— Может, ты и права… — тихо сказала она. — Скорее всего, я дура. И как мне с этим теперь жить?
— Сонечка, всё в твоих руках, — рассеянно отвечала я, думая уже о другом. — Возможно, тебе стоит посоветоваться с отцом?
— С отцом? — как-то испуганно пискнула девушка. — Точно! Я поговорю с ним. Потому что это совершенно невыносимо!
Я пропустила ее слова мимо ушей, потому что с кухни явно тянуло чем-то паленым. А зря.
Глава 31
Входы и выходы
В кухне горела промасленная тряпка, и едва не плакала Лиска, которая эту самую тряпку слишком близко к огню положила, а сама выбежала «на минутку» за водой во двор. Во дворе совершенно случайно прогуливался Никитка, с которым Лиска заболталась, Эту парочку увидел Демьян и тут же начал пререкаться со своим приятелем из окна второго этажа, Лиска заслушалась… В результате кухню знатно задымило, к счастью, никакого ущерба больше не возникло, а если что и было — Лиска успела следы скрыть, она умела.
Я не ругалась. Отправила ее за хлебом — она умчалась вприпрыжку, а оба юных мага, как я успела заметить, решили ее сопровождать. А ведь и правда, Никитка тоже одаренный, хоть и ему и не больше четырнадцати, и уж он-то ни в какую Софью не влюблен. Ой, чую, девочка моя немало крови Демьяну попортит лет этак через шесть. Ну и ладно, меньше зазнаваться будет.
Открыла окна нараспашку, впуская свежий весенний воздух, разогнала, как сумела дым и принялась за сервировку завтрака. День длинный, маги любят покушать, хотя, конечно, без толпы Софьиных друзей жить стало гораздо легче. Зевая, появилась Марика в криво сидящем чепце, принялась перебирать овощи к обеду, да яйца для омлета помыла с мылом: я заставляла. Потому что про всякие там сальмонеллезы знала не понаслышке. Был в моей прошлой жизни конфликт с санэпидстанцией, ну, не лично у меня, а в забегаловке, где я работала. Но — яйца мыть и точка. Словом, всё, как всегда. И никому нет дела о том, что происходит в этом доме по ночам. Не пойман — не вор, как говорится.
Если, конечно, этот вор сам не явится с повинной.
* * *
Я впервые видела Александра настолько подавленным. Нет, это даже хуже «зеркала» — он прямо лицом почернел, осунулся, постарел на глазах. Пришел в кухню среди бела дня — никогда ведь не приходил! — сурово посмотрел на поварих и мотнул головой. Они мгновенно побросали свои дела и испарились. Я только и успела, что глазами хлопнуть. Вот это скорость, на рынке бы так бегали!
— Что-то случилось? — осторожно спросила я, даже вначале подумав про новое заклятье.
— Случилось, — он устало опустился на стул и уронил голову на руки. — Дочь моя случилась… единственная. Драгоценная.
— Саш, ну не конец света. Думаю, что Ян поступит как благородный человек…
— Что? — Лисовский поднял голову и посмотрел на меня с изумлением. — Ян? Не думаю. Ему по службе не положено.
— Что не положено? — не поняла я. — Жениться?
— Ты сейчас о чем, Оль? — осторожно спросил Лисовский. — Почему Ян должен жениться?
— Ни о чем, — быстро ответила я, понимая, что только что сдала Софью. — Глупость сказала, прости.
— Ольга Дмитриевна! — Александр повысил голос, выпрямившись и гневно уставившись на меня. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Ферзь соблазнил Софью?
— Нет, — помотала головой я. — Боюсь, что это Софья была… инициатором.
— Софья. И Рудый. В моем доме?
— Формально это и ее дом тоже.
— Да мне плевать, — заревел он. — Этот гад! Мою дочку! Твою мать, только этого еще не хватало!
— Если ты не знал, то почему на тебе лица не было? — спросила я, не понимая.
— Ах, это… М-да, жениться ему явно не придется. Видишь ли, это Софья наложила «зеркало».
Настала моя очередь без сил опуститься на стул и вытаращить глаза. Рука сама скользнула к горлу, расстегивая пуговичку на воротнике.
— Как Софья? — хрипло прошептала я. — На родного отца? Как посмела?
