Донна видит, как Джойс, подняв глаза, качает головой и оглядывает остальных — совершено невероятное собрание.
— Ну, — говорит Джойс, — во-первых, мы, конечно, друзья, просто до них немножко с запозданием доходит. И во-вторых, констебль де Фрейтас, если в приглашении это не прозвучало, так только по моей оплошности. Мы — Клуб убийств по четвергам.
У Элизабет от красного вина стеклянно блестят глаза; Рон почесывает татуировку «Вест Хэм» на шее, а Ибрагим полирует и без того блестящую запонку.
Ресторан понемногу заполняется, и Донна — не первая из посетителей Куперсчейза — думает, что это не худшее место для жизни. Она убить готова за стаканчик вина и свободный день.
— А еще я каждый день плаваю, — заключает Ибрагим. — Чтобы сохранить упругость кожи.
Куда она попала?
Глава 3
Если вы когда-нибудь надумаете выехать из Файрхэвена по А21 в сердце кентского Уилда, вам попадется на дороге старая телефонная будка, до сих пор работающая, — на крутом повороте налево. Поезжайте еще ярдов сто до знака: «Уайтчерч, Эббот-Хатч и Лентс-Хилл», а за ним поверните направо. Проедете через Лентс-Хилл мимо «Голубого дракона» и маленького магазина фермерских продуктов с большим яйцом перед входом и попадете к каменному мостику через Робертсмер. Робертсмер числится рекой, но не дайте сбить себя с толку и не надейтесь увидеть что-то величественное.
Сразу за мостом съезд на однополосную дорогу. Вам покажется, будто она ведет не в ту сторону, но так быстрее, чем по маршруту из официальной брошюры, да и живописнее, если вы любите живые изгороди с гибискусом. Под конец дорога расширяется, и сквозь высокие деревья на склоне холма можно увидеть признаки жизни. Впереди показывается крошечная деревянная автостанция, она тоже работает, если один автобус в день туда и обратно считать работой. Перед самой автобусной остановкой слева вы увидите указатель на въезд в Куперсчейз.
Строить Куперсчейз начали лет десять назад, когда католическая церковь продала эту землю. Первый жилец, а именно Рон, въехал тремя годами позже. Реклама говорила о «первом в Британии люкс-поселке для пенсионеров», хотя Ибрагим, а он проверял, говорит, что это седьмой. Сейчас в поселке около трехсот проживающих. Сюда нельзя въехать, пока вам не исполнилось шестидесяти пяти, и каждый день, проезжая по решетке от скота, доставочный фургон «Вайтроз» позвякивает винными бутылками и лекарственными пузырьками.
Господствующую над Куперсчейзом высоту занимает старинный монастырь, от которого спиралью расходятся улицы новой застройки. Сто с лишним лет здание монастыря полнилось тишиной, сухим шелестом монашеских ряс и спокойной уверенностью в молитвах, которые непременно будут услышаны. В его темных коридорах мелькали женщины, искавшие безмятежного покоя, женщины, напуганные набирающим скорость миром, женщины в поисках убежища и даже женщины, с радостью служившие высшей цели. Вы нашли бы в нем ряды узких кроватей в дортуарах, длинные столы в трапезной, часовню, такую темную и тихую, что можно поклясться: в ней слышно было дыхание Бога. Короче, вы нашли бы там сестринскую обитель Святой Церкви, армию, которая не оставит в беде, накормит, оденет и всегда будет в вас нуждаться и вами дорожить. Взамен требовалось всего лишь посвятить жизнь Богу, и желающие всегда находились. А потом наступал день, когда вы отправлялись в короткое путешествие вниз по холму, сквозь тоннель между деревьями в Сад вечного покоя — его чугунные ворота и низкая каменная стена смотрели на монастырь и бесконечную красоту холмов кентского Уилда, тело снова получало отдельную постель под простым каменным надгробием рядом с сестрами Маргарет и сестрами Мэри из прошлых поколений. Если у вас были мечты, они оставались витать над зелеными холмами, а если были тайны, они навсегда оставались схоронены в надежных четырех стенах монастыря.
