— Откуда у вас это? — Ткнул пальцем в сверкнувший зажим в причёске женщины.

— Купила. — Она повела бровью, сжимая губы. Недоверчивый прищуренный взор отца жениха требовал пояснения: — Очень дорого.

— За сколько?

— Это теперь моё. — Повернулась боком, пряча с глаз украшение: — Двадцать пять фунтов.

Шамси приблизился, всматриваясь в поблёскивающие мелкие «самоцветы»:

— Пфальцграфини?

— Да, её. — Граф задумчиво смотрел на служанку, осторожно выползающую из угла, не спускающую взора с краниума.

Череп, грозно ощерившись и «уставившись» в окно, насмехался над людской суетой.





Глава 4




Утренний свет проникал сквозь прикрытые ставни. Наташа смотрела на однотонный полог над кроватью из серого полотна. Девки, пойманные с поличным, добросовестно выскребли комнату, словно хотели загладить вину. Воспитательная беседа всё равно состоится. И если с этим было понятно, то, как вести себя с Дитрихом после случившегося, она не представляла.

Который час, определить оказалось невозможно. Лежала с открытыми глазами, пытаясь это понять по своему состоянию. Выспалась. Учитывая, что большую часть в дороге отдыхала в карете, разбитой себя не чувствовала. А вот сырость она «слышала» отлично. Следует протопить камин. Всё же комнатой давно не пользовались.

Тишина за дверью могла быть обманчивой. Природные позывы обязывали встать. Озиралась, раздумывая, почему нет зерцала? Их здесь нет вообще или нет в этой комнате? Предстояло выяснить. Привести себя в порядок при наличии карманного зеркальца не составило труда.

Выйдя в коридор и пройдя на площадку между этажами, выглянула вниз. Никакого движения. Витал слабый запах приготовляемых кушаний. На все её вопросы может дать ответы экономка. Где её искать? Начнём с кухни. Пойдём на запах.

Первый этаж. Практически никакой мебели. Длинная скамья вдоль стены справа от входной двери. На стенах потухшие факелы в держателях. Высокие узкие бойницы, прикрытые ставнями, видела вчера. Выходят во двор. Обернулась на лестницу: широкая, шикарная, с удобными отполированными перилами.

Дверь в кухню обнаружилась сразу за лестницей. Не раздумывая, открыла, входя.

Она отличалась от той, единственной виденной ею в замке Герарда. Было с чем сравнить. Неожиданно большое помещение. Четыре колонны подпирают сводчатый потолок. Огромный камин с прямым выходом в трубу дымохода. Здесь же небольшая печь для выпечки хлеба. У стены длинный стол со скамьями по обе стороны и двумя главными стульями, расположенными с торцов стола. На навесных полках расставлены кубки, медная утварь, с крючков свисают сковороды и черпаки. На узких столиках кувшины и блюда. Несмотря на порядок, кухня выглядела неуютной. На каменном полу выделялась яркая коричневая дорожка натоптанной грязи, указывая, куда чаще всего ходит прислуга. Вспомнилась карта-бродилка, которую рисовали с детьми барона. Спиной к Наташе на низких скамеечках сидели две женщины и ощипывали кур.

Услышанный обрывок фразы, сказанной одной из них, подтвердил догадку, что все разговоры в замке некоторое время будут о новой хозяйке. Не желая подслушивать, прошла вперёд, привлекая внимание. Служанки вскочили, краснея, опуская глаза, приседая.

Пфальцграфиня проследовала дальше. У разделочного широкого стола подсобницы подготавливали и нарезали овощи. Ещё одна помешивала в кастрюле варево над огнём в камине. На столе от накрытого полотном хлеба расходился вкусный запах. В открытые ставни просачивался свет и свежий воздух. Сравнение с кухней графа оказалось в пользу этой. Грязно? Поправимо.

Девушка высматривала повариху. В низкую дверь вошла женщина в замызганном переднике. В ней, высокой, крепкой и щекастой, безошибочно угадывалась главная по кухне. Следом двое мужчин вносили огромную корзину с кочанами капусты. С улицы виднелась подвода. На ней бочки, ящик с рыбой, клетки с птицей.

