– Врать не буду, – сказала Ники, когда они повернули на стоянку. – Я немного нервничаю.
Она взглянула на Шерон в надежде услышать от нее слова поддержки. Дома они обсудили план разговора с работодателями. Шерон казалось, что Ники легко с этим справится: она ведь рассталась с Эваном, ушла с прошлой работы, оставив сообщение на автоответчике, и съехала из того дома сразу после инцидента с тем мужчиной.
Но – и это было очень важно – во всех трех случаях Ники была доведена до предела, она паниковала и принимала решения, не думая о последствиях.
В этот раз все было по-другому.
У нее была возможность обдумать последовательность действий, и ей казалось, что она все испортила.
К тому же на поиски новой работы может уйти много времени. Как долго Шерон будет позволять ей жить в своем доме, если она будет без работы и не сможет вносить свою лепту в их бюджет?
Даже у бескрайней доброты есть свои пределы.
– Это нормально, что ты нервничаешь, – сказала Шерон. – Ты не передумала?
– Нет, – слово вырвалось почти непроизвольно.
Ники совсем не хотела там работать. Она хотела вернуть футболку – и чтобы ноги ее больше не было в этом магазине. Будь ее воля, она бы крикнула из окна машины «С меня хватит!» и швырнула бы футболку на порог «Могучего питания». Но с Дон нужно было поговорить лично, и это было сложнее всего.
– Это нормально, что ты нервничаешь. В любом случае с этим будет покончено.
Шерон заехала на полупустую стоянку и встала напротив магазинов. Ники увидела, как Макс и Дон входят в магазин.
Сердце ее пропустило удар.
– О господи, они оба там, – сказала она.
– Оба?
– Макс и Дон.
Ники не могла вспомнить, когда оба приходили к открытию магазина. Она решила, что они сделали это специально, либо чтобы раскритиковать ее, либо чтобы сыграть в плохого полицейского – хорошего полицейского.
– Не знаю, получится ли у меня сказать им все в лицо. Может, лучше позвонить им или написать?
– Может, – задумчиво сказала Шерон. – Но тебе не кажется, что будет приятно сказать им, почему ты уходишь, лично? Никто не имеет права обзывать тебя и отбирать у тебя твой телефон. Как Дон могла встать на ее сторону? Это совершенно неправильно. Мне кажется, ты имеешь право высказать это им в лицо.
– Думаю, да, – вздохнула Ники.
Но она не сдвинулась с места.
– Это трудно, я понимаю. Но когда-нибудь, вспоминая эту ситуацию, ты будешь рада, что не дала себя в обиду. Поверь мне, жизнь может поменяться в одно мгновение, ты можешь даже этого не заметить. Со мной это случалось постоянно. В этом и заключается вся прелесть старости. – Шерон усмехнулась.
– Правда?
– Правда. Хочешь, я пойду с тобой?
– А так можно?
– Конечно. Просто для моральной поддержки. – Шерон заглушила мотор, взяла свою сумочку и открыла дверь машины. – Ну, ты идешь?
– Ага.
Ники оставила рюкзак в машине, повесила футболку на локоть и двинулась в сторону «Могучего питания».
Первой в магазин вошла Шерон. Она придержала дверь для Ники и прошептала ей:
– Ты сможешь.
Ники должна была сказать: «Я не могу продолжать работать на людей, которые не поддерживают своих сотрудников, поэтому я увольняюсь. Вчера был мой последний рабочий день».
Дальше она должна была швырнуть испачканную помидорами футболку на прилавок, развернуться и уйти.
Ее план немного осложняло присутствие Макса. Мужчина расставлял витамины на полках в другом конце магазина. Дон стояла у стойки, смерив Ники ледяным взглядом. Поговорить сразу с обоими было бы невозможно, поэтому Ники сделала глубокий вдох и положила футболку на прилавок.
– Что это? – спросила Дон, с отвращением глядя на футболку.
Почти сразу Ники ощутила поддержку Шерон у себя за спиной.
«Ты сможешь».
Она выпрямилась и сказала:
– Я не могу продолжать работать на людей, которые не поддерживают своих сотрудников, поэтому я…
– Да ты издеваешься, – сказала Дон, хлопнув ладонью по стойке. – Ты увольняешься? Да ты знаешь, сколько мы времени потратили на твое обучение?
