– Заметила, да? – осклабился оборотень, приняв у неё кружку. Неотрывно глядя на Ташу, отпрянувшую на шаг, сделал глоток. – Не бойся, не съем. После такой вкусной водицы это было бы не слишком благодарно с моей стороны. Львица, верно?
Таша, помедлив, кивнула. Не совсем понимая, как относиться к нему, когда его взгляд так противоречит мирным ноткам голоса.
Было что-то забавное в том, что за всю жизнь она не встречала никого из себе подобных, кроме мамы, а теперь за несколько дней встретила сразу двоих… Впрочем, когда за всю жизнь едва знакомишься с кем-то помимо жителей родной деревни, немудрено.
– В ком-то вроде тебя ждёшь увидеть скорее кошку. – Залпом допив, он протянул Таше пустую кружку. – Впрочем, от меня защита тебе не требуется.
– Потому что оборотни не трогают своих? – спросила Таша, осмелев достаточно, чтобы податься вперёд и забрать шершавую глину из его пальцев.
– Потому что ты неприкосновенна. Наш наниматель был крайне категоричен на этот счёт.
Её взгляд запоздало скользнул по его груди, где из-под расстёгнутой куртки поблескивало золотом то, что можно было бы принять за часы-кулон… если бы не рунная вязь на крышке. Вязь, подобную которой Таша видела раньше.
Зеркало.
Чужие пальцы впились в кисти её рук прежде, чем она успела отшатнуться. Под треск глины, разлетающейся осколками по траве, рывком подтянули девушку к самому плетню.
– Всё хотел посмотреть, что же там за девчонка, из-за которой весь этот сыр-бор. – Острый, как у покойника, нос почти коснулся Ташиного лица, вдыхая её запах, пока со дна жёлтых глаз ей улыбался голодный волк. – А знаешь, за что я больше всего люблю свою работу? Ни один контракт не действует вечно. И условия его – тоже. – Она не успела ни дёрнуться, ни попытаться перекинуться, когда её отпустили – так же резко, как до того схватили. – До встречи, малышка… Передавай привет своему дэю.
Таша пятилась от него, не отворачиваясь, пока не уткнулась в колодец. Лишь тогда позволила себе повернуться спиной к наёмнику, прощавшемуся с ней омерзительно дружелюбной улыбкой, и побежала в дом, пока колотящееся сердце запоздало разливало по телу холод испуга.
На два дня, за которые она оправлялась от своей почти-смерти, Таша позволила себе подзабыть о том, чьё зеркало всё ещё лежало в её сумке. Но его владелец, конечно же, не забыл о ней.
– Какая же я дура, – твердила она чуть позже, пытаясь унять мелкую дрожь в руках.
– У вас доброе сердце, моя королева, – печально ответил Алексас. – В конце концов, явили же вы свою милость даже таким болванам, как мы.
Они сидели бок о бок в детской на выданном Таше тюфяке. Ингранам о столкновении с оборотнем она говорить не стала, но после слов о дурном самочувствии и вида её полотняно-бледного лица гостье без лишних вопросов позволили устроить чаепитие в комнате – что Таша и пыталась сделать, хотя травяной напиток в кружке опасно подкатывал к краю при каждом движении трясущихся пальцев. Тарелка, полная пирожков с клеверовым вареньем, и вовсе осталась нетронутой.
– Вы же не думали, что слуги врага достанут меня здесь. Как и я. – Хотя стоило бы, добавила Таша про себя. В конце концов, если неведомый «Л» пригласил Ташу в Пвилл, она обязана была ожидать, что здесь её встретят его подручные. – Не надо себя винить.
Шелест фортэньи в коридоре сообщил ей о возвращении Арона ещё прежде, чем в двери провернулась круглая медная ручка.
– Они здесь, Арон, – сказала Таша хрипло, едва тот переступил порог. – Наёмники.
