– О, здорово… – Комок в горле, снова дрожь в коленях, слезы в глазах.

Пожалуйста, пусть все поскорее закончится, пожалуйста, пусть они отведут от меня глаза. Они тактичные люди и именно так и поступают. – Отлично, поздравляю! – бодро произносит мой голос, и даже я слышу, насколько неискренне он звучит.

– Так что та комната наверху будет как раз кстати. – Джо кивает в сторону детской.

– О, конечно, это просто чудесно! – Я восторгаюсь и лицемерю до самого конца нашего разговора.

– Не могу поверить, что они не захотели забрать ничего из мебели, – говорит Линда, оглядываясь вокруг.

– Ну, они оба переезжают в меньшие помещения, так что их вещи просто туда не поместятся.

– Они вообще ничего не берут?

– Ничего, кроме розового куста из сада за домом. – Я улыбаюсь.

И чемодана воспоминаний.



Джастин с тяжким вздохом вваливается в машину.

– Что с вами случилось?

– Ничего. Не могли бы вы теперь отвезти меня прямо в аэропорт? Я немного опаздываю. – Джастин прикрывает ладонью лицо, ненавидя себя, эгоистичного жалкого человека, в которого он превратился. Да, они с Сарой не подходили друг другу, но какое право он имел использовать ее таким образом, тянуть за собой в бездну отчаяния и эгоизма?

– У меня есть кое-что, что поднимет вам настроение, – говорит Томас, протягивая руку к бардачку.

– Нет, я сейчас не… – Он замолкает, увидев, что Томас достает из бардачка знакомый конверт и протягивает ему, на заднее сиденье.

– Откуда это у вас?

– Мне позвонил босс, велел передать вам, прежде чем вы доедете до аэропорта.

– Ваш босс. – Джастин подозрительно щурится. – Как его зовут?

Томас какое-то время молчит.

– Джон, – наконец отвечает он.

– Джон Смит? – спрашивает Джастин с плохо скрываемым сарказмом.

– Вот именно.

Понимая, что он не получит от Томаса никакой информации, он снова смотрит на конверт. Он вертит его в руке, пытаясь решить, открывать или нет. Он может оставить его нераспечатанным и не длить эту странную историю, вернуть свою жизнь в прежнее русло, больше не обманывать людей, не использовать их. Встретить милую женщину, наладить с ней отношения…

– Ну? Вы не собираетесь его открывать? – спрашивает Томас.

Джастин продолжает рассматривать конверт.

– Может быть, – задумчиво отвечает он.



Папа открывает мне дверь, он в наушниках, в руке плеер. Оглядывает меня с головы до ног.

– О, ты сегодня чудесно выглядишь, Грей-си!!! – кричит он во весь голос. Мужчина, выгуливающий собаку на другой стороне улицы, оборачивается на нас. – Где ты была?!!

Я улыбаюсь, испытывая наконец-то слабое облегчение. Прижимаю палец к губам и вынимаю наушники у него из ушей.

– Я показывала дом клиентам.

– Он им понравился?

– Они собираются вернуться через несколько дней, чтобы сделать замеры. Это хороший знак. Но там я поняла, что осталось много чего, с чем мне нужно разобраться.

– А ты еще не со всем разобралась? Тебе ведь уже не нужно неделями рыдать по этому поводу?

Я улыбаюсь:

– Я имею в виду, что мне нужно разобраться с имуществом. Вещами, которые я оставила. Многое из мебели им наверняка не понадобится. Можно я поставлю кое-что у тебя в гараже?

– В моей столярной мастерской?


– Ты туда уже лет десять не заходил.

– Я там был, – оправдывается он. – Ой, да ладно, складывай свои вещи. Интересно, я хоть когда-нибудь смогу от тебя избавиться? – говорит он с легкой улыбкой.

Я сажусь за стол, и папа немедленно начинает возиться, наполняя чайник, как он делает всегда, когда кто-то входит в кухню.

– Как прошла вчерашняя встреча по понедельникам? Уверена, Донал Маккарти поверить не мог твоей истории. Какое у него было лицо? – Я наклоняюсь вперед, с нетерпением ожидая подробностей.

– Его не было, – говорит папа, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы взять чашку с блюдцем для себя и кружку для меня.

– Что? Почему? А ты так хотел рассказать ему о своих приключениях! Вот нахал! Ну, значит, на следующей неделе?

Папа медленно поворачивается:

– Он умер. Завтра похороны. Так что мы весь вечер говорили о нем и вспоминали истории, которые он рассказывал сотни раз.

– Ох, папа, мне так жаль.

– Ну ладно. Если бы он не скончался в выходные, он бы точно умер, услышав, что я встречался с Майклом Эспелом. Может быть, это и к лучшему. – Он печально улыбается. – Эх, он был не таким уж плохим человеком. Мы от души веселились, хотя нам нравилось выводить друг друга из себя.

Я сочувствую папе. Он так любил словесные баталии со своим вечным соперником.

Мы сидим в молчании.

– Ты ведь оставишь себе розовый куст? – наконец спрашивает папа.

Я сразу понимаю, о чем он говорит:

– Конечно. Думаю, он хорошо будет смотреться в твоем саду.

Он оборачивается к окну и изучает сад, возможно, решая, куда он посадит розы.

– Нужно быть очень осторожным с переездом, Грейси. Это может оказаться шоком, привести к серьезным, возможно, фатальным последствиям.

Я грустно улыбаюсь:

– Со мной все будет хорошо, папа. Спасибо за заботу.

Он все еще сидит ко мне спиной:

– Я говорил о розах.

Мой телефон звонит, вибрирует и чуть не падает со стола.

– Алло?

– Джойс, это Томас. Только что высадил твоего молодого человека в аэропорту.

– О, спасибо вам большое! Он получил конверт?

– А, да! Я, конечно, отдал ему конверт, но только что взглянул на заднее сиденье, а конверт там.

– Что?! – Я вскакиваю. – Возвращайтесь, возвращайтесь обратно! Поворачивайте машину! Вы должны отдать ему конверт. Он его забыл!

– Понимаешь, дело в том, что он явно не был уверен, хочет ли он его вскрыть.

– Что? Почему?

– Дорогая, я не знаю! Я дал ему конверт, когда он сел в машину, прежде чем ехать в аэропорт, все так, как ты просила. Он казался очень подавленным, и я решил, что это немного поднимет ему настроение.

– Подавленным? Почему? Что с ним было не так?

– Джойс, дорогая, я не знаю. Я знаю только, что он выглядел расстроенным. Когда я отдал ему конверт, он долго сидел и смотрел на него, а когда я спросил, собирается ли он его открывать, он сказал: «Может быть».

– Может быть, – повторяю я. Я сделала что-то, что его расстроило? Кейт что-то ему сказала? – Он был расстроен, когда вышел из галереи?

– Нет. Мы еще заезжали в Центр переливания крови на Д’Олье-стрит перед тем, как поехали в аэропорт.

– Он сдавал кровь?

– Нет, он сказал, что должен с кем-то встретиться.

О боже, может быть, он выяснил, что это я получила его кровь, и ему вся эта история стала неинтересной.

– Томас, вы знаете, открывал ли он конверт?