– А кстати, почему вы у него не стали удалять зуб, а притащились ко мне?

Крестьяне, опустив головы, молча смотрели в пол.

– Ну? – требовательно спросил Демьян.

Несчастные труженики земли грохнулись ему в ноги.

– Нет у нас господин денег! Спаси! Сжалься великодушно!

«Вот черт!», – выругался Демьян, – «так мы не хрена не заработаем! Похоже, мошенник Денье не пожелал удалять зуб бесплатно».

– Мы все отдадим после ярмарочной торговли на день Святого Мартина! Сеньор, мы яйцами и добрым свиным окороком отдадим часть платы!

Крестьяне скулили и ныли, стоя перед ним на коленях, им подвывал их несчастный товарищ с тряпьем на голове. Демьян сначала попятился назад, но крестьяне на коленях не отставали.

– Хорошо, черт с вами! – закричал он, – давайте попробуем.

Крестьяне быстро утерли слезы и молча посмотрели на него, ожидая указаний.

У Демьяна в голове трепетали и путались два варианта удаления зуба – выбить сильным ударом или вырвать, используя инструмент. Какой из них выбрать он не знал. После некоторых раздумий он решил, что вырвать будет проще, тем более бить людей, и бить сильно он не умел. Но как? Инструментов для удаления он как раз и не купил. Да и как ими пользоваться? И потом он совсем не ожидал, что ему кроме торговли таблетками и пилюлями придётся дергать зубы. Ему вдруг пришла в голову мысль, что, если все так пойдет, ему, может быть, придется принимать роды. Но вспомнил – роды в средние века – занятие для повитух. Он облегченно вздохнул и, забывшись, хотел уже было достать смартфон, чтобы загуглить «Удаление зубов при воспалении десны». Но вовремя спохватился и отказался от этой мысли.

«Думай, думай Демьян!», – подбадривал он себя.

– Вот что парни надо его очень сильно напоить, до потери сознания. Пока он будет в отключке, ничего не соображая и не чувствуя, мы раскачаем больной зуб. Привяжем к нему веревочную петельку, и вы как следует, дерните своими здоровыми ручищами.

«Пациент», как назвал про себя крестьянина с больным зубом, Демьян, затих и напрягся. Но услышав, что предстоит дармовая выпивка, повеселел.

– Вино не пойдет, нужен крепкий спиртной напиток. Что-то вроде спирта. Что бы гарантированно свалило его с ног.

– Дух вина? – спросил один из крестьян.

– Spiritus Vini, – произнес Демьян, – да, он самый.

Демьян достал из коробки два флакона с антисептическим раствором. Посмотрел на «пациента» – здоровяк, такого не вырубишь двумя флакончиками. Можно добавить в алкоголь известный антигистаминный препарат, но это очень опасно. Во-первых, большая дозировка может привести к летальному исходу, а во-вторых, маленькая дозировка вызовет сильные галлюцинации и неадекватное поведение, что, того и гляди, обвинят в колдовстве. Демьян хотел предпринять вторую попытку, избавится от «пациента», но страдающий крестьянин имел такой жалкий вид, что у Демьяна не хватило силы духа выпроводить их за дверь. Поэтому он вздохнул и, кивнув кому-то невидимому, задумчиво спросил в пространство.

– Где еще можно взять хорошего Spiritus Vini?

Крестьянин, тот, что стоял поближе почесал затылок.

– Не знаю, уважаемый сеньор. Возможно в ближайшем монастыре за стенами Парижа в обители Бийет. Я слышал, монахи, там делают сию «воду жизни» и продают ее.

– Конечно, кто же еще будет в средние века делать крепкое бухло, как не монашеская братия, – усмехнулся Демьян, – а, что долго туда добираться?

– За день управиться можно, сеньор.

Крестьянин с зубом застонал. Теперь уже Демьян почесал затылок.

– Ок, сегодня мой первый день и по такому случаю я очень добр. Я напишу записку своему приятелю, думаю, у него есть немного Spiritus Vini. Знаете торговца книгами с рынка Мортен, господина Вормса?

Крестьянин утвердительно кивнул головой.

Демьян в самых учтивых выражениях свойственных французскому обществу средневековья составил записку, где просил месье Оле Вормса о великодушном одолжении, дать ему взаймы небольшое количество Spiritus Vini.

– Вот, – он протянул ему записку, – отнеси господину Оле Вормсу от меня.

– Не извольте сомневаться, обернусь быстрее молнии, сеньор, – сказал крестьянин, нахлобучил шерстяную шапку с воткнутой в нее деревянной ложкой и исчез за дверью.