– Знаю. Я поспешил обратно, как только увидел, что случилось. – Приблизившись, дэй склонился над ней: – Ты в порядке?
– Была бы в большем, если бы вы не отходили далеко, – холодно заметил Алексас. – Полагаю, вам задержать того ублюдка не составило бы труда.
– Алексас, вам не стоит грызть себя за то, что вы оставили Ташу одну. Но и других грызть, поверьте, не стоит.
– Этот оборотень велел передать тебе привет, – смочив чаем пересохшие губы, выговорила Таша. – Он что, знает тебя?
Ей не было нужды повторять всё, что она не так давно рассказывала братьям Сэмперам. Поэтому Таша решила, что вправе сразу перейти к вещи, волновавшей её больше остальных.
– Таша, они следят за нами. Естественно, они знают, кто твои спутники. – За тем, как Арон выпрямляется, она следила почти пристыженно. Действительно, могла бы и это сообразить сама… – Я больше беспокоюсь, не связан ли наш враг с предложением, которое я сегодня получил.
– Что за предложение? Где вы вообще были?
– Говорил с племянницей герцога. – Скрестив руки на груди, дэй прислонился спиной к стене. – Она узнала, что я в городе, и через слугу передала приглашение встретиться. Попросила избавить их от призрака.
Таша не удивилась, что Алексас уставился на Арона с тем же непониманием, которое ощутила она сама.
О том, что в Пвилле расположена усадьба самого герцога Броселианского округа, Таша узнала накануне от невестки Тальрин, помогая той готовить ужин. Герцоги были третьими по важности персонами в королевстве: если наместниками Его Величества были князья, управлявшие провинциями, то наместниками князей были герцоги, правившие округами. И до вчерашнего дня Таша никогда бы не предположила, что свою летнюю резиденцию герцог Броселианский решит построить в таком тихом городке, как Пвилл.
«Усадьбу их ещё какой-то прадед нынешнего герцога отгрохал. Род-то у них ого-го какой древний! – охотно ответила Мэл, на пару с Ташей чистя клубни эрсы, которым предстояло превратиться в пюре. – Но Его Светлость, господин Орек Норман, здесь уже третий год живёт постоянно. С женой и племянниками. В юности-то он в Арпагене обосновался, столице провинции нашей, а как предыдущую жену у него убили, перебрался сюда… Угу, убили, свет ей небесный. В то время Его Светлость ещё и герцогом-то не был, герцогствовала сестра его старшая, Валдора. Да только она тоже умерла, и муж её вскоре, а дети сиротками остались, вот Орек и взял над ними опеку. И женился потом второй раз, не так давно, и есть у нас теперь снова и герцог, и герцогиня. А почему он здесь угнездился? Ох, ребятки, это вы не меня спрашивайте…»
– Что за призрак? – по заинтересованным интонациям исследователя, скользнувшим в мальчишеском голосе, Таша поняла, что Алексас уступил место брату. – И при чём тут племянница герцога?
– На самом деле инициатива исходила от её дяди. Самого герцога. Когда-то я помог его сестре расследовать одно деликатное дело, связанное с расхищением казны. Теперь Ореку сказали, что я в Пвилле, и семья Норманов решила обратиться ко мне за помощью. Только времени на личную встречу у герцога не нашлось, вот он и попросил племянницу объяснить, в чём дело. – Если Арону и не нравилось, что Орек Норман не соизволил сам до него снизойти, он ничем этого не выказал. – Привидение приходит в их особняк каждое полнолуние. Четыре ночи подряд. Служанка заметила его три месяца назад: отражение силуэта в оконном стекле, похожее на сгущённое лунное сияние. Её крик заставил его исчезнуть, но потом девушка услышала в своей голове чей-то шёпот и ощутила жуткую боль в висках. Она заметалась и упала с лестницы, у подножия которой её позже нашли без сознания. К счастью, всё обошлось ушибами.
