– Отлично, – кивнула Кадиша.

Открыв сумку, она начала доставать из нее различные предметы. На свет показались черные свечи, небольшие комки воска, миниатюрные статуэтки из черного блестящего камня.

– Нужен огонь, – сказала она между делом. – И круг силы.

Платон понимающе кивнул. Он ногой запихнул коврик обратно под кровать, вытащил из кармана пиджака позолоченный футляр, похожий на тюбик из-под помады, и открыл его. Внутри оказался кусок красного мела.

Платон Долмацкий принялся чертить на полу идеально ровную пентаграмму примерно с метр диаметром.

Тем временем Марат Закревский расставил в пяти углах звезды черные свечи и зажег их. Лариса Аркадьевна взяла в руки комок воска и принялась тщательно разминать его, изредка нагревая над пламенем свечей.

Кадиша Де Лафуэнте, глухо бормоча затейливые заклинания, скатала пальцами волосы одной из девушек в узелок, затем протянула руку Ларисе. Та подала ей воск. Жрица вуду принялась лепить из разогретого воска фигурку, вдавливая в нее пучки волос. Затем вставила в комок воска веревочный фитиль и принялась его тщательно замазывать.

– В моей сумке есть бутылка, – сказала она, ненадолго прервавшись. – Достаньте ее.

Елена Федоровна вытащила небольшую квадратную бутыль темного стекла и подала ее Кадише. Та, продолжая бормотать слова силы, вынула пробку и брызнула из бутылки в центр пентаграммы, начерченной Платоном Долмацким. Черные свечи затрещали, начали чадить, потом пламя загорелось ярче.

Еще несколько темных капель упало на восковую фигурку.

– Кровь? – поинтересовалась Лариса Аркадьевна.

– Черного козла, – подтвердила жрица. – Иногда хорошо заменяет человеческую. Когда под рукой нет нужных ингредиентов.

Услышав это, Елена Федоровна и Платон Евсеевич напряженно переглянулись.

Вскоре жрица закончила лепить вторую фигурку, тоже с волосами второй девушки и веревочным фитилем. Затем протянула обе куколки Елене Федоровне.

– Это не просто тотемы, а черные свечи, – пояснила она. – Чтобы отыскать девчонок, вам придется ночью покататься по городу. Темнота – обязательное условие, при дневном свете заклинание может не сработать. Держите свечи наготове, но на безопасном расстоянии от легковоспламеняющихся предметов. Если кто-то из беглянок окажется поблизости, нужная свеча загорится. И тут уже все зависит только от вас.

– Каков радиус действия тотема? – спросил Марат.

– Обычно метров пять-шесть, – ответила Кадиша. – В Клыково узкие улочки, так что этого вполне достаточно. Если, конечно, они не скрываются где-то за пределами города… В лесу отыскать их будет непросто. Слишком много открытых мест, слишком большая территория.

– Думаю, что в лес они не сунутся, – уверенно заявила Елена Федоровна. – Городские девчонки, привыкшие к благам цивилизации… Такие обычно за черту города не выходят.

– Вам виднее.

– Спасибо за помощь, Кадиша, – поблагодарила жрицу директриса. – Думаю, теперь мы справимся.

– А ты сможешь призвать дух Лены Симбирцевой? – спросил вдруг у Кадиши Платон Долмацкий. – Может, она назовет нам имя своего убийцы? Да, Вещие Сестры мстят за погибшую подругу. Но мы до сих пор не знаем, кто именно ее убил.

– У вас есть ее волосы? – поинтересовалась в ответ Кадиша. – Магия мертвых строится только на этом. Волосы, обрезки ногтей, частицы кожи. Другие части тела.

– Мерзость какая, – поморщилась Лариса Аркадьевна.

– Зато всегда срабатывает, – мрачно усмехнулась Де Лафуэнте.

– Сомневаюсь, что мы найдем нечто подобное, – задумчиво произнесла Елена Федоровна. – Тело давно увезли в Санкт-Эринбург. Возможно, ее уже похоронили. Но у Алики и Татьяны наверняка что-то должно быть. Найдем их – все выясним.

– Когда найдете, тогда и сможем поговорить с духом, – кивнула Кадиша. – Если получится, конечно. Они очень неохотно отзываются. Особенно это касается жертв убийств. В противном случае все местные следователи были бы моими постоянными клиентами.





25. Исчадие ада





Профессор Вениамин Дубровский жил на третьем этаже старого обшарпанного дома на восточной окраине Клыково. До работы было недалеко, и это его вполне устраивало. Впрочем, в будущем он планировал перебраться в квартиру побольше, возможно даже приобрести небольшой коттедж с участком, благо, накопленные средства позволяли. В настоящий момент местный риэлтор подыскивал для него подходящие варианты, которые устроили бы не только Дубровского, но и его сына Олега, периодически приезжавшего в гости из Санкт-Эринбурга. Но пока профессор возвращался с работы в небольшую двухкомнатную квартирку, где и коротал часы досуга.