— На приемного, но это роли не играет. Вот так и посмела. Революционерка хренова. Пришла ко мне, призналась. Говорит, больше не может врать. Она в каком-то там братстве справедливости состоит. Говорит, всё осознала и готова понести наказание по всей строгости закона.
— И какое это наказание? — убито спросила я.
— За покушение на чиновника такого уровня, да еще с ее даром — обнуление личности.
— А если по-другому вопрос поставить? Ну, ради наследства… или вообще по ошибке?
— Оль, их всех возьмут. Всю их компанию глупую. Поверь, у этих идиотов и списки есть, и сдадут ее сразу же. Всех под обнуление пустят. Заговор его величество не простит. И это если маги, а простых — на каторгу. Софья мне всё рассказала, там не один я. Под «зеркало» планировались все двенадцать советников. А самое главное, они покушение на короля готовили.
— Ну и прекрасно, — кивнула я. — Так и рассказывать будешь всем: Софью внедрили в подпольную организацию. Не революционерка, а тайный агент.
Лисовский странно на меня посмотрел и вдруг ухмыльнулся:
— И эту женщину Иволгин отпустил, сочтя неопасной для Орассы? Оль, ты понимаешь, что предлагаешь?
— Саш, Софью надо спасать. Она искренне раскаялась. Каждый человек имеет право на ошибку.
— Оль, она государственная преступница!
— Она ребенок, который к тому же вырос без матери, — запальчиво ответила я. — Да и отец у нее не слишком внимательный. Мало любви ей давал, вот она и подружилась с теми, кто ее слушал и слышал! Она хорошая девочка, добрая, отзывчивая. Просто не с теми людьми связалась.
— Оля, она эгоистичная, ленивая, наглая…
— Она твоя дочь!
— Да не дочь! Племянница. Сестра моя… в общем, от любовника знатного понесла. Ну, чтобы скрыть от людей мы ее в поместье увезли. Софью я к себе забрал, мне всё равно наследник нужен. К тому же жениться я больше не собирался.
— А она знает?
— Нет, конечно. Я ее как родную дочь люблю.
— Насколько сильно любишь?
— Настолько, что Ферзя за яйца возьму и заставлю жениться. Раз уж всё так удачно вышло. И побыстрее ребенка ей заделать, потому что беременную женщину никто допрашивать не будет с магией, это просто запрещено. К тому же Ферзю придется свою жену защищать, иначе вся его карьера полетит к чертям.
От зловещей улыбка Александра я заерзала на стуле. Не позавидуешь Ферзю. И Софье тоже.
— Не смотри на меня так, — мягко попросил он. — Я не зверь. Я бы ее до последнего выгораживал, лгал бы, умолял, подкупал… не знаю… в твой мир бы отправил! Но вот так даже лучше. У нас будут ее показания, останется только найти по описанию этих «братцев». А Софья тем временем поживет в деревне, в глуши.
Что-то царапнуло меня в его словах, я широко раскрыла глаза, прокручивая его фразу… открыла рот, снова закрыла, хватая воздух, как рыба.
— Оль, ну я же менталист, — как-то устало посмотрел на меня Александр. — К тому же привычка у меня есть с прежних времен на всяких важных личностей досье собирать. Разумеется, Иволгин сопротивлялся, но я ему некоторые записи показал, и он тебя с потрохами сдал. И пообещал больше не пугать. Ведь не пугал?
— Погоди, — скрипуче уточнила я. — Ты знал, что я из другого мира?
— Когда мы с тобой на кухне целовались — нет. И когда я пытался тебя умными беседами завлечь — тоже нет. И даже в первую ночь не знал. Поэтому прекрати себе надумывать, как вы, женщины, это любите. Я ухлестывал за своей кухаркой, не за кем-то там загадочным. Ясно?
— Ясно, — недовольно надула губы я, не в силах даже придумать, за что теперь на него обижаться.
Ну правда, он начал осаду тогда, когда понятия не имел, кто я. И потом его отношение не поменялось, за что я ему искренне благодарна.
