– А зачем вам понадобилось дотрагиваться до страницы? – помолчав, спросила Люси.
Чувствовалось, любопытство в ней пересилило страх.
– Знаете, у меня относительно старинных книг… нечто вроде шестого чувства. Иногда оно рассказывает мне о них такое, чего не увидишь глазами.
Я слушала произносимые слова, сознавая всю их странность и нелепость.
– Вы никак… книжная ведьма? – настороженно прищурилась Люси.
– Вы правильно угадали. Она самая! – засмеялась я.
– Диана, я бы рада вам помочь, но мы сидим под камерами. Слава богу, что еще микрофоны не поставили. Все происходящее здесь записывается. Помимо записи, за нами вполне могут наблюдать по монитору. Фактически этого требуют правила… Слишком рискованно, – вздохнула она, качая головой.
– А если бы никто не видел, чем я тут занимаюсь?
– Как вы это сделаете? Пообрываете провода камер? Вначале здесь была всего одна камера. Кто-то попытался залепить ее объектив жевательной резинкой. Через пять секунд примчалась охрана, – сказала Люси.
– Я обойдусь без жвачки, но действие будет схожим.
Я окружила себя маскировочным заклинанием. Оно почти полностью скрывало другие магические действия. Затем я подняла правую руку и соединила безымянный палец с большим. В комнате появились пучки зеленых и желтых нитей. Они переплелись, и оба цвета смешались образовав новый – желто-зеленый. Его неестественный оттенок был хорош для обманных и сбивающих с толку заклинаний. Я собиралась завязать их в пятый узел, поскольку камеры видеонаблюдения шли наравне с брошенным вызовом. И сейчас же пятый узел вспыхнул у меня на правом запястье.
– Симпатичные татушки, – сказала Люси, разглядывая мои руки. – А почему вы для них выбрали серые чернила?
Серые? Когда включалась моя магия, руки светились всеми цветами радуги. Значит, маскировочное заклинание сработало.
– Серый хорошо сочетается с любым другим цветом, – выдала я первое объяснение, пришедшее мне на ум.
– Да. Интересное рассуждение.
Мои слова не слишком убедили Люси, но я не могла тратить время на объяснения.
Я вернулась к заклинанию. В дополнение к желтому и зеленому оно требовало и черный цвет. Я потянула за тонкие черные нити, окружавшие левый большой палец, и пропустила их через петлю, созданную большим и безымянным пальцами правой руки. Результат был похож на неканоническую мудру – одно из положений рук в йоге.
– Узел пятый – что колос спелый. Заклинание созрело, – прошептала я, следя третьим глазом за состоянием узла.
Желто-зелено-черное сплетение образовало неразрываемый узел с пятью перекрестьями.
– Вы никак заколдовали манускрипт Войнича? – спросила встревоженная Люси.
– Разумеется, нет. – Со времен Бодлианской библиотеки я приобрела некоторый опыт общения с заколдованными манускриптами и не позволила бы себе такую беспечность. – Я заколдовала воздух вокруг манускрипта.
Люси недоуменно посмотрела на меня. Я решила ей показать, как это выглядит, и провела рукой над первой страницей, держа ладонь в двух дюймах от поверхности. Благодаря заклинанию казалось, что пальцы замерли возле нижней части листа.
– Уж не знаю, что вы там пытаетесь сделать, но ваше колдовство не действует, – сказала Люси. – Вы дотрагиваетесь до края листа, как и должно быть по правилам.
– На самом деле моя рука вот здесь.
Я пошевелила пальцами, показывая Люси, что они находятся над верхней кромкой листа. Это напоминало старый трюк цирковых фокусников, когда женщину укладывали в ящик и распиливали пополам.
– Попробуйте. Не касаясь страницы, подвиньте руку, чтобы она закрывала текст.
Я убрала свою руку, освобождая место для эксперимента Люси. Она сделала так, как я предлагала: провела рукой между листом манускрипта и обманным заклинанием. Казалось, ее рука остановилась, достигнув края книги. Однако при внимательном наблюдении можно было заметить, что ее рука укорачивалась. Люси поспешно отдернула руку, словно обжегшись о горячую сковородку. Затем она пристально посмотрела на меня:
– Так вы… ведьма. – Люси проглотила слюну и улыбнулась. – Прямо от сердца отлегло. Я все время подозревала, что вы что-то скрываете, и даже побаивалась: вдруг это окажется чем-то неприятным или даже противозаконным.
Как и Крис, она ничуть не удивилась, узнав о существовании настоящих ведьм.
