Только собираясь следующим утром в университет, я, наконец, перестала сходить с ума из-за травмы Мэл. Успокоиться оказалось невероятно трудно, но разговоры с ней, Эрин и Чжэ Ёном все же помогли.

Поверх платья с коротким рукавом я натянула тонкий свитерок, волосы собрала в высокий хвост. К моему удивлению, когда я вышла на кухню, чтобы приготовить завтрак, Мэл все еще была у себя в комнате. Я сделала тосты с арахисовым маслом, сверху выложила ломтиками нарезанный банан. Спустя несколько минут ко мне присоединилась Лив. На голове не прическа, а взрыв на макаронной фабрике. Я фыркнула в чашку с чаем. Сестренка немного походила на пуделя. Милашку-пуделя, который проспал и теперь ураганом носился по кухне.

– Ненавижу! Почему уроки обязательно начинаются в такую рань, если все знают, что ни один школьник раньше десяти утра голову не включает? – бурчала она, закидывая в рюкзак яблоко, маленькую коробочку апельсинового сока и несколько шоколадных батончиков с орехами, отыскавшимися в дальнем углу шкафа.

– Подозреваю, ваши учителя по утрам размышляют о том же, – усмехнулась я, продолжая жевать свой тост.

Лив резко дернула «молнию» на рюкзаке.

– Но в отличие от нас они по своей воле ходят в школу. Еще и деньги за это получают!

– С каких пор ты стала капиталистом?

– Я всего лишь хочу достойную оплату за свой тяжкий труд!

Я расхохоталась. Послушать Лив, так ей уже за тридцать и настала пора кризиса среднего возраста.

– А ты жаждешь аплодисментов за то, что проспала и теперь опаздываешь?

Она красноречиво посмотрела на меня.

– Я не опаздываю, – упрямо возразила она. – Сейчас пойду пробегусь до автобусной остановки и буду вся из себя пунктуальная и потная высиживать математику.

– Повеселись! – крикнула я ей вслед, когда она выскочила в коридор и запрыгнула в ботинки. Входная дверь хлопнула, и в квартире снова воцарилась тишина. Похоже, Лив неплохо справляется с произошедшим. Представить не могу, как в ее возрасте отреагировала бы я. Вроде четыре года разницы не так уж и много, но сейчас они казалась чем-то значимым.

Позавтракав, я поставила чашку и тарелку в раковину, потом вернулась в комнату собрать рюкзак. На часах не было и половины девятого, а я уже вышла из подъезда. Сегодня оказалось прохладнее, чем в последние дни, небо местами затянули облака. Погода намекала, что лето неспешно подходит к концу. Я дошла до своей остановки, наслаждаясь атмосферой безмятежности – в большом городе такое можно застать только рано-рано утром. Все разъезжаются на работу или учебу, а день тем временем только начинается. Кажется, что впереди еще столько возможностей!

По дороге на первую лекцию я повстречала Мэтта. Он разглядел меня среди толпящихся в коридоре студентов, кивнул и сразу пробрался поближе.

– Утречко! – поздоровалась я. Угол учебника в рюкзаке впивался прямо в спину, и я изо всех сил, несмотря на давку, пыталась его поправить.

– У меня с собой пончики, и я планирую протащить их на лекцию, – сообщил вместо приветствия Мэтт.

Я растерянно посмотрела на него:

– Никто не запрещает приносить с собой пончики.

– Если только, пока мы их едим, ты не рассказываешь мне о своих выходных вместо того, чтобы слушать профессора.

Я рассмеялась:

– Вот уж не проблема.

Но до этого дело так и не дошло. Стоило нам усесться в аудитории и разложить вещи, как мой телефон принялся отчаянно вибрировать. Лекция уже началась, и я переложила его на колени.

Чжэ Ён: Только что вышли с совещания.

Чжэ Ён: Новости… я даже не знаю… есть хорошая и есть плохая, пожалуй.

Чжэ Ён: Хотя, наверное, обе плохие, если в целом посмотреть.

Я: Что там?!





Краем глаза я заметила, как Мэтт протянул мне один из пончиков. Извинившись про себя перед сестрами, я схватила его и снова погрузилась в телефон.

Чжэ Ён: На этот раз нас выслушали внимательнее, чем во время предыдущего разговора. Наверное, поняли, насколько мы серьезно настроены. Но толку-то…

Я: Объяснишь?

