— Господин Гофман…
— Вы? — Он, немного смутившись, приблизился, хватая её ручку для поцелуя. — Рад встрече, госпожа пфальцграфиня, — намеренно громко произнёс титул, косясь на гостей.
Девушке стало не по себе от воцарившейся тишины. Что этим хотел подчеркнуть лекарь её отца? Что его питейное заведение посещают титулованные особы или обращал внимание завсегдатаев на неё, чтобы потом вдоволь посплетничать? Второе казалось более правдоподобным.
— Я бы хотела купить у вас леденец, господин Гофман. Надеюсь, он есть в вашем ассортименте.
Леденец имелся. Любого размера — крупно и мелко колотый, размельчённый в ступке. Наташа испросила небольшой мешочек, мысленно удивляясь дороговизне. Да, завышенные цены приводили сюда состоятельных горожан.
Ничего, через месяц она приедет на ярмарку с Герардом и, основательно поторговавшись, запасётся сахаром по сходной цене.
Аптекарь так же торговал пряностями. Любыми. Втридорога. Пока она воздержится от их покупки. До ярмарки.
— Как здоровье господина пфальцграфа? — допытывался любопытный дуремар, взвешивая кусочки леденца. Его мальчишка-подмастерье, тщательно измельчая в ступке какой-то порошок, старательно прислушивался к диалогу.
— Хорошо. — Боковым зрением заметила, как вывернулись мужчины за столиками, отставляя кубки с вином, уставившись на неё. Одна из женщин заглядывала в двери, высматривая сопровождающих покупательницы. — Вашими стараниями, господин лекарь…
— Я всегда рекомендую господам лечение пиявками. Очень помогает при недуге спины. — Губы эскулапа растянулись в угодливой улыбке.
«Да-да, и клизма», — мысленно добавила пфальцграфиня, привлекая внимание публики к сумочке треском липучек:
— Сколько я вам должна?
Гофман извлёк из-под прилавка церу, раскрывая:
— Запишу на ваш счёт, госпожа Вэлэри.
Значит, имеется «чёрная книга» с долгом отца и ему подобных.
— Какой долг у пфальцграфа, включая ваши услуги на дому, можно поинтересоваться?
Аптекарь, подняв брови и подслеповато глянув в закорючки, громко известил всех:
— Девять золотых и две серебром.
Наташа, демонстративно вывалив имеющиеся у неё двадцать золотых монет на ладонь, не спеша отсчитала одиннадцать — включив стоимость сахара — подмечая, как Вилхелм Гофман облизал серые губы, не спуская чёрных глаз с её рук.
— Передайте господину пфальцграфу, госпожа Вэлэри, что я нашёл ему покупателя на дубовую рощу. Пусть пришлёт гонца для…
Девушка поспешила ответить ему, перебивая:
— Нет-нет, уже не нужно. Спасибо. Мы не будем продавать рощу. — Его вытянувшееся от удивления лицо и замершая рука со сдачей, доставили пфальцграфине ни с чем несравнимое удовольствие. Знал бы он, что она слышит об этом впервые! Так вот почему папенька рвался в город под предлогом неотложных дел! Интересно, для чего ему понадобились деньги?
Впрочем, он быстро пришёл в себя, кланяясь и провожая её к выходу:
— Передавайте господину пфальцграфу мои пожелания здоровья. Всегда готов вам услужить в любое время дня и ночи.
Конечно, готов. Она даже не сомневалась. Блеск золота выгонит такого пройдоху из дома в любое время года и в любую погоду.
Всю обратную дорогу Наташа думала над тем, что увидела.
Она видела две стороны жизни города. Добротные дома и чистые мощёные улицы, хорошо одетых горожан, говорящих об их достатке.
Видела другое: грязные затхлые непроветриваемые переулки, сточные канавы, нищих на подходе к рынку, бродячих тощих собак, бедняков и их оборванных грязных детишек, тянущих худенькие ручки и просящих подаяние, мошенников с бегающими глазками, останавливающими взор на твоём кошеле, бегло и точно оценивая, насколько он рискует быть схваченным за руку. Встретившись глазами с таким подозрительного вида черноволосым моложавым мужичком, прищурилась, осматривая его и заглядывая ему за спину. Жулики по одному не работают. Она как-то смотрела программу об уличных мошенниках и методах их работы. Мужичок оказался дёрганый. Вслед за ней оглянулся себе за спину и предпочёл раствориться в толчее. Наташа усмехнулась: «Какой город без воровской шайки?»