Нет, точнее сказать, в трех стенах, поскольку западную теперь снесли подчистую, освобождая место плавательному комплексу для проживающих. Он стоит над лужайкой для боулинга и тянется к гостевой парковке, въезд на которую ограничен такими строгими правилами, что парковочный комитет Куперсчейза представляется высшим советом заговорщиков.
Кроме плавательного бассейна в комплекс входит небольшой «бассейн для терапии артрита», очень похожий на джакузи, в основном потому, что это джакузи и есть. Владелец, Ян Вентам, проводя экскурсию, непременно покажет посетителю сауну. Он всегда приоткрывает дверь на малую щелочку и произносит: «Надо же, никак здесь у нас сауна?» Ян — он такой.
Теперь поднимемся на лифте в рекреации. Тренажерный зал и студия, где проживающие могут весело отплясывать зумбу среди призраков монашеских коек. Еще есть Мозаичная комната для тихих игр и занятий. Есть библиотека и зал для более многолюдных и шумных собраний — или для просмотра футбола по телевизору с плоским экраном. Потом мы снова спустимся на первый этаж, где длинные низкие столы монастырской трапезной принадлежат теперь «первоклассному современному ресторану».
В самом центре поселка сохранилась старая часовня, примыкающая к монастырю. Светлая кремовая штукатурка придает ей почти средиземноморский вид на фоне темной и суровой готики монастыря. Часовню не трогали и ничего в ней не меняли — одно из немногих условий, на котором настояла монастырская община, выставляя землю на продажу десять лет назад. Проживающие с удовольствием пользуются часовней. Здесь до сих пор обитают призраки, шуршат рясы и слышен шепот камней. Здесь чувствуешь себя частью чего-то неторопливого и благородного. Ян Вентам выискивает в контрактах слабое место, которое позволило бы ему превратить часовню в восемь новых квартир.
С другой стороны к монастырю примыкает то, что и стало причиной его основания, — «Ивы». Теперь «Ивы» — поселковый хоспис. Он основан сестрами в 1841-м как бесплатный приют для больных и сломленных жизнью, которым больше некуда было податься. В конце прошлого века он стал домом сестринского ухода и оставался им, пока принятые в восьмидесятых законы не вынудили его закрыть двери. Тогда монастырь превратился просто в зал ожидания, и в 2005-м, после кончины последней монахини, церковь без проволочек обратила его в деньги, продав под застройку.
Участок занимает двенадцать акров лесистой местности и красивого открытого склона холма. На нем два озерца, природное и созданное работающим на Вентама владельцем строительной конторы Тони Карраном с его рабочими. Множество гусей и уток, тоже считающих Куперсчейз своим домом, явно предпочитают искусственное. На самой вершине холма, за краем леса, еще стоит овечья ферма, а на лугу у озера пасутся двадцать лам. Ян Вентам завез двух, решив, что они будут оригинально смотреться в рекламных проспектах, а дальше, как водится, дело пошло само собой.
Вот, если в двух словах, куда попала Донна.
Глава 4. Джойс
Я начинала вести дневник много лет назад, но сейчас, пролистав, сомневаюсь, что он вас заинтересует. Разве что вам интересна жизнь в Хэйуордз-Хит в семидесятых, а это, думаю, вряд ли. Ничем не хочу обидеть Хэйуордз-Хит семидесятых, я любила и место, и время.
Но пару дней назад, познакомившись с Элизабет, я попала на первое свое собрание Клуба убийств по четвергам и решила, что об этом было бы интересно рассказать. Как тот дневник про Холмса и Ватсона — кто там его написал? Людям, что бы они ни говорили вслух, нравятся убийства, так что я попробую.
Я уже знала, что Клуб — это Элизабет, Ибрагим Ариф, который живет в Вордсворте — это где круговой балкон, — и Рон Ричи. Да, тот самый Рон Ричи. Это само по себе волновало. Теперь я познакомилась с ним получше, и блеск немножко поистерся, но все равно.
Была еще Пенни Грей, но она теперь в «Ивах», это хоспис. Если подумать, я клубу как раз подходила. Образовалась вакансия, и я стала новой Пенни.
Но тогда я, конечно, волновалась. Я это помню. Я взяла с собой бутылочку неплохого вина (за восемь фунтов девяносто девять пенсов, чтоб вы представляли) и, когда вошла, застала всех уже на месте, в Мозаичной. Они раскладывали на столе фотографии.