Неопрятный вид кухонных рабочих и самой кухарки подпортил настроение. Пока Наташа решила ни во что не вмешиваться. Предстояло выяснить у пфальцграфа, что он имел в виду, сказав, что теперь она здесь хозяйка.

Отец… Никаких родственных чувств к нему девушка не питала. Неприязни не вызвал, но настороженность осталась. Чужой.

Ответив на приветствие работников и поварихи, поймав её изучающий взгляд, опустила глаза на руки женщины:

— Не подскажете, где я могу найти экономку?

— Хенрике? — переспросила щекастая. — Так рано она не выходит.

Наташу окатило холодом. Это во сколько же она встала, что даже помощница по хозяйству ещё изволит отдыхать? Мелькнула мысль, что отсутствие часов в этом времени путает все карты.

— Как вас зовут?

Повариха молчала, уставившись на серьги хозяйки, и явно «тормозила».

— Гретель, госпожа, — спохватилась: — Маргарет.

Пфальцграфиня удивилась: «Гретель?.. Сокращённое от Маргарет». Как в известной немецкой сказке братьев Гримм:

— Где ваш Гензель? — Вот само вырвалось! Тихо. Но было услышано.

— В конюшне, госпожа, — «сладкоежка» из сказки не знала, чем занять руки.

Значит, Иоганнес тоже имеется. Так, а ведьмой-людоедкой, кто будет? Конечно, она, пфальцграфиня Вэлэри фон Россен. Прелестно!

Настроение резко упало. Если ей придётся начать свою деятельность с принятия строгих мер, то она станет не только главной злодейкой, но и диктаторшей.

Девушка не отказалась бы позавтракать. Но, похоже, придётся утренничать со всеми в трапезной. Скоро ли? Хотя… Она прошла вдоль стола с готовящимися блюдами. Приподняла край холстины, откуда распространялся одуряющий запах выпечки. Так и есть. Плюшки с творогом. Вернувшись за блюдом, прихватила парочку, оглядываясь, что взять из питья.


Прислуга наблюдала за ней с любопытством. Гретель угодить хозяйке не спешила. Ещё не дошло, кто перед ней? Ах, нет, дошло. Как до утки — на третьи сутки. Повариха, словно очнувшись, довольно прытко подскочила к госпоже:

— Ещё чего-нибудь желаете?

— Морс есть?

— Да, вишнёвый. Правда, горячий.

— Давайте. — Незаметно осматривала кубок, грязный ли.

Вишня вкупе с мёдом пахла божественно. Значит, есть пасека и воск. Отлично!

Наташа, отказавшись от помощи прислуги, поднялась в комнату. Распахнув ставни, уселась на подоконник. Обзор никакой. Напротив, через двор окошки покоев правого крыла. Галереи на той стороне нет. Вон скамейка, на которой она сидела вечером. Кубок в руке дрогнул. Дитрих… Герард… Ирмгард…

Стук в дверь прервал мысли. От неожиданности чуть не облившись, уставилась на дверь без замка. Нужно приспособить крючок. Вчера у неё не появилось мысли запереться. Говорит о многом.

Заглянула экономка. Девушка кивком пригласила её войти. Выказав своё почтение, Хенрике смотрела, как госпожа, сидя на подоконнике и поджав ноги, уплетает сдобу.

— Вы справлялись обо мне?

— Да, мне нужна прислуга. — Пфальцграфиня рассматривала женщину. Вечером было не до этого. — Как уедут гости, позовёте для беседы женщин, которые здесь убирали. Протопите камин. Есть ли здесь комната, которая может послужить для меня кабинетом?

А за́мок, она попросит показать сестрицу. Хороший повод начать близкое знакомство.

— Прислуга плохо убрала покои?

— На уборку у меня нет жалоб. С остальным разберусь сама. Зерцало… У вас есть зерцало?

— Зерцало? — Экономка казалась озабоченной. — Да, конечно. Принесут.

