– Тебе помочь, маленькая Мара?

– Спасибо, но я лучше сама, – сквозь зубы цежу я, резко вырывая последние два ногтя. – Ты теперь мне и прозвища даёшь?

– Ты же самая младшая из Мар.

Я нащупываю нити жизни вдоль позвоночника у мертвеца, от чьей руки, наконец, избавилась, и, схватив в кулак, вытягиваю их наружу. Морок молча следит, как я натягиваю и перерезаю нити его кинжалом, который вытащила из головы упыря.

– Вообще-то моя сестра самая младшая, – поправляю я.

Морок ничего не отвечает, а я поднимаюсь на ноги, благодарно опираясь на предложенную руку, и оглядываю слугу Тени. На нём ни царапины, он сработал так чисто, что на его плащ или броню не попало и капли крови, только на перчатки. Гордость не позволяет мне обернуться и посмотреть, скольких он уложил, раз так долго не замечал, как к нам подобрались со спины.

– Эй! – Я дёргаюсь, когда он с треском отрывает кусок от моего алого плаща у подола и начинает заматывать мою раненую руку.

– Если занесёшь заразу – заживать будет дольше и болеть будет сильнее.

– Это новый плащ, не мог оторвать от своего? Он всё равно поношенный.

Морок хмыкает.

– От моего плаща невозможно что-то оторвать. Он продолжение маски, чтобы мы могли скрывать не только свои лица, но и волосы и тела, если надо.

Я забываю о боли, с удивлением приглядываясь к материи.

– Это тени, просто очень плотные, сшитые как ткань. Можешь потрогать.

С недоверием и долей страха я протягиваю руку, но сразу отдёргиваю, когда пальцы касаются чего-то невообразимо мягкого, больше похожего на густой туман. Пальцы не провалились в тени, но материя прогнулась, словно воздушная. Я прижимаю руку к груди, не смея касаться теней ещё раз.

– Почему тогда он выглядит таким потрёпанным? – недоумеваю я.

– Не все тени чёрные.

– У каждого Морока разная маска; правда, что их делают специально для каждого?

– Да. Маска отражает то, что прячется под ней.

Его ответ остаётся мне непонятен, но я перестаю спрашивать, вспоминая, что мы ещё в лесу, а встречаться с новой нечистью у меня нет желания. Её и вправду тут много. Морок помогает мне собрать мои кинжалы, потом берёт сумку и корзинку, и мы продолжаем двигаться вперёд к выходу из леса. Больше я не расслабляюсь, а баюкаю свою ноющую от боли руку и вслушиваюсь в посторонние звуки.

Я непроизвольно выдыхаю и начинаю улыбаться, когда нам удаётся покинуть лес без новых приключений. Мы укладываем всё собранное по седельным сумкам, отвязываем лошадей и решаем передохнуть где-нибудь подальше. Ни мне, ни Мороку не хочется отдыхать рядом с лесом, из которого в любой момент могут вылезти новые твари.

На обратном пути в Ярат, оба уставшие, мы говорим мало. В первую ночь я уснула, стоило мне только прилечь, а проснулась на рассвете от того, что меня тряс Морок, предлагая ехать дальше. Весь следующий день и ночь прошли почти так же, и только на последнее наше совместное утро я не спешу вернуться обратно во дворец. К моей радости, Морок меня не торопит, если я пускаю Вьюгу спокойным шагом, он не задаёт вопросов и просто подстраивается.

– Ты в самом начале спрашивала меня про Рахмановых. Останешься ли ты с ними, после того как поможешь Николаю? – спрашивает Морок, вероятно, пытаясь развеять напряжённую тишину, когда до столицы остались считаные минуты.

– Не знаю. Может, они ещё прикажут тебе меня упокоить, когда я не справлюсь, – равнодушно пожимаю я плечами. – А если честно, я мало о них знаю. Тебе есть что рассказать?

– Я тоже знаю немного. Только то, что Дмитрий был хорошим королём, но теперь он слишком стар. Его старший сын – Николай, рождён от первой жены и, говорят, очень похож характером на отца. Простой люд возлагает надежды, что он восстановит мир между двумя странами, закончит то, что не удалось его отцу и вычистит Бесконечный лес, который ты видела, от нечисти.

– Николай и Даниил не родные братья? – уточняю я.

– Единокровные по отцу. Матери у них разные.