Сердце Ники бешено заколотилось, и она с трудом закончила фразу:
– …поэтому я увольняюсь.
– Макс, ты слышал? – крикнула Дон через весь магазин. – Эта сучка решила уволиться.
– Подождите, – запротестовала Шерон, подходя к Ники. – Незачем бросаться оскорблениями. Давайте вести себя вежливо. Ники могла бы просто не выходить на работу, но вместо этого решила объясниться и вернуть вашу футболку.
– И привела свою бабушку, чтобы в случае чего спрятаться у нее за спиной. – Дон вышла из-за прилавка, сжимая в кулаке испачканную рубашку. – Тебе должно быть стыдно!
– Дон, успокойся! – прикрикнул Макс с другого конца магазина.
Ники была твердо намерена покончить с этим.
– Вчера был мой последний рабочий день, – решительно сказала она.
– Пойдем, Ники, – сказала Шерон. Она взяла ее за локоть и повела к двери.
Перед тем как они вышли и магазина, Дон крикнула:
– Она подписала договор, в котором написано, что она обязуется проработать у нас минимум три месяца. Об этом она тебе сказала, бабуль? У нее есть юридические обязательства. Мы можем подать на нее в суд – и выиграем.
Про договор Ники совершенно забыла. Есть ли у нее юридические обязательства? Девушка посмотрела на Шерон. На лице пожилой женщины неожиданно появилось свирепое выражение.
– Рада, что вы упомянули о юридических тонкостях, – сказала она. – Как раз по этой причине я убедила Ники уволиться. Я не хочу, чтобы моя внучка работала в магазине, владельцы которого занимаются торговлей наркотиками. Мне кажется, полицейские очень заинтересуются специальными заказами для ваших VIP-клиентов.
Дон резко побледнела. Ее челюсть отвисла.
Казалось, Шерон смотрела на нее целую вечность. Потом она молча повернулась и вышла из магазина.
Ники последовала за ней. Как только они сели в машину, девушка сказала:
– Ну, вы ее уделали.
– Конечно! – сказала Шерон, заводя двигатель. – Что бы это ни значило.
– Это значит… – Ники сделала паузу, чтобы подумать, – что последнее слово было за вами. Вы ее порвали.
– О да.
– Жаль, что у нас нет доказательств. Я бы с удовольствием написала заявление в полицию.
Пока она говорила, Дон взяла телефон и начала набирать чей-то номер.
– Как вы думаете, кому она звонит? – спросила Ники.
– Сюзетте Флеминг. Их показания должны совпадать.
– Вы считаете?
– Да. Ей стало страшно. И так и должно быть. – Шерон повернулась к Ники и нежно погладила ее по руке. – По крайней мере, тебе не придется беспокоиться о договоре. После этого они не захотят иметь с тобой дел.
– Надеюсь, вы правы.
– Я права. Можешь на это рассчитывать.
– Ну, – сказала Ники, – если бы они подали на меня в суд, они ничего бы не добились.
– Так держать, – с ухмылкой сказала Шерон и выехала с парковки. Когда они почти доехали до ее квартала, она свернула на заправку на углу. – Это не займет много времени.
– Если хотите, я могу ее заправить, – сказала Ники, отстегивая ремень безопасности.
– Нет, я справлюсь, – сказала Шерон. Она вытащила из бумажника десятидолларовую купюру и протянула ее Ники. – Лучше купи нам пончиков. Штучки четыре. На твой вкус. Когда приедем домой, можем отпраздновать твое увольнение.
Хотя еще пятнадцать минут назад у Ники совсем не было аппетита, при упоминании пончиков у нее в животе заурчало. Кажется, Шерон прекрасно понимает ее чувства.
Ники взяла деньги, вошла в магазин и подошла к стойке с пончиками. Оглянувшись, она увидела, как Шерон разговаривает с женщиной у другой колонки.
Странная она женщина. Дружелюбная, но не слишком. Такая тихая, что поначалу кажется, что ею легко помыкать. Но у Ники сложилось впечатление, что за этой маской скрывается внутренний стержень. Просто Шерон не так часто его демонстрирует.
Не так часто, как Эми. Эми уверенно чувствовала себя за рулем, громко включала радио в машине, нервничала, если на светофоре машины слишком медленно трогались на зеленый свет.
