– Он нам совсем не родственник и не друг… – подал голос Бруно.

Но Демьян остановил его, задав вопрос попрошайке.

– Ты говоришь, его поймали с колдовской, диковиной шкатулкой, из которой раздавались сатанинские голоса.

– О да сеньор! Сам преподобный Томазо, что вел следствие, говорил, что в шкатулке жили заточенные колдовским умением несколько демониц, принявших образ прекрасных дев. Они пытались соблазнить всех кто на них смотрел, бессовестно обнажая свои греховный прелести. Они так громко стонали, вводя в греховные помысле всех кто видел, что преподобному Томазо пришлось опустить шкатулку в сосуд со святой водой, потому что ни одна молитва не имела на них воздействия.

Попрошайка засмеялся.

– Святая вода, сделал свое дело, демоницы исчезли навсегда. Будь проклят нечистый.

Нищий несколько раз перекрестился, и сипло сплюнул беззубым ртом. Потом допил вино и вдохновенно уставился на Демьяна. Тот намек понял и налил ему еще вина.

– Говорят, ему диковинную шкатулку продал какой-то торговец одетый странно, якобы он появился из ниоткуда и исчез, прямо провалился сквозь землю. Но я вам сеньор скажу, я знаю, кто это был. Это являл свой безобразный лик сам сатана, будь он проклят на веки вечные!

Нищий опять несколько раз перекрестился.

Бруно взволновано заерзал и закашлял.

– Ну, все хватит приятель!

Он протянул монету.

– Возьми, любезный, выпей за спасение души, – Бруно попытался подстроиться под ментальность пятнадцатого века, – ну как там у вас принято – поешь тело Христово, попей крови Христовой. Не знаю, что там христиане делают в том случае, чтобы Богу угодить.

Нищий вытаращил глаза. А Демьян в очередной раз больно пнул Бруно ногой под столом. Все это не осталось не замеченным от хитрых глаз попрошайки.

– Сеньор, я бедный человек, – сказал он, – но я благочестивый католик и добрый христианин. Вы богохульствуете. А такие проступки, на суде епископа Парижского, да дарует ему Спаситель долгие годы жизни, могут стоить выжженных каленым железом губ, до самых зубов, месье! Не надо меня так обижать.

Но монету взял и быстро спрятал ее под лохмотьями свой одежды.

– Ну, все! Иди сердешный.

Бруно поспешно повернул попрошайку и легко подтолкнул в спину, а повернувшись к Демьяну сказал.

– Ну и что ты хотел узнать? Вечно ты мне не доверяешь…

Но он не успел закончить, как его перебил нищий, сказав так тихо, чтобы это могли слышать только Бруно и Демьян.

– Сеньоры, я могу вам сказать, кто взял чудесный член этого блудника Бонэ. Я видел кому продал его мастер Жиль.

– Нас это не интересует! – хором ответили Демьян и Бруно.

Попрошайка вытащил из своих многочисленных грязных лохмотьев несколько кусков материи, по-видимому, испачканный кровью. Взял один и протянул.

– Вот, мастер Жиль, да дарует ему наш Спаситель Иисус Христос долгие годы жизни, позволил мне пропитать кровью из околдованного члена Бонэ. Это теперь вещь целебная. Если вы в момент любовного бессилия потрете свои чресла к вам вернётся невероятная мужская сила, что сатана дал нечестивцу Бонэ.

– Постойте месье…

– Жозеф, зовите меня просто Жо калека из Амбуа.

– О какой ты силе говоришь?

Демьян снова начала подозревать, что Бруно что-то не договаривает. Нищий хромая вернулся к столу, оперся на него, демонстративно встав, между Бруно и Демьяном, демонстрируя первому, что он будет говорить не с ним – многозначительно посмотрел на пустой железный стакан. Демьян наполнил его и протянул Жо калеке из Амбуа.

– Так вот сеньор, когда нечестивец Бонэ продавал душу дьяволу он получил в подарок от нечистого не только демониц в шкатулке, и еще дьявол, дал ему колдовские порошки, что наделили проклятого Бонэ неуемной мужской силой. А я вам скажу, что этот нечестивец старый и жирный хряк, уже лет десять как не возлежал в объятьях девиц, по причине своего полного бессилия. Но преподобный Томазо, да храни Господи Святую Инквизицию, попрал планы проклятого Сатаны и спас душу несчастного Бонэ, сжигая его греховное тело.

Бруно протянул нищему еще одну монетку, которая как предыдущая потонула в его грязных лохмотьях. Нищий допил вино, поставил стакан и похромал довольный к выходу.

Демьян молча смотрел на Бруно. Решив, что длительности этой паузы достаточно спросил.

– Ну что Сатана, что ты продал несчастному месье Бонэ? – спросил он, хотя ответ уже знал.

Бруно наклонился к Демьяну.

– Я хотел тебе сказать. Но ты так остро реагируешь на все, что я делаю здесь, что решил немного повременить. Потом уже когда мы с тобой определимся со своим бизнесом здесь. Я бы конечно тебе рассказал все.

Демьян боковым зрение увидел, что нищий которого он сейчас так щедро угощал вином стоит у входа и внимательно смотрит на них. Демьян обратился к Бруно.

– Так что ты ему продал? – он хотел услышать ответ именно от друга, а не догадываться самому.

Бруно немного помешкал и ответил.


– Пачку Виагры.

Демьян, почему-то не удивился, но у него уже больше не осталось сил обсуждать поступок Бруно, он встал.

