– Пани Данута уволилась по личным причинам, и мне передали несколько ее подопечных, в том числе вас и малышку Олю, – защебетала она и с милой улыбкой склонилась над ребенком: – Здравствуй, лапочка. Ты Оля? Какая симпатичная девочка!

Оля покосилась на нее, но не удостоила милую пани ни словом, ни улыбкой. Я быстренько оценила ситуацию. Мы с Олей были прилично одеты и причесаны. Два дня назад Бася с Евой покрасили меня и перебрали мой гардероб, выкинув самые кошмарные тряпки, так что теперь я выглядела намного лучше, чем в прежние месяцы. Сегодня я еще не пила. На скамейке лежал журнал, старый, но качественный, для требовательных читательниц, и еще две книжечки, а рядом стоял сок для Оли в чашечке с крышкой. Я улыбнулась сама себе и расслабилась.

– Чем могу помочь? – спросила любезно.

– Я приехала, чтобы встретиться с вами и посмотреть, как ситуация выглядит на месте.

– Ну вот, смотрите. Вам еще что-то надо?

– Как тут у вас красиво, – щебетал рыжеволосый шарик. – Так тихо, спокойно. Сад у вас такой красивый! – ляпнула и поняла, что перестаралась. – Двор в смысле. Олечке тут есть где побегать, правда? – спросила она, повернув голову и внимательно глядя на меня.

Я молчала, не зная, чего она от меня хочет.

– А калитку вы никогда не закрываете?

Я молчала.

– А машины тут у вас часто ездят?

Круглая дамочка совсем разошлась. Присела рядом с Олей и начала рассматривать ее игрушки, брала каждую в руки и внимательно изучала. Я удивленно косилась на нее.

– Ой, какие у нас тут красивые игрушечки! А сертификаты у них есть? – спросила она сладким голоском.

– Вы, наверное, из торговой инспекции? Извините, не расслышала, – прощебетала, передразнивая ее.

– Ой, извините, – чирикнула она. – Я Пиорковска, куратор службы опеки.

– Ах да, конечно, вспомнила! – Я искривила губы в улыбке.

– Олечка, а сколько тебе лет? – пристала она к малышке.

Уселась рядом с ней на одеяльце, вытянув перед собой коротенькие толстые ножки. Из большой сумки вытащила красный блокнот. У ее предшественницы тоже был красный. Им что, других не выдают?

– Тли!

– Прекрасно. А когда у Оли день рождения?

Я понятия не имела, когда он.

– В июне. В прошлом году у Оли был такой красивый торт! Правда, Оля? – ответила я, глазом не моргнув.

– А какого числа? – милым голосом спросила кураторша, записывая что-то в свой блокнот.

– А двенадцатого! – выпалила я.

– Ага! В том году как раз на Тело Христово[8] выпали, – прощебетала кураторша. – Олечка, а вы были в костеле?

– Мы не ходим в костел.

– Ага, – ее глаза округлились. Перевернула страничку в блокноте. – А как долго Оля уже у вас живет?

– Пару месяцев. Приехала ко мне вроде как на каникулы.

– Ага. Странно, а у меня записано, что она здесь проживает с декабря.

– Нет, извините, – твердо ответила я. – Я привезла ее сюда первого января, но уж никак не в декабре.

– А где твои мама и папа, Оля? – спросила кураторша.

Оля зыркнула на нее из-под челки.

– Ото!

– Лето? – спросила с милой улыбкой. – Они приедут летом?

– Извините, но зачем вы задаете такие вопросы? Разве у вас в блокноте это не написано? – вмешалась я.

– Да, у меня все записано, но я должна знать, понимает ли ребенок, в какой жизненной ситуации оказался.

– Ой, как интересно, – сказала я, растягивая слова. – Знаете, мне за пятьдесят, а я не знаю, в какой я жизненной ситуации. А вы знаете?

– Оля, а тебе нравится жить тут с… – она засомневалась, не зная, как меня назвать.


– Тетей, – помогла я ей.

– Оля юби тетю! – завопила малышка радостно и залезла ко мне на колени. У нее появилось новое слово «юби», которое означало «любит». Оля теперь «юби» Зузу, Еву, Басю, Гав-гава, кота, каждую собаку и помидорный суп.

Кругленькая дамочка посмотрела на меня недовольно и начала лихорадочно листать блокнотик.

– Пани Анечко, а не могли бы мы пойти в дом и посмотреть, в каких условиях живет ребенок? – с милой улыбкой защебетала она.

– Конечно, – прочирикала я, передразнивая ее. – Вот только скажите, а разве у вас там не написано, – я кивнула на красный блокнотик и широко улыбнулась, – что меня зовут пани Анна?

Кругленькая дамочка поморщилась, но бодро покатилась дальше с высоко задранным круглым носиком. Мы зашли в дом.

– Вы пока осмотритесь, а я Оле обед приготовлю, – предложила я. Знала, что ни спиртного, ни таблеток она не найдет – они были хорошо спрятаны, дома было чисто, и в целом придраться не к чему.

– Можно? Правда? Спасибо! – обрадовалась она, как ребенок.

Мы с Олей пошли на кухню, а кураторша присоединилась к нам через несколько минут.

– А можно мне посмотреть Олину медицинскую книжечку?

– Медицинскую книжечку? – Я задумалась, что это вообще такое. – Где же она может быть? Не помню, куда ее положила…

– Скажите, а у Оли все прививки сделаны, в соответствии с ее возрастом?

– Да, конечно.

– Она болела какими-нибудь заразными болезнями?

– Нет, не болела. Здорова как слон.

«Да откуда мне знать, чем там она болела?» – думала я.

– Да? А вот у меня есть информация, что недавно она попала в больницу с высокой температурой! – заявила круглая дамочка, просматривая свои записи.

– Да разве ж то болезнь.

– У нее есть аллергия на что-то?

– Нет.

– Как выглядели роды?

– Нормально, своевременные, тридцать восьмая неделя, физиологические, новорожденная здорова, десять пунктов по шкале Апгар, – отрапортовала я.

Кураторша недовольно смотрела на меня.

– Как ребенок развивался в младенчестве?

– Очень хорошо.

– Какой у нее запас слов?

– Нормальный.

– Физиологические потребности?

– Обычные.

– Эмоциональное развитие?

– Нормальное.

Я все гадала, кто из нас первый прекратит этот цирк.

– Где Оля постоянно проживает?

– У деда с бабой в Варшаве. Улица Пустулечки, дом сто пять.

– Когда она возвращается домой?

– Через пару дней, – заявила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

– Угу! – ответила кураторша, что-то записывая в блокнотик. Она писала и писала, мне казалось, что ее ручка скоро начнет дымиться.

– Пани Ан… Пани Анна, спасибо, что пообщались со мной. Надеюсь, что Оля как можно быстрее вернется домой. Пребывание здесь не идет ей на пользу.