2.3. И снова стройка




Согласно разработанному штабом полка проекту, огневые средства стрелковых батальонов – по три противотанковые пушки, противотанковые ружья, станковые и ручные пулеметы – устанавливались в амбразурах казематов или в прочных дотах, запроектированных в теле внешнего вала крепости. Из дотов предусматривались подземные ходы в казематы. Точно так же размещались 6 противотанковых пушек батальона боевой поддержки.

Для усиления противотанковой обороны крепости Серпилин передал Гаврилову целый противотанковый артполк в составе 16 дивизионных 76-мм орудий и 54 ПТО калибра 45 мм. Эти орудия Гаврилов разделил почти поровну между стрелковыми батальонами и также расположил в казематах и дзотах внешних валов. Батареи противотанковых орудий числились в полку Иваницкого, но подчинялись непосредственно Гаврилову. Противотанковая оборона полка усилилась, таким образом, раз в пять, ведь 16 дивизионных пушек были куда мощнее, чем 94 ПТР, которыми располагал полк.

Позиции 12 ротных минометов, имевшихся в каждом батальоне, разместили за внутренним скатом валов. По гребню валов предусматривалась сплошная линия окопов полного профиля со стрелковыми ячейками и ходами сообщения, ведущими к входам в казематы. При артобстреле или бомбежке личный состав сможет уйти из окопов по ходам сообщения в казематы, не вылезая на поверхность.

Огневые средства батальона боевой поддержки – 6 полковых пушек – установили в здании кольцевых казарм на первом этаже, защитив наружные стены казарм земляными насыпями, во дворе цитадели разместили 10 полковых минометов калибра 107 мм. Помимо огневой поддержки стрелковых батальонов, важнейшей задачей батальона боевой поддержки будет уничтожение противника, прорвавшегося на внутренние скаты крепостных валов. Разведывательная, саперная, учебная и огнеметная роты составили подвижный резерв командира полка.

По указанию командарма, все редюиты и казематы горжевых валов готовились для размещения огневых средств резервных подразделений, выдвигаемых из Цитадели, в случае прорыва противника через куртину крепости.

Сводный артполк Иваницкого теперь имел в своем составе: пушечный батальон из 18 корпусных пушек калибра 107 мм, гаубичный батальон из 24 гаубиц калибра 122 мм, минометный батальон из 30 минометов калибра 120 мм, противотанковый батальон, зенитный батальон из 6 зенитных 76-мм пушек, 6 зенитных автоматов калибра 37 мм, 6 зениток ПТБ-23 и 22 пулемета ДШК.

Таким образом, полк Гаврилова получил мощные дивизионные и корпусные артиллерийские средства усиления. Хотя по сути правильнее было бы сказать, что стрелковый полк прикрывал дивизионную и корпусную артиллерию, размещенную в крепости. По замыслу командарма Серпилина, артиллерия из крепости контролировала все мосты и могла препятствовать наведению переправ через пограничную реку на 18 км в обе стороны от Бреста. В этом и заключался весь смысл обороны старой крепости.

Все собственные (4 зенитных автомата калибра 23 мм и 22 крупнокалиберных пулемета) зенитные средства полка равномерно распределялись по трем укреплениям крепости. Под каждый пулемет и каждое орудие оборудовали заглубленный дворик с кирпичными стенками. Расчеты могли при артобстреле закатывать пулеметы и легкие пушки в ближайшие подвалы. Собственные и приданные 22 зенитные пушки и 44 пулемета могли обеспечить весьма плотный огневой заслон над крепостью. О прицельном бомбометании под таким огневым шквалом летчикам противника придется забыть. Хватило бы только бое запаса!

В конце февраля в крепость вновь прибыл строительный лагерь НКВД с полутысячей военнопленных поляков. В марте, как только сошел снег, весь гарнизон и зэки приступили к инженерным работам. Роты работали по графику: неделя в карауле, две недели на стройке, две недели на учебе. Зэки работали без выходных. Снова остро не хватало цемента. Приходилось везде, где возможно, заменять бетон кирпичной кладкой. Впрочем, отличный «царский» кирпич по прочности не многим уступал бетону. Приходилось разбирать на кирпич уже совершенно целые здания.

