прилично натворил, и тебе следует всё объяснить Дину. Скажи ему правду. Он заслуживает того, чтобы знать, почему ты так поступаешь и какие цели преследуешь. Реджина была права, она верно оценила ситуацию, в которой ты становишься врагом. Дерик, очнись и прекрати всё это.

– Я запрещаю тебе что-либо говорить Дину, понял? Он не узнает об этом. Всё вышло из-под контроля! Это ты не досмотрел!

– Я? То есть я виноват в том, что ты утонул в своём же болоте? Нет, так не пойдёт! Я помогал тебе, как мог! И не я один! Ты, чёрт возьми, приплёл к этой истории мою сестру! Из-за тебя ей разбили сердце! Постоянно из-за тебя кто-то страдает! Сначала Реджина, а теперь Эльма! Ты…

– Заткнись…

– Нет, я уже устал от того, что происходит. Ты счастлив? Теперь ты счастлив, услышав её слова? Ты этого ждал?

– Я всё решу с ней.

– Ни черта ты не решишь! Ты уже решал, и что вышло? Она знает о порошке! Полье сдал Эльму и видел тебя в отеле. Он всё рассказал Реджине. Она знает, что за этим стоишь ты. Ты хоть понимаешь, что будет, если всё раскроется, Дерик?

– Ничего не раскроется. Я знаю способ, чтобы Джина молчала…

– А-а-а, ну да, конечно. Тот же способ, что и этой ночью, Дерик? Нашёл время! И ты использовал её! Она была под действием порошка! Это низко, даже для тебя! Ты…

– Заткнись. Ничего я не делал, – фыркает Дерик. Прикрываю рот рукой.

– Но мы всё слышали… и Реджина, она говорила про то, что между вами было. Ты…

– Ничего не было. Да, она была не в себе, но дело не зашло дальше. Я действовал по плану, и знал, что она встречалась с Полье не просто так. Это не было случайностью. Я сложил всё и понял, что она снова доказала свою хватку. Она чертовски умная…

– Подожди, то есть ты был в курсе и ничего не сделал? Ты сам себя подставил? Ты же осознаёшь, что теперь она, вообще, не будет молчать. Реджина ненавидит тебя, Дерик. И ты слышал…

– У меня нет проблем со слухом, но она будет молчать. Ещё раз повторюсь, что Джина умная. Она будет молчать до тех пор, пока ей это выгодно. И я никого не подставлял. Так… хм, немного повеселился. А что ты делал на полу с ней, вот это вопрос.

– Закрой рот. Это случайность. Она испугалась, упала на меня, и… не важно. Я не был застукан с ней, а вот ты… поиграл. Понравились плоды твоих уловок?

– Не нуди, Герман. Дин отойдёт, и это убережёт его от опрометчивого шага. Теперь он зол, и Джина идеально отыграла свою роль. Она сказала ему то, что ни ты, ни я не могли. Она точно описала его и направила на путь истинный. Теперь коронация точно состоится, но… всё будет зависит от Дина. Посмотрим, что он выкинет снова. Он не сможет спокойно сидеть на месте, он начнёт мстить тебе и мне, а также Джине.

– Ты подставил её, Дерик. Это абсолютно не мужской поступок. Я не понимаю тебя… не понимаю. Зачем? Неужели, это доставляет тебе удовольствие? Мало Реджина настрадалась здесь? План был иным, но ты отошёл от него…

– Планы порой меняются, Герман. Это стратегия, которая никогда не идёт чётко по плану. Поэтому порой приходится отходить в сторону, позволяя другим делать всё так, как я хочу. А порошок… было весело. Она рухнула, как мешок, мне в руки. Дело оставалось за малым. Немного пошуметь, переодеть её и сделать вид, что я был слеп. Ты знаешь, что это было просто сильное снотворное, но она с ним переборщила. Ничего не угрожало её здоровью. У Джины очень развита фантазия, и она всё додумала сама, как и сама же себя подставила. Я лишь немного растормошил её. Она может и больше, только не хочет. А если её уколоть, то кровь бьёт ключом, как и раньше. Да и признай, что трое мужчин вокруг Джины – комплимент для неё…

– Ты противен. Как ты можешь? Я думал, что ты собираешься…

– Думать тебе не положено. Коронация состоится, а потом всё встанет на свои места. Дин не угробит нашу страну, Герман. И если для этого будет нужно принести в жертву американку, то я это сделаю!

