Эмма посмотрела на нее скептически. — Это не оправдание, — как можно спокойнее сказала она. — Только потому, что он услышит что-то мерзкое от фанатиков в Конклаве, не значит, что он сначала должен услышать это в собственном доме.
— Или вообще дома, — сказала Кристина, чьи щеки стали темно красными.
— Прекрати внушать нам чувство вины, — резко сказала Саманта. — Именно мы весь день провели под открытым небом, под проливным дождем, пытаясь разобраться с тем бардаком, который вы здесь устроили, доверяя Малкольму Фейду, как будто вы вообще могли доверять Нижнемирцу. Неужели вас, ребятки, ничему не научила Темная война?! Фейри воткнули нам нож в спину. Вот что делают Нижнемирцы, и Марк, и Хелен поступят с вами точно так же, если не будете смотреть в оба.
— Вы ничего не знаете о моих брате и сестре, — сказал Джулиан. — Пожалуйста, сдерживайтесь и не говорите о них так.
Диего сидел рядом с Зарой в гробовой тишине. Наконец, он заговорил, его губы едва двигались. — Такая слепая ненависть не в пользу организации и мундиров Центурионов, — сказал он.
Зара подняла свой бокал, ее пальцы крепко сжали тонкую ножку. — Я не ненавижу Нижнемирцев, — сказала она с холодной уверенность в голосе. Но эта уверенность казалась сродни скрытой, необъяснимой страсти. — Соглашения не сработали. И Холодный мир не работает. Нижнемирцы не следуют нашим правилам, или вообще каким-нибудь правилам, если не в их интересах им следовать. Они нарушили Холодный мир, когда им того захотелось. Мы воины. Демонам следует бояться нас. Однажды мы были великими: нас боялись и мы властвовали. И теперь мы лишь тень того, чем когда-то были. Все, что я хочу сказать: когда системы перестают работать и приводят нас к уровню, на котором мы находимся сейчас, тогда нам необходима новая система. Получше.
Зара улыбнулась, убрала с глаз прядь, выбившуюся из собранных в безупречный узел волос, затем сделала маленький глоток воды.
* * *
— Она врет. Она просто сидит здесь и врет, выдавая за факты собственное дурацкое мнение, — разъяренно сказала Эмма. После обеда она пришла в комнату к Кристине, они вместе уселись на кровати.
Кристина беспокойно теребила свои черные волосы.
— Я думаю, она искренне верит в то, что говорит она и ей подобные, — сказала Кристина. — Но не стоит тратить временя на Зару. По пути наверх ты сказала, что тебе есть, что рассказать.
Так кратко, как только могла, Эмма сообщила Кристине о визите Гвина. В то время, как Эмма говорила, лицо Кристины становилось все более мрачным и обеспокоенным.
— Марк в порядке?
— Я так думаю — его действительно трудно понять, иногда.
— Он один из тех людей, у которых так много всего на уме, — сказала Кристина. — Он когда-нибудь спрашивал о тебе и Джулиане?
Эмма резко покачала головой. — Не думаю, что ему когда-нибудь придет на ум, что у нас есть что-то к друг другу, кроме чувств парабатаев. Джулс и я знаем друг друга так долго. — Она потерла виски. — Марк считает, что Джулиан чувствует ко мне то же, что и он — только братскую любовь.
— Странно, некоторые вещи ослепляют нас, — сказала Кристина. Она подтянула к себе колени и обняла их руками.
— Ты пыталась связаться с Джейми?
Кристина прижалась щеками к коленям. — Я послала огненное сообщение, но ничего не услышала в ответ.
— Он был твоим лучшим другом, — Эмма сказала. — Он ответит. — Она скрутила кончик тканного одеяла Кристины между пальцами. — Знаешь, по чему я скучаю больше всего? По Джулсу? Только быть парабатаями.
Быть Эммой и Джулианом. Я скучаю по лучшему другу. Я скучаю по человеку, которому я рассказывала все и постоянно. По человеку, который знал обо мне все. И плохое, и хорошее. — В своих мыслях она снова могла видеть Джулиана, пока говорила; то, как он выглядел во время Темной войны, тонкие плечи и решительные глаза.