Демьян радостно хлопнул в ладоши от того что удалось оттянуть неприятное событие.

– Ну что ребята можете пока передохнуть, а я пока займусь некоторой подготовкой.

Но не тут-то было.

Дверь открылась от мощного пинка. Склянки жалобно звякнули во всех углах аптеки, предчувствуя недоброе. В помещение не вошли, а ввалились трое очень хорошо одетых мужчин со шпагами и кинжалами на поясе. Один из них, самый крупный, нес на руках четвертого. Его окровавленный камзол, расстегнутый по всей длине, свисал подобно шкуре убитого медведя попавшего в руки неопытного охотника, освежовывающего свою добычу. Белая шёлковая рубаха, поддетая под камзол, залита алой кровью так обильно, что кровь стекала с гладкого полотна частыми каплями, орошая пол под ним, оставив лужицу. Спутанные длинные черные волосы облепили мокрое бледное лицо, имеющие синеватый мертвенный оттенок и на котором отсутствовали признаки жизни. Руки безжизненно свисали по обе стороны крыльями погибшей птицы, а воздух в пространстве аптеки наполнился пугающим железистым запахом крови.

Демьян узнал раненого. Это был тот самый всадник, что напал на него и который получил от него в лицо струю из перцового баллончика.

«Ну вот», – подумал он, – «похоже, доигрался хер на скрипке. Нашел себе экстремальных приключений».

– Лекарь! – заорал здоровяк.

– Чего? – Демьян вздрогнул и отозвался заплетающимся языком.


Здоровяк и еще один из его товарищей прошли за прилавок. Один из них бесцеремонно, сгреб рукой все со стола на пол, абсолютно не заботясь о сохранности реторт и глиняных емкостей. Тот, что держал на руках раненого, осторожно положил его на стол.

– Я не особенно лекарь, месье, я как бы простой аптекарь, – подал голос Демьян, чувствуя, как внутри все сжалось в маленький комом, и тот быстро подкатил к основанию горла.

Здоровяк не говоря ни слова подошел к нему, похрустывая битым стеклом разбросанным на каменном полу, отчего Демьяну стало еще больше не по себе, схватил за его шиворот и не испытывая особых усилий подтащил к столу, словно тряпичную куклу.

– Это Анри де Сегюр, дьявол тебя побери! Он смертельно ранен на благородном поединке, отстаивая честь дамы. Ты вылечил нашего святошу кардинала от болей в его кривых ногах. То, что не смог сделать эта худая клистирная жаба Де Лорм. Так что помоги моему другу, иначе, клянусь честью дворянина из Пуатье, я проткну тебя своей шпагой, как свинью вертелом.

И тут Демьян понял, что он «попал» по-настоящему.





Глава 15. Я как лист упавший на ветру…




Люди, стоявшие вокруг своего раненого товарища всем своим видом, особенно запачканной кровью одеждой пугали Демьяна. Видно, что они убивали в своей жизни не раз и не два, это их ремесло. Они мастерски владели рапирой, кинжалом и еще Бог весть каким холодным оружием. Даже тем клевцом, что Бруно купил у кузнеца в подарок ужасному Семе-молотку. Шрам, неровным зигзагом пересекающий все лицо здоровяка, говорил, что его обладатель получил его или в кровавом сражении, в жарком бою или на бескомпромиссной дуэли, где его противники владели оружием не хуже него. Шрам не просто отметина на коже, а заслуженная печать, освящённая кровью и болью, некий профессиональный сертификат, дающий им право смотреть на таких, как Демьян, свысока и с презрением. Он кожей чувствовал, от них несло кровью, смертью и славой. Демьян медленно попятился назад, испытывая единственное желание – бежать.

Но тут же остановился.

Он подумал о Бруно, который вернется назад, сюда, в их аптеку и застанет здесь этих разъяренных смертью своего товарища господ. Они, не раздумывая убьют его, так же как, не раздумывая убьют несчастных крестьян, забившихся в темный угол маленькими беспомощными мышами. Только и видно их поблескивающие, широко открытые от страха глаза. И ко всему этому эти мастера рапиры и кинжала бросятся за ним вдогонку, попадут в двадцать первый век, а там дальше станет известно всем о временной аномалии. Их с Бруно предприятие рухнет, как рухнет вся его жизнь. Потому что проклятый Сема-молоток «спросит» с него за Библию Гутенберга, вскрыв тем самым его ложь. И на этот раз он точно его убьет, потому что Демьян не посвятил его в свое предприятие, что он истолкует по-своему, не просто как манипуляция его расположением к нему, а как серьезный ущерб его доходам. И никакие доводы он не примет. Бегство – это серьезная ошибка. Он должен предпринять попытку спасти раненого, применив весь свой ум и навыки данные ему жизнью в двадцать первом веке, а, если не получится, то будь что будет. Тогда он начнет «размахивать» именем кардинала Жоржа Де Амбуаза и возможно более действенным аргументом: именем самого короля.