– Призрак пытался проникнуть в её сознание, – авторитетно заявил Джеми. – Занять её тело.
– Следующей ночью герцог и его племянник Леогран решили устроить призраку очную ставку. Они тоже видели силуэт, но никаких голосов: вскоре после встречи с ними призрак просто исчез.
– На герцоге и его племяннике были кресты? – спросил Джеми, сосредоточенно кусая заусеницы.
– Верно.
– А служанка крест наверняка не носила. За что и поплатилась. – Встав, мальчишка беспокойно заходил по комнате, заложив руки за спину. – Призраки не любят кристалинский крест. Он концентрирует в себе стихийную живую энергию, противоположную их природе. Служанке ещё повезло, что легко отделалась… Когда такой призрак покидает временное тело, сломленный разум истинного владельца чаще всего уже не вернуть.
– Такой призрак? – уточнила Таша.
– Задержавшаяся душа. Дух человека, который умер, но по каким-то причинам не смог уйти за грань перерождения и задержался здесь. Зримая стадия развития. Главный признак – видимость исключительно в отражениях и в свете полной луны. Никадоры. Ну, ещё первые дни, пока луна идёт на убыль. И только в это время он может пользоваться своей единственной реальной силой – занимать чужие тела.
– И из какой книги ты это зазубрил?
– «Слово о неупокоенных», – отрапортовал Джеми, ничуть не смутившись. – На зримой стадии призраки не могут высказать живым, что задержало их на этом свете. Разве что чужими устами. Вот и приходится выкручиваться.
– А есть другие стадии?
– Конечно. Первая – чувственная. Присутствие духа выдают лишь ощущения и запахи. Вторая – зримая, её я уже описал. На третьей, материальной, призрак обретает узнаваемый облик, способность общаться с живыми и управлять предметами… И что было дальше, святой отец?
– Призрак приходил в особняк каждую ночь, пока луна позволяла. Пытался завладеть разумом то одного, то другого слуги. Потом ненадолго исчез, однако в это полнолуние заявился снова. По некоторым причинам Норманам важно, чтобы по особняку как можно скорее можно было снова ходить без страха, но, поскольку далеко не каждый маг может совладать с призраком, герцогу больше не на кого надеяться.
– Кроме как на тебя, известного целителя и чудотворца, – закончила Таша.
– Разве что в очень узком кругу.
– Прямо-таки очень?
– Ладно, просто узком.
Таша смотрела на Арона. Понимая, что мучившая её дрожь прошла, но легче ей не стало.
– Ты тоже думаешь, что это ловушка? Что герцог может быть тем, кто… кто командует кэнами?
– Ты имеешь в виду того колдуна? – насторожился Джеми. – Который заколдовал твою сестру?
Таша, не ответив, неотрывно всматривалась в светлые глаза под чистым, чуть тронутым морщинами лбом.
– Я считал сознание его племянницы. Ничего подозрительного, – откликнулся Арон негромко. Таша смутно помнила, какой была причёска дэя в день их встречи, но её нынешняя взъерошенность точно не слишком подобала служителю Пресветлой. – Им с братом действительно нужна помощь.
– Алексас говорит, что если мы подозреваем ловушку, то не стоит играть по вражеским правилам, – вставил Джеми с той послушной монотонной интонацией, с которой часто передают чужие слова.
– А я всё же склонен согласиться на предложение. Хотя бы потому, что даже если это имеет отношение к нашему врагу, рано или поздно нам всё равно придётся встретиться с ним лицом к лицу. – Арон успокаивающе вскинул ладонь, осекая Ташины возражения, готовые сорваться с губ. – Не бойся. Сделаем вид, что ничего не подозреваем, и будем настороже. Всё же надеюсь, что это не связано с тобой, и тогда это время пригодится нам, чтобы ты поправилась. Едва ли это займёт дольше нескольких дней.