Звук стука в дверь эхом отразился в пустой комнате. Эмма быстро взглянула на Кристину — ждала ли она кого-нибудь? — но девушка выглядела такой же удивленной, как и сама Эмма.
— Войдите, — сказала Кристина на испанском.
Это был Джулиан. Эмма с удивлением посмотрела на него, Джулиан помоложе из ее воспоминаний исчез, превратился в Джулиана, стоящего перед ней: почти взрослого Джулиана, высокого и мускулистого, с непослушными кудрями, с едва заметной на подбородке щетиной.
— Вы знаете, где Марк? — без предисловий спросил он.
— Разве он не в своей комнате? — переспросила Эмма. — Он ушел во время обеда и я думала…
Джулиан покачал головой. — Его там нет. Может он быть в твоей комнате?
Ему стоило видимых усилий спросить это, подумала Эмма. Она увидела, как Кристина прикусила губу и помолилась, чтобы Джулиан этого не заметил. Он никогда не должен был выяснить, как много знала Кристина.
— Нет, — сказала Эмма. — Я заперла дверь. — Она пожала плечами. — Я не доверяю полностью Центурионам.
Джулиан рассеянно провел рукой по своим волосам. — Слушайте… Я беспокоюсь за Марка. Пойдемте со мной, и я покажу вам, почему.
Кристина и Эмма последовали за Джулианом в комнату Марка; дверь была распахнута настежь.
Первым вошел Джулиан, а затем Эмма и Кристина, обе внимательно осматриваясь по сторонам, как-будто Марка можно было найти где-то в шкафу.
Комната Марка сильно изменилась после его первого возвращения от фейри. Тогда она оставалась пыльной, определенно нежилой, сохраняемой пустой — ради памяти. Все вещи были собраны и унесены в кладовку, и пыльные занавески всегда были задернутыми.
Теперь она была совсем другой. Марк разложил свою одежду аккуратными стопками в изголовье кровати, однажды он сказал Эмме, что не видит смысла в платяном шкафе или комоде, ведь все, что они делают — это прячут от тебя одежду.
На подоконниках лежали маленькие вещи, собранные на природе — цветы на разной стадии увядания, листья и иголки кактуса, ракушки с пляжа. Кровать была аккуратно застелена; очевидно, он ни разу не спал на ней.
Джулиан отвернулся от слишком аккуратной кровати. — Его ботинки исчезли, — сказал он. — У него была только одна пара. Они должны были прислать больше из Идриса, но все еще не сделали этого.
— И куртка его тоже, — сказала Эмма. Куртка была у него только одна, тяжелая и теплая, деним и овчина. — Его сумка… у него ведь был мешок с вещами, да?
Кристина вздохнула. Джулиан и Эмма одновременно повернулись к ней, когда она достала маленький листок бумаги, который только появился из ниоткуда и полетел в воздухе, на уровне плеч. Мерцающие руны запечатывали его, они исчезали, когда она поймала огненное сообщение в воздухе. — От Марка. — Ее глаза пробежали страницу, румянец ушел с ее щек, и она отдала записку Джулиану, не сказав ни слова.
Джулиан забрал ее и Эмма прочитала через его плечо, когда он просматривал сообщение.
«Моя дорогая Кристина, Я знаю, ты покажешь это правильным людям в правильное время. Я всегда могу доверять тебе сделать то, что необходимо и когда это необходимо сделать.
Сейчас ты уже узнала про арест Кирана. И хотя между нами все закончилось плохо, он был моим защитником в течение многих лет у фейри. Я должен ему и не могу оставить его умирать в мрачном Дворе его отца. Я пойду по лунной дороге фейри сегодня вечером. Скажи моим братьям и сестрам, что я вернусь к ним сразу, как смогу. Скажи Эмме, что я вернусь. Я уже вернулся к ним однажды из Земли под Холмом и я сделаю это снова.
Марк Блэкторн.»