Хенрике выглядела лет на пятьдесят. Невысокая, худощавая, подвижная, с грустными карими глазами. Обычная. Как будний день. Хотелось расспросить её о многом, но натолкнувшись на стену отчуждения, воздержалась. Ничего не оставалось, как заиметь служанку, в меру спокойную, не такую эмоциональную, как Кэйти, способную добывать нужную информацию. И как такую женщину вычислить?

— Если мне что-то будет непонятно, могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

— Да, госпожа, в любое время. — Она улыбнулась. Только Наташе её улыбка показалась натянутой. — Привести прислугу для вас?

— Пожалуй.

Она наблюдала за прогуливающимся по двору Карлом.

Граф, сцепив руки за спиной, прохаживался по дорожке. Достигнув колодца, заглянул в него, качнул колесо на вороте, похлопал по столбу, пробуя на прочность. Заинтересовавшись чем-то ближе к выходу из патио, исчез из поля зрения. Нет, не нравился он ей категорически. И то, что она вчера невольно подслушала, тоже не нравилось.

Девушка осматривала комнату. Спрятать свои «сокровища» решительно было некуда. Возможно, сумеет приспособить зеркало. Короб с одеждой стоял не разобранный. Заглянув в сундук, подумала о вешалке для одежды. Подошла бы напольная стойка. Проста в исполнении. Платья будут висеть свободно, не помнутся.

Экономка ввела четырёх женщин. Выстроившись рядком, они исподлобья поглядывали на новую хозяйку. При беглом осмотре, двух служанок исключила сразу. Они не позаботились о том, чтобы сменить грязные передники. На всякий случай уточнила:

— Хенрике, ответьте, пожалуйста, вы сказали им, для чего они приглашены?

— Да, хозяйка.

С оставшимися двумя предпочла поговорить по отдельности. Опрос не занял много времени и свёлся к тому, чтобы выяснить семейное положение и по разговору постараться понять, насколько служанка может оказаться болтливой. Попросив снять чепец и убедившись в чистоплотности молодой незамужней сероглазой Амали, девушка остановила выбор на ней.

Оставшись с ней наедине, говорила медленно, давая возможность привыкнуть к её произношению. Доброжелательно и спокойно расспрашивала о порядках в замке, располагала к себе, давая понять, что та должна рассказывать ей обо всём происходящем и никому о том, что будет происходить с её госпожой. Предупредив, что окончательное решение о её принятии на службу будет принято через два месяца, оставила Амали разобрать короб с одеждой и прибраться. На вечер, как будет вытоплен камин, приказала приготовить горячую воду для купания. Бадья и банные принадлежности заносилась в комнату. Отсутствие умывальни казалось неудобным. Ничего не поделаешь.

Служанка ушла за водой, а Наташа вышла в полутёмный коридор. Дверь, ведущую на галерею и улицу, закрытую на кованый засов, обнаружила у площадки между этажами.

По лестнице поднимался Карл. Приветствуя пфальцграфиню, удивился:

— Рано встаёте, госпожа Вэлэри. — Одобрительно кивнул: — Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

— Да-да, кто рано встаёт, того весь день в сон клонит. — Не преминула оставить последнее слово за собой.

Вышедший из правого крыла взъерошенный барон, услышав обмен любезностями, хмыкнул, победно взглянув на Фальгахена. Приветствуя Наташу, задерживая её руку, отметил:

— Вы, как всегда, прекрасны, госпожа пфальцграфиня. — Пригладил торчащие на макушке влажные волосы.

От входной двери послышался шум. Троица переместилась к краю площадки, заглядывая вниз.

Хенрике указывала молодому мужчине со свёртком подмышкой и головным убором в руках на лестницу.

Девушка присмотрелась. Колпак из плотной ткани в виде усечённого конуса походил на шляпу без полей. Представила Герарда в подобном головном уборе. Едва удалось сдержать смех.

Появившаяся Эрмелинда в сопровождении служанки, остановилась от неожиданности, уставившись на Дитриха, краснея, делая реверанс. Он самодовольно приосанился, ничуть не сомневаясь, что ещё вечером произвёл впечатление на деву.

Гость — по всему видно частый — поднимался по лестнице, с нескрываемым любопытством изучая незнакомцев.