Я вспоминаю, что внешне Николай и вправду отличается от Елены и Даниила.

– В какой-то момент был слух, что двойню зачала фаворитка Дмитрия, когда его жена была ещё жива. Правда, вскоре она умерла. И тут до сих пор никто не установил: умерла она своей смертью или её убила та фаворитка, которая пожелала, чтобы её дети не родились бастардами. И так король женился во второй раз.

Я киваю, слушая рассказ, и поправляю повязку на раненой руке. Раны постепенно затягиваются, но пальцы пока слушаются плохо, а вести лошадь левой рукой не столь удобно.

– Но потом, спустя пять лет, и мать Даниила и Елены, которая к тому моменту была королевой, тоже умерла. Лихорадка.

– Незавидная участь у королев Аракена, – подвожу итог я.

Мы замолкаем, потому что впереди в вечерней дымке показывается Ярат. А уже в сумерках у дворца нас, к счастью, никто не встречает, помимо стражи. Морок передаёт мне сумки с вереском и боярышником, забирает данное мне ранее оружие, но прежде чем отвести лошадей в конюшню, он ухватывает меня за локоть и заставляет повернуться к нему.

– Я должен уехать по делам. Возможно, на месяц или чуть больше.

Я поджимаю губы, чувствуя, что не хотела бы вновь оставаться одна. Особенно теперь, зная, что Морок на моей стороне. Но могу лишь понимающе кивнуть.

– Пока меня не будет, постарайся не попадать в неприятности, маленькая Мара.

Вначале я ничего не отвечаю, но когда он разворачивается, чтобы уйти, я вдруг поспешно говорю ему в спину:

– Ничего не могу обещать, поэтому тебе лучше вернуться быстрее!

Но как только последнее слово повисает в воздухе, я сжимаю губы, смущаясь, насколько двусмысленно это прозвучало. Мужчина замирает и едва оборачивается, так что я могу увидеть только край его маски шакала, а потом кивает.






14




Ещё недостаточно поздно, чтобы надеяться, что все готовятся ко сну, поэтому по замку я передвигаюсь тихо, почти крадучись, не желая столкнуться с Даниилом. Сейчас я слишком устала, чтобы слушать его сладкие речи, и тем более не в настроении вежливо отвечать. Вначале я отношу вереск и ягоды к лекарю, завтра я приготовлю отвар. А после воровато выглядываю в коридор и, не заметив никого, кроме нескольких стражей, направляюсь в свою комнату.

Оказавшись у себя, я прикрываю дверь и приваливаюсь к ней спиной, закрывая глаза на какое-то время, давая себе время передохнуть. Затем зажигаю свечи, прямо на пол сбрасываю с себя верхний плащ и с трудом стягиваю кафтан, стараясь не тревожить руку. Оставшись в одной рубашке и штанах, я с сожалением смотрю на одежду, лежащую на полу. Три дня назад это были красивые наряды, но теперь у кафтана нужно перешивать рукав, а плащ вообще вряд ли можно спасти.

Я присаживаюсь на край мягкой кровати, чтобы снять повязку и заняться повреждённой рукой, как дверь комнаты резко распахивается, и я вздрагиваю.

– Прости, не хотел тебя пугать, – Аарон уже тише прикрывает дверь, замечая моё нервное движение.

– И не напугал бы, если бы ты помнил о манерах и сперва постучал.

Парень резко замирает на пути ко мне и потом с недоумением оборачивается на дверь, будто впервые слышит, что в неё нужно стучать. У него в руках я замечаю миску с водой и чистые куски материи.

– Что ты мне принёс?

– Для твоей руки, – он кивает на моё предплечье, которое всё замотано куском моей мантии. За время путешествия ткань стала грязной, на ней появились пятна земли и крови. Морок несколько раз предлагал перебинтовать руку, но мне не хотелось этим заниматься, поэтому я всегда отказывалась. К тому же раны нужно было промыть и почистить, а тратить воду Морока я не хотела, её и так оставалось немного.

– Как ты узнал?

Аарон хлопает ладонью по мягкому стулу, прося меня пересесть.

– Нам доложили. Ты, может, и крадёшься по коридорам, но королю, Даниилу и мне солдаты рассказали, что ты вернулась. Один из стражей сказал, что видел у тебя перевязанную руку.