Джулиан злобно смял бумагу трясущимися пальцами. — Я пойду за ним.
Эмма потянулась к его руке прежде, чем вспомнила и торопливо отдернула свою руку. — Я иду с тобой.
— Нет, — сказал Джулиан. — Ты понимаешь, что Марк пытается сделать?! Он не сможет сам вторгнуться в Неблагой двор. Король Теней убьет его прежде, чем ты сможешь моргнуть.
— Конечно, я понимаю, — сказала Эмма. — Вот почему нам нужно добраться до Марка прежде, чем он доберется до входа в земли фейри. После того, как он ступит во владения фейри, будет практически невозможно остановить его.
— Так же здесь вопрос времени, — сказала Кристина. — Когда он пересечет границу, время будет другим для него. Он может вернуться в три дня, или три недели…
— Или три года, — подытожила Эмма мрачно.
— Вот почему мне следует отправиться за ним сейчас, — сказал Джулиан. — Прежде, чем он доберется до Фейри и время станет нашим врагом…
— Я могу помочь с этим, — сказала Кристина.
Фейри были объектом пристального изучения Кристины, когда она росла. Она однажды призналась Эмме, что это было частично из-за Марка, и того, что она узнала о нем будучи ребенком. Он очаровал ее, мальчишка Сумеречный охотник, похищенный фейри во время Темной войны.
Кристина коснулась медальона на своей шее, золотого медальона с изображением Разиэля. — Он благословлен и зачарован фейри. Моя семья имеет… — она колебалась. — Много таких. Несколько лет назад, мы были близки с Народом фейри. У нас все еще есть много знаков их уважения. Мы мало говорим об этом, ведь отношение Конклава к тем, кто дружествен Народу фейри… — она снова бегло осмотрела комнату Марка.
— Сами вы знаете, какое.
— Что делают чары? — спросила Эмма.
— Не позволяют времени слишком быстро проходить для смертных в Королевстве Народа фейри. — Кристина держала медальон между ее пальцами, глядя на Джулса с немым вопросом, словно говоря, что у нее еще много сюрпризов припрятано в рукавах, если только он захочет их услышать.
— Медальон только один, — сказал Джулиан. — Как он может защитить нас всех?
— Если я одену его в Королевстве, защита распространится на тебя и Эмму, и на Марка тоже, пока вы не уходите слишком далеко от меня.
Джулиан прислонился к стене и обреченно вздохнул. — И я полагаю, ты даже не рассматриваешь такой вариант, как отдать медальон мне, чтобы я мог надеть его у Фейри? Сам?
— Абсолютно нет, — сказала Кристина чопорно. — Это семейная реликвия.
Эмма была готова расцеловать Кристину. Но ограничилась только быстрым подмигиванием ей.
— Тогда мы пойдем все трое, — сказала Эмма, и Джулиан, казалось, осознал, что спорить бесполезно.
Он кивнул ей, и в глазах его был прежний взгляд парабатая, взгляд, который без слов говорил, что они вдвоем встретят опасность. Вместе.
— Медальон также позволит нам воспользоваться дорогой Луны, — сказала Кристина. — Обычно только те, в чьих жилах кровь фейри, могут сделать это. — Она расправила плечи. — Марк и представить не может, что мы сумеем последовать за ним; вот почему он послал сообщение.
— Дорога Луны? — недоуменно переспросил Джулиан. — Что это?
И тогда Кристина действительно улыбнулась. Ее улыбка, подумала Эмма, не выглядела милой и счастливой, ведь сейчас Кристина была слишком обеспокоена, чтобы так улыбаться. Но в ней было немного любопытства. Так улыбается тот, кто собрался испытать что-то совсем новое в жизни, даже и не предполагая, что подобный шанс ему когда-нибудь выпадет.
— Я вам покажу, — сказала она.
* * *
Они быстро собрали вещи. Дом оставался темным, и казался необычно оживленным из-за беспорядочного дыхания слишком многих спящих. Джулиан спустился вниз в коридор, стягивая на плечах ремни своего рюкзака, он увидел Тая, спящего напротив комнаты Кита, полусидя, его подбородок на руке.