– Сеньоры вы хотите, чтобы я помог вашему другу, прошу отойти от стола и не мешать мне. Я постараюсь сделать все, что смогу, чтобы спасти его от смерти.

– Да уж постарайся, дьявол тебя побери, – выругался один из мастеров рапиры и, отвернувшись от Демьяна, сказал, – неплохо было бы сейчас хорошенько выпить доброго вина. Как вы думаете милейший Де Линь? – обратился он к здоровяку.

Тот в ответ расхохотался.

– Тысяча чертей, дорогой Корвиль, я очень люблю выпить и закусить после хорошей кровавой драки! И выпьем за здоровье нашего храбрейшего друга де Сегюра. Как же он неосмотрительно пропустил нижнюю терцию этого выскочки туренийского пса Аржансона. Ах, мой друг!

Пока они предавались дорогим им воспоминаниям групповой дуэли, Демьян решил максимально воспользоваться временем, когда никто ему не мешал.

Что делать, он не знал и пытался вспомнить хоть какие-то знания из области не то что хирургии, а хотя бы из области первой медицинской помощи. На ум приходили только картинки с лангетами и иллюстрации наложения повязок из учебника ОБЖ, что он проходил в старших классах. Но одно дело смотреть картинки и другое дело применять на практике. Он подошёл к столу, несколькими глубокими вздохами попытался подавить сильные приступы тошноты. Демьян на несколько секунд прикрыл глаза и дал себе указание абстрагироваться от запаха крови и вида раны, которые могли вызвать рвоту.

«Пусть это будет просто достоверная картинка из мясного магазина. Это не человек, это говядина или свинина. Я же не какой-то там вегетарианец. Я ем мясо. Я очень люблю мясо. И я знаю, что мясо получается с помощью убийства животных. А если я ем мясо, то значит, не должен обращать внимание на кровь. Мясо это просто мясо…», – мысленно увещевал он себя.

Но едва он закончил эту спасительную мантру, как его тут же едва не вырвало. Провести аналогию между мясом животных и окровавленной человеческой плотью – оказалось очень плохой идеей. Он уже находился на грани истерики, как его взгляд упал на маленькую красную баночку с золотой звездой. Вот! Демьян понял, что тошноту вызывает сильный запах крови, а насчет вида самой крови и раны, оставленной ударом рапиры, он попробует абстрагироваться, представляя, что это просто искусный методический тренажер из медицинского института. Хотя он не знал, бывают такие или нет, но если есть макеты для стоматологов, акушеров и пластмассовые кости для ортопедов, значит, есть тренажеры для хирургов из мягкого пластика. А может это просто желе, политое клюквенным соком или кетчупом, как в фильмах ужасов. Эта мысль его немного успокоила, и он густо намазал желтой плотной мазью над верхней губой. Сначала невыносимое щиплющее ощущение едва «не завязало губу в узел», на глазах выступили слезы, а в нос ударил сильный запах ментола и мяты. Но главное – теперь сильный запах крови перемешался с запахом ментола, ослабил его, и не вызывал таких сильных рефлексов тошноты, а кроме того, холодящий эффект имел отвлекающее действие. Теперь осталось собраться с силами, сжать волю в кулак и приниматься за дело. Он подошел к столу, убрал с тела раненого бойца шелковую рубаху, поднял над ним руки и…

«Что дальше-то?», – спросил он сам у себя.

Но тут же его чутье подсказало дальнейшие действия. Он взял левую руку Анри де Сегюра и попытался найти пульс, чтобы определить, жив он еще или нет. После нескольких неумелых попыток он все же нащупал его – слабый, но довольно устойчивый. Где-то он слышал, что это признак сильной потери крови и даже, кажется, читал, что частоте пульса можно определить объем потерянной крови. Демьян сразу же приободрился. Пульс есть, он ровный, значит, крови из этого дуэлянта-лузера вылилось прилично, но не фатально.

– Господа помогите мне освободить вашего друга от одежды, – деловито сказал он.

Друзья де Сегюра, не говоря ни слова, умело помогли освободить его от окровавленной рубахи. Грузный, подобно огромной скале, де Линь двигаясь, как слон в посудной лавке, неосторожно раздавил пузырек с нашатырным спиртом. Раздался звук лопающегося стекла, и помещение наполнилось резким запахом. От едких паров заслезились глаза.

