Если Багратион не ошибся, и я хоть как-то тяну на пятый магический – Щит у меня будет покрепче. Да и весь сыр-бор наверняка из-за той дуэли – так что мне и огребать… Успеть бы только врезать от души, если начнется.

Похоже, коктейльчик Гижицкой оказался забористым. Голова работала предельно четко – но я уже успел просчитать, кого из свиты Воронцова буду выбивать первым. Страха не было, а какая-то часть меня, пожалуй, даже хотела дать волю Дару и шарахнуть так, что…

– Уймитесь, судари, – проговорил Костя, осторожно положив руку мне на плечо. – А то как бы плохого не вышло.

– Выйдет, – пьяно усмехнулся Воронцов, поигрывая огоньком на пальцах. – Я сейчас твоему бездарю ноги повырываю.

– Бездарю? – отозвался я. – Ну, попробуй.

Злоба полыхнула внутри – но помешать не смогла. Плетение вышло с первого раза, хоть и сожрало весь резерв без остатка. Чуть неуверенное, дрожащее – но все-таки рабочее. Я не рискнул вырастить полноценный Кладенец: лезвие получилось всего сантиметров семьдесят длиной – зато блеском не уступало клинку Андрея Георгиевича.

– Матушки! – выдохнул кто-то из шайки Воронцова. – Это что за?..

Некоторые из них вовсе не знали заклятий седьмого класса, но оценить сложность и убойную мощь наверняка мог любой. Даже ударь они разом – в закрытом пространстве у меня были неплохие шансы снести пару голов перед тем, как свалиться.

Насмешка в глазах Воронцова сменилась страхом. Он шагнул назад, погасил огонь в руке… и принялся суетливо оглядываться по сторонам. Будто собирался удрать – прямо как тогда, на дуэли. От его бравады не осталось и следа. А свора вокруг заметно поредела. Никто из свиты Воронцова не собирался драться всерьез – особенно когда настоящая сила оказалась не на их стороне.

Но и мне этой самой силы отчаянно не хватало. Кладенец уже высосал весь резерв и теперь принялся поджирать остальное. Кончики пальцев онемели, по лбу скатилась холодная капля, а через несколько мгновений начало темнеть в глазах.

Еще немного – и я просто свалюсь. Сам. И тогда…

– Что вы себе позволяете, милостивые судари?

Голос Гижицкой звучал негромко – но ее почему-то услышали все. Графиня каким-то непостижимым образом успела не только избавиться от маски и сменить униформу официантки на короткое черное платье, но даже вернуть прежний цвет волос. Хозяйка явилась разобраться, кто посмел устроить бедлам в ее вотчине… и была недовольна.

Кладенец с негромким шипением растаял, и я, наконец, смог вдохнуть. Ноги все еще подгибались, но теперь я хотя бы не рухну на пол на радость Воронцову и его шайке.

– Что здесь произошло? – Гижицкая пристроила ладонь на бедро. – Кто-нибудь скажет?

Хороша, зараза. Она не выглядела угрожающе – но сама ее поза подействовала на всех немногим меньше, чем смертоносный Кладенец.

Похоже, драка на сегодня отменяется.

– Ничего, ваше сиятельство. Просто недоразумение. – Костя схватил меня за рубашку на спине – прямо как тогда, на пляже – и потянул назад. – Мы уже уходим… Прошу меня простить.

Разумеется, никто и не думал нас задерживать – но все равно путь до дверей показался бесконечно долгим. Все до одного гости «Кристалла» пялились на меня. Качали головами, отводили глаза, перешептывались – разве что пальцем не показывали. Где-то едва слышно щелкал затвор фотоаппарата.

Да уж… Влипли так влипли. Опять.

– Давай… герой, – вздохнул Костя, открывая передо мной дверь. – Говорил же тебе – не лезь…

Уже выходя наружу, я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Не такой, как остальные: в нем не было ни капли испуга или праздного интереса – только сосредоточенность.

И сила. Очень-очень много силы, чужой и непонятной.

Она будто заставила меня обернуться – но напрасно. Ничего. Только в полумраке у барной стойки сверкнули льдом голубые глаза. Знакомые… где-то я уже видел их раньше.

Вспомнить бы только – где.





Глава 20




– Так, гвардейцы. – Андрей Георгиевич потер руками лицо, отгоняя сон. – Давайте еще раз – с самого начала и по порядку. Я ни черта не понял.

И я бы на его месте тоже… не понял. В такую-то рань – короткая стрелка часов на стене еще не доползла до четырех. Да еще и после возлияний в компании деда, который на моей памяти не раз под настроение употреблял изрядный графин домашней наливки Арины Степановны. В одиночку – хоть и под сытный ужин.

Так что вид у Андрея Георгиевича был помятый, мрачный и настолько сонный, что даже всерьез сердиться он, похоже, пока еще не мог.

Всю дорогу до Елизаветино мы сидели, как на иголках. Даже Костя. В конце концов, это он усыпил всех в усадьбе и вытащил меня проветриться в город. И первым сцепился с Воронцовым – а я уже подключился позже. И, как ни крути, все это дело остановил: демонстрация боевого плетения, рассчитанного на седьмой магический класс, прищемило хвосты шакалам – и ничего по-настоящему серьезного не случилось.

Ну, кроме того, что уже завтра к обеду весь Петербург будет знать, что почти бездарный младший внук князя Горчакова вдруг осилил заклятье уровня капитана гвардии.

Дед бы убил. Без вариантов.

И именно поэтому мы, посовещавшись по пути, решили для начала сдаться Андрею Георгиевичу. Тот проснулся не сразу, едва не врезал Косте Булавой – но потом все-таки разлепил глаза и, матерясь под нос, кое-как натянул халат, засунул ноги в тапки и прошлепал в кабинет. Там ему, похоже, думалось лучше. Зато все наше сбивчивое бормотание по пути через коридор безопасник, похоже, пропустил – или вообще не слушал.

