– Их заложил Лиаран Норман. Тот наш предок, что построил Клаусхебер. По каким-то причинам ему было важно, чтобы наш род не прерывался. А ещё он завещал своим товарищам, Мастерам Адамантской Школы, хранить эти законы неизменными и всегда лично заверять передачу титула от Нормана к Норману. Сейчас, конечно, среди Мастеров уже не осталось тех, кто служил вместе с ним, но они строго относятся к заветам своих предшественников, так что у нас связаны руки. Лео пока не обзавёлся ни женой, ни невестой, и придётся нам смириться с тем, что дядя придержит его титул ещё на несколько лет. – Зелёные глаза Лавиэлль не мигая следили за схваткой. – А твой брат и правда хорош…

Алексас со скучающим выражением на лице отбрасывал клинок Леограна в сторону, точно надоедливую муху; казалось, он не дрался, а танцевал, кружась в рыцарском версе со шпагой в руке. Он стал отступать под натиском противника лишь тогда, когда Леогран с взбешённым криком «нет, я вас заставлю со мной считаться!» ринулся в лобовую атаку, обращая звонкую песню скрещивающихся клинков из верса в коррип[15].

Уткнувшись в бортик мраморного бассейна, Алексас вспрыгнул на него, Леогран в долгу не остался, и сражение продолжилось на узкой дорожке из скользкого камня.

– Хорошо, вы победили, – спустя какое-то время резюмировал ушедший в глухую оборону Алексас – достаточно громко, чтобы его было слышно зрительницам в стороне. – Пожалуй, и правда начну с вами считаться.

– Никак сдаётесь? – в перерыве между ударами азартно воскликнул Леогран.

Улыбка его противника была столь широка, что Таша без труда различила её даже на расстоянии.

– Что вы, ваша будущая светлость, – ответил он с пробирающей до костей любезностью. Шпаги молниями сверкали в водяном крошеве. – Просто, видимо, вы всё же достойны того, чтобы я сразился с вами рабочей рукой.

…лишь в этот момент Таша заметила, что всё это время Алексас держал шпагу в левой ладони.

Алексас резко скакнул назад. Перекинул клинок из руки в руку – и, сократив дистанцию, атаковал, танцуя на мраморном бортике, лезвием шпаги выписывая в воздухе гипнотические вензеля, заставив противника растерянно отступать. Удар, ещё, третий – и клинок Леограна полетел в воду. Тот прыгнул за ним в фонтан, не раздумывая; поскользнулся, упал, тут же сделал перекат и вскочил, мокрый от носков замшевых туфель до рыжей макушки, зато со шпагой в руке. Алексас в ответ небрежно подкинул свой клинок высоко вверх – и прыгнул следом, крутанув в воздухе сальто, приземлившись на обе ноги, наполнив воздух фейерверком брызг.

Он вскинул руку как раз вовремя, чтобы поймать шпагу, летевшую обратно к земле, точно за рукоять.

Когда он выпрямился, даже Леогран смотрел на него с зачарованным видом.

– Вот теперь я с вами считаюсь, – сказал Алексас. Рассёк кончиком лезвия фонтанную струю, будто отдавая честь врагу перед финальным ударом: – Продолжим?

Пару моментов Леогран молча глотал губами воздух.

Следом швырнул свою шпагу противнику под ноги.

– Вы лучший фехтовальщик, которого я когда-либо видел, – промолвил Леогран так торжественно и серьёзно, как позволило ему журчание воды, заставлявшее срывать голос почти на крик. – Прошу прощения за мой скепсис. Вы уверены в себе настолько, насколько этого достойны. Приложу все усилия, чтобы однажды всё же сдать ваш экзамен.

Алексас небрежно взлохматил мокрые кудри.

Поднял чужую шпагу – и, перехватив её за лезвие, протянул Леограну рукоятью вперёд:

– Раз так, я в свою очередь прошу прощения за все слова, показавшиеся вам обидными. Готов оказать любую посильную помощь на нелёгком пути совершенствования в искусстве владения мечом… если вы её примете.

Мокрые до нитки бойцы смотрели друг на друга, пока фонтан вокруг них вплетал переливы текущей воды в шёпот закатного ветра.

– Я же говорю – мальчишки, – закатила глаза Лавиэлль, когда Леогран, кивнув, наконец взял клинок из рук оппонента. – По-моему, для них хорошая драка – единственный способ поладить… Впрочем, повезло, что я предпочитаю прекрасных лэн, не то при виде последнего финта в исполнении твоего брата моё сердце рисковало бы разбиться на сотню очень маленьких осколков.