Я пересаживаюсь и протягиваю ему руку, позволяя заняться ранами. Сама я собиралась просто снять старую повязку и в лучшем случае промыть руку водой, но раз Аарон предлагает помощь, то не вижу смысла отказываться. Парень ставит миску на столик и для себя подтягивает второй стул поближе ко мне. Он садится так близко, что одно моё колено оказывается заперто между его ногами. И куда бы я ни пыталась его переместить, оно постоянно соприкасается то с одной его ногой, то с другой.

– Не дёргайся, – заметив мои метания, Аарон просто сжимает мою ногу коленями, лишая меня выбора.

Я открываю рот, чтобы как-нибудь его задеть, но только шиплю, когда он отдирает кусок ткани, что прилипла к ране.

– Вас в храме не учили, что нужно менять повязки? – недовольно встряхивает головой парень, швыряя первый кусок грязной ткани на стол.

– Решила не отнимать работу у своей няньки. А то ради чего Даниил тебя ко мне приставил?

Я вновь зло шиплю, когда он резко дёргает последний прилипший край. Хочу вырвать руку, но Аарон сильно сжимает пальцами запястье, не отпуская.

– Всё не так плохо. Ты, как всегда, заживаешь, но, похоже, в твоём теле стало больше крови. – Он крутит мою руку, осматривая некрасивые рваные раны.

Он прав, в прошлый раз, несколько недель назад, повязки так не прилипали. Аарон смывает запёкшуюся кровь и грязь, а потом молча перевязывает руку чистой тканью.

– Даниил с отцом на собрании Сената, но он попросил привести тебя в кабинет на встречу с королём, – говорит парень, когда затягивает последний узел.

Я громко и недовольно вздыхаю, понимая, что мой заслуженный отдых опять откладывается. Аарон тихо смеётся, протягивая мне новый кафтан, на который я тоже смотрю с недовольством, но накидываю на себя для вида. Хорошо, что он не предлагает переодеться в какое-нибудь платье, а то я специально пошла бы в своей грязной рубашке.

– Я бы пошутила про свой отдых в могиле, но меня и оттуда подняли, – с недовольным стоном поднимаюсь я и выхожу из своей комнаты вслед за Аароном.

Парень приводит меня в небольшой кабинет, вдоль стен которого стоят книжные полки из тёмного дерева, заставленные фолиантами. В комнате также есть несколько мягких кресел и небольшой столик. Но самый внушительный предмет мебели здесь – массивный стол из красного дерева, за которым сейчас сидит король, устало склонив голову над бумагами. Король Дмитрий едва приподнимает взгляд, когда я вхожу. Аарон остаётся за дверью, а Даниил, завидев меня, подходит, чтобы проверить мою руку.

– Ты должна быть аккуратнее, Агата. Не заставляй меня волноваться. – Он натянуто улыбается, сжимая мою ладонь.

Я открываю рот, чтобы ответить, но мою мысль обрывает голос короля.

– Я рад, что ты вернулась целой, Мара. Но мне нужны результаты. Когда Николай проснётся?

Вспоминая, где мы находимся, я забираю руку из ладони Даниила и прохожу вперёд, ближе к столу короля. Принц, небрежно расстегнув свой кафтан, присаживается на одно из кресел, закинув ногу на ногу.

– Завтра я приготовлю отвар, который поможет телу принца набраться сил и хоть немного восстановиться. И вечером попробую укрепить его жизнь. Дальше каждый день нужно будет продолжать поить его отваром и ждать, пока он проснётся, – чеканю я, надеясь, что это единственное, ради чего меня позвали.

– Ты не можешь просто его разбудить?

– Нет, если не хочу, чтобы он умер.

– Проклятие! – Король разочарованно роняет руку на стол, и чернильницы дребезжат. – Мы старались как можно дольше скрывать отравление моего сына от Сената. Как я тебе уже сказал, я не хочу отправлять людей на войну! Но чёртовы сератианцы сделали новую вылазку, их видели на нашей земле. Впервые за долгое время.

– И, кстати, близко к тому месту, где вы были с Мороком. Вам повезло уйти, не встретившись с ними. Гонец принёс весть буквально за час до вашего прибытия, – встревает принц.

– Верно, – продолжает король, – я надеялся, что лес пугает их так же, как и наших солдат. Но Северин что-то задумал! Мне нужно, чтобы ты разобралась с ним как можно быстрее.