Пришлось начинать сначала.


– Да чего тут по порядку, – вздохнул Костя. – В общем, мы с Саней…

– Это я уже понял. Давай конкретнее, Константин… и так голова чугунная.

Андрей Георгиевич бестолково пошарил по столу, схватил пустую пачку от папирос, крякнул и тут же полез в ящик за новой. Я запоздало подумал, что ему не помешала бы пара чашек кофе – но принести их было некому. Костя намертво усыпил всю прислугу… не самим же идти на кухню.

Хотя желание удрать присутствовало: слишком уж тяжелый у безопасника был взгляд.

– Подрались у Гижицкой в клубе. – Костя покачал головой. – Точнее, чуть не подрались. С Воронцовым.

– Ага. А как там оказались? Удрали? – мрачно усмехнулся Андрей Георгиевич. – Ты за этим меня с дедом за стол усадил?

– Было дело, – признался Костя. – Вы так Сашку загоняли, что он совсем лета не видел. Это я его подбил, так что…

– Отставить «подбил». – Андрей Георгиевич сердито сдвинул брови. – Заставил? Скрутил и в город в багажнике вез?.. Или он все-таки сам?

– Сам, – вздохнул я.

– Раз сам – то сам ответ и держи… А дальше чего было?

– Машину Воронцова у клуба увидели. – Костя откинулся на спинку стула. – Я даже думал не ходить – но чего ж теперь, прятаться?

– Много чести, – буркнул я.

– Цыц. – Андрей Георгиевич погрозил мне пальцем – и тут же зажег на его кончике крохотный огонек, прикуривая папиросу. – Константин, давай дальше.

– А дальше просто: Воронцов с секундантом нашим, – Костя кивнул в Славкину сторону, – не поделил чего-то. Я вступился, как положено. А там слово за слово – а с Воронцовым человек десять стоит, не меньше. А за мной Ванька Бахметов… Горячая кровь, татарская – ну, он его сиятельству, значит, в глаз и…

– Первый полез? – уточнил Андрей Георгиевич.

– Нет.

Мой однокашник, до этого тихо ежившийся в кресле, вдруг подал голос. Он молчал и в усадьбе, и всю дорогу в машине – я уже почти успел забыть, что мы с Костей прихватили его с собой. После такого не хотелось оставлять Славку одного… да и с Воронцова сталось бы сорвать на нем злобу после нашего отъезда.

– А кто же тогда?

Андрей Георгиевич выпустил клуб сизого дыма и посмотрел так, что я всерьез начал задумываться, что лучше бы нам всем троим было выбросить паспорта в Фонтанку, пробраться в порт, устроиться матросами на какой-нибудь корабль – и удрать на нам в Америку… Хотя дедовский гнев наверняка достал бы нас и там.

Но Славка выдержал суровый взгляд с неожиданным мужеством.

– Это В-воронцов, – проговорил он. – Знал, что Сашка с братом п-п-пришел – его тронуть поб-боялся. А меня, значит, можно… П-поймал за ухо и говорил всякое. Про меня… И про отца г-говорил.

Вот ведь сволочь-то, а? Сообразил, что мы с Костей ему не по зубам – и решил отыграться на секунданте.

– Ладно. Выходит, за дело полезли. – Андрей Георгиевич махнул рукой и повернулся ко мне. – А ты-то там каким боком оказался?

– А что – надо было смотреть, как они на Костю вдесятером? – проворчал я. – Я же теперь тоже могу…

– Драться по кабакам? – Андрей Георгиевич криво ухмыльнулся обожженной половиной лица. – Думаешь, я тебя для этого учил?

– Для того чтобы я мог использовать Дар, чтобы защитить себя. – Я посмотрел безопаснику прямо в глаза. – Или других – если нужно. Воронцов напился, как свинья, и не соображал, что делает. Костю могли ранить или даже убить.

– Могли? – Андрей Георгиевич снова перевел взгляд на брата. – И что же случилось?

– А случилось то, – Костя отвел взгляд и принялся рассматривать висевшее на стене ружье, будто оно вдруг всецело завладело его вниманием, – что мой юный братец вдруг отрастил на руке метровый Кладенец. И его сиятельство Воронцов сотоварищи – уж простите за каламбур, Андрей Георгиевич – наклали в штаны.

– Да едрить твою… – Безопасник опустил на стол тяжелый кулак. – Ты тут шутки пришел шутить, Константин? Или…

– Или, Андрей Георгиевич, – вздохнул Костя. В том-то и дело, что или.

В первый раз я видел старика по-настоящему удивленным. Даже не рассерженным – именно обалдевшим до такой степени, что он даже забыл рассердиться.

– Кладенец, значит? – Андрей Георгиевич откашлялся и затушил папиросу в пепельнице. – Запомнил все-таки?

– Запомнил. – Я пожал плечами. – Сложно – но можно. Только сил еле хватило.

– Да понятное дело… Кладенец – в семнадцать-то лет!

В голосе Андрея Георгиевича послышалась плохо скрываемая гордость. Он явно был сердит, недоволен… но не только.

– Пришлось, – осторожно начал я. – Сами понимаете, если бы принялись долбить, покалечили бы кого. А так – они испугались, а потом Гижицкая…

– Тихо ты, – буркнул Андрей Георгиевич. – Я думаю.

Думал он долго. Настолько, что Славка, кажется, даже успел задремать. Но никому и в голову не пришло мешать. В кабинете безопасника воцарилась такая тишина, что даже тиканье часов через несколько минут начало казаться грохотом.