– Он тот ещё позёр, – безнадёжно подтвердила Таша, пытаясь не признавать тот факт, что шпага Алексаса только что с концами разбила ледяную кромку неприязни вокруг его образа.

– И я рада, что мы решили поговорить с вами до тренировки. Лео не помешает такой друг. – Лавиэлль мельком улыбнулась. – Вообще-то мы шли сказать вам, что дядя вернётся с охоты не сегодня, а завтра. От него сегодня прибыл слуга… Дядя не слишком хорошо себя чувствует, так что решил не возвращаться в Клаусхебер, а отлежаться в охотничьем домике.

Почему я не удивлена, подумала Таша. После рассказа братьев Сэмперов о встрече с герцогом она нисколько не сомневалась, что тот не вернётся в Клаусхебер, пока под его крышей остаётся Арон Кармайкл.

Близнецам о неприятном открытии, связанном с истинной сущностью Орека, решили пока не рассказывать. Как загадочно обмолвился Арон, «лучше поймаем эйрдаля с поличным».

– Он передавал свои глубочайшие извинения и… – Лавиэлль, вдруг закрыв глаза, откинулась чуть назад и оперлась на бортик обеими ладонями. – Прости, голова закружилась. Так о чём я?.. Ах да. Мы в ответ велели сказать дяде, что ваш отец успешно справился с заданием и покинул особняк.

…а вот это было неожиданным.

– Зачем?

– Потому что я так велел. – Они с Лавиэлль одновременно вздрогнули, когда Арон, неслышно оказавшийся рядом, шагнул вперёд. – Это часть плана по избавлению Норманов от непрошеных гостей. Необходимая, иначе я бы об этом не просил.

– И когда мы сказали, что ничего не понимаем, святой отец справедливо заметил, что раз мы доверили ему решение нашей проблемы в целом, нам стоит доверять ему и в частностях, – довольно-таки мрачно закончила Лавиэлль, которой обманывать родного дядю явно не доставляло удовольствия.

Таша посмотрела на дэя. Улыбку Арона леденила лёгкая ирония; лишь взгляд, устремлённый на неё, был усталым и неизменно тёплым.

Что ж, в конце концов, в охоте на живца без обманных финтов не обойтись. И Арон уже доказал, что выданный ему кредит доверия он возвращает сторицей.

– Думаю, теперь можно и поужинать, – закончил дэй, пока Леогран с Алексасом вылезали из фонтана, болтая о чём-то весело и почти неслышно. Протянул руку сперва хозяйке дома, затем – приёмной дочери, помогая им встать. – Будучи голодным, много призраков не изгонишь.

К счастью, много нам и не требуется, подумала Таша. Но перекусить всё равно не мешало.





* * *


Трапеза прошла в столь непринуждённой дружеской обстановке, что впору было забыть о предстоящих встречах с нечистью.


– Этой ночью я снова сижу в башне? – спросила Таша, когда ужин подошёл к концу и они направились в свои покои.

– Так будет лучше, – заверил Арон. – Пока крест при тебе, призрак не представляет угрозы, даже если решит снова тебя проведать. В твоей комнате останутся волшебный фонарь и куча свечей. Мы же с Джеми сосредоточимся на поимке эйрдаля. Если всё получится, этой ночью мы убьём сразу двух зайцев.

– Как я понимаю, не фигурально.

– Хотелось бы обойтись без кровопролития, – уклончиво ответил дэй.

– Ты думаешь, что раз мы «уехали», эйрдаль сегодня придёт подкормиться, верно?

– Именно.

– А Раксэна Норман не обрела покой из-за него, потому что он повинен в её смерти. И как только мы разберёмся с эйрдалем, она сможет упокоиться с миром.

– Совершенно верно.

– И поскольку вы будете иметь дело не с призраком, а с эйрдалем, моя помощь вам не нужна.

– Я уверен, что в башне тебе нечего бояться. Нам с Джеми будет проще охранять Лавиэлль, не беспокоясь ещё и о твоей безопасности. Ты поможешь нам, оставаясь в стороне.

Аргументы звучали убедительно. И всё равно Таше было немножко обидно.

Впрочем, едва уловимые нотки в голосе Арона подсказывали, что на сей раз тот настроен серьёзно.

– Ладно, придётся поиграть в пленную принцессу, – сказала Таша, когда дэй распахнул перед ней дверь. – Не самая любимая моя роль, но взрослым порой приходится смиренно принимать вещи, которые им не по нраву.

