Я сама обвила руками его шею, сама потянулась к его губам. Он вздохнул и сдался, целуя меня в ответ и подталкивая к постели.

Льер Лисовский… нет, Александр… оказался опытным и нежным любовником, впрочем, я в этом и не сомневалась. Хотя он и был чересчур нетерпелив, но он ведь не молод уже. А я… а мне был куда более важен сам факт, что он здесь, со мной… его прерывистое дыхание, его губы, целующие за ухом, мурашки на его руках и глухой стон.

Я лежала на его плече, слушала биение сердца, водила пальцем по животу и рассеянно улыбалась. Всё же секс классно прочищает мозг. Теперь ситуация в целом не казалась такой уж катастрофичной, ну подумаешь, договор! Даже если я не подпишу его — что они со мной сделают? Убьют? Слишком хлопотно, да и искать меня будут. Угрожать станут? Помилуйте, чем? Я — всего лишь кухарка, что можно у меня отобрать?

— Оль, расскажи, что тебя беспокоит, — попросил Алекс, перекладывая меня чуть выше и обвивая руками. Будто случайно его пальцы оказались у меня на груди и осторожно ее исследовали. — Из тебя эмоции так и искрят, и это не те эмоции, которые я бы хотел сейчас ощущать.

— Опять меня прощупываешь? — лениво полюбопытствовала я.

— Нет, просто я ж менталист. Оно само.

— Алекс…

— Ты называла меня по-другому.

— Саша?

— Да, мне нравится. Необычно.

— Шурик, — хихикнула я.

— Нет, Саша лучше. Так расскажешь?

— Да что рассказывать? Они хотят, чтобы я подписала какой-то контракт, по которому обязуюсь выполнять их требования.

— А что взамен?

— А я не знаю… Не дочитала. Начала орать и ругаться.

— В следующий раз я пойду с тобой, и почитаем вместе. Если что-то мне не понравится — подписывать не будешь. Заставить-то не смогут. Иволгин, конечно, не гнушается шантажом, но ты ведь не преступница, не какая-то там…

— Сама справлюсь, не маленькая, — рассказывать ему о том, что я не местная, никак не хотелось.

— Опять начинаешь? — грустно усмехнулся он. — Гордая, да?

— Гордая…

— Оль, я хочу тебе помочь. Поддержать. Как мужчина, как друг.

— Вы мне не друг, вы мне работодатель.

— Да ну, а сейчас мы занимались любовью по долгу службы? Не строй из себя недотрогу, кухарка ты только в рабочее время.

— А сейчас? — с любопытством спросила я.

— А сейчас ты моя женщина.

— Громко сказано!

— Оля! — взорвался Александр. — Ну что ты к словам цепляешься? Я не мальчик, мне не двадцать и даже не тридцать лет, я давно не гонюсь за разнообразием. Любовниц, кроме тебя, у меня нет. И я не собираюсь их заводить. Ты мне нравишься, ты мне интересна. Я надеюсь, что у нас что-то получится.

— Что получится, Алекс? Поселишь меня в отдельном домике и будешь содержать? Или что?

— Тебе нужно содержание? Или дом? Мне показалось, ты с этим и сама справляешься.

— Мне ничего от тебя не нужно! — я, почти рыча, вырвалась из его объятий и принялась одеваться.

— Здорово же тебя потрепала жизнь, — задумчиво сообщил он, — если ты любое проявление доброты воспринимаешь как милостыню. Почему ты не можешь принять, что я могу просто хотеть заботиться о тебе?

— Потому что ничего не бывает просто так.

— Глупости, — Лисовский и нe думал уходить, растянувшись на моей кровати и закинув руки за голову. — Ты с Лиской словно курица с яйцом носишься из расчета какого-то? А повышение жалования своим поварихам выбиваешь, чтобы они лучше работали?

— Именно.

— Иди ко мне, расчетливая моя. И дай другим побыть щедрыми и заботливыми, не ты одна у нас ангел. Давай, снимай обратно все это вот. Красивое белье, но оно сейчас не нужно ни тебе, ни мне.

— А ты уверен? — я с сомнением поглядела на мужчину. Нет, я-то не против, а он на что рассчитывает? — В твоем-то возрасте…

— Гнусные инсинуации, Оля. Очень гнусные и очень обидные. Я вообще-то маг, у меня всё в порядке с потенцией, если ты об этом. Ты ведь понимаешь, что моя честь задета? Я просто обязан доказать, что ты не права.

Я задумчиво посмотрела на него и, шагнув к кровати, оперлась на нее коленом, склоняясь над мужчиной. Мне, пожалуй, хотелось бы, чтобы он схватил меня в объятья, швырнул на постель и все такое, но вместо этого его пальцы нежно скользнули по шее, зарываясь в волосы и притягивая губы к губам. Он был нежен со мной, а я давно отвыкла от нежности. Прав он, тысячу раз прав: я столько времени была одинока, что совершенно забыла, что это такое — доверять людям. И теперь от нежности было почти больно, словно болячку oт paны отдирать.


