Признаваться, что он, как ребенок, увлекся ягодами, Паше не хотелось. Мельком бросил взгляд на руку. Е-мое! Бродил по лесу целых два часа! А казалось, что не больше двадцати минут.

– Так и знала, что Илья хорошего ассистента не посоветует. Хотя… чего можно ждать от полицейского, – Юля показательно вздохнула.

Пашу это замечание задело, но он проглотил обиду и ничего не ответил. Он чувствовал себя виноватым, поэтому послушно двинулся за девушкой, когда Юля схватила его за руку и потащила к ближайшем дому.

На веранде с подвесными диванчиками удобно расположилась вся прибывшая компания. В центре на низком квадратном столике перед ними стояло блюдо с запеченным на гриле мясом, аппетитно обрамленным свежими помидорами черри и пышными веточками петрушки и кинзы. Артур склонился над тарелкой, обнимая свободной рукой Веронику. Игорь курил в отдалении. Глеб же разливал по бокалам золотистое вино.

Паша выдохнул с облегчением. Похоже, никто, кроме Юли, не переживал о его пропаже. И чего она такая взвинченная? Хозяин дома и его дети, наоборот, казались расслабленными и довольными.

– Присоединяйся, – гостеприимно махнул рукой Глеб, когда увидел Пашу. Но от мысли о еде Паше чуть не поплохело, вспомнился разговор о ягодах. Он сморщил нос и отрицательно мотнул головой.

– А где Лора? – плохо скрывая нервозность, спросила Юля.

– Она пошла наверх переодеться, – отозвался Глеб, подхватив бокал, и откинулся на спинку дивана. – Сейчас придет, и начнем.

Тишину наступившей паузы разрезал истошный вопль. Глеб дернулся и пролил вино: желтое пятно уродливым узором расползлось по полосатой подушке.

Крик не прекращался, пока все не оказались внутри дома.

Вниз по лестнице с перепуганным видом сбежала Лора.

Она упала в объятья Глеба и, всхлипывая, выдавила:

– Там… наверху…

– Что там, милая? – пытался заглянуть в ее лицо Глеб.

– Там. Я не знаю. Там кровь! – Она зарылась лицом в его рубашку. – Все в крови.

Глеб наморщил лоб и, осторожно отстранив от себя жену, стал медленно подниматься по ступеням.

Артур схватил первое, что попалось под руку: бронзовую статуэтку оленя. И последовал за отцом.

Они скрылись за дверью, и в доме повисла напряженная тишина. Все замерли в ожидании. Паша слышал свое беспокойное дыхание. Запыхался, пока бежал в дом? Или неужели все-таки съел эту чертову ягоду? Может, не одну? И теперь дыхание сбивается от нескольких резких шагов. Сердце стучало, как ненормальное. Что еще может вызвать этот вороний глаз? Тахикардию, остановку сердца, паралич? Воздух в комнате стал вязким и тягучим. Паша пытался вдохнуть, но легкие отказывались развернуться в полную силу.

– Идите сюда, – позвал сверху Артур. По его голосу трудно было догадаться, что ждало наверху.

Первой очнулась Юля, за ней потянулся Паша. Он оглянулся: следом за ним Вероника вела за руку Лору. Игорь раздумывал дольше всех.

Дверь распахнулась. Юля остановилась так резко, что Паша чуть не натолкнулся на нее. Он вытянул шею, чтобы увидеть то, на что все уставились.

Посередине комнаты стояла массивная кровать с резной дубовой спинкой. На украшенном национальным орнаментом покрывале лежала раскрытая сумка и платье, в котором Лора должна была сниматься.

Наряд был настоящим произведением искусства – рукава, пояс и подол платья были расшиты шелковыми лентами и украшены бисером и стразами. Вряд ли в таких нарядах ходили древние карелы, но выглядел костюм колоритно. Однако все это великолепие портили темно-красные пятна, растекшиеся по юбке. Весь подол покрывали мерзкие бурые разводы.

У Паши скрутило живот от отвращения. Юля брезгливо сморщила нос, а Игорь лишь приподнял бровь.

Лора жалобно всхлипывала, уткнувшись в блузку Вероники, а та поглаживала ее по растрепанным волосам и приговаривала: «Ужас какой, ужас-с».

Артур невозмутимо провел указательным пальцем по красному пятну и приложил его к губам.

– Что ты делаешь? – вырвалось у Вероники.

– Пробую кровь на вкус, – понизил голос Артур. – Кровь помидоров.

Лора притихла и подняла голову.

– Дорогая, просто кто-то глупо пошутил. Это не кровь, а разбавленный кетчуп. Ну же, иди ко мне. Посмотри, – улыбнулся Глеб.

– Кто мог это сделать? – всплеснула руками Лора.

– Всевидящая Эльви, – дурашливо прогудел Артур, подняв руки и издав устрашающий вой. – Это она. Признавайся, Лора! У тебя черная душа!?

– Хватит дурачиться, – осекла его Вероника. – Не видишь, она и так испугалась.

– Но если этого не делал никто из нас, – рассудила Юля. – То кто? Будто и правда здесь замешано что-то сверхъестественное. Может, это какой-то знак?

– Это может означать лишь то, что на примерках кто-то слишком много капризничал, – снисходительно покачал головой Глеб. – Не волнуйся, Юленька, тут нет ничего фантастического. Скорее всего «подарок» от разгневанной швеи или ее помощницы. Ты бы знала, как Лора умеет выражать недовольство.

Услышав свое имя и словно очнувшись, молодая жена снова заголосила, но уже возмущенно:

– И как я теперь буду сниматься? Что делать? Костюм испорчен!

Вероника подошла поближе и расправила платье:


– Пожалуй, дела не так уж плохи.