Позади него лежала на полу раскрытая книга.
— Или вообще дома, — сказала Кристина, чьи щеки стали темно красными.
— Прекрати внушать нам чувство вины, — резко сказала Саманта. — Именно мы весь день провели под открытым небом, под проливным дождем, пытаясь разобраться с тем бардаком, который вы здесь устроили, доверяя Малкольму Фейду, как будто вы вообще могли доверять Нижнемирцу. Неужели вас, ребятки, ничему не научила Темная война?! Фейри воткнули нам нож в спину. Вот что делают Нижнемирцы, и Марк, и Хелен поступят с вами точно так же, если не будете смотреть в оба.
— Вы ничего не знаете о моих брате и сестре, — сказал Джулиан. — Пожалуйста, сдерживайтесь и не говорите о них так.
Диего сидел рядом с Зарой в гробовой тишине. Наконец, он заговорил, его губы едва двигались. — Такая слепая ненависть не в пользу организации и мундиров Центурионов, — сказал он.
Зара подняла свой бокал, ее пальцы крепко сжали тонкую ножку. — Я не ненавижу Нижнемирцев, — сказала она с холодной уверенность в голосе. Но эта уверенность казалась сродни скрытой, необъяснимой страсти. — Соглашения не сработали. И Холодный мир не работает. Нижнемирцы не следуют нашим правилам, или вообще каким-нибудь правилам, если не в их интересах им следовать. Они нарушили Холодный мир, когда им того захотелось. Мы воины. Демонам следует бояться нас. Однажды мы были великими: нас боялись и мы властвовали. И теперь мы лишь тень того, чем когда-то были. Все, что я хочу сказать: когда системы перестают работать и приводят нас к уровню, на котором мы находимся сейчас, тогда нам необходима новая система. Получше.
Зара улыбнулась, убрала с глаз прядь, выбившуюся из собранных в безупречный узел волос, затем сделала маленький глоток воды.
* * *
— Она врет. Она просто сидит здесь и врет, выдавая за факты собственное дурацкое мнение, — разъяренно сказала Эмма. После обеда она пришла в комнату к Кристине, они вместе уселись на кровати.
Кристина беспокойно теребила свои черные волосы.
— Я думаю, она искренне верит в то, что говорит она и ей подобные, — сказала Кристина. — Но не стоит тратить временя на Зару. По пути наверх ты сказала, что тебе есть, что рассказать.
Так кратко, как только могла, Эмма сообщила Кристине о визите Гвина. В то время, как Эмма говорила, лицо Кристины становилось все более мрачным и обеспокоенным.
— Марк в порядке?
— Я так думаю — его действительно трудно понять, иногда.
— Он один из тех людей, у которых так много всего на уме, — сказала Кристина. — Он когда-нибудь спрашивал о тебе и Джулиане?
Эмма резко покачала головой. — Не думаю, что ему когда-нибудь придет на ум, что у нас есть что-то к друг другу, кроме чувств парабатаев. Джулс и я знаем друг друга так долго. — Она потерла виски. — Марк считает, что Джулиан чувствует ко мне то же, что и он — только братскую любовь.
— Странно, некоторые вещи ослепляют нас, — сказала Кристина. Она подтянула к себе колени и обняла их руками.
— Ты пыталась связаться с Джейми?
Кристина прижалась щеками к коленям. — Я послала огненное сообщение, но ничего не услышала в ответ.
— Он был твоим лучшим другом, — Эмма сказала. — Он ответит. — Она скрутила кончик тканного одеяла Кристины между пальцами. — Знаешь, по чему я скучаю больше всего? По Джулсу? Только быть парабатаями.
Быть Эммой и Джулианом. Я скучаю по лучшему другу. Я скучаю по человеку, которому я рассказывала все и постоянно. По человеку, который знал обо мне все. И плохое, и хорошее. — В своих мыслях она снова могла видеть Джулиана, пока говорила; то, как он выглядел во время Темной войны, тонкие плечи и решительные глаза.