Она взглянула на Шерон в надежде услышать от нее слова поддержки. Дома они обсудили план разговора с работодателями. Шерон казалось, что Ники легко с этим справится: она ведь рассталась с Эваном, ушла с прошлой работы, оставив сообщение на автоответчике, и съехала из того дома сразу после инцидента с тем мужчиной.
Но – и это было очень важно – во всех трех случаях Ники была доведена до предела, она паниковала и принимала решения, не думая о последствиях.
В этот раз все было по-другому.
У нее была возможность обдумать последовательность действий, и ей казалось, что она все испортила.
К тому же на поиски новой работы может уйти много времени. Как долго Шерон будет позволять ей жить в своем доме, если она будет без работы и не сможет вносить свою лепту в их бюджет?
Даже у бескрайней доброты есть свои пределы.
– Это нормально, что ты нервничаешь, – сказала Шерон. – Ты не передумала?
– Нет, – слово вырвалось почти непроизвольно.
Ники совсем не хотела там работать. Она хотела вернуть футболку – и чтобы ноги ее больше не было в этом магазине. Будь ее воля, она бы крикнула из окна машины «С меня хватит!» и швырнула бы футболку на порог «Могучего питания». Но с Дон нужно было поговорить лично, и это было сложнее всего.
– Это нормально, что ты нервничаешь. В любом случае с этим будет покончено.
Шерон заехала на полупустую стоянку и встала напротив магазинов. Ники увидела, как Макс и Дон входят в магазин.
Сердце ее пропустило удар.
– О господи, они оба там, – сказала она.
– Оба?
– Макс и Дон.
Ники не могла вспомнить, когда оба приходили к открытию магазина. Она решила, что они сделали это специально, либо чтобы раскритиковать ее, либо чтобы сыграть в плохого полицейского – хорошего полицейского.
– Не знаю, получится ли у меня сказать им все в лицо. Может, лучше позвонить им или написать?
– Может, – задумчиво сказала Шерон. – Но тебе не кажется, что будет приятно сказать им, почему ты уходишь, лично? Никто не имеет права обзывать тебя и отбирать у тебя твой телефон. Как Дон могла встать на ее сторону? Это совершенно неправильно. Мне кажется, ты имеешь право высказать это им в лицо.
– Думаю, да, – вздохнула Ники.
Но она не сдвинулась с места.
– Это трудно, я понимаю. Но когда-нибудь, вспоминая эту ситуацию, ты будешь рада, что не дала себя в обиду. Поверь мне, жизнь может поменяться в одно мгновение, ты можешь даже этого не заметить. Со мной это случалось постоянно. В этом и заключается вся прелесть старости. – Шерон усмехнулась.
– Правда?
– Правда. Хочешь, я пойду с тобой?
– А так можно?
– Конечно. Просто для моральной поддержки. – Шерон заглушила мотор, взяла свою сумочку и открыла дверь машины. – Ну, ты идешь?
– Ага.
Ники оставила рюкзак в машине, повесила футболку на локоть и двинулась в сторону «Могучего питания».
Первой в магазин вошла Шерон. Она придержала дверь для Ники и прошептала ей:
– Ты сможешь.
Ники должна была сказать: «Я не могу продолжать работать на людей, которые не поддерживают своих сотрудников, поэтому я увольняюсь. Вчера был мой последний рабочий день».
Дальше она должна была швырнуть испачканную помидорами футболку на прилавок, развернуться и уйти.
Ее план немного осложняло присутствие Макса. Мужчина расставлял витамины на полках в другом конце магазина. Дон стояла у стойки, смерив Ники ледяным взглядом. Поговорить сразу с обоими было бы невозможно, поэтому Ники сделала глубокий вдох и положила футболку на прилавок.
– Что это? – спросила Дон, с отвращением глядя на футболку.
Почти сразу Ники ощутила поддержку Шерон у себя за спиной.
«Ты сможешь».
Она выпрямилась и сказала:
– Я не могу продолжать работать на людей, которые не поддерживают своих сотрудников, поэтому я…
– Да ты издеваешься, – сказала Дон, хлопнув ладонью по стойке. – Ты увольняешься? Да ты знаешь, сколько мы времени потратили на твое обучение?