– Вы позволите мне нарушить правила? – спросила я, кося глазами на манускрипт.
– Только если вы расскажете мне о своих изысканиях. Этот проклятый манускрипт – настоящий бич нашей библиотечной жизни. Ежедневно мы получаем с десяток запросов на него и почти все отклоняем. – Люси вернулась на свое место и сделала вид, что наблюдает за мной. – Но будьте осторожны. Если ваша уловка раскроется, вы лишитесь библиотечных привилегий, а будучи отлученной от Бейнеке, вы, как историк, просто не выживете.
Набрав побольше воздуха, я взглянула на раскрытый манускрипт. Ключом к пробуждению моей магии было любопытство. Но если я хотела большего, нежели головокружительное мелькание лиц, тогда, прежде чем прикасаться к пергаменту, нужно было сформулировать четкий вопрос. Манускрипт Войнича наверняка содержал важные подсказки, касающиеся Книги Жизни и вырванных из нее листов. Сейчас я была уверена в этом, как никогда. Мне выпадал шанс узнать их тайну, но всего один шанс.
– Что Эдвард Келли засунул в корешок переплета этого манускрипта и какова дальнейшая судьба вложения? – прошептала я и осторожно положила ладонь на первую страницу манускрипта.
Перед глазами всплыло изображение одной из вырванных страниц Книги Жизни. Это был лист с деревом, ствол которого составляли переплетенные человеческие фигуры. Но он не переливался яркими красками. Изображение было серым, призрачным и достаточно прозрачным. Сквозь него просвечивала моя рука и строки первого листа манускрипта.
Поверх первого появился второй призрачный лист, где два дракона изливали свою кровь в сосуд.
Вскоре я увидела и третий лист с изображением алхимической свадьбы.
На мгновение призрачные листы образовали магический палимпсест поверх запачканного пергамента манускрипта Войнича. Затем картина алхимической свадьбы растворилась. Вслед за ней исчезли и драконы. А вот изображение дерева осталось.
Надеясь, что оно стало настоящим, я убрала руку. Потянув за узел в центре заклинания, я переместила его на карандашный ластик. Ластик стал невидимым, а манускрипт Войнича – видимым… Увы! Внутри его корешка не было никакого спрятанного листа из Книги Жизни.
– Вы ожидали увидеть совсем не это? – сочувственно спросила Люси.
– Да. Понимаете, когда-то внутрь корешка спрятали несколько листов из другого манускрипта. Но они исчезли, причем давно. – С досады я даже ущипнула себя за переносицу.
– Возможно, упоминание об этих листах есть в учетных записях продаж. У нас скопилось несколько коробок бумаг, касающихся приобретения манускрипта Войнича. Хотите на них взглянуть? – предложила Люси.
Что ж, такие записи тоже могли оказаться подспорьем. Они велись в хронологическом порядке и позволяли проследить историю книги вплоть до наших дней. Главное, там перечислялись имена прежних и новых владельцев. Не исключено, что я наткнусь на имена тех, кому когда-то принадлежали листы с изображением дерева и драконов, варварски выдранные Келли из Книги Жизни.
– Очень хочу! – ответила я.
Люси вернула манускрипт Войнича в его надежное хранилище и довольно скоро прикатила целую тележку, нагруженную папками, коробками, разнокалиберными блокнотами и даже тубусом.
– Сопутствующие материалы по манускрипту Войнича. Полный ореол его головоломной славы. Думаю, нам лучше вернуться в ту комнату. Я помогу вам рассортировать материалы.
Нам понадобилось полчаса, чтобы просто разложить все это на длинном столе. Часть материалов оказалась совершенно бесполезной. Внутри тубуса и в альбоме были собраны газетные вырезки и старые фотокопии. Вырезки представляли собой статьи и фрагменты лекций, посвященных манускрипту. Все они были написаны уже после того, как в 1912 году коллекционер Уилфрид Войнич приобрел таинственный манускрипт. Папки содержали переписку, заметки и целую кучу записных книжек, в которых Этель – жена Войнича – вела подобие дневника.
– Я захватила копию химического анализа манускрипта, распечатку каталожных сведений и список всех, кому за последние три года было разрешено работать с манускриптом, – сказала Люси, подавая мне кипу листов. – Можете оставить это себе. Только никому не говорите, что я дала вам список читателей.