– Пахнет, словно моча дьявола, этой вонью можно поднять всех мертвых с кладбища Невинных Душ, – сказал один из его приятелей.

– Сеньоры, сеньоры прошу вас, осторожнее, – вежливо попросил Демьян, – вы сбросили на пол лекарства и препараты для лечения. Если вы так будете делать, мне нечем будет лечить вашего приятеля.

– Займись делом! – грубо оборвал его де Линь.

Демьян вздохнул и поднял с пола большой пузырек с перекисью водорода.

– Ну, с Богом! – заручился он поддержкой высших сил.

Он обработал рану и выяснил что удар де Сегюр получил один, вниз живота с правой стороны. Как пояснил де Линь, его соперник, будучи левшой, неожиданно отбросил свой кинжал, схватил рапиру де Сегюра правой рукой, встал на левое колено и снизу нанес неожиданный, слегка закрученный по оси, удар в низ живота, оставив небольшое ромбовидное отверстие. Демьян почувствовал, как заныл его шрам от аппендицита. Но тут же одернул себя, направив всю свою волю, чтобы отвлечь себя и собраться с силами, мысленно поблагодарил свое предвидение за то, что захватил три книги о хирургии. Пускай они старые, изданные еще в прошлом веке, но все равно для него сейчас очень полезные. К ним-то он и собирался обратиться. Аккуратно надавливая на область живота вокруг раны, и периодически обращаясь к разделу книги, посвященному проникающим ранениям, Демьян, таким образом, изо всех сил старался придать своим манипуляциям вид осмысленной деятельности настоящего лекаря. Это помогло ему выиграть время и избежать раздражения де Линя и его приятелей. Единственное заключение, которое он сделал на основе своего беглого экспресс изучения курса хирургии это то, что данное ранение может быть двух видов проникающие и не проникающее. Если же госпожа Фортуна повернулась к де Сегюру задом то у него проникающее ранение с повреждением внутренних органов и он со стола аптеки отправится прямиком на свое последнее танцевальное рандеву в обществе угрюмой курносой девушки в белом балахоне и с косой на плече. А если игривая Фортуна ему улыбнулась то это непроникающее ранение с повреждение кожных покровов, рассечением мышц и парочки сосудов. Поэтому даже такой дилетант как Демьян может побороться. Он прикинул примерный алгоритм действий: первое – остановить дальнейшее кровотечение, второе – продезинфицировать рану и предотвратить размножение болезнетворных микробов и, в-третьих, восполнить каким-то образом потерю крови, хотя если организм у де Сегюра сильный это может и не понадобится.

Всего-то делов!

Демьян облегченно вздохнул и даже заулыбался. Но одно ему не давало покоя, края раны, немного смятые «вовнутрь». Он покосился на лежавшую рядом рапиру самого де Сегюра: острый кончик и идеальный ромбовидный клинок с острой кромкой не могли оставить такие края раны. Демьян хоть абсолютно и не имел хирургического опыта, но, как человек умный и наблюдательный, сразу заметил такое несоответствие. И еще вызывало беспокойство упоминание в книге по хирургии того, что скопившаяся внутри кровь может привести к загноеннию и последующему заражению. Антибиотики он в своем списке табуировал и теперь оставался один единственный способ – немного увеличить разрез раны и тканевыми тампонами убрать натекшую кровь, после промыть антисептиком. Потом установить временный дренаж и наложить чистую тугую повязку, чтобы предотвратить дальнейшее натекание крови. В нем решительность характера уже взяла верх над страхом и предательскими позывами тошноты, кроме того он привык делать любую работу хорошо и ответственно, но перспектива резать и копошится в человеческом животе всё равно отозвалась слабостью в ногах и предательским комком в горле.

– Ты чего застыл Доктор Баландзоне?[23] Позабыл свою мудрёную ахинею на латыни? Думается мне, ты должен поспешить, иначе наш милейший приятель де Сегюр с твоего стола отправится прямо в преисподнюю. А нам этого очень не хочется, – прорычал здоровяк де Линь, видя что Демьян снова застыл в нерешительности.

– Надо увеличить рану, – сказал Демьян, – чтобы посмотреть, не натекла ли кровь, и нет ли посторонних предметов в ране.

– Ну, так режь! Дьявол тебя побери! – рявкнул де Линь, – чего ты на нее уставился!

– Как вы знаете, я только недавно прибыл в Париж. И у меня еще нет инструментов, – попытался аргументировать свое промедление Демьян.

– И что тебе нужно клистирная твоя душа?