В последнее время Дубровский думал исключительно об Ирине Зверевой. Ужасный каркающий голос все еще звенел у него в ушах. Он уже несколько раз прослушал запись диктофона, с каждым разом все больше убеждаясь, что с девицей определенно творится что-то странное. Ее психическое состояние, критически близкое к настоящему сумасшествию, и раньше вызывало у него серьезные опасения, а теперь Зверева была еще и одержима. Но кем? И в какие моменты демон захватывал власть над ее телом?

Девчонка и сама по себе была настоящим исчадием ада, так что моменты захвата ее личности другой сущностью отследить было очень сложно. Но с этим нужно было что-то делать. Если самому Дубровскому это окажется не под силу, придется пригласить другого специалиста, более сведущего в области сверхъестественного. У Егора Зверева наверняка найдутся такие знакомые.

Дубровский целый день прождал от него звонка, но Егор так и не перезвонил. Профессор хотел позвонить сам, но из-за других пациентов задержался в клинике допоздна и домой вернулся уже за полночь. Беспокоить Егора Зверева в такое время он не хотел. Все можно было обсудить утром, на свежую голову.

Вениамин поужинал куском мясного пирога из «Одноглазого валета» и, удобно устроившись на стареньком диване, включил телевизор.

В выпуске местных новостей говорили об открытии новой художественной галереи в краеведческом музее, Алена Александровна Сухорукова снова давала интервью журналистам. Затем ведущий начал рассказывать об убийстве девчонки из академии, о том, что полиция пока не делала никаких заявлений. Ясно было одно: у следствия до сих пор нет никаких зацепок. Репортеры чуть ли не в открытую обвиняли полицейских в бездействии. Мэр Сергей Арсентьевич Белобров выступал перед журналистами, обещая, что возьмет это дело под личный контроль. Но если уж полиция бессильна, то как мэр заставит легавых добиться нужных результатов?


Сюжеты новостей на экране сменяли друг друга, и профессор Дубровский сам не заметил, как крепко заснул. Ему приснился удивительный сон.

Вениамин стоял в огромной пещере, похожей на большой крытый стадион, ярко освещенный огнями. Вокруг горели высокие костры, сложенные из толстых бревен, пылали факелы, воткнутые в стены. Сотни полуобнаженных людей, одетых в какое-то рванье, стояли на коленях, уткнувшись головами в каменный пол.

Многоголосый хор нараспев проговаривал непонятные замысловатые фразы. Кто-то громко выкрикивал отдельные слова, все остальные за ним повторяли. Вдруг профессор Дубровский понял, что слышит тот самый язык, на котором с ним говорила Ирина Зверева.

Люди на коленях тянулись к высокой фигуре в длинной золотистой накидке. Она стояла спиной к толпе на каменном возвышении, расположенном на краю огромной пропасти, из которой поднимались гигантские языки пламени. На голове неизвестной был странного вида головной убор из костей и рогов, напоминающий жуткую корону.

Неизвестная раскинула в стороны руки, увешанные массивными золотыми браслетами, и начала медленно поворачиваться к толпе. Она довольно улыбалась, нежась в жаре огня, слушая обращенные к ней хвалебные речи. Золотистая накидка покачивалась у нее за спиной, отливающее золотом тело было опутано широкими кожаными ремнями, составляющими ее одеяние. На груди женщины сверкало ожерелье из золотых амулетов и самоцветных камней в форме змей.

Профессор Дубровский тут же узнал ее. На возвышении стояла Ирина Зверева. Вот она снова громко что-то крикнула, и толпа мгновенно повторила за ней. Все происходящее напоминало ритуал какого-то жуткого языческого культа, а сама Зверева была похожа на жрицу.

В памяти профессора вдруг всплыло имя, но он никак не мог понять, откуда оно ему известно. Где он слышал его раньше? Верховная Мать Змей.

Он только теперь разглядел у ног Ирины массу черных блестящих змей, переплетенных в огромные шевелящиеся клубки. Гады извивались в отблесках огня, не причиняя Зверевой вреда. Да она нисколько их и не боялась.

И тут Ирина увидела его самого. Дубровский похолодел. А жрица довольно улыбнулась, оскалив острые зубы, затем показала на него пальцем и гулко расхохоталась.

Профессор Дубровский вдруг ощутил, как вокруг стало еще жарче. Пламя в пропасти за спиной Ирины Зверевой с ревом поднялось к самому потолку пещеры и начало лизать каменный свод, многочисленные костры и факелы запылали еще ярче.

– Грядет царство огня! – восторженно воскликнула Ирина. – И те, кто не примкнут к армии Огненного Дракона, обратятся в пепел!

Она вскинула руки со скрюченными пальцами, и люди в толпе начали оборачиваться к профессору. Они тянулись к нему с протяжными воплями, и он с ужасом увидел, что у них нет глаз. На него пялились сотни черных провалов, в глубине которых мерцали огненные искры.