К этому времени из корпуса поступил проект размещения корпусных пушек и гаубиц. Прибывший в крепость с проектом дивизионный инженер пояснил, что задержка с проектом вызвана тем, что командарм зарубил первоначальный вариант, предусматривающий размещение новых стволов в казематах кольцевой казармы, заявив, что новые стволы нужно рассредоточить по территории крепости, чтобы затруднить противнику их обнаружение и уничтожение. Тогда инженеры предложили разместить новые пушки и гаубицы в самых прочных укреплениях крепости – тотлебеновских редюитах, обычно именуемых Западным и Восточным фортами Кобринского укрепления.

Две трети орудийных стволов должны были смотреть на правый фланг и одна треть – на левый. Такое указание было вполне логичным, поскольку слева от Бреста преобладала лесисто-болотистая местность, а справа – открытая местность с густой дорожной сетью.

Проект предусматривал установку дополнительных инженерных заграждений. Предполье и внешние скаты валов прикрывались колючей проволокой в три ряда, между рядами устанавливались 8000 противопехотных и 4000 противотанковых мин. Гарнизону теперь пришлось патрулировать и вдоль внешнего кольца колючки. Местные жители все еще предпринимали попытки что-нибудь стянуть из крепости.

Командные и наблюдательные пункты, а также склады и лазареты оставались на старых местах. Их в свое время запроектировали для батальона с большим запасом, который теперь пригодился.

Дивизионное и корпусное начальство снова, как и в прошлом году, постоянно наезжало и торопило: «Все срочно – срочно ускорить и срочно завершить работы!» Крайним сроком завершения всех работ было назначено 25 апреля. Гаврилов вполне понимал начальников: с главного НП он сам видел, как на сопредельной стороне появлялось все больше новых воинских частей, пока – только пехотных. Да и старый знакомый – пограничник Кижеватов при встречах говорил, что немецкие диверсанты активизировали попытки проникновения через границу.

Начальством теперь уже не скрывалось, что вероятный противник – немцы. С начала марта вдоль границы постоянно патрулировали истребители – «ишаки» и «чайки», отгоняя пытавшихся залетать на нашу сторону немцев. Хотя внешне все было вполне благопристойно. Бывая в городе, Гаврилов неоднократно встречал немецких офицеров. Как говорили, они, по межправительственному соглашению, вели поиск и учет захоронений немецких солдат времен империалистической войны. Впрочем, Кижеватов говорил, что наши тоже вели «поиски захоронений» русских солдат и бойцов – красноармейцев на сопредельной стороне[16]. Само собой разумелось, что этими «поисками» прикрывалась обыкновенная разведка. На территорию крепости немцев, конечно, не пускали. Режим секретности соблюдался, как и раньше. Бойцов из крепости не выпускали совсем. Командиров – только по служебной надобности. Все необходимое для жизни в крепости имелось: магазины, клуб, баня, «чипок»[17].





2.4. Командарм




К майским праздникам все строительные работы закончились. Пленных поляков и тюрьму НКВД из крепости вывели. Других посторонних в крепости не осталось. С утра до вечера подразделения напряженно учились. Увольнения в город и выходные для личного состава отменили.

На торжественном собрании в ДКА комдив Тиманов упирал на необходимость усилить боевую подготовку, ввиду серьезности международной обстановки, чтобы в любой момент дать отпор империалистическому агрессору, который уже готов совершить нападение на СССР. Напряженность на границе нарастала. Все больше немецких войск появлялось на сопредельной территории. С 1 мая отменили все отпуска.

Сразу после праздников пришел приказ отправить семьи комсостава в тыл за старую границу. Гаврилов проводил жену с детьми на вокзал. Юлечка плакала. Она выехала к маме в Саратов. Иван, напротив, почувствовал облегчение. Уж слишком густо немецкие войска обсели границу. Помимо пехоты, за рекой наблюдалось много артиллерии. Немецкие самолеты вдоль границы летали каждый день, и не по одному разу. По словам Кижеватова, диверсанты лезли через границу, как тараканы. А самое подозрительное – немцы начали активно выселять народ с приграничной территории.

