Неужели Айдан Костиган, который под бдительным надзором сестры Лючии разгружал подводы с продуктами, а потом вылавливал меня, мокрую, из бассейна с грязной водой, после чего наравне со всеми возился с тэргами, оказался обладателем титула?!

Этот день преподносил мне сюрпризы – причем один за другим!

Я кинула на Айдана – вернее, на лорда Костигана – быстрый взгляд, с трудом удержавшись от нервного смешка. Ан нет, все-таки не удержалась!..

- Позже объясню, – негромко произнес Айдан, после чего мужчины уставились друг на друга, потеряв ко мне какой-либо интерес.

Если бы дуэли были бы разрешены, подозреваю, дошло бы и до такого – уж больно красноречивыми были эти взгляды. Но наш король предусмотрительно их запретил, так что Рэнделл Корнвей наконец-таки перестал сверлить глазами Айдана и перевел взгляд на меня.

- Нам нужно поговорить, – заявил он, на что я неопределенно пожала плечами.

- Поговорить? – переспросила у него. – Мне кажется, вы мне уже все сказали, милорд, как в своем первом, так и во втором письме, и вряд ли осталось то, что можно к этому добавить. Мне жаль, что подобная трагедия произошла в вашей семье по вине моего дяди, но вы должны понимать, что я не имею к этому никакого отношения и винить меня довольно-таки несправедливо с вашей стороны!

На лице герцога промелькнуло изумление – или же мне снова показалось?! – но тут Айдан меня загородил, а потом спохватился мэр, заявив, что давно пора переходить к торжественной части. Его заместитель должен был объявить о ее начале, поэтому члены городского совета как раз возвращались в зал, где рассаживались по своим местам.

Нет же, мне отправляться в зал не стоит. Наоборот, нужно пойти за ним.

И я с огромным облегчением пошла – куда угодно, лишь бы подальше от Рэнделла Корнвея! Уж лучше стоять на сцене перед набитым гостями залом, чем за кулисами рядом с герцогом, который смотрел на меня с таким видом, словно он ничего, ничего не понимал!..





***




Чего у него было не отнять, произносить речи у мэра Монрея получалось отлично.

Он обладал хорошо поставленным голосом, речь его казалась наполненной чувством и смыслом. Попросив тишины, Оуэн Хейз поприветствовал собравшихся в мэрии этим вечером, уверенно взяв на себя вину за задержку мероприятия, после чего выразил гостям глубочайшее свое почтение.

Затем снова попросил минуту тишины, во время которой нам следовало помолиться о душах погибших в ужасной катастрофе «Славы Атрии», а также за здоровье тех, кто в ней пострадал и сейчас находится на лечении.

После этого мэр с деловитым видом заявил, что, несмотря на крушение дирижабля, жизнь продолжается, и Монрей очень скоро полностью оправится от случившегося несчастья.

Разрушенное крыло Воздушного Вокзала начнут восстанавливать сразу же, как только будут закончены ведущиеся в нем следственные эксперименты. Зато два других причала уже работают с прежней силой. Рейсы из разных концов Атрии прибывают по расписанию, а послезавтра вместо «Славы Атрии» из столицы начинает курсировать еще один дирижабль Королевских Воздушных Линий.

«Гордость Империи».

К тому же, несмотря на взрыв на борту «Славы Атрии», спада в числе отдыхающих не наблюдается – насколько ему известно, массовой отмены резерваций не последовало, и ничего не указывает на то, что в этом году Монрей посетит меньше гостей, чем в прошлом.

Вернее, есть все основания полагать, что наш город – тут он отвесил поклоны трем другим мэрам – привычно удержит пальму первенства среди приморских городов, и Золотой Флаг самого популярного курорта Атрии пятый раз подряд останется за Монреем.

Признаюсь, до этого про Золотой Флаг я ничего не слышала, но мне стало интересно, как воспримут это заявление остальные мэры. Если мэр Бергоны отнесся к этому известию вполне философски, так же, как и глава Гедонии, то круглое лицо Эзекиля Роддса исказилось в недовольной гримасе, которую он попытался выдать за улыбку.

Но получилось не слишком убедительно.

Уж и не знаю, чего в ней было больше – ненависти, неприятия или же зависти. К тому же его племянник снова уставился на меня тяжелым взглядом. Впрочем, такого же взгляда удостоились и остальные – он обвел глазами всех собравшихся на приеме в мэрии Монрея.