Глава четвертая




Глеб уже оделся в костюм Вяйнемяйнена и взял под мышку бутафорские гусли. Его окладистая борода идеально вписывалась в образ старца из карело-финского эпоса. В вышитой рубахе и кожаных сапогах из тисненой кожи Глеб будто сошел со страниц книги Элиаса Леннрота.

Юля настраивала фотоаппарат, крутила какое-то маленькое колесико, смотрела в объектив, затем снова что-то регулировала. Паша стоял в тени на веранде, обвешанный сумками с техникой. Вероника попросила всех совсем немного подождать, пообещала, что инцидент с платьем не сорвет задуманную фотосессию.

– Где же моя благоверная? – нетерпеливо постучал Глеб по корпусу массивных часов.

– Лучше это снять, – холодно заметила Юля. – Не вписывается в концепцию.

– Ах, да. Художнику виднее. – Глеб поспешно снял часы и убрал в карман. На запястье под браслетом у него оказалась татуировка. Простые угловатые символы. Паша невольно задержал на них взгляд.

– Нравится? – спросил Глеб хвастливо. – Хочешь себе такое?

– Нет. Вернее, никогда не думал об этом, – замешкался Паша. – Просто не видел такой ни у кого.

– Это руны. Я их еще в молодости набил.

– Наутиз, Кеназ, Манназ, Уруз, Вуньо, – отчеканила Юля.

Лицо Глеба вытянулось от удивления:

– Какая осведомленность! Юленька, ты увлекаешься чтением рун?

– Нет. – Она отвела взгляд. – Просто видела у кого-то раньше. Все вместе, кажется, означает приворот женского пола или что-то в этом роде.

На секунду на лице Глеба застыло растерянное выражение, но он тут же взял себя в руки и расплылся в благостной улыбке:

– Да, молодость, одним словом. У парней в таком возрасте только об одном мысли. Ага? – Он подмигнул Паше. – А ты, Юленька, очень умная девочка. – Он посмотрел на девушку заинтересованным взглядом, от которого Паше стало не по себе. – И волосы у тебя такие… роскошные, рыжие. – Глеб легко коснулся огненной пряди, выбившейся из прически девушки.

Паша заметил, как Юля сжалась, отодвинувшись, и почувствовал, что должен как-то вмешаться в ситуацию. Конечно, этот обаятельный мужчина умеет расположить к себе, и Паше он сначала понравился, но сейчас Глеб позволил себе несколько больше, чем можно. Паша разжал руки, и тяжелая сумка с грохотом упала на дощатый пол.

– Что ты делаешь!? – подскочила Юля. – Там же оборудование! Как можно быть таким неаккуратным?! – Она переключилась на Пашу и опять выплеснула на него свое раздражение. – Всегда такой? Или только в отпуске мозги вырубаешь?

– А вот и я, – пропела Лора, выплывая из дома, словно лебедь. На голове у нее красовалась тонкая серебристая тесьма, орнамент на платье сверкал на солнце тысячами хрусталиков.

– Смотрите, как Вероничка модернизировала мой наряд. Мне кажется, так даже лучше. – Лора закружилась по веранде в короткой юбке с рваным подолом, открывающей бесконечные стройные ноги в стилизованных сандалиях-гладиаторах с высокой шнуровкой до колена. – Мы просто отрезали все лишнее.

Первым местом, где должны были позировать молодожены, выбрали курган, откуда, как сказала Юля, открывалась удачная перспектива. Глеб и Лора резвились, как дети, бегая среди ровных высоких сосен.

– Лови меня… как там тебя, Вяйне… Я твоя Айна. – Лора грациозно прыгала по валунам и кокетливо выглядывала из-за оранжевых стволов деревьев.

– Айно, дорогая. Ее звали Айно. Теперь мы с тобой муж и жена, и никуда ты от меня не денешься, – театрально рычал Глеб.

Потом они подустали скакать по скалам и принялись обниматься на фоне голубого простора. Лора изгибалась то в одну сторону, то в другую, тянула носки, томно смотрела на своего супруга. Глеб же принимал статичные позы и глядел на горизонт.

– Да, вот так. – Юля неустанно щелкала затвором и отдавала короткие команды Паше. Пришла очередь снимать крупный портрет современной Айно. Паша держал круглый отражатель, а Юля постоянно дергала его за локоть, поправляла и приговаривала: «не спи», «засмотрелся, что ли?», «смотри, какая тень на щеке».

– Закончим портретную съемку и спускаемся к озеру, – скомандовала Юля. – Глеб, вы пока подойдите к воде и встаньте вон у того расколотого камня.

Мужчина послушно пошел к указанному месту.

Паша протянул руку Юле, чтобы помочь спуститься по крутому склону, но она отмахнулась, мол, сама справлюсь, и пошла вперед.

– Дайте мне руку, джентльмен, – капризно приказала Лора.

– Осторожно, здесь выступ скалы. Не запнитесь, – подоспел Паша, помогая ей сойти с вершины холма. – Тут черт ногу сломит. Ну и местечко вы выбрали для фотосессии.

Ремни футляров больно впивались ему в шею, сумка оттягивала левую руку, и, когда Лора оперлась на него всем весом, Паша чуть не повалился на землю.

– Почему это «мы» выбрали? – подняла соболиную бровь Лора. – Это твоя фотографиня настояла. Убедила Глеба, что снимки будут бомбические. Грех не воспользоваться собственным островом. К тому же отснятый материал можно использовать в рекламной кампании, когда комплекс будет окончательно готов.

– Я думал, что это была идея вашего мужа.

– Нет, он загорелся после встречи с девчонкой, когда мы обговаривали детали будущей съемки. Она все так грамотно расписала, что даже мне захотелось ненадолго перевоплотиться. – Лора кокетливо поправила тесьму на лбу.