В начале мая провели ротные и батальонные тактические учения. Артиллеристы Иваницкого, а следом за ними и полковые артиллеристы, выезжали на корпусной полигон на практические стрельбы. Полковая школа еще в марте выпустила подготовленных отделенных командиров, а также орудийные, минометные и пулеметные расчеты. Стрелки и пулеметчики без перерывов практиковались на собственном полковом стрельбище в Волынском укреплении.

На 22 мая комдив назначил полковые учения. По секрету Тиманов намекнул, что на учениях намечается присутствие корпусного начальства, а может, будет и лично командарм. Сам Гаврилов был практически уверен, что Павел Федорович не преминет присутствовать.

Командующий появился в крепости в сопровождении комкора, комдива и длинной свиты штабников. Свитских разослали посредниками по подразделениям, а высокое начальство поднялось на верхний этаж надвратной башни Тереспольских ворот. Вводные давал комкор. Учения шли в основном по прошлогоднему сценарию. Гаврилов маневрировал подразделениями и огнем, отражая атаки противника на внешние равелины и бастионы всех трех укреплений.

В конце концов, противник с большими потерями прорвался через внешний вал по центру Тереспольского укрепления. Его встретили огнем из редюитов вовремя переброшенные туда резервные учебная и химическая роты. После захвата редюитов противником ему пришлось атаковать предмостное укрепление у Тереспольских ворот, где уже засели разведывательная и саперная роты, прямо перед глазами наблюдающего с НП начальства. Понеся тяжелейшие потери, противник взял предмостное укрепление и попытался форсировать Буг. Переброшенные к Тереспольским воротам резервные роты, сформированные из артиллеристов, массированным пулеметным огнем из амбразур здания кольцевой казармы отбили противника. На этом учения закончились.

Командарм после учений сразу уехал, не оставаясь на разбор. Перед отъездом посетил главный командный пункт, где переговорил с Гавриловым и Иваницким. Положительно оценив готовность гарнизона к боевым действиям, Серпилин поинтересовался пожеланиями командиров.

Иваницкий попросил подкинуть еще радиостанций для связи с корректировщиками. Командующий пообещал.

Гаврилов обратился с просьбой обеспечить полк сверхнормативным боекомплектом. Командующий спросил:

– А сколько сможешь продержаться?

– Пять дней точно, а может быть, и семь, – ответил Гаврилов.

– Получишь боезапас на шесть дней интенсивного боя, – подвел итог командарм. – Но учти, через шесть дней твоей обороны ближайшие части армии будут уже в 90 километрах от Бреста. Еще раз продумайте варианты прорыва. Людей у вас теперь намного больше. Немцы вас обложат плотнейшим кольцом, можешь не сомневаться. После уничтожения артогнем всех переправ они на вас будут сильно злые! Прорыв извне будет поддерживать дивизионный разведбат. Обдумай все по поводу прорыва и приезжай ко мне в штаб армии, вместе подумаем. Я на вас очень надеюсь, Иван Васильевич и Лев Петрович! – пожав руки майорам, командующий отбыл.

Помимо всего прочего, Гаврилов получил еще 8000 противопехотных, 4000 противотанковых мин и 17 тонн колючей проволоки с указанием заминировать и опутать колючкой всю территорию на 500 метров вокруг крепости.


Теперь вокруг всей крепости протянули колючку в четыре кола, плотность мин составила 3 мины на метр периметра.