Правда, куда больше вполне понятного недовольства мэра Арберга и его племянника меня волновал Рэнделл Корнвей, опустившийся в кресло напротив импровизированной сцены и не спускавший с меня глаз. И еще Айдан Костиган, устроившийся на небольшом отдалении от герцога и тоже не спускавший взгляда ни с него, ни с меня.

Признаюсь, я порядком переживала, как бы эти двое не сцепились – выходило, что из-за меня! – поэтому пропустила, в какой момент на сцене зашла речь о вкладе каждого жителя Монрея в общее дело.

Оказалось, многие из присутствующих сделали вполне материальные вклады в городскую казну, которые в большинстве своем должны были пойти на восстановление Воздушного Вокзала и привлечения новых гостей. Об этом свидетельствовали громкие аплодисменты, когда мэр принялся называть их имена.

И имя герцога Суэсского прозвучало первым.

Суммы озвучены не были, но я предполагала, что они оказались существенными. И еще мне стало понятна причина отсутствия Мольена – вряд ли владелец «Звезды Монрея» снизошел до того, чтобы внести пожертвования на развитие или же восстановление города.

Отдать деньги на благотворительность – подозреваю, такое было не про него. К тому же ему должны были доставить проблем общение с Магическим Контролем и разлетевшиеся по всем закоулкам «Звезды Монрея» умертвия.

Мольен затаился, уверена, обдумывая следующую пакость.

Тут мэр, кашлянув, заговорил о тех, кто проявил мужество и сострадание, встав на передовую борьбы за жизни пострадавших в катастрофе. Доктора и маги из Королевского Госпиталя все эти дни работали не покладая рук.

По словам Оуэна Хейза, весь персонал госпиталя собирались наградить за старания. Их ждали солидные премии и повышение в зарплате, а монастырь Святой Вергилии, сестры из которого выхаживали выздоравливающих, – внеочередные пожертвования. Но не сейчас, а чуть позже, когда придет время выплачивать эту самую зарплату или же когда они сойдутся в размере пожертвования с матушкой-настоятельницей.

Заявив это, мэр устремил в мою сторону многозначительный взгляд, и я поняла, что настал и мой черед.

В этот самый момент мне очень сильно захотелось, чтобы и меня отметили позже. Но бежать было слишком поздно, потому что Оуэн Хейз заговорил обо мне...

О простой жительнице Монрея, которая предоставила свой дом для нужд госпиталя и разместила у себя с комфортом десятерых пострадавших, сделав все для их выздоровления.


К тому же вместимость больницы – в Монрее наблюдается еще и всплеск заболевания корью, которая к туристическому сезону должна сойти на нет, – ограничена, поэтому, с моего любезного соглашения, пострадавшие останутся в моем доме так долго, сколько потребуется до их полного излечения.

Мэр произнес это таким тоном, словно давно уже обо всем со мной договорился, и я на все согласилась. За это меня ждала компенсация со стороны властей – аж целых шестьсот лирей...

Услышав сумму, я ахнула, а к моим щекам прилила кровь. Но, оказалось, это было еще не все. К этой сумме шла приятная добавка, которую собрали для меня почтенные мужи города. Равнялась она четыремстам лиреям, так что в целом я должна была получить целую тысячу.

Услышав об этом, я обвела почетных горожан растерянным взглядом, затем принялась их благодарить – на что мне стали хлопать в ответ. Но аплодисментами дело не ограничилось – мэр вручил мне символический чек с тремя нулями, который с торжественным видом внес на сцену секретарь.

В буквальном смысле вручил – сунул мне в руки объемное пресс-маше в виде разукрашенного чека. Оно оказалось настолько тяжелым, что я с трудом его удержала.

Затем Оуэн Хейз вскинул руку, потребовав тишины, и зал стих, а мэр уставился на меня выразительно – судя по всему, пришло мое время произнести благодарственную речь.

И я, пусть и немного запинаясь, ее произнесла.

Если первые несколько фраз вышли у меня так себе, но потом я заговорила вполне уверенно.

Сказала, что все мы люди, и каждому из нас не чуждо сострадание и любовь к ближним. И еще – что я сделала именно то, что сделал бы любой житель Монрея, окажись его дом в такой же близости к Королевскому Госпиталю, как мой «Охотничий Уголок».

Затем добавила, что приложу все усилия, чтобы пациентам, которые окажутся в моем доме, был обеспечен максимальный уход и комфорт. Но жители Монрея должны знать: то, что я сделала и делаю, не имеет никакого отношения к деньгам, хотя мне приятно их получить. Отказываться от чека я не стану, но и сейчас, и в будущем госпиталь и город могут на меня рассчитывать.