Глава 15
Графство Бригахбург
— Герард…
Женщина ступила из темноты в тусклую полоску света.
— Ева, что ты здесь делаешь? — Мужчина скользнул взором вокруг, надеясь увидеть её компаньонку или Карла. Она одна в его покоях?
— Я пришла проститься. Утром мы уезжаем.
— Знаю, Карл говорил.
— Больше он ничего тебе не сказал?
— Я получил приглашение. — Он прошёл к столику у камина, где горела свеча, и на серебряном подносе стоял кувшин. Налил вина, собираясь испить, но передумал, возвращая кубок на место.
Вечером Фальгахен выглядел очень довольным. Крутящийся вокруг него граф фон Шлосс, приосанившись, победно оглядел стоящую рядом поникшую и будто ставшую ниже Еву. Мужчины ударили по рукам, проходя к накрытому столу, наливая в кубки вино. Нужно быть слепцом, чтобы не догадаться, какого рода договор они собирались закрепить крепкой выпивкой.
— Хочу просить тебя, Герард… Не приезжай на свадебный пир. Простимся сейчас.
— Ева… — замялся, действительно не зная, что сказать. Пожелать ей счастья? Или наследников? Глупо…
— Что, Ева! — она подскочила к нему, яростно сверкая глазами. Сдвинутые к переносице брови. Плотно сжатые губы. — Ты перестал приезжать, смирившись с отказом брата. Ты бросил меня! Я готова была сбежать с тобой, я ждала тебя днями и ночами. Я ждала тебя долго, очень долго… — Она закрыла лицо ладонями, отворачиваясь от него.
— Ева, — опешил от такого всплеска женского негодования, шагнул, притрагиваясь к её вздрагивающим плечам, робко поглаживая, — я не знаю, что сказать и как тебя утешить. Здесь я бессилен.
Она порывисто обернулась к нему:
— Мы могли быть счастливы с тобой…
— Ты не должна находиться в моих покоях. Тебе лучше уйти.
— Тише… — притронулась кончиками пальцев к его губам. Мокрые дорожки слёз блестели на щеках, в глазах закравшейся скорбью сквозил укор. — Я помню, ты сказал, что всё в прошлом. Я не отрицаю своей вины. Мне хотелось умереть, когда поняла, что ты больше не придёшь. Я струсила, милый. — Коснулась его щеки, заглядывая в глаза.
— Ева, тебе нужно уйти, — перехватил её ладонь, сжимая. — Если я виноват перед тобой — прости и постарайся стать счастливой.
— Знаешь, а я буду счастлива, — улыбнулась открыто, задорно. — И ты поможешь мне обрести это счастье. Поцелуй меня… В последний раз… Как ты всегда делал на прощанье. Я буду жить этим поцелуем, дышать им…
Её руки легли ему на грудь. Подняв голову, приблизила к нему лицо.
Он слышал её шумное дыхание. Запах чёрного винограда кружил голову. Горячие ладони жгли сквозь рубаху. Глухой шёпот пробивался сквозь шум в ушах. Прильнувшее женское тело вырвало из памяти тревожащие воспоминания о тех минутах, когда он, счастливый, сжимал деву в руках, чувствуя её трепет, ловя её губы, срывая, смешанные со смехом, поцелуи. Это было не так давно, а кажется, прошла вечность. Нет! Он помнит другие руки и их ласковые прикосновения к его лицу, губам, дрожащие от волнения пальцы, никак не желающие справиться с завязками на брэ… Другой запах… Сладкий, будоражащий. Слова: «Мне не больно… Люблю вас…» Манящий взор. Женщина, без которой он не представляет жизни.
Аккуратно отстранив гостью, вздохнул, с грустью глядя в её глаза:
— Ева, я догадываюсь, что ты пришла сюда не по своей воле. Ты гордая женщина и никогда бы не поступила подобным образом после того, что я тебе сказал. Карл, да? Он принуждает тебя.
Красавица спрятала пылающее лицо в ладонях:
— Герард, я не знаю, как мне быть. У меня нет выбора. Если ты мне не поможешь…
— А помощь заключается в том, что сейчас сюда наведается твой брат, чтобы засвидетельствовать твой позор и не дать мне выбора.
— Карл… Он страшный человек… Спаси меня…
— Ева, ты не понимаешь, о чём просишь. Я люблю другую женщину. — Слова пророчества о предательстве всплыли в памяти. Верил ли он сну? Должен ли верить словам призрачной старухи? Две женщины из сна мертвы. Виновен ли он в их гибели? Они сами сделали выбор.