– А даже если он тот самый колдун, то его племянники не подозревают, рядом с каким монстром живут, и тогда мы тем более обязаны помочь им, – это Джеми произнёс куда воодушевлённее, чем всё предыдущее. – Вывести его на чистую воду и открыть им глаза!
Снова эти его паладинские замашки, подумала Таша, в которую возможность встречи с кукловодом как раз не вселяла никакого воодушевления. И после визита оборотня больше всего ей хотелось попросить Арона оседлать коней и уже через час оставить Пвилл далеко позади.
…нет, Таша. Это трусость. Бежать проще – бежать и надеяться, что однажды, как-нибудь всё закончится, и закончится хорошо. Но, снова убежав, сестре ты никак не поможешь.
– Хорошо. – Она тихо отставила почти полную кружку на пол. – Я согласна.
Просветлевшее лицо дэя успокоило её лучше, чем что-либо за вечер.
В конце концов, это Арон догадался о таинственной игре, в которую её ввязали. И едва ли он стал бы так рваться к чему-то, от чего не сможет их защитить.
– Тогда завтра герцог ждёт всех нас к обеду. Вчера призрак опять объявился в особняке. Мы погостим у Норманов, пока не укажем их беспокойному гостю на дверь… вернее, на тот свет.
– Призрак должен быть тесно связан с герцогом. Или с его домочадцами. Такие духи не привязаны к дому, они всюду следуют за тем, из-за кого не сумели упокоиться с миром, – сказал Джеми. – Я смогу поговорить с герцогом?
– Как только прибудем под его кров.
Беседу прервала Кира, пропрыгавшая в детскую на одной ножке и заявившая, что ей пора спать, а «дядю Джеми и святого папу буся зовёт пить вечелний чай» (Джеми вчера пытался было объяснить ей, что надо говорить «святой отец», но попытки ни к чему не привели: Кира только делала большие глаза и спрашивала, почему так, если папу она зовёт папой, а Арон тоже её папа, только святой). Потрепав девочку по голове, дэй пожелал Таше хороших снов и удалился – вместе с Джеми, который заявил, что от чая отказывается, но с удовольствием переберётся на террасу, где его ждёт тюфяк. Таша с Кирой остались вдвоём, и то ненадолго: девочка задремала быстро, как котёнок, едва переоделась в ночную рубашку и легла на кровать. Таша много раз наблюдала, как точно так же засыпает Лив – только что бегала и играла, а в следующий момент уже посапывает, подложив тонкие руки под голову…
Таша сидела на тюфяке поверх одеяла, глядя, как мерцает на тумбочке цветная лампадка, пока среди наступившей в доме тишине кто-то на кухне с мелодичным позвякиванием размешивал чай.
Всё закончится здесь, в Пвилле. Уже скоро. Она не знала, почему, но почему-то понимала это совершенно отчётливо. И близость развязки не могла не вселять в неё страх.
Если она встретится с кукловодом и проиграет, то убьёт не только себя.
– …славные у тебя дети, – слух оборотня невольно выцепил из тишины голос Тальрин, решившей разделить вечерний чай с запоздавшим гостем. – Смотрю, ты к ним очень привязан. Особенно к Таше.
– Она ведь моя дочь. – Арон звякнул о стол опущенной чашкой. – У тебя тоже замечательная семья.
– Да. Замечательная. Иногда только мне жаль, что они не оборотни.
– Зато они избавлены от того, с чем пришлось столкнуться тебе. Люди – неплохие существа.
– Бесспорно. Но однажды я их потеряю.
– И будешь жить дальше. Помнить счастливую жизнь, которую провела с ними, и воспитывать уже правнуков.
– Не умею я выбирать тех, кого любить. Не умела и не умею. – Хозяйка дома отозвалась не сразу, и слова её приправил невесёлый смешок. – Живу уже в два раза дольше того, с кем когда-то шла к алтарю. Двадцать лет – вдовой. А ведь по нашим меркам цветущий возраст… И как твои дети к тебе попали?