Элизабет организовала Клуб убийств по четвергам вдвоем с Пенни. Пенни много лет служила в полиции Кента инспектором и привезла с собой нераскрытые дела об убийствах. Ей вообще-то не полагалось иметь у себя эти дела, но кто мог узнать? Начиная с определенного возраста можно делать почти что хочешь. Никто тебе не запретит, кроме твоего врача и твоих детей.
Рассказывать о том, чем зарабатывала на жизнь Элизабет, мне не разрешается, хотя она сама иногда проговаривается. Скажу только, что убийства, расследования и много чего еще для нее не внове.
Элизабет с Пенни перебирали каждое дело строчка за строчкой, изучали все фотографии, перечитывали показания свидетелей — искали, чего недостает. Им не нравилась мысль, что виновные преспокойно продолжают заниматься своими делами. Сидят в садике, разгадывают судоку и знают, что убийство сошло им с рук.
И еще, думаю, Пенни с Элизабет это занятие просто нравилось. Стаканчик-другой вина и тайна. Вполне светское времяпрепровождение, и в то же время жутковатое. Отличное развлечение.
Они собирались по четвергам (отсюда и название), потому что в Мозаичной было двухчасовое окно между «Историей искусств» и «Разговорным французским». Записались они — и до сих пор пишутся — как «Японская опера: обсуждение», и это гарантирует, что их никто не побеспокоит.
Им обеим по разным причинам многие задолжали услугу, им всегда было кому позвонить, чтобы поболтать по-дружески. Судебно-медицинские эксперты, бухгалтеры, судьи, лесопатологи, конезаводчики, стеклодувы — кто только не побывал в Мозаичной комнате. Все, кого Элизабет с Пенни сочли полезным для решения какого-то вопроса.
К ним вскоре присоединился Ибрагим. Он часто играл с Пенни в бридж и раз или два помог им по мелочам. Он психиатр. Или был психиатром. Или все-таки остался. Не знаю точно. На первый взгляд ничего такого не заметно, но когда его узнаешь, то похоже. Я на терапию никогда не ходила, потому что кому оно надо — распутывать этот клубок? Предпочту не рисковать, спасибо. У моей дочки, Джоанны, есть психотерапевт, хотя посмотрев, какой величины у нее дом, трудно не спросить, зачем ей это. Так или иначе, в бридж Ибрагим больше не играет, и, по-моему, это досадно.
Рон сам напросился, что вас, конечно, не удивит. Он ни на минуту не купился на «японскую оперу» и однажды в четверг заявился в Мозаичную разузнать, что там творится. Элизабет, которая ценит подозрительность превыше всего, тут же пригласила его полистать дело о вожатом скаутов, которого нашли сгоревшим в лесу у самой обочины А27. Она сразу распознала сильную сторону Рона — а именно, что он никогда и никому не верит на слово. Сейчас Элизабет говорит, что чтение полицейских отчетов с точки зрения того, что полиция вам лжет, — удивительно эффективный подход.
Комната, кстати, называется Мозаичной, потому что там на большом, слегка наклонном столе собирают большие мозаики. Когда я впервые туда пришла, это был вид Уитстаблской гавани на 2000 фрагментов, и недоставало только кусочка неба. Я однажды съездила в Уитстабл, всего на один день, но не очень поняла, из-за чего столько шума. После того как попробуешь устриц, там в магазинах и посмотреть-то нечего.
Так или иначе, Ибрагим накрыл мозаику куском толстого оргстекла, и на нем Элизабет с Роном разложили сделанные экспертами фотографии бедной девушки. Той, что, по мнению Элизабет, была убита своим дружком. Этот дружок был озлоблен, потому что вернулся из армии инвалидом, но причина всегда найдется, правда? У каждого за спиной есть грустная история, но не все же мы убиваем людей.
Элизабет попросила меня закрыть за собой дверь и подойти посмотреть снимки.
Ибрагим представился, пожал мне руку и предложил печенья. Он объяснил, что в коробке два слоя, но они хотят прикончить первый, прежде чем взяться за нижний. Я сказала, что тут он проповедует перед обращенной.