Сукин сын!

– Вряд ли, а если я сдам тебя? Хватит, Дерик, ты заигрался. Ты обезумел от власти и своих фантазий. Оглянись и посмотри, что ты наделал. Ты всегда знал, что Дин импульсивен, и хоть он и отрицает твои слова, но запоминает их. Я даже не удивлюсь, если именно с твоей подачи он решил отречься от трона. Я не удивлюсь, если ты попросту подталкивал его в спину и подначивал, как и раньше, чтобы утвердить свои полномочия. Но хватит…

Дёргаюсь словно от глухого удара. Герман разозлился. И я бы хотела, чтобы он врезал этому наглому мерзавцу.

– Ты не посмеешь…

– Посмотрим. Я даю тебе последнюю возможность решить всё мирно. Ты вернёшь Реджине её вещи и сделаешь всё, чтобы она вернулась в Америку без каких-либо последствий. Отпусти эту девушку, Дерик. Ты обязан это сделать и покончить с этим. Ты травишь её. Ты токсичен для неё и для всех нас. Ты изуродовал не только свою, но и чужие жизни. Эльма из-за тебя страдает. Реджина… она никогда тебя не простит, Дерик. Никогда. Ты сам виноват в этом, и я требую, чтобы ты всё закончил. Не сделаешь ты, сделаю я. Но больше ты не причинишь ей боль. Ты никого больше не тронешь. Играй с теми, кто равен тебе по силе, а не используй беззащитных девушек для своей потехи. Это мерзко. Я в тебе разочарован. Я думал, что всё пройдёт быстро и беспроблемно для всех. Но ты слишком затянул, а я тебя покрывал. Мне стыдно за то, что я послушал тебя и решил, что ты мой друг. Нет, ты давно уже стал нам чужим. Из Америки ты вернулся мерзким и циничным. Обманул меня, обещая, что Реджина уедет до завтрашнего бала. А в итоге втянул её в игру, которую подготовил заранее, чтобы уничтожить её. За что, Дерик? Откуда у тебя столько ненависти к ней? Нет… я не хочу знать, это риторический вопрос. Но она была права. Ты продал своё сердце за власть. Надеюсь, у тебя ещё есть шанс вернуть его.

– Герман, тебе бы любовные романы писать. А мы на войне. И если…

– Нет. Это ты на вечной войне! А мы хотим другого! Верни Реджину туда, где ей место, иначе я всё расскажу ей. Я не собираюсь молча наблюдать за всем этим дерьмом.

Отшатываюсь от двери, не желая больше слушать. Главное я слышала, и это так… так горько.





Глава 38




Ничего хорошего этот день не сулит. У моей двери приставлена охрана. Меня не выпускают. Меня даже не кормят. Воду хотя бы можно пить из-под крана, но еда… это низко. В связи с тем, что я услышала, мне стало ещё хуже, чем было. Из меня сделали дуру. Откровенную дуру, которой управляют так, как хотят. Всё подстроено. Буквально всё. Герман в сговоре с Дериком, который планирует что-то плохое против Дина. Это не друзья. Ни Мег, ни Инга никогда бы так не поступили со мной. Дина тоже выставили идиотом и поверхностным эгоистом. Хотя он отчасти такой и есть, но эти люди только подливают масла в огонь. Никто Дина не воспринимает всерьёз. Никто.

Дверь открывается, и ко мне пропускают гостя, которого я бы век не видела.

– Привет, Монти. Лимонами объелся? – ехидно произношу.

Мужчина сверлит меня своим холодным взглядом, отчего я ёжусь.