— Я никуда отсюда не уйду, — подалась к нему, обнимая со спины. — Герард…
Снял её руки, оборачиваясь, убеждаясь, что она слышит:
— Веди себя достойно, Ева, и не вынуждай меня применить силу.
Прощальный взгляд гостьи и её визит навевали невесёлые мысли. Было ли ему жаль Еву? Брак по любви и обоюдному согласию — большая редкость среди знати. Она знает об этом и с детства готовилась к такой доле. И привело её в его покои вовсе не желание проститься. Карл… Чёртов Карл никак не может успокоиться. Золотой рудник не даёт ему спокойно спать.
Закрыв за девой дверь, остановился, раздумывая. Поставить стражника у двери? Они заняты охраной замка. Полотенце, принесённое из умывальни, закрутилось вокруг ручек, затягиваясь в тугой узел. Рассмеялся, увидев перед собой улыбающееся лицо Птахи. Никогда не думал, что прибегнет к её уловке. А она права, не помешает замок. На двери в кабинет «сторож» уже стоит.
* * *
Путь до Альтбризаха занял весь световой день. Граф фон Бригахбург в сопровождении четырёх воинов, прибыв в монастырь, приготовился ждать герцога Швабского.
Тихая обитель представляла собой довольно большой комплекс, выстроенный на берегу Рейнса, куда входили храм и ризница, зал капитулов, отдельные кельи для монахов, тёплая зимняя приёмная, умывальня и парильня, лечебница, внутренние галереи, гостевые покои. Отхожие места располагались рядом со спальнями, соединёнными с ними узкими извилистыми коридорами.
Трапезная и кухня соседствовали. К ним проложены подземные трубы для стока хозяйственных вод, а также для осушения подвала, страдающего от многочисленных подземных источников. Воды реки крутили мельничные жернова, снабжали водой кухню, умывальню, канализационную систему, уносили отбросы из богадельни, нужников.
На территории монастыря имелись хозяйственные постройки, включающие хлев для скота, конюшню, прачечную, пекарню, хлебный амбар, продовольственные склады, кузницу. Также радовали взор живорыбный садок, огород, посадки пряных и лечебных трав.
— Вы? — Он, немного смутившись, приблизился, хватая её ручку для поцелуя. — Рад встрече, госпожа пфальцграфиня, — намеренно громко произнёс титул, косясь на гостей.
Девушке стало не по себе от воцарившейся тишины. Что этим хотел подчеркнуть лекарь её отца? Что его питейное заведение посещают титулованные особы или обращал внимание завсегдатаев на неё, чтобы потом вдоволь посплетничать? Второе казалось более правдоподобным.
— Я бы хотела купить у вас леденец, господин Гофман. Надеюсь, он есть в вашем ассортименте.
Леденец имелся. Любого размера — крупно и мелко колотый, размельчённый в ступке. Наташа испросила небольшой мешочек, мысленно удивляясь дороговизне. Да, завышенные цены приводили сюда состоятельных горожан.
Ничего, через месяц она приедет на ярмарку с Герардом и, основательно поторговавшись, запасётся сахаром по сходной цене.
Аптекарь так же торговал пряностями. Любыми. Втридорога. Пока она воздержится от их покупки. До ярмарки.
— Как здоровье господина пфальцграфа? — допытывался любопытный дуремар, взвешивая кусочки леденца. Его мальчишка-подмастерье, тщательно измельчая в ступке какой-то порошок, старательно прислушивался к диалогу.
— Хорошо. — Боковым зрением заметила, как вывернулись мужчины за столиками, отставляя кубки с вином, уставившись на неё. Одна из женщин заглядывала в двери, высматривая сопровождающих покупательницы. — Вашими стараниями, господин лекарь…
— Я всегда рекомендую господам лечение пиявками. Очень помогает при недуге спины. — Губы эскулапа растянулись в угодливой улыбке.
«Да-да, и клизма», — мысленно добавила пфальцграфиня, привлекая внимание публики к сумочке треском липучек:
— Сколько я вам должна?
Гофман извлёк из-под прилавка церу, раскрывая:
— Запишу на ваш счёт, госпожа Вэлэри.
Значит, имеется «чёрная книга» с долгом отца и ему подобных.
— Какой долг у пфальцграфа, включая ваши услуги на дому, можно поинтересоваться?