2.5. Накануне




Несмотря на общую оценку удовлетворительно, поставленную гарнизону за учения, замечаний проверяющими было выставлено на 4 машинописных листа. Да и вряд ли могло быть по-другому при столь малом времени на подготовку личного состава. Больше всего возникло путаницы и неувязок на низовом уровне взвод – отделение. Бойцы и младшие командиры путались в лабиринтах казематов, потерн и ходов сообщения. По приказу Гаврилова, на атакованный участок укрепления с не атакованных позиций должны были перебрасываться две трети ручных пулеметов, половина бронебойщиков и автоматчиков. Все переброшенные должны были оказаться у свободных амбразур. В итоге у многих амбразур толкались по два-три расчета, а другие амбразуры оказывались не занятыми. Бойцы и младшие командиры еще не запомнили все возможные варианты размещения на позициях.

По замыслу командира полка, первыми открывали огонь по атакующему противнику размещенные во фронтальных амбразурах куртины между равелинами и бастионами дивизионные пушки, пулеметы ДШК и снайперы. На каждом таком участке куртины размещались одна дивизионная трехдюймовка, крупнокалиберный пулемет и несколько снайперов. Они открывали огонь на максимальной дистанции, как только противник появлялся в поле зрения. Одновременно противник накрывался беглым огнем полковых минометов из Цитадели. Их основной задачей было подавление артиллерии и минометов, выставленных противником на прямую наводку, а также отстрел бронетехники.

После приближения противника к внешнему кольцу колючки, проходящему на удалении 500 метров от оконечностей равелинов и бастионов, в дело вступали все ротные минометы полка из всех укреплений крепости. Их дальнобойности для этого как раз хватало. 36 ротных минометов должны были, по идее, за несколько минут перемолоть в пыль любого противника.

При прорыве противника ко второму кольцу колючки на удалении 300 метров, открывали фланкирующий огонь из боковых фасов бастионов и равелинов по танкам пушки – сорокапятки и бронебойщики, пулеметы – по пехоте. С учетом переброшенных с других участков – не менее двух станковых и до 20 ручных пулеметов. Колоссальная плотность убийственного перекрестного огня на участке протяженностью по фронту не более 600 метров.

В случае же прорыва противника непосредственно к валам, в окоп, проходящий по переднему скату валов несколько ниже гребня, выдвигались из казематов до полусотни автоматчиков и гранатометчиков. Убийственным огнем автоматов накоротке и гранатами прорвавшийся противник с неизбежностью уничтожался во рву и на внешнем скате валов.

Оставалось только довести всю эту процедуру до автоматизма у каждого бойца и каждого командира при атаке любого участка. Необходимо было еще работать, работать и работать. Этим делом и загрузил комполка весь личный состав после учений.

К началу июня все это стало более-менее получаться. Даже бойцы-первогодки освоились на позициях и больше не блудили в коридорах казематов. Артиллеристы еще дважды провели стрельбы практическими снарядами, получая данные для стрельбы по радио от корректировщиков разведбата. Зенитчики уже с закрытыми глазами катали свои пулеметы и малокалиберные пушки из казематов на позиции и обратно. Они тоже еще раз потренировались в стрельбе на корпусном полигоне.

Обстановка на немецкой стороне, между тем, становилась все тревожней. С наблюдательных пунктов за кордоном наблюдались уже и танки. Немецкие артиллеристы готовили огневые позиции.

За рекой немцы накапливали переправочные средства: разборные мосты и понтоны. Неоднократно на берегу отмечались группы немецких офицеров с биноклями, проводившие рекогносцировку. На позиции выставлялись пушки, около них в открытую складировались боеприпасы. Кижеватов сообщил, что немцы выселили всех жителей с приграничных территорий. Диверсанты лезли через границу каждую ночь. Войскам за Бугом становилось тесно. Полковой особист – старлей Баринов рассказывал, что местные жители скупают повсюду соль, спички, муку, сахар и в открытую болтают, что немцы нападут в ближайшее время.

16 июня по армии объявили боевую готовность № 2. На всех КП и НП ввели круглосуточное дежурство командного состава. Выход военнослужащих за пределы крепости запретили. Все вооружения привели в готовность к немедленному применению. Расчетам выдали штатный комплект боеприпасов. Минные поля поставили на боевой взвод. Прибывший с инспекцией комдив проверил сохранность «красного» пакета и предупредил, что война может начаться в любое время. Настроение у бойцов и командиров было тревожное. Напряженность, казалось, висела в воздухе, как перед грозой.