Звук стука в дверь эхом отразился в пустой комнате. Эмма быстро взглянула на Кристину — ждала ли она кого-нибудь? — но девушка выглядела такой же удивленной, как и сама Эмма.
— Войдите, — сказала Кристина на испанском.
Это был Джулиан. Эмма с удивлением посмотрела на него, Джулиан помоложе из ее воспоминаний исчез, превратился в Джулиана, стоящего перед ней: почти взрослого Джулиана, высокого и мускулистого, с непослушными кудрями, с едва заметной на подбородке щетиной.
— Вы знаете, где Марк? — без предисловий спросил он.
— Разве он не в своей комнате? — переспросила Эмма. — Он ушел во время обеда и я думала…
Джулиан покачал головой. — Его там нет. Может он быть в твоей комнате?
Ему стоило видимых усилий спросить это, подумала Эмма. Она увидела, как Кристина прикусила губу и помолилась, чтобы Джулиан этого не заметил. Он никогда не должен был выяснить, как много знала Кристина.
— Нет, — сказала Эмма. — Я заперла дверь. — Она пожала плечами. — Я не доверяю полностью Центурионам.
Джулиан рассеянно провел рукой по своим волосам. — Слушайте… Я беспокоюсь за Марка. Пойдемте со мной, и я покажу вам, почему.
Кристина и Эмма последовали за Джулианом в комнату Марка; дверь была распахнута настежь.
Первым вошел Джулиан, а затем Эмма и Кристина, обе внимательно осматриваясь по сторонам, как-будто Марка можно было найти где-то в шкафу.
Комната Марка сильно изменилась после его первого возвращения от фейри. Тогда она оставалась пыльной, определенно нежилой, сохраняемой пустой — ради памяти. Все вещи были собраны и унесены в кладовку, и пыльные занавески всегда были задернутыми.
Теперь она была совсем другой. Марк разложил свою одежду аккуратными стопками в изголовье кровати, однажды он сказал Эмме, что не видит смысла в платяном шкафе или комоде, ведь все, что они делают — это прячут от тебя одежду.
На подоконниках лежали маленькие вещи, собранные на природе — цветы на разной стадии увядания, листья и иголки кактуса, ракушки с пляжа. Кровать была аккуратно застелена; очевидно, он ни разу не спал на ней.
Джулиан отвернулся от слишком аккуратной кровати. — Его ботинки исчезли, — сказал он. — У него была только одна пара. Они должны были прислать больше из Идриса, но все еще не сделали этого.
— И куртка его тоже, — сказала Эмма. Куртка была у него только одна, тяжелая и теплая, деним и овчина. — Его сумка… у него ведь был мешок с вещами, да?
Кристина вздохнула. Джулиан и Эмма одновременно повернулись к ней, когда она достала маленький листок бумаги, который только появился из ниоткуда и полетел в воздухе, на уровне плеч. Мерцающие руны запечатывали его, они исчезали, когда она поймала огненное сообщение в воздухе. — От Марка. — Ее глаза пробежали страницу, румянец ушел с ее щек, и она отдала записку Джулиану, не сказав ни слова.
Джулиан забрал ее и Эмма прочитала через его плечо, когда он просматривал сообщение.
«Моя дорогая Кристина, Я знаю, ты покажешь это правильным людям в правильное время. Я всегда могу доверять тебе сделать то, что необходимо и когда это необходимо сделать.
Сейчас ты уже узнала про арест Кирана. И хотя между нами все закончилось плохо, он был моим защитником в течение многих лет у фейри. Я должен ему и не могу оставить его умирать в мрачном Дворе его отца. Я пойду по лунной дороге фейри сегодня вечером. Скажи моим братьям и сестрам, что я вернусь к ним сразу, как смогу. Скажи Эмме, что я вернусь. Я уже вернулся к ним однажды из Земли под Холмом и я сделаю это снова.
Марк Блэкторн.»
Джулиан злобно смял бумагу трясущимися пальцами. — Я пойду за ним.