Он протянул руки, усадил меня к себе на колени, а я, оглушенная новостями, даже не сопротивлялась. Просто прильнула к нему, обвила руками его шею и на пару минут позволила себе и ему расслабиться, целуясь ласково и нежно. Кажется, эта крошечная близость была нужна нам обоим. Потом, конечно, вскочила, засуетилась, хотела даже кричать и махнуть на него тряпкой: чего выдумал, охальник, на кухне мне пуговки на платье расстегивать — а он крепко стиснул меня в объятиях, жадно поцеловал (совсем не так, как раньше) и сбежал, оставив меня растерянную, с глупой улыбкой и колотящимся сердцем.
Поварихи, опасливо на меня косясь, вернулись в кухню. Молча продолжили свою работу, не задавая вопросов. Я была им за это искренне благодарна.
Но это спокойствие продлилось недолго, спустя какое-то время с «белой» части дома раздались крики. Голос льера Лисовского мы узнали сразу. Ян Рудый отвечал ему не менее эмоционально.
— Что там происходит? — дрожащим голосом спросила Беляна, когда в гостиной загрохотало так, будто кто-то перевернул диван.
— Обсуждают свадьбу, — со вздохом пояснила я, понимая, что скрывать что-то бессмысленно, все равно к вечеру все знать будут.
— Вашу? — ахнула Марика, прижимая к груди полотенце.
— Нет, что ты. Софьи и лирра Рудного.
Глава 32
Громкая тишина
В доме Лисовских тихо и грозно. Не болтают горничные, не хлопают двери. Прислуга, кажется, левитирует, потому что даже половицы не скрипят. Даже на кухне поварихи шарахаются и разговаривают исключительно шепотом. К счастью, о главном не знают, только обсуждают «какой позор, какой кошмар, а чего еще можно было ожидать от этой избалованной девицы?»
Мне обидно за Софью, но приходится держать язык за зубами. Очень хочется рявкнуть на всех этих сорок, что они прекрасно судят других — а за собой грешков не замечают. На кухне подобных разговоров при мне не ведется, там Марика с Беляной знают мой характер. К тому же я сама в том же положении, даром, что вдова, а не девица.
Какое лицемерие! Когда льер Лисовский недвусмысленно дал все понять, что у нас с ним отношения — все мне завидовали. А когда стало известно о связи Софьи и Яна, прислуга принялась ее осуждать. Чем она хуже меня? Тем, что знатного происхождения? Тем, что замужем не была? Не понимаю.
— Сонечка, всё в твоих руках, — рассеянно отвечала я, думая уже о другом. — Возможно, тебе стоит посоветоваться с отцом?
— С отцом? — как-то испуганно пискнула девушка. — Точно! Я поговорю с ним. Потому что это совершенно невыносимо!
Я пропустила ее слова мимо ушей, потому что с кухни явно тянуло чем-то паленым. А зря.
Глава 31
Входы и выходы
В кухне горела промасленная тряпка, и едва не плакала Лиска, которая эту самую тряпку слишком близко к огню положила, а сама выбежала «на минутку» за водой во двор. Во дворе совершенно случайно прогуливался Никитка, с которым Лиска заболталась, Эту парочку увидел Демьян и тут же начал пререкаться со своим приятелем из окна второго этажа, Лиска заслушалась… В результате кухню знатно задымило, к счастью, никакого ущерба больше не возникло, а если что и было — Лиска успела следы скрыть, она умела.
Я не ругалась. Отправила ее за хлебом — она умчалась вприпрыжку, а оба юных мага, как я успела заметить, решили ее сопровождать. А ведь и правда, Никитка тоже одаренный, хоть и ему и не больше четырнадцати, и уж он-то ни в какую Софью не влюблен. Ой, чую, девочка моя немало крови Демьяну попортит лет этак через шесть. Ну и ладно, меньше зазнаваться будет.
Открыла окна нараспашку, впуская свежий весенний воздух, разогнала, как сумела дым и принялась за сервировку завтрака. День длинный, маги любят покушать, хотя, конечно, без толпы Софьиных друзей жить стало гораздо легче. Зевая, появилась Марика в криво сидящем чепце, принялась перебирать овощи к обеду, да яйца для омлета помыла с мылом: я заставляла. Потому что про всякие там сальмонеллезы знала не понаслышке. Был в моей прошлой жизни конфликт с санэпидстанцией, ну, не лично у меня, а в забегаловке, где я работала. Но — яйца мыть и точка. Словом, всё, как всегда. И никому нет дела о том, что происходит в этом доме по ночам. Не пойман — не вор, как говорится.