В данных химического анализа мне придется уповать на помощь Мэтью. Сведения целиком касались состава чернил, которыми был написан манускрипт. Эта тема интересовала нас обоих. Список читателей, допущенных к манускрипту, был удивительно коротким. Я вспомнила слова Люси о массовых отказах. Чести лицезреть манускрипт своими глазами удостаивались главным образом люди с определенной репутацией в научном мире. Например, историк науки из Южно-Калифорнийского университета. Другой историк, но уже из Университета штата Калифорния в Фуллертоне. Специалист в области математической криптографии из Принстона. Еще один математик из какого-то австралийского университета. Нашлось и знакомое имя. Помнится, мы с ним даже пили кофе. Это было перед моим отъездом в Оксфорд. Тот человек был не ученым, а писателем, автором научно-популярных книг, интересующимся алхимией…
А имя в самом конце списка буквально спрыгнуло со страницы. Последним, кого допускали к манускрипту Войнича, был Питер Нокс. И появлялся он здесь в мае, незадолго до смерти Эмили.
– Мерзавец. И здесь успел.
У меня закололо пальцы, а узлы на запястьях предостерегающе вспыхнули.
– Вас что-то насторожило? – спросила Люси.
– Да вот, встретила в списке имя, которое не ожидала увидеть.
– Понятно. Научный оппонент, – рассудительно кивнула Люси.
– Можно сказать и так.
Но Питер Нокс был не просто оппонентом, исторические интерпретации которого вызывали у меня неприятие. С ним я вела войну. Если я намеревалась победить, необходимо опережать его самое малое на шаг.
Задача осложнялась тем, что у меня было мало опыта поиска манускриптов и умения определять их происхождение. Лучше всего я знала наследие химика Роберта Бойля. Все семьдесят четыре тома были переданы Королевскому обществу еще в 1769 году. Как и любые другие документы в архиве Королевского общества, их тщательнейшим образом занесли в каталоги, снабдили указателем и перекрестными ссылками.
– Если я хочу проследить цепочку прежних владельцев манускрипта Войнича, откуда мне начинать? – спросила я, глядя на разложенные материалы.
– Самый быстрый способ – пойти с двух сторон, – сказала Люси. – Одна из нас начнет с момента создания манускрипта и двинется из прошлого в будущее. Другая, наоборот, возьмет за отправную точку приобретение манускрипта Библиотекой Бейнеке и направится в прошлое. Если нам повезет, встретимся посередине. – Люси протянула мне папку. – Раз вы историк, вам сподручнее начинать с прошлого.
Я открыла папку, ожидая увидеть документы, так или иначе связанные с императором Рудольфом II, однако вместо них нашла письмо, написанное пражским математиком Иоганном Маркусом Марци. Оно было написано по-латыни, датировано 1665 годом и отправлено в Рим. Получателя письма Марци именовал «Reverende et Eximie Domine in Christo Pater»[28]. Вероятно, это был один из католических священников, лицо которого я увидела, прикоснувшись к листу манускрипта.
Я быстро пробежала глазами строчки письма. Священника звали отец Афанасий. К письму прилагалась некая загадочная книга, требовавшая расшифровки. Уж не Книга ли Жизни?
Из письма я узнала, что оно не первое. Марци отправил отцу Афанасию несколько писем, но все они были встречены молчанием. Это меня взволновало. Я продолжила чтение, но, когда в третьем абзаце узнала, кем являлся отец Афанасий, волнение сменилось недовольством.
– Оказывается, манускрипт Войнича в свое время принадлежал Афанасию Кирхеру[29].
Если вырванные листы попали в руки Кирхера, далее они могли оказаться где угодно.
– Боюсь, что да, – ответила Люси, словно имела к этому какую-то причастность. – Я так понимаю, круг его интересов был… слишком широк.
– Это еще мягко сказано.
«Скромной» целью Афанасия Кирхера было не что иное, как универсальные знания. Он опубликовал сорок книг (бестселлеров своего времени). Приложил он руку и к изобретательству. Кирхеровский музей древностей и редкостей – непременный пункт любого путешествия по Европе. Круг лиц, с которыми он состоял в переписке, поражал обширностью. Такой же обширной была его библиотека. Я не настолько знала немецкий язык, чтобы читать труды Кирхера. Что еще важнее, мне на это не хватало времени.
Мобильник, завибрировавший в кармане, заставил меня подпрыгнуть.
– Простите, Люси.
Я отошла и достала телефон. Сообщение было от Мэтью.
Ты где? Тебя дожидается Галлоглас. Через полтора часа мы должны быть у врача.
Я молча выругалась и отстучала ответ:
Выхожу из Бейнеке.