Замполит и парторг полка, замполиты батальонов прошлись по всем подразделения, провели беседы с личным составом, упирая на особую важность выполняемой полком задачи. Гаврилов и зам по строевой Каменев прошли все казематы и огневые позиции, лично проверив готовность расчетов к открытию огня.

Совещание у И. В. Сталина 16 июня 1941 года

Присутствовали:

Сталин, Молотов, Берия, Тимошенко, Шапошников, Жуков[18], Орлов[19], Ворошилов.



Орлов доложил последние данные ГРУ ГШ о противнике:

– С 10 мая количество немецких дивизий на нашей границе выросло на 18 единиц и достигло 120–125 единиц, в том числе количество танковых дивизий возросло с 12 до 16. Вновь прибывшие дивизии переброшены из Югославии и Греции. Распределение соединений по территории соответствует нашим предположениям о направлениях главных ударов, изложенным в плане обороны.

На приграничных аэродромах отмечено большое количество, более 2000, боевых самолетов. После 10 мая зарегистрировано 91 нарушение госграницы немецкими самолетами. 25 самолетов было перехвачено и 9 из них сбито. Все сбитые самолеты вели фотографирование военных объектов.

Население из приграничной зоны в Польше полностью выселено. Пассажирские перевозки по железным дорогам прекращены. Железные дороги заняты только войсковыми перевозками.

В пограничной зоне сосредоточены переправочные средства: разборные мосты, понтоны, лодки. Тяжелая артиллерия выдвигается к границе.

Во многих точках зафиксировано проведение рекогносцировки границы немецкими генералами.

Берия дополнил доклад агентурными сведениями разведки НКГБ:

– Все военные мероприятия Германии по подготовке выступления против СССР полностью завершены. Нападения можно ожидать в ближайшие дни. В штабе германских ВВС утвержден список первоочередных целей для бомбардировки. Территория СССР до Урала разделена на оккупационные округа, в которые уже назначены руководители. Продолжается массированная засылка немецкой агентуры на территорию западных округов.

Молотов сообщил, что с 10 июня происходит отъезд сотрудников немецкого посольства в Германию. В дипломатических кругах Берлина, Будапешта и Бухареста ходят упорные слухи о нападении Германии на СССР в период с 20 по 22 июня. Перелет ближайшего сподвижника Гитлера Гесса в Англию, скорее всего, предпринят с целью ведения переговоров о заключении перемирия, чтобы развязать Германии руки для войны с нами.

Тимошенко доложил, что, по сообщениям из западных округов, немцы активно строят в приграничной полосе артиллерийские позиции, ведут инженерную подготовку к форсированию рек и складируют боеприпасы в открытых хранилищах[20].

Итог подвел Сталин.

– Ну вот, товарищи, мы и дождались. Все, что можно было сделать за последние полтора года, мы сделали. Большего сделать невозможно. Теперь слово за военными.

Жуков доложил, что на передовом рубеже и в предполье все готово везде, кроме Прибалтики. Несмотря на все принятые меры, на главном рубеже Прибалтийского фронта 40 % дотов все еще не достроены. Он предложил завершить достройку дотов по упрощенным схемам до 20 июня. В недостроенных дотах разместить полевую артиллерию и пулеметы. В войсках передового стратегического рубежа объявить боевую готовность номер 2.

Тимошенко предложил ввести в действие мобплан МП-41, ввести боевую готовность номер 2 в ВВС, ПВО и на флоте. Авиацию рассредоточить по запасным аэродромам и замаскировать.

Сталин, подумав, подвел итог:

– Мобплан вводить в действие пока не будем, поскольку в тайне это не сохранишь. Объявление нами мобилизации – это законный повод Гитлеру для нападения.

Боевую готовность номер 2 в войсках передового рубежа и предполья вводим с завтрашнего дня. В войсках ПВО, ВВС и на флоте также вводим боевую готовность номер 2. Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать.