— Давай без акцентов. Я знаю, почему на это согласилась.

Гавр был ей безмерно благодарен. Хотя сложно приходилось и самому. Неприятно заставлять Машу ревновать своего мужа. А еще, почему-то, ревновать саму Златославу. Но это только его вина, что в острых ситуациях не в состоянии себя контролировать. А за последнее время Злата превратилась именно в нее — в острую ситуацию.

Сегодня же происходил какой-то апогей его эмоционального всплеска по отношению к этой девушке. Гавриил даже не мог до конца понять самого себя. Злата странно на него действовала. Она завораживала, пленяла мысли. Сегодня такая яркая, в белом платье и, как сказала, в «шикарном нижнем белье», которое этой ночью наверняка добьет своего загадкой. Его невеста, вернее уже жена, выглядела более чем роскошно. Его… одна мысль о том, что эта невинная, юная бунтарка принадлежит ему, уже заставляла пульс биться чаще. Хотя так не должно быть, абсолютно. Подобным образом на него должна действовать твердая перспектива подписать контракт с Огавой, который приехал на свадьбу, как и обещал. Теперь улыбался ему, то есть Рафаилу, и слушал переводчика в оба уха, сидя за почетным столиком для гостей.

А Злата в очередной раз предалась поцелую с братом. Это заставляло нервничать. Ловить на себе взволнованные взгляды матери с отцом, которые сидели напротив, и немного озадаченный взгляд Мишки, младшенького, который сидел рядом с Машей и пытался всячески отвлечь своей болтовней. Среди близких никто не был возмущен. Они все понимали. И это тоже в какой-то мере нервировало. Что его личные проблемы имеют такой масштаб и на всю семью. Хотелось бы взять себя в руки, чтоб никого не обременять. Но целовать Злату, тем более у всех на виду… это как страшный сон, для него с эротическим подтекстом. Его либо вывернет наизнанку от переизбытка эмоций, либо он изнасилует бедную девочка за праздничным столом. Это то, что может случиться помимо прочих мелких конфузов. Ту же эрекцию никто не отменял.

Но меняться с братом ролями в течение вечера приходилось не один раз.

— Как она? — спросил Гавриил у Рафа, стоя перед зеркалом и снова надевая на шею красный галстук.

— Жена твоя? Злится. И говорит, что ты пообещал ей брачную ночь.

На секунду он замер. Потому что одна мысль об этом бросала его в пекло адского огня.

— Я ей ничего не обещал.

— Примерно то же ей и сказал. Но девчонка дерзкая, неугомонная. Я даже за тебя серьезно переживаю. Точно с ней справишься?

— А у меня сегодня есть выбор? Нам главное подписать контракт с Огавой.

— Только не говори с ним в этот вечер о делах. Пусть расслабиться, — посоветовал Раф.

— Постараюсь. Если он сам о них не заговорит первый. Ты пока успокой Марию, она нервничает.

— Да, ночью мне предстоит сильно постараться, чтобы сгладить эту ситуацию.

— Заткнись, Раф, — попросил он своего близнеца. — Хотя бы ты при мне не говори сегодня о сексе.

— Извини, это были мысли вслух.

Снова облачившись в новоиспеченного мужа, Гавриил присоединился к своей жене за столом. Та его не узнала. Окинула недовольным взглядом и спросила:

— Передал Гавру от меня горячий привет?

— Да.

— Я прям соскучилась. О, опять идут, видимо к нам, к кому же еще.

Но обозначить себя он не успел — к ним подошла целая японская делегация.

— Господин Огава радушно поздравлять вас с бракосочетанием и благодарить за приглашение на ваш праздник, — произнес переводчик. — Примите от него этот скромный дар.

Принимая подарок, Гавриил поклонился Огаве в знак своей благодарности. Это была небольшая красная коробочка, обшитая шелком с японскими мотивами.

— Ой, как мило, — пролепетала Злата, сразу открывая коробку. — Ух ты! Спасибо большое!

Там оказалась пара часов, почти одинаковые, лишь немного в разном стиле — мужские и женские. Черные кожаные ремешки, черная оправа на серебряном циферблате. Достаточно простые, но с отменным вкусом, потому что дизайнерские.

— Спасибо, — произнес и он. — Все ли хорошо? Нужно ли что-нибудь?

— Нет-нет, господин Огава всем доволен, — снова повторил за тем переводчик. — А ваша жена настоящая принцесса. Она нежнее, чем цветы сакуры.

— Ого, какой приятный комплимент, — обрадовалась Злата, которая похоже уже слегка опьянела за время застолья.

— Вы очень красивая пара, — добавил переводчик.

От чего Злата совсем разомлела, вдруг прильнула к нему, кладя голову на плечо, а затем нащупала его руку и переплела их пальцы. Гавр так напрягся, что вот-вот заскрипит зубами. Он распрямил ладонь, желая сбросить с кожи жаркое касание ее руки, и с трудом удержал себя от грубого жеста. Только Злата все равно ощутила его недовольство. Резко выпрямилась и повернулась лицом.