Эмма потянулась к его руке прежде, чем вспомнила и торопливо отдернула свою руку. — Я иду с тобой.
— Нет, — сказал Джулиан. — Ты понимаешь, что Марк пытается сделать?! Он не сможет сам вторгнуться в Неблагой двор. Король Теней убьет его прежде, чем ты сможешь моргнуть.
— Конечно, я понимаю, — сказала Эмма. — Вот почему нам нужно добраться до Марка прежде, чем он доберется до входа в земли фейри. После того, как он ступит во владения фейри, будет практически невозможно остановить его.
— Так же здесь вопрос времени, — сказала Кристина. — Когда он пересечет границу, время будет другим для него. Он может вернуться в три дня, или три недели…
— Или три года, — подытожила Эмма мрачно.
— Вот почему мне следует отправиться за ним сейчас, — сказал Джулиан. — Прежде, чем он доберется до Фейри и время станет нашим врагом…
— Я могу помочь с этим, — сказала Кристина.
Фейри были объектом пристального изучения Кристины, когда она росла. Она однажды призналась Эмме, что это было частично из-за Марка, и того, что она узнала о нем будучи ребенком. Он очаровал ее, мальчишка Сумеречный охотник, похищенный фейри во время Темной войны.
Кристина коснулась медальона на своей шее, золотого медальона с изображением Разиэля. — Он благословлен и зачарован фейри. Моя семья имеет… — она колебалась. — Много таких. Несколько лет назад, мы были близки с Народом фейри. У нас все еще есть много знаков их уважения. Мы мало говорим об этом, ведь отношение Конклава к тем, кто дружествен Народу фейри… — она снова бегло осмотрела комнату Марка.
— Сами вы знаете, какое.
— Что делают чары? — спросила Эмма.
— Не позволяют времени слишком быстро проходить для смертных в Королевстве Народа фейри. — Кристина держала медальон между ее пальцами, глядя на Джулса с немым вопросом, словно говоря, что у нее еще много сюрпризов припрятано в рукавах, если только он захочет их услышать.
— Медальон только один, — сказал Джулиан. — Как он может защитить нас всех?
— Если я одену его в Королевстве, защита распространится на тебя и Эмму, и на Марка тоже, пока вы не уходите слишком далеко от меня.
Джулиан прислонился к стене и обреченно вздохнул. — И я полагаю, ты даже не рассматриваешь такой вариант, как отдать медальон мне, чтобы я мог надеть его у Фейри? Сам?
— Абсолютно нет, — сказала Кристина чопорно. — Это семейная реликвия.
Эмма была готова расцеловать Кристину. Но ограничилась только быстрым подмигиванием ей.
— Тогда мы пойдем все трое, — сказала Эмма, и Джулиан, казалось, осознал, что спорить бесполезно.
Он кивнул ей, и в глазах его был прежний взгляд парабатая, взгляд, который без слов говорил, что они вдвоем встретят опасность. Вместе.
— Медальон также позволит нам воспользоваться дорогой Луны, — сказала Кристина. — Обычно только те, в чьих жилах кровь фейри, могут сделать это. — Она расправила плечи. — Марк и представить не может, что мы сумеем последовать за ним; вот почему он послал сообщение.
— Дорога Луны? — недоуменно переспросил Джулиан. — Что это?
И тогда Кристина действительно улыбнулась. Ее улыбка, подумала Эмма, не выглядела милой и счастливой, ведь сейчас Кристина была слишком обеспокоена, чтобы так улыбаться. Но в ней было немного любопытства. Так улыбается тот, кто собрался испытать что-то совсем новое в жизни, даже и не предполагая, что подобный шанс ему когда-нибудь выпадет.
— Я вам покажу, — сказала она.
* * *
Они быстро собрали вещи. Дом оставался темным, и казался необычно оживленным из-за беспорядочного дыхания слишком многих спящих. Джулиан спустился вниз в коридор, стягивая на плечах ремни своего рюкзака, он увидел Тая, спящего напротив комнаты Кита, полусидя, его подбородок на руке.
Позади него лежала на полу раскрытая книга.