«Путь через пространство долог, а мы будем наготове».

«Я дождусь. Вам запрещено меня убивать».

«Грязную работу не обязательно делать самим».

Это было не бахвальство, не ругань после драки, не угрозы. Оба существа общались холодно и спокойно, ни одна мысль не становилась неожиданностью для другого. Они обсуждали сложившуюся ситуацию, словно сражались на одной стороне — хотя ненавидели друг друга. Впрочем, и ненависть эта была спокойной, рассудочной. Ненависть хищников, сцепившихся над одной добычей.

«Высший был расплывчат в формулировках».

«Его мотивы сложны».

Свет стал гаснуть, а фигуры исчезать.

Инсек и Прежние разошлись. Прежние — выстраивать новую жизнь на не совсем уже принадлежащей им Земле. Инсек — дробить Луну под нужды Продавцов и зализывать раны.

Что-то было в этом разговоре. Что-то важное. Но сейчас я не мог поймать ускользающую мысль — я чувствовал осторожные касания, и сон уходил, я просыпался…

Я проснулся и открыл глаза.

Дарина сидела на корточках и гладила меня по лицу. В окне теплился робкий рассвет.

— Я не сон, — сказал я.

— Знаю, — ответила она. — Знаю…

Она плакала и смеялась одновременно, совсем как я недавно. Я обнял её, и мы долго лежали рядом, ничего не говоря, лишь глядя друг на друга. Она осторожно трогала кончиками пальцев моё лицо, я смотрел ей в глаза и чувствовал её дыхание — лёгкое, тёплое и родное.

— Я зря вернулся, — сказал я. — Наверное.

— Тебя не было двадцать семь дней, — прошептала Дарина. — Я загадала, что если не вернёшься за месяц, то уйду с Земли тебя искать. Жницы нужны везде…

— Не надо уходить, там плохо, — ответил я. — Как мои, Дарина?

— Нормально, — тихо сказала она. — Ничего не подозревают.

— Что? — я не понял.

— Я сказала, что ты поехал на север, в Якутск. По заданию Изменённых. Что скоро вернёшься, но пока звонить вряд ли сможешь.

— Почему в Якутск? — спросил я растерянно.

— Потому что далеко. Что в голову пришло, то и ляпнула. Прокатило…

— Наська не проболталась? За месяц…

— Она только неделя, как ушла. До того была в Гнезде.

— Я же велел ей идти к моим! — я даже разозлился. — Постой… она стала человеком?

— Стала. Но я её не могла прогнать. Она ночевала в защищённой зоне, где экраны… думала, что ты через них можешь вернуться. Людям нельзя туда входить, но Гнездо ей позволяло. Наська решила, что будет там ждать. Она тебя очень любит.

— Вот же мелочь упрямая… — только и выдавил я. — Ну почему меня никто не слушает, а? Я ведь собой пожертвовал, подвиг совершил! Думал, хоть у Наськи всё хорошо будет… Но она ушла?

— Я её уговорила. Напомнила, что это твоя просьба. Она ушла, она не проболтается.

Дарина всхлипнула и потёрлась лицом о моё плечо, промокнув слёзы. Спросила:

— Ты есть хочешь?

— Серьёзно, что ли? — поразился я. — Я вернулся на Землю, нас всех хотят стереть в порошок, а ты про еду?

Она неловко улыбнулась.

— Вообще-то хочу, — сказал я. — Поесть. Помыться. Кофе выпить. А потом нам надо будет сесть и серьёзно поговорить.

— Нам с тобой?

— И нам с тобой. И всем нашим, кто остался. Ты по-прежнему здесь главная?

— Пока да. Но мы приняли одну девочку, у неё есть потенциал…

— Разрешишь нашим собраться в Гнезде?


— Только Милану позови, — Дарина улыбнулась. — А то знаю я тебя… станешь сомневаться.





Часть 3. Глава шестая




Глава шестая

Было четыре часа утра, и в Гнезде почти все спали, только Ро стоял у дверей. Я спустился в душевую.

Мылся я долго. Мне было наплевать на причуды местного душа, который то выдавал порцию ледяной воды, то пытался меня ошпарить. Я извёл полфлакона шампуня «Абрикос — без слёз», которым была заставлена целая полка в душевой. Из государственных наборов, что ли? Или кто-то пожертвовал для «бедных деток в Гнезде»?

Потом я вымыл комбинезон с тем же шампунем, прополоскал и повесил сушиться. Чтобы полностью избавиться от воды, ткани требовалось минут десять. Я оставил комбинезон на раскладной сушилке, а сам снова встал под душ.

И позвал Гнездо.

Нет, влезать в виртуальное пространство я не хотел. Это довольно страшно, на самом-то деле.

Я просто объяснил, что хочу знать, и попросил Гнездо поискать информацию.

Ответ пришёл через минуту. Гнездо не знало.

Я попросил снова. И подкрепил свою просьбу, задав вопрос как Защитник. Гнездо ответило, что отправит запрос к другим Гнёздам.

В общем-то это всё равно, что выйти в эфир во всех диапазонах и заорать: «Я здесь! Я, Максим Воронцов, дважды призванный, вернулся на Землю! Что, съели?»

Но почему-то я был уверен, что реакция последует далеко не сразу.

Хотя бы по той причине, что мой вопрос касался бесцветных кристаллов.

Им сейчас придётся думать. Всем — и Прежним, и Инсеку. Пытаться понять, что именно я знаю и как собираюсь поступить. Я даже вопрос сформулировал так, чтобы он был максимально туманным.

Потом я приказал Гнезду полностью закрыться от других Гнёзд, работать только на приём информации и ничего не сообщать. Может быть, у меня не так много шансов, и сам я не стратег, и даже не тактик, и вообще не гений.

Но выхода у меня нет. Значит, я должен справиться.

Я влез в комбинезон, сухой и тёплый. Набросил плащ (его и стирать не пришлось, технология Продавцов была ещё круче, чем у Инсеков). И пошёл в кафе.

Дарина там оказалась не одна. У плиты стояла незнакомая жница, что-то мешала в огромной кастрюле. К моему появлению она отнеслась совершенно равнодушно.

— Это Ми, — сказала Дарина.

— Ми, — кивнула жница. — Я варю кашу.

Я не стал уточнять её прежнее имя. Скорее всего — «Миша». Спросил:

— Не рановато начала?

— Перловая, — ответила Ми. — Её надо долго варить. Мама всегда варила долго, тогда она вкусная.

Дарина многозначительно посмотрела на меня, я кивнул. Если жница вспоминает семью, то с ней не всё в порядке, значит, она никак не адаптируется к Гнезду.

Лучше не расспрашивать.

— Я бутерброды сделала, — сказала Дарина. — У нас есть колбаса и даже сыр.

— И кофе, — принюхавшись, сказал я. — Мне очень не хватало кофе.

Дарина поставила передо мной тарелку с горой бутербродов, кофейник, чашку. Я жадно принялся есть.

— Ты придумал, что нам делать? — спросила Дарина, осторожно беря самый маленький бутерброд, потом положила его обратно на тарелку.

— Угу… — я прожевал, кивнул. — Почти. Мне кажется. Но надо разобраться до конца.

Дарина сидела, подперев ладонями голову. Потом сказала:

— Ты изменился, Максим.

— В какую сторону? — насторожился я.