Наконец, добавила, что несказанно благодарна за оказанную мне честь, но теперь, раз уж я получила не только деньги, но еще и доверие горожан, мне нужно как можно скорее вернуться домой.

У меня скопилось слишком много дел. О нет, я не стану обо всех упоминать, чтобы не утомить присутствующих…

Но все же не удержалась и заговорила о судьбе старых охотничьих трофеев, которые перекочевали из вестибюля сперва в слесарную мастерскую, а потом в прачечную, потому что Джаспер затеял ремонт мебели, и теперь я понятия не имела, что с ними делать.

Если только сжечь, но говорить об этом я не стала.

Вместо этого рассказала, как мы не совсем удачно запустили фонтаны и что Магический Контроль – тут я все-таки не удержалась от маленькой мести – перепутал адрес моего дома с гостиницей господина Мольена.

Наконец, добавила, что большую часть заботы о больных на себя возложили сестры из Ордена Святой Виргилии, у которых свой собственный взгляд на лечение. Но их методы, а также доброта и любовь к ближним, несомненно, работают, как и молитвословы, которые монахини раздают направо и налево.

В зале раздались смешки, и я поняла, что разрядила обстановку и моя речь пришлась собравшимся по душе. Но пора было и закругляться, поэтому я сказала, что мне стоит со всеми попрощаться.

Я не могу оставить своих гостей на слишком долгое время, потому что боюсь, как бы некоторые из них окончательно… гм… не споили моего старенького привратника.

Из зала послышался смех, и я решила, что на этом все, можно и откланяться.

Но напоследок все-таки добавила, что открыть бал со своим сопровождающим – лордом Айданом Костиганом, замечательным боевым магом, – я не смогу.

Но в следующий раз – если меня, конечно, пригласят! – я почту за честь. Сегодня же, уверена, найдутся другие кандидаты, кто подхватит, так сказать, выпавшее знамя их моих рук.

Произнеся это, я многозначительно уставилась на вошедшую в зал леди Эйвери Иссан в белоснежно-бриллиантовом наряде – великолепную настолько, что даже на сцене у меня захватило дух. Не только у меня – собравшиеся поворачивали головы, привычно задерживаясь на ней взглядами.

Впрочем, леди Иссан интересовал только один человек – она уверенно направлялась к герцогу Суэсскому, и у меня не было ни малейших сомнений в том, что именно эта прекрасная пара откроет сегодняшний бал и, несомненно, станет его украшением.

А то, что герцог уставился на леди Иссан, словно на ядовитую змею, – мало ли, что мне показалось со сцены?!

- Мне нужно идти, – негромко сказала я мэру, улыбнувшись приближающемуся Айдану, и Оуэн Хейз понятливо кивнул, заявив, что раз уж такое дело, то он не станет меня задерживать.

Тут, сказав что-то резкое Эйвери Иссан, со своего места поднялся еще и герцог Суэсский и тоже направился к сцене.

Ну вот что ему неймется, подумала я тоскливо, поняв, что идет он по мою душу.

Зачем ему нужно так старательно отравлять мне жизнь?!

- Конечно же, мисс Дорсон! – вполне благожелательно произнес мэр. – Я все понимаю – постояльцы, заботы, хлопоты…

Я покивала.

- Эта сумма, мисс Дорсон, – мэр покосился на внушительного размера чек в моих руках, – лежит на счету, открытом на ваше имя в Центральном Банке Атрии. Вам стоит явиться в их главный офис на Династической улице и подтвердить свою личность. Тогда вы получите доступ к деньгам.

- А это, – я потрясла увесистым пресс-маше, – мне тоже принести с собой?

- Нет же, мисс Дорсон! – усмехнулся Оуэн Хейз. – Вам оно больше не потребуется. А вот паспорт с собой возьмите, его вполне хватит.

Кивнув, я повернула голову, потому что заслышала позади себя шаги. Понимала, что Рэнделл Корнвей и проблемы, которые он олицетворял, не заставят себя долго ждать.

Не заставили – они были уже близко.

- Робин, – подойдя, начал герцог, и Оуэн Хейз, почтительно откланявшись, нас оставил, – признаюсь, я слабо понимаю, что происходит, но меня не оставляет ощущение, что между нами закралось недопонимание. Произошла досадная ошибка...

- Ну что вы, ваша светлость! – отозвалась я вполне любезно. И даже улыбку из себя выдавила. – В чем же тут может быть непонимание? Ваши письма полностью прояснили ситуацию.