– Все, на сегодня с меня хватит, нужно двигать отсюда. По дороге решим насчет своей деятельности. Думаю, продав Библию Гутенберга, у нас теперь есть возможность расплатится с долгами, и будут деньги на первые, обдуманные шаги.

Демьян особенно подчеркнул слово «обдуманные».





Глава 7. Предательство




Они вышли из таверны на улицу. Вокруг город погрузился в состояние позднего вечера, принесший с собой прохладу и унесший с собой в ответ кипучую рыночную жизнь. Лишь несколько костров в железных решетчатых ящиках, похожих на небольшие клетки горели, едва освещая опустевшую рыночную площадь. По ней ходили бездомные собаки, подбирая остатки выброшенных за день продуктов с крестьянских возов и с прилавков мясников. Некое подобие корзин из железных полос, закрепленных на небольших древках, на каменных стенах, исполняли роль уличного освещения. Демьян остановился в нерешительности – как же быстро пролетело время. Они даже не заметили. День прошел так быстро, что он даже не успел посмотреть ни одной достопримечательности, о которых говорила Симона Ру, рассказывая в своей замечательной книге о жизни средневекового Парижа. Он даже не сходил посмотреть на строящийся собор Нотр Дам, а лишь ходил по лавкам средневекового рынка и сидел в вонючей таверне. Но рядом стоял Бруно в руках которого две великолепных книги и Демьян предвкушал как он, вернувшись домой, в двадцать первый век будет сидеть всю ночь и листать их, тщательно просматривая каждую страницу. Смеясь над маргиналами оставленными рукой самого Боккаччо.

– Глянь, что там за движуха, – встревоженно спросил Бруно и медленно отступил за спину Демьяна.

– Да какая разница, – беспечно ответил Демьян, – давай двигать до дома, завтра куча дел.

Со стороны одной из улиц к ним приближалась небольшая группа людей, двое шедших впереди держали факелы. В свете факелов поблескивали начищенные кирасы и большие топорища алебард на длинных древках. Тот, что шел посередине, держал в руке жестяной фонарь, в котором горела и нещадно чадила толстая свеча их животного жира непригодного в пищу. Треск горящего сала слышался даже им, стоящим метрах в двадцати от этой вооруженной группы.

Они подошли к Демьяну. Из темноты появился тот самый нищий, которого он угощал вином из своего стакана, он вышел вперед и указывая пальцем на Демьяна завопил.

– Вот они! Вот они! Прислужники сатаны!

Демьян не понимая, что происходит, сделал несколько шагов к нему.

– Позвольте любезный, как там тебя? Жо калека из Амбуа, кажется. Ты что-то путаешь.

– Ничего я не путаю! – продолжал вопить попрошайка, – Это вот один друг нечистого, а где-то должен быть еще и второй! Слуги Диавола!

Демьян покрутил головой и действительно он стоял в полном одиночестве, рядом с ним пустое место, Бруно пропал.

– Это какое-то недоразумение, – жалобно залепетал он, понимая что ситуация становится очень опасной.

– А то, как же! Нацепили когти дьявола! И расхаживают с ними по всему городу, выспрашивают все про нечестивца Бонэ.

– Уважаемый Жо ты что-то путаешь! – взмолился Демьян.

– Я путаю!

Нищий выпрыгнул вперед и указывая пальцем на пулены закричал.

– Это я путаю?! Смотрите преподобный Томазо! Когти сатаны! Попрали указ нашего святейшего папы! А ведь так и до богохульства недалеко! До еретизма!

Из-за спин двух стражников тихо, словно кошка появился человек небольшого роста в рясе монаха францисканца.

– Именем Святой Инквизиции…

Демьян начал понемногу понимать что происходит.

– Прошу вас позвольте, я все объясню…

До Демьяна наконец-то дошло, в чем его обвиняют – в ношении пулен, остроконечных туфлей с длинными носами. Их запретили по особой буллой римского папы Пия VI как туфли, созданные самим дьяволом. Их так и прозвали «когти сатаны» их даже назвали одной из причин появления эпидемии чумы. Римский папа утверждал, что из-за пулен добрые католики меньше молились стоя на коленях. Демьян вспомнил это слишком поздно. Он тщетно попытался объяснить стоящему перед ним в монашеской одежде человеку, что они купили эти пулены по ошибке, так как они иностранцы и не знают еще обычаев страны, в которую прибыли.

Демьян проклинал про себя Бруно. Он так растерялся, что даже не задался вопросом, куда подевался его друг.

«Господи, вот же идиот! Ну, где? Где он умудрился купить эти проклятые пулены».

Но человек стоящий перед ним в монашеской рясе францисканцев его не слушал.

– Я уполномочен Святым отделом расследований еретической греховности, произвести арест и препроводить в тюрьму Шатле. Произвести дознание и отдать дело на суд городского магистрата под председательством королевского прево Гуго Обрио, для приведения решения высокого суда в исполнение.

«Мама родная, меня уже приговорили!» – пронеслось в голове Демьяна.

От такого потока слов за каждым, из которых поднимался дым костра, подкосились ноги от страха. Он очень хорошо учился на истфаке в университете и прекрасно знал, что его может ожидать в застенках инквизиции.

«Бежать!» – эта мысль прямо таки выстрелила в его мозгу.

Где-то в животе противно скрутило, кровь прилила к голове, глаза лихорадочно забегали в поиске направления бегства. Ноги сделали едва заметное движение…