Если, конечно, этот вор сам не явится с повинной.
* * *
Я впервые видела Александра настолько подавленным. Нет, это даже хуже «зеркала» — он прямо лицом почернел, осунулся, постарел на глазах. Пришел в кухню среди бела дня — никогда ведь не приходил! — сурово посмотрел на поварих и мотнул головой. Они мгновенно побросали свои дела и испарились. Я только и успела, что глазами хлопнуть. Вот это скорость, на рынке бы так бегали!
— Что-то случилось? — осторожно спросила я, даже вначале подумав про новое заклятье.
— Случилось, — он устало опустился на стул и уронил голову на руки. — Дочь моя случилась… единственная. Драгоценная.
— Саш, ну не конец света. Думаю, что Ян поступит как благородный человек…
— Что? — Лисовский поднял голову и посмотрел на меня с изумлением. — Ян? Не думаю. Ему по службе не положено.
— Что не положено? — не поняла я. — Жениться?
— Ты сейчас о чем, Оль? — осторожно спросил Лисовский. — Почему Ян должен жениться?
— Ни о чем, — быстро ответила я, понимая, что только что сдала Софью. — Глупость сказала, прости.
— Ольга Дмитриевна! — Александр повысил голос, выпрямившись и гневно уставившись на меня. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Ферзь соблазнил Софью?
— Нет, — помотала головой я. — Боюсь, что это Софья была… инициатором.
— Софья. И Рудый. В моем доме?
— Формально это и ее дом тоже.
— Да мне плевать, — заревел он. — Этот гад! Мою дочку! Твою мать, только этого еще не хватало!
— Если ты не знал, то почему на тебе лица не было? — спросила я, не понимая.
— Ах, это… М-да, жениться ему явно не придется. Видишь ли, это Софья наложила «зеркало».
Настала моя очередь без сил опуститься на стул и вытаращить глаза. Рука сама скользнула к горлу, расстегивая пуговичку на воротнике.
— Как Софья? — хрипло прошептала я. — На родного отца? Как посмела?
— На приемного, но это роли не играет. Вот так и посмела. Революционерка хренова. Пришла ко мне, призналась. Говорит, больше не может врать. Она в каком-то там братстве справедливости состоит. Говорит, всё осознала и готова понести наказание по всей строгости закона.
— И какое это наказание? — убито спросила я.
— За покушение на чиновника такого уровня, да еще с ее даром — обнуление личности.
— А если по-другому вопрос поставить? Ну, ради наследства… или вообще по ошибке?
— Оль, их всех возьмут. Всю их компанию глупую. Поверь, у этих идиотов и списки есть, и сдадут ее сразу же. Всех под обнуление пустят. Заговор его величество не простит. И это если маги, а простых — на каторгу. Софья мне всё рассказала, там не один я. Под «зеркало» планировались все двенадцать советников. А самое главное, они покушение на короля готовили.
— Ну и прекрасно, — кивнула я. — Так и рассказывать будешь всем: Софью внедрили в подпольную организацию. Не революционерка, а тайный агент.
Лисовский странно на меня посмотрел и вдруг ухмыльнулся:
— И эту женщину Иволгин отпустил, сочтя неопасной для Орассы? Оль, ты понимаешь, что предлагаешь?
— Саш, Софью надо спасать. Она искренне раскаялась. Каждый человек имеет право на ошибку.
— Оль, она государственная преступница!
— Она ребенок, который к тому же вырос без матери, — запальчиво ответила я. — Да и отец у нее не слишком внимательный. Мало любви ей давал, вот она и подружилась с теми, кто ее слушал и слышал! Она хорошая девочка, добрая, отзывчивая. Просто не с теми людьми связалась.
— Оля, она эгоистичная, ленивая, наглая…
— Она твоя дочь!
— Да не дочь! Племянница. Сестра моя… в общем, от любовника знатного понесла. Ну, чтобы скрыть от людей мы ее в поместье увезли. Софью я к себе забрал, мне всё равно наследник нужен. К тому же жениться я больше не собирался.
— А она знает?
— Нет, конечно. Я ее как родную дочь люблю.
— Насколько сильно любишь?