Аптекарь, подняв брови и подслеповато глянув в закорючки, громко известил всех:
— Девять золотых и две серебром.
Наташа, демонстративно вывалив имеющиеся у неё двадцать золотых монет на ладонь, не спеша отсчитала одиннадцать — включив стоимость сахара — подмечая, как Вилхелм Гофман облизал серые губы, не спуская чёрных глаз с её рук.
— Передайте господину пфальцграфу, госпожа Вэлэри, что я нашёл ему покупателя на дубовую рощу. Пусть пришлёт гонца для…
Девушка поспешила ответить ему, перебивая:
— Нет-нет, уже не нужно. Спасибо. Мы не будем продавать рощу. — Его вытянувшееся от удивления лицо и замершая рука со сдачей, доставили пфальцграфине ни с чем несравнимое удовольствие. Знал бы он, что она слышит об этом впервые! Так вот почему папенька рвался в город под предлогом неотложных дел! Интересно, для чего ему понадобились деньги?
Впрочем, он быстро пришёл в себя, кланяясь и провожая её к выходу:
— Передавайте господину пфальцграфу мои пожелания здоровья. Всегда готов вам услужить в любое время дня и ночи.
Конечно, готов. Она даже не сомневалась. Блеск золота выгонит такого пройдоху из дома в любое время года и в любую погоду.
Всю обратную дорогу Наташа думала над тем, что увидела.
Она видела две стороны жизни города. Добротные дома и чистые мощёные улицы, хорошо одетых горожан, говорящих об их достатке.
Видела другое: грязные затхлые непроветриваемые переулки, сточные канавы, нищих на подходе к рынку, бродячих тощих собак, бедняков и их оборванных грязных детишек, тянущих худенькие ручки и просящих подаяние, мошенников с бегающими глазками, останавливающими взор на твоём кошеле, бегло и точно оценивая, насколько он рискует быть схваченным за руку. Встретившись глазами с таким подозрительного вида черноволосым моложавым мужичком, прищурилась, осматривая его и заглядывая ему за спину. Жулики по одному не работают. Она как-то смотрела программу об уличных мошенниках и методах их работы. Мужичок оказался дёрганый. Вслед за ней оглянулся себе за спину и предпочёл раствориться в толчее. Наташа усмехнулась: «Какой город без воровской шайки?»
Глава 15
Графство Бригахбург
— Герард…
Женщина ступила из темноты в тусклую полоску света.
— Ева, что ты здесь делаешь? — Мужчина скользнул взором вокруг, надеясь увидеть её компаньонку или Карла. Она одна в его покоях?
— Я пришла проститься. Утром мы уезжаем.
— Знаю, Карл говорил.
— Больше он ничего тебе не сказал?
— Я получил приглашение. — Он прошёл к столику у камина, где горела свеча, и на серебряном подносе стоял кувшин. Налил вина, собираясь испить, но передумал, возвращая кубок на место.
Вечером Фальгахен выглядел очень довольным. Крутящийся вокруг него граф фон Шлосс, приосанившись, победно оглядел стоящую рядом поникшую и будто ставшую ниже Еву. Мужчины ударили по рукам, проходя к накрытому столу, наливая в кубки вино. Нужно быть слепцом, чтобы не догадаться, какого рода договор они собирались закрепить крепкой выпивкой.
— Хочу просить тебя, Герард… Не приезжай на свадебный пир. Простимся сейчас.
— Ева… — замялся, действительно не зная, что сказать. Пожелать ей счастья? Или наследников? Глупо…
— Что, Ева! — она подскочила к нему, яростно сверкая глазами. Сдвинутые к переносице брови. Плотно сжатые губы. — Ты перестал приезжать, смирившись с отказом брата. Ты бросил меня! Я готова была сбежать с тобой, я ждала тебя днями и ночами. Я ждала тебя долго, очень долго… — Она закрыла лицо ладонями, отворачиваясь от него.
— Ева, — опешил от такого всплеска женского негодования, шагнул, притрагиваясь к её вздрагивающим плечам, робко поглаживая, — я не знаю, что сказать и как тебя утешить. Здесь я бессилен.
Она порывисто обернулась к нему:
— Мы могли быть счастливы с тобой…
— Ты не должна находиться в моих покоях. Тебе лучше уйти.
— Тише… — притронулась кончиками пальцев к его губам. Мокрые дорожки слёз блестели на щеках, в глазах закравшейся скорбью сквозил укор. — Я помню, ты сказал, что всё в прошлом. Я не отрицаю своей вины. Мне хотелось умереть, когда поняла, что ты больше не придёшь. Я струсила, милый. — Коснулась его щеки, заглядывая в глаза.