— Гавр?! — позвала она с удивлением в голосе.

— Что такое, любовь моя? — спросил он, пытаясь сделать так, чтоб ситуация не вышла за рамки нормальной.

Все-таки перед ними те самые гости, для которых и было создано все это представление.

— Мы красивая пара, слышал? — сказала она будто первое, что пришло в голову.

— Конечно. Даже не сомневаюсь в этом.

И тут она загадочно улыбнулась, прежде чем повернуться к гостям и произнести:

— Ой, а можно вас попросить: скажите нам «горько». По русской традиции…

Едва услышав ее просьбу, Гавр похолодел. После чего поспешил схватить свою жену в охапку и оттащить в сторону, предварительно сказав японцам:


— Извините, нам срочно нужно отойти.





Часть 26




Не прошло и пяти минут, как он вернулся к Злате, а уже кончается его терпение.

— Эй, куда ты меня тащишь? — благо тихо возмутилась девушка.

Пришлось подняться с ней на второй этаж, где их точно никто из посторонних не мог побеспокоить или увидеть.

— Злата, хватит. Ты что творишь? Можешь вести себя нормально? Огава самый важный гость на этом празднике.

— Да ты опять на меня кричишь! — возмутилась жена.

— Я не кричу, а прошу.

— Да что ты вообще ко мне лезешь? Иди к своей Маше, а мне верни Рафаила. Он хоть целоваться умеет.

Гавр начал закипать, впервые вот так с полоборота.

— У него есть жена… — напомнил он.

— Вот именно, у него есть своя жена. Тогда какого фига он сидит со мной вместо тебя?

— Так диктуют личные обстоятельства. Ты можешь просто потерпеть до конца вечера?

— А потом что?

— Ничего. Все закончится.

— Нет, Гавр, я решила — я хочу брачную ночь, — произнесла она капризным тоном.

И будто не понимает, о чем говорит, и что вообще просит на самом деле. Это всего лишь ее «хочу», когда не казалась ему излишне избалованной девчонкой. Но все женщины капризны по своей природе, даже он это прекрасно знал. И теперь внутри очередной апокалипсис.

— Злата, это секс, твою мать, — все-таки сорвался.

А она и правда задумалась.

— Ну… наверное. Я не знаю, я в этом не разбираюсь. Ты у нас мужчина и с опытом. Придумай что-нибудь. Или я подойду к твоему Огаве и все ему расскажу.

Такого Гавр не ожидал. Ослабил галстук, ощущая острый приступ удушья.

— Давай поговорим в конце вечера, — попросил он на последней капле терпения.

На что его жена, уже шагая к лестнице вниз, бодро сказала:

— Все, я иду к Огаве.

В этот момент внутри него что-то щелкнуло. Схватив девушку за горло, он толкнул ее назад, пока не влетела затылком в стену. Гавриил так сильно разозлился, чего не ожидал от самого себя. И этот гнев смешался с другим, не менее сильным чувством — вожделением. И ведь даже близко не напоминало то состояние в Лондоне, когда сорвался на горничной. Тогда была лишь простая потребность. А сейчас вспыхнул настоящий голод, когда хотелось растерзать ту, что доводит его и днем и ночью. И Златослава наконец-то отреагировала правильно, теперь глядя на него испуганными глазами.

— Сделаешь хоть шаг в сторону японца, и брачная ночь будет тебе обеспечена сразу же. Но такая, что ты никогда больше не захочешь заниматься сексом. И это я не пугаю, а всего лишь по-хорошему предупреждаю. Поэтому забудь про Огаву и про нашу брачную ночь. Не провоцируй меня, Злата, мое терпение по отношению к тебе достаточно хрупкое.

Она действительно испугалась, видно было по глазам. Оставалось надеяться, что поверит и примет его слова. А пока начала вырываться из плена.

— Да отойди ты! Псих! — крикнула на него, прежде чем оттолкнуть на шаг назад и выскочить на волю.

Догонять не стал. Спешить к гостям тоже. Ему нужно было хоть несколько минут тишины и покоя. А в идеале холодный душ. Под конец бросило в жар. Пересохло во рту. А от вожделения и вовсе начало трясти. Это пик того состояние, которое так ненавидел. Его демон пытался вырваться на волю с неистовым голодом. Все мысли только о сексе — о Злате. И эрекция такая болезненная, что стиснул зубы.

Понимая, что вообще не в форме, зашел в свою комнату и все-таки залез под холодный душ. Кожа едва не задымилась. Остался бы здесь до утра, но пришлось поторопиться. Пытался занять себя мыслями о работе. Когда вышел, сразу нашел глазами Рафаила, который ждал его в кресле у окна.

— Что-то случилось? — спросил брат.

Гавр полез в шкаф за новой чистой рубашкой.

— Все в порядке. Решил освежиться.

— Не хочешь говорить об этом даже со мной? — прямо спросил тот, кто понимал его без лишних слов.