Вениамин Дубровский испуганно вскрикнул и проснулся. Но жар, который он ощущал во сне, никуда не делся. Большие языки пламени лизали стены его гостиной, поднимаясь к потолку. Комната быстро заполнялась черным удушливым дымом. Профессор резко сел, мгновенно стряхнув с себя остатки кошмарного сна. Плитки на стенах трещали от сильного жара, ковер на полу горел, пламя продолжало разрастаться.

Задыхаясь от смрадного дыма, Дубровский бросился к горящей двери и ударил ее ногой. Но дверь не поддалась. Как же так?! Ведь он не мог запереть ее изнутри. На ней и замка-то не было! Он ударил еще раз, но дверь не открывалась. Что-то словно подпирало ее снаружи. А черный дым валил все сильнее, Дубровский уже дышал с трудом.

Диван резко вспыхнул, словно облитый керосином. Перекрытия деревянного дома трещали и гудели – того и гляди, обрушится потолок. Внезапно на профессоре загорелись брюки и домашний халат. Он дико завопил. А огонь уже перекинулся на спину, волосы на голове воспламенились. Оставался лишь один выход: Дубровский рванулся к окну. Обезумев от страха и боли, он всем телом бросился на закрытое окно, с грохотом пробил стекло и полыхающим факелом полетел вниз. Пламя с ревом выплеснулось из выбитого окна и начало жадно облизывать стены старого дома.





26. Фея-крестная для Золушки





Женя Степанова старалась не демонстрировать то, как сильно ее интересует предстоящая вечеринка в кинотеатре «Антарес». Когда другие девушки в столовой или общей гостиной обсуждали наряды и кандидатуры парней, с которыми собирались пойти, она сохраняла безучастное выражение лица. Но на самом деле у нее внутри все так и переворачивалось от радости и предвкушения.

Антон Седачев решил бросить свою злокозненную Поветрулю и пригласил ее на свидание! Разве не об этом мечтает большинство учениц академии?! Правда одновременно с Женей он пригласил еще и Луизу, но Степанова не сомневалась, что в итоге он выберет именно ее. Чем она хуже Соловьевой?!

Наконец настал день, на который была назначена вечеринка. С самого утра Женя только и слышала разговоры о предстоящем событии. Женский корпус гудел, как разворошенный улей. Большинство девчонок уже вернулись после выходных, а потому суматоха лишь усилилась.

– Слыхали, там будут играть местные молодежные рок-группы? – заявила днем в гостиной Карина Кикмарина.

– Не знала, что в Клыково такие есть, – недоуменно ответила Настя Ведунина.

– Ты еще много чего не знаешь об этом городе, – хихикнула в ответ Кикмарина.

– Парни из местных школ хороши, – со знанием дела сообщила Даша Киселева. – Не чета нашим… Первородные только о своих способностях и думают.

– Не все, – усмехнулась Лера Козлова.

– Ну не знаю, мне только такие попадались.

Женя раздраженно закатила глаза. Поговаривали, что Киселева ведет свою родословную от самых настоящих суккубов. Она встречалась со столькими парнями, что, наверное, уже и сама со счета сбилась. А теперь, значит, за клыковских принялась. Но своего-то Женя ей точно не отдаст, пусть даже и не думает.

В течение дня Степанова несколько раз звонила Антону, но тот был недоступен. Она знала, что Седачев решил съездить в Санкт-Эринбург, но уж к вечеринке-то он точно должен вернуться. С Луизой они тему Седачева вообще не обсуждали, хотя вместе сходили в драмкружок и выпросили у Маши Коневой несколько платьев из тех, что остались после нашествия остальных девчонок. На наряды известных киногероинь эти платья походили мало, но все же это было лучше, чем ничего.

Женя валялась на кровати, погруженная в радужные мечты. Из ванной комнаты вышла Луиза, обмотанная банным полотенцем, и принялась рыться в платяном шкафу.

Карина Кикмарина уже ушла с Димкой. Вот у кого никаких проблем с личной жизнью! Позвонила своему парню, и он тут же повел ее на танцы. Интересно, включит ли диджей после выступления рок-групп медленную музыку или сосредоточится исключительно на бодрой и ритмичной? Вальсировала Женя плохо, а вот дикие скачки и размахивание волосами ей всегда неплохо удавалось. А что, если Антон пригласит ее на медленный танец? Как бы не опозориться перед ним да еще перед всей академией в придачу. Местные кумушки ей этого не забудут.

Тем временем Луиза скинула полотенце, вытащила из платяного шкафа два платья и, приложив их к себе, встала напротив зеркала.

– Розовое или голубое? – задумчиво произнесла она. – Женька, мне нужен твой совет. Хватит витать в облаках! Какое платье мне надеть?

Женя моргнула и отвлеклась от мечтаний.

– Голубое тебе идет больше, – задумчиво пробормотала она. – А кого ты собралась изображать?