Сердце Ники бешено заколотилось, и она с трудом закончила фразу:
– …поэтому я увольняюсь.
– Макс, ты слышал? – крикнула Дон через весь магазин. – Эта сучка решила уволиться.
– Подождите, – запротестовала Шерон, подходя к Ники. – Незачем бросаться оскорблениями. Давайте вести себя вежливо. Ники могла бы просто не выходить на работу, но вместо этого решила объясниться и вернуть вашу футболку.
– И привела свою бабушку, чтобы в случае чего спрятаться у нее за спиной. – Дон вышла из-за прилавка, сжимая в кулаке испачканную рубашку. – Тебе должно быть стыдно!
– Дон, успокойся! – прикрикнул Макс с другого конца магазина.
Ники была твердо намерена покончить с этим.
– Вчера был мой последний рабочий день, – решительно сказала она.
– Пойдем, Ники, – сказала Шерон. Она взяла ее за локоть и повела к двери.
Перед тем как они вышли и магазина, Дон крикнула:
– Она подписала договор, в котором написано, что она обязуется проработать у нас минимум три месяца. Об этом она тебе сказала, бабуль? У нее есть юридические обязательства. Мы можем подать на нее в суд – и выиграем.
Про договор Ники совершенно забыла. Есть ли у нее юридические обязательства? Девушка посмотрела на Шерон. На лице пожилой женщины неожиданно появилось свирепое выражение.
– Рада, что вы упомянули о юридических тонкостях, – сказала она. – Как раз по этой причине я убедила Ники уволиться. Я не хочу, чтобы моя внучка работала в магазине, владельцы которого занимаются торговлей наркотиками. Мне кажется, полицейские очень заинтересуются специальными заказами для ваших VIP-клиентов.
Дон резко побледнела. Ее челюсть отвисла.
Казалось, Шерон смотрела на нее целую вечность. Потом она молча повернулась и вышла из магазина.
Ники последовала за ней. Как только они сели в машину, девушка сказала:
– Ну, вы ее уделали.
– Конечно! – сказала Шерон, заводя двигатель. – Что бы это ни значило.
– Это значит… – Ники сделала паузу, чтобы подумать, – что последнее слово было за вами. Вы ее порвали.
– О да.
– Жаль, что у нас нет доказательств. Я бы с удовольствием написала заявление в полицию.
Пока она говорила, Дон взяла телефон и начала набирать чей-то номер.
– Как вы думаете, кому она звонит? – спросила Ники.
– Сюзетте Флеминг. Их показания должны совпадать.
– Вы считаете?
– Да. Ей стало страшно. И так и должно быть. – Шерон повернулась к Ники и нежно погладила ее по руке. – По крайней мере, тебе не придется беспокоиться о договоре. После этого они не захотят иметь с тобой дел.
– Надеюсь, вы правы.
– Я права. Можешь на это рассчитывать.
– Ну, – сказала Ники, – если бы они подали на меня в суд, они ничего бы не добились.
– Так держать, – с ухмылкой сказала Шерон и выехала с парковки. Когда они почти доехали до ее квартала, она свернула на заправку на углу. – Это не займет много времени.
– Если хотите, я могу ее заправить, – сказала Ники, отстегивая ремень безопасности.
– Нет, я справлюсь, – сказала Шерон. Она вытащила из бумажника десятидолларовую купюру и протянула ее Ники. – Лучше купи нам пончиков. Штучки четыре. На твой вкус. Когда приедем домой, можем отпраздновать твое увольнение.
Хотя еще пятнадцать минут назад у Ники совсем не было аппетита, при упоминании пончиков у нее в животе заурчало. Кажется, Шерон прекрасно понимает ее чувства.
Ники взяла деньги, вошла в магазин и подошла к стойке с пончиками. Оглянувшись, она увидела, как Шерон разговаривает с женщиной у другой колонки.
Странная она женщина. Дружелюбная, но не слишком. Такая тихая, что поначалу кажется, что ею легко помыкать. Но у Ники сложилось впечатление, что за этой маской скрывается внутренний стержень. Просто Шерон не так часто его демонстрирует.
Не так часто, как Эми. Эми уверенно чувствовала себя за рулем, громко включала радио в машине, нервничала, если на светофоре машины слишком медленно трогались на зеленый свет.