— Настолько, что Ферзя за яйца возьму и заставлю жениться. Раз уж всё так удачно вышло. И побыстрее ребенка ей заделать, потому что беременную женщину никто допрашивать не будет с магией, это просто запрещено. К тому же Ферзю придется свою жену защищать, иначе вся его карьера полетит к чертям.
От зловещей улыбка Александра я заерзала на стуле. Не позавидуешь Ферзю. И Софье тоже.
— Не смотри на меня так, — мягко попросил он. — Я не зверь. Я бы ее до последнего выгораживал, лгал бы, умолял, подкупал… не знаю… в твой мир бы отправил! Но вот так даже лучше. У нас будут ее показания, останется только найти по описанию этих «братцев». А Софья тем временем поживет в деревне, в глуши.
Что-то царапнуло меня в его словах, я широко раскрыла глаза, прокручивая его фразу… открыла рот, снова закрыла, хватая воздух, как рыба.
— Оль, ну я же менталист, — как-то устало посмотрел на меня Александр. — К тому же привычка у меня есть с прежних времен на всяких важных личностей досье собирать. Разумеется, Иволгин сопротивлялся, но я ему некоторые записи показал, и он тебя с потрохами сдал. И пообещал больше не пугать. Ведь не пугал?
— Погоди, — скрипуче уточнила я. — Ты знал, что я из другого мира?
— Когда мы с тобой на кухне целовались — нет. И когда я пытался тебя умными беседами завлечь — тоже нет. И даже в первую ночь не знал. Поэтому прекрати себе надумывать, как вы, женщины, это любите. Я ухлестывал за своей кухаркой, не за кем-то там загадочным. Ясно?
— Ясно, — недовольно надула губы я, не в силах даже придумать, за что теперь на него обижаться.
Ну правда, он начал осаду тогда, когда понятия не имел, кто я. И потом его отношение не поменялось, за что я ему искренне благодарна.
Он протянул руки, усадил меня к себе на колени, а я, оглушенная новостями, даже не сопротивлялась. Просто прильнула к нему, обвила руками его шею и на пару минут позволила себе и ему расслабиться, целуясь ласково и нежно. Кажется, эта крошечная близость была нужна нам обоим. Потом, конечно, вскочила, засуетилась, хотела даже кричать и махнуть на него тряпкой: чего выдумал, охальник, на кухне мне пуговки на платье расстегивать — а он крепко стиснул меня в объятиях, жадно поцеловал (совсем не так, как раньше) и сбежал, оставив меня растерянную, с глупой улыбкой и колотящимся сердцем.
Поварихи, опасливо на меня косясь, вернулись в кухню. Молча продолжили свою работу, не задавая вопросов. Я была им за это искренне благодарна.
Но это спокойствие продлилось недолго, спустя какое-то время с «белой» части дома раздались крики. Голос льера Лисовского мы узнали сразу. Ян Рудый отвечал ему не менее эмоционально.
— Что там происходит? — дрожащим голосом спросила Беляна, когда в гостиной загрохотало так, будто кто-то перевернул диван.
— Обсуждают свадьбу, — со вздохом пояснила я, понимая, что скрывать что-то бессмысленно, все равно к вечеру все знать будут.
— Вашу? — ахнула Марика, прижимая к груди полотенце.
— Нет, что ты. Софьи и лирра Рудного.
Глава 32
Громкая тишина
В доме Лисовских тихо и грозно. Не болтают горничные, не хлопают двери. Прислуга, кажется, левитирует, потому что даже половицы не скрипят. Даже на кухне поварихи шарахаются и разговаривают исключительно шепотом. К счастью, о главном не знают, только обсуждают «какой позор, какой кошмар, а чего еще можно было ожидать от этой избалованной девицы?»
Мне обидно за Софью, но приходится держать язык за зубами. Очень хочется рявкнуть на всех этих сорок, что они прекрасно судят других — а за собой грешков не замечают. На кухне подобных разговоров при мне не ведется, там Марика с Беляной знают мой характер. К тому же я сама в том же положении, даром, что вдова, а не девица.
Какое лицемерие! Когда льер Лисовский недвусмысленно дал все понять, что у нас с ним отношения — все мне завидовали. А когда стало известно о связи Софьи и Яна, прислуга принялась ее осуждать. Чем она хуже меня? Тем, что знатного происхождения? Тем, что замужем не была? Не понимаю.