Тихий смешок, с каким Арон коснулся её волос, почти смог её утешить.

– Слова не девочки, но женщины. – Её проводили улыбкой, и на сей раз в этой улыбке не было ни намёка на холод. – Я буду присматривать за тобой издали. Постарайся уснуть. Утром всё будет кончено.

Поднявшись по лестнице, Таша не стала запираться: Джеми ещё утром наложил на дверь чары, которые не позволяли переступить порог никому, кроме них троих. Лишь зажгла всё, что можно: и магический фонарь, и обычный, и столько свечей, сколько вместили подсвечники. Села на кровать, сжимая сосновый крест в сцепленных ладонях. Рассеянно оглядела комнату, пытаясь не нервничать от осознания, что где-то там, в ночной тьме, её спутники подвергают себя опасности, пока она сидит здесь, в ярко озарённых покоях с потрескивающим камином.

Сидит, ничего не делая, пока в маленьком доме у гор всё так же беспробудно спит её сестра…

Взгляд сам собой притянулся к сумке, лежавшей на полу подле кресла.

Зеркало врага она вытащила за цепочку, опасливо, как ядовитого жука. Сунув крест в карман штанов, вернулась на кровать, чтобы щёлкнуть изрезанной рунами крышкой. Пытливо вгляделась в серебристое стекло, надеясь, что оно снова отразит Лив, но то осталось безучастным.

Интересно, может ли всё быть настолько очевидным?..

– Покажи мне сестру, – прошептала Таша.

Кончики пальцев ощутили тепло нагревшихся рун. Зеркальную гладь затянул туман: то же блестящее ртутное марево, сквозь которое они с Джеми проходили на пути из Белой Топи в Пвилл, проложенном по изнанке мира.

Когда он рассеялся, картинка в обрамлении колдовского золота явила темноволосую девочку, спящую в домике цвергов.

Вглядываясь в полутьму маленькой комнаты в далёком Камнестольном, помимо тоски Таша ощутила удовлетворение: от того, что всё и правда оказалось до смешного очевидным.

Итак, у неё в руках волшебное зеркало. И она знает, как с ним обращаться…

Идея, как можно этим воспользоваться, пришла на ум почти сразу. Страшная, опасная идея, вползшая в сознание чёрной гадюкой. Поэтому, прежде чем обратить на неё внимание, Таша предпочла проверить другие идеи – куда более безопасные и приятные.

– Покажи мне… дом.

Зеркальная картинка зарябила. Изменилась.

В комнатной тиши послышался шелест яблоневой листвы на ночном ветру – и какое-то время Таша сидела, глядя на маленький белый дом со слепыми окнами и деревья, которые шестнадцать лет шептали ей колыбельные за окном.

– Покажи мне Гаста.

Родовое гнездо Фаргори послушно сменило лицо её друга. Гаст тоже спал, только вот не в доме Онванов: комната была Таше незнакома и скудностью обстановки скорее напоминала трактир, чем чьё-то жилище. То ли гостил в доме, где Таша не бывала, то ли зачем-то подался в город. Впрочем, последнего даже следовало ожидать… Если прадмунтцы решили искать пропавшее семейство Фаргори, то наверняка обратились для этого к городской страже. А если отец или дядя Гаста поехали в Нордвуд, едва ли Гаст сумел бы остаться в стороне от поисков лучшей подруги.

…ей вспомнилась могила на заднем дворе. Следом – кровь на полу спальни. Что подумали прадмунтцы, обнаружив всё это? А что подумает стража? Не начнёт ли копать глубже, чем нужно – в прямом и переносном смысле? А если они решат разрыть… ох, нет, не думать об этом. Пока Таша всё равно бесконечно далеко от дома, и вернётся ли она туда когда-нибудь, неизвестно. Если вернётся, состряпает оправдание из фактов, которыми располагают деревенские: этому мама научила её не хуже, чем всем другим умениям, которые Мариэль Фаргори считала обязательными для своей дочери.

В тот страшный вечер у Таши всё равно не было ни возможности, ни желания думать о скрытности и заметании следов.

– Покажи мне Арона.

Серебристая дымка вновь затянула стекло, но рассеиваться не спешила.

– Покажи мне Арона!

Бесполезно. Порой сквозь пелену на миг прорывались смутные очертания фигуры в чёрном, но и только. Может, чтецы умеют защищаться от подобных чар?.. Учитывая, как силён Арон, было бы даже странно, если б за ним удалось так легко подсмотреть.