Чжэ Ён: Группа берет перерыв. На неопределенный срок. Пресс-релиз должен выйти завтра утром.





Что за… Я недоверчиво перечитала сообщение. Я представляла столько вариантов, чем этот их разговор с продюсерами может обернуться, но о таком даже не задумывалась.


Я: Зачем перерыв? Это как «на неопределенное время»? Разве можно все просто поставить на «паузу»?

Чжэ Ён: Патовая ситуация. Мы отказываемся работать как раньше, а лейбл отказывается идти нам навстречу. Никто не хочет распада NXT, но это кажется самым логичным выходом, раз другого решения нет. С их слов, нет.

Я: И что это значит для вас?

Чжэ Ён: Никаких туров, никаких интервью, никаких выступлений. Мы можем дальше вести наш аккаунт в твиттере, но нельзя напрямую обсуждать «творческий перерыв». Можно навестить семью или даже слетать куда-нибудь еще. В общем, нас отправили в принудительный отпуск. Хотя продавать его они будут как желанный и решительно необходимый для того, чтобы мы могли отдохнуть и восстановить силы.

Чжэ Ён: Мне кажется, они пытаются указать нам наше место. Как только мы будем снова готовы сотрудничать и делать, что велят, нас вернут на сцену. Но до тех пор ограничены все контакты с фанатами, а выступления отменены.

Я: Я… я не знаю, что сказать. Как ты? А остальные?

Чжэ Ён: Мы сейчас едем обратно в нашу квартиру, все пока отмалчиваются. Мин Хо всю встречу сидел рядом со мной и просто качал головой, словно это какой-то дурной сон.





Только через несколько секунд я осознала, что вопрос о своем самочувствии Чжэ Ён проигнорировал. Обычно он настолько откровенен в том, что касалось эмоций или приходящих ему в голову идей. Сложно представить, как бы я себя сейчас чувствовала на его месте. Наверное, меня разъедали бы злость, отчаяние и безнадежность. Внутри все сжалось.

Я: Мне так жаль, Чжэ Ён. Не верится, что, несмотря на все усилия, они вам отказали.

Чжэ Ён: Знаешь, ничего другого я, в общем-то, и не ожидал.





Эти слова прозвучали так убито. Я проклинала расстояние, разделяющее нас с Чжэ Ёном.

Я: Я могу как-то помочь тебе?

Чжэ Ён: Прилететь в Сеул?

Я: Чжэ Ён…

Чжэ Ён: Мне так хочется тебя увидеть, Элла.

Я: Я не могу сейчас никуда уехать. Мэл только из больницы. Ни ее, ни Лив не стоит оставлять одних.





Стоило только на секундочку позволить себе помечтать, и на меня обрушилось чувство вины… Нельзя быть такой эгоисткой – даже если втайне очень хочется.

Чжэ Ён: Знаю. Боже… Понятия не имею, что творится у меня в голове. Но даже больше решения лейбла я ненавижу тот факт, что ты живешь на другом конце земли.

Я: Думаешь, мне это сильно нравится? Или, может, что мне все равно? Только вчера ведь обсуждали, забыл?

Чжэ Ён: Вчера у нас еще была надежда на благоприятный исход, а сегодня что? «Перерыв» не пойми насколько и напутствие «возвращаться, когда поймем, чего хотим». Будто последние несколько дней мы обсуждаем что-то другое.

Я: ЗНАЮ, Чжэ Ён. Знаю. Но, кроме вашего лейбла, с этим сделать никто ничего не может. И на мою ситуацию это тоже НИКАК не влияет.





Отправив сообщение, я на секунду оторвалась от телефона. Руки дрожали, сердце в груди взволнованно колотилось. Это толком не ссора: Чжэ Ён просто выплескивал гнев после встречи с представителями лейбла. Но не поддаться настроению оказалась слишком тяжело.

Я нервно побарабанила пальцами по коленке. Чжэ Ён медлил с ответом. Наконец, телефон снова завибрировал, и сердце болезненно кольнуло.

Чжэ Ён: Почему все должно быть так сложно?

Я: Если бы у меня был ответ…





Прошлым вечером после слов Чжэ Ёна мне стало чуть легче. Казалось, миру нужно просто дать капельку времени, мы забежали вперед, но он нас догонит, и все станет значительно проще. Глупо было надеяться.

Чжэ Ён: Мы уже дома. Ву Сок хочет, чтобы мы еще раз все обсудили, кажется, это будет длинная ночь.

Я:☹