— Ева, тебе нужно уйти, — перехватил её ладонь, сжимая. — Если я виноват перед тобой — прости и постарайся стать счастливой.
— Знаешь, а я буду счастлива, — улыбнулась открыто, задорно. — И ты поможешь мне обрести это счастье. Поцелуй меня… В последний раз… Как ты всегда делал на прощанье. Я буду жить этим поцелуем, дышать им…
Её руки легли ему на грудь. Подняв голову, приблизила к нему лицо.
Он слышал её шумное дыхание. Запах чёрного винограда кружил голову. Горячие ладони жгли сквозь рубаху. Глухой шёпот пробивался сквозь шум в ушах. Прильнувшее женское тело вырвало из памяти тревожащие воспоминания о тех минутах, когда он, счастливый, сжимал деву в руках, чувствуя её трепет, ловя её губы, срывая, смешанные со смехом, поцелуи. Это было не так давно, а кажется, прошла вечность. Нет! Он помнит другие руки и их ласковые прикосновения к его лицу, губам, дрожащие от волнения пальцы, никак не желающие справиться с завязками на брэ… Другой запах… Сладкий, будоражащий. Слова: «Мне не больно… Люблю вас…» Манящий взор. Женщина, без которой он не представляет жизни.
Аккуратно отстранив гостью, вздохнул, с грустью глядя в её глаза:
— Ева, я догадываюсь, что ты пришла сюда не по своей воле. Ты гордая женщина и никогда бы не поступила подобным образом после того, что я тебе сказал. Карл, да? Он принуждает тебя.
Красавица спрятала пылающее лицо в ладонях:
— Герард, я не знаю, как мне быть. У меня нет выбора. Если ты мне не поможешь…
— А помощь заключается в том, что сейчас сюда наведается твой брат, чтобы засвидетельствовать твой позор и не дать мне выбора.
— Карл… Он страшный человек… Спаси меня…
— Ева, ты не понимаешь, о чём просишь. Я люблю другую женщину. — Слова пророчества о предательстве всплыли в памяти. Верил ли он сну? Должен ли верить словам призрачной старухи? Две женщины из сна мертвы. Виновен ли он в их гибели? Они сами сделали выбор.
— Я никуда отсюда не уйду, — подалась к нему, обнимая со спины. — Герард…
Снял её руки, оборачиваясь, убеждаясь, что она слышит:
— Веди себя достойно, Ева, и не вынуждай меня применить силу.
Прощальный взгляд гостьи и её визит навевали невесёлые мысли. Было ли ему жаль Еву? Брак по любви и обоюдному согласию — большая редкость среди знати. Она знает об этом и с детства готовилась к такой доле. И привело её в его покои вовсе не желание проститься. Карл… Чёртов Карл никак не может успокоиться. Золотой рудник не даёт ему спокойно спать.
Закрыв за девой дверь, остановился, раздумывая. Поставить стражника у двери? Они заняты охраной замка. Полотенце, принесённое из умывальни, закрутилось вокруг ручек, затягиваясь в тугой узел. Рассмеялся, увидев перед собой улыбающееся лицо Птахи. Никогда не думал, что прибегнет к её уловке. А она права, не помешает замок. На двери в кабинет «сторож» уже стоит.
* * *
Путь до Альтбризаха занял весь световой день. Граф фон Бригахбург в сопровождении четырёх воинов, прибыв в монастырь, приготовился ждать герцога Швабского.
Тихая обитель представляла собой довольно большой комплекс, выстроенный на берегу Рейнса, куда входили храм и ризница, зал капитулов, отдельные кельи для монахов, тёплая зимняя приёмная, умывальня и парильня, лечебница, внутренние галереи, гостевые покои. Отхожие места располагались рядом со спальнями, соединёнными с ними узкими извилистыми коридорами.
Трапезная и кухня соседствовали. К ним проложены подземные трубы для стока хозяйственных вод, а также для осушения подвала, страдающего от многочисленных подземных источников. Воды реки крутили мельничные жернова, снабжали водой кухню, умывальню, канализационную систему, уносили отбросы из богадельни, нужников.
На территории монастыря имелись хозяйственные постройки, включающие хлев для скота, конюшню, прачечную, пекарню, хлебный амбар, продовольственные склады, кузницу. Также радовали взор живорыбный садок, огород, посадки пряных и лечебных трав.