Он, наверное, понимал: менталист все же. Сейчас я была этому рада: словами я объяснить все равно не смогла бы. Теплые губы неторопливо сцеловывали слезы с моих щек, а потом спускались ниже, отчего меня просто выгибало. Теперь уже я жалобно всхлипывала и постанывала, голова кружилась от его неторопливой обстоятельности, а мир вокруг перестал существовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мы заснули в обнимку; я никогда и ни с кем так не засыпала, кроме Машки. Никогда не оставалась в постели с мужчиной после акта любви. Мне было неудобно, неловко. Мешали чужие запахи, раздражало даже дыхание. И вообще, утром на работу, семья, дети, некормленые кошки. В московскую жизнь взрослых людей не вписывались совместные ночевки А с Сашей мне было неожиданно комфортно. И тепло, очень тепло.

— А туалет у тебя на улице, да? — разбудил меня утром Александр.

— Ночная ваза под кроватью, — зевнула я. — И тебе доброе утро. А вода для умывания в кувшине.

— Я так давно не ночевал с женщиной, что не могу себе позволить пользоваться при ней ночной вазой, — философски заметил Лисовский. — Не сочти за эгоизм, но я, пожалуй, буду домой уходить. Как-то мне удобнее, когда водопровод. Старый я уже чтобы на улицу до ветру бегать.

— Вперед, — усмехнулась, я. — А еще тебе кухарка завтрак принесет. И кофе. Дома всяко лучше.

Он как-то странно посмотрел на меня, крякнул и принялся одеваться. А я никак не могла решить — идти ли мне на работу сейчас, с ним вместе, или выждать? Впрочем, пока я умывалась, а затем по зимнему времени одевалась — чулки, еще одни чулки, панталоны, на них те самые кальсоны для тепла — я даже до юбок не успела дойти — в дверь пару раз стукнули.

— Лисовский здесь? — раздался смутно-знакомый голос. — Алекс, вылезай из постели, у нас проблемы.

— Ферзь, какого черта, как ты меня нашел? — немедленно откликнулся Александр.

— Ну, друг мой любвеобильный, я все же дознаватель, а не кто-то там. Умею думать и анализировать.

— Погоди минутку, сейчас.

Лисовский взглянул на меня с тревогой, а потом быстро поцеловал.

— Прости, что так получилось. Дойдешь сама?

— Лисовский, поторопись, дело срочное.

— Беги, — шепнула я. — У тебя работа.

Странное, забытое ощущение — провожать кого-то. Кого-то близкого, потому что считать чужими любовников я никогда не умела. Мне хотелось заботиться о мужчинах, кормить их, выслушивать. И льера Александра хотелось накормить, но что-то мне подсказывало, что уже не успею — сбежит. Зато можно спокойно одеваться и не думать о том, что я выгляжу нелепо и непривлекательно, когда натягиваю на себя черное платье служанки. А еще можно по дороге зайти в цирюльню и спросить про противозачаточные средства. Помню, когда мне волосы тут красили, что-то предлагали, но я отмахнулась. Кто ж знал-то, что пригодится?

В цирюльне предложили поставить противозачаточные знаки.

— Противозачаточные знаки? Что это вообще за ерунда?

Молодой человек с напомаженными волосами охотно объяснил, что магическая метка ставится на запястье специальной краской, ее нужно подновлять раз в месяц, стоит, конечно, недёшево, но дети, знаете ли, еще дороже обходятся.

— И что, даете какую-то гарантию? — недоверчиво спросила я.

— Разумеется. Если вдруг случится… непредвиденное пополнение, мы выплатим неустойку. Честно говоря, лирра, никто еще не обращался за неустойкой.

— Сколько? — спросила я.

— Пятьдесят серебрушек.

Я скрипнула зубами. Нормально так стоит — половина моей зарплаты. Денег все равно не было, я всё истратила на домик. Но как-то предохраняться нужно, беременность от льера Лисовского не входила в мои планы на жизнь. Не то, чтобы я была против, наверное, я бы даже обрадовалась, но вот он — вряд ли. Выставить себя в таком мерзком свете? Нет уж. Ладно, в следующем месяце пожертвую на благое дело. А может, и не придется.

— А попроще и подешевле что-то есть?

— Отвары, лирра. Их каждое утро пить. Но гарантия, конечно, не сто процентов. Вот, десять монет за мешочек травы. На месяц должно хватить. Каждый день, лирра, и обязательно свежий!

— Да, я поняла, спасибо.

Стоит ли говорить, что в дом Лисовского я явилась сердитая и с опозданием?

Лисовский и Рудый уехали в столицу, даже не позавтракав, как я и ожидала. Софья со своими девицами ускакала по своим девичьим делам, не иначе как по магазинам, Беляна с Марикой ушли на рынок, Лиска нарезала мяса и овощи на рагу, а я села на кухне, совершенно не зная, чем себя занять. Так пусто было в доме только осенью, когда еще Лисовские не вернулись. Даже страшновато немного, до того тихо.

— Лис, книги неси, — решила я. — Нечего нам без дела сидеть. Читать будешь, давно мы с тобой не занимались.





Глава 24

Об особенностях менталистов




Лиска обычно занималась охотно, она вообще была очень покладистая девочка. Я даже боялась, что слишком послушная — такой помыкать несложно. Научить бы ее за себя постоять! Но я порой и сама не умела, и все, что я могла — помочь ей учиться, и не потому, что благодетельница, как говорил Лисовский, а чтобы помощницу себе вырастить.

В кухню заглянули Демьян с Никитой. Смотрели жалобно, как кот на сало. Эти всегда голодные.