Рон взял мою бутылку и поставил рядом с печеньем. Покивал, рассмотрев этикетку, и заметил, что это белое. А потом поцеловал меня в щеку, что заставило меня задуматься.
Я понимаю, вы можете считать, что в поцелуе в щеку нет ничего такого, но для мужчины за семьдесят это не так. В щеку нас целуют разве что зятья и прочие родственники. Так что я сразу решила, что Рон из расторопных.
Про то, что в поселке проживает знаменитый профсоюзный лидер Рон Ричи, я узнала, когда они с мужем Пенни, Джоном, взялись лечить раненого лиса и назвали его Скаргилл[4]. Об этом, когда я только въехала, писали в нашей местной газете. Учитывая, что Джон — бывший ветеринар, а Рон — это… скажем так, Рон, я подозреваю, что лечил Джон, а Рон только имя подбирал.
Газета, кстати, называется «Куперсчейз без купюр» — ради каламбура.
Мы все столпились перед фотографиями. Бедняжка, от такой раны она никак не должна была умереть, даже в те времена. Ее парень сбежал из полицейской машины, когда Пенни везла его на допрос, и с тех пор его не видели. Он и Пенни ударил. Удивляться не приходится. Кто способен ударить одну женщину, ударит и другую.
По-моему, даже если бы он не сбежал, все равно выкрутился бы. Я знаю, о таком и до сих пор приходится читать, а в те времена было еще хуже.
Клуб убийств по четвергам не рассчитывал совершить чудо и доставить парня на суд: думаю, все понимали, что Пенни с Элизабет могут в свое удовольствие разгадывать повисшие дела, но дальше того им ничего не светит.
Пожалуй, можно сказать, что Пенни с Элизабет ни разу не добились своего. Все убийцы оставались безнаказанными, все и сейчас сидят где-то, слушают прогноз погоды на море. Преступление сошло им с рук — как и, боюсь, многим другим. С возрастом начинаешь постепенно с этим примиряться.
Но вообще-то я что-то расфилософствовалась, а это пустое дело.
В прошлый четверг мы впервые собрались вчетвером: Элизабет, Ибрагим, Рон и я. И, должна сказать, получилось очень естественно. Я будто заняла пустовавшее место в их мозаике.
Я пока оторвусь от дневника. Завтра в поселке большое собрание. Я в таких случаях помогаю расставлять стулья. Предлагаю помощь, потому что: а) при этом я выгляжу полезной, б) первой добираюсь до угощения.
На собрании будут обсуждать новую застройку Куперсчейза. К нам приедет с докладом главный начальник, Ян Вентам. Я стараюсь писать по возможности честно, а потому, надеюсь, вы простите, если я скажу, что он мне не нравится. В нем есть все дурные наклонности, которые только могут развиться в человеке, если его предоставить самому себе.
Новая застройка вызвала большой переполох, потому что они собираются вырубить деревья и перенести кладбище, и еще ходят слухи о ветряных турбинах. Рон ждет не дождется случая поднять бучу, а мне не терпится посмотреть, как он это устроит.
Впредь обещаю писать что-нибудь каждый день. Держу пальцы крестиком, чтобы что-нибудь случилось.
Глава 5
В Танбридж-веллс у «Вайтроз» есть кафе. Ян Вентам паркует свой «лендровер» на последнем свободном месте для инвалидов — не потому, что он инвалид, а потому, что так ближе к двери.
Зайдя, он находит взглядом сидящего у окна Богдана. Ян должен Богдану 4000 фунтов. Он немного затянул с выплатой в надежде, что Богдана вышвырнут из страны, но пока не дождался такого счастья. Так или иначе, для него теперь есть серьезная работа, так что все к лучшему. Ян машет поляку рукой и проходит к стойке. Пробегает глазами написанное мелом меню, высматривая кофе.
— У вас весь кофе от этичной торговли?
— Да, весь, — улыбается девушка за прилавком.
— Жаль, — говорит Ян. Ему жалко переплачивать пятнадцать пенсов на помощь каким-то незнакомым людям из страны, где он никогда не бывал и не собирается бывать. — Чашку чая, пожалуйста. С миндальным молоком.
Богдан сегодня у Яна не главная забота. Если придется в конце концов расплатиться, так тому и быть. Главная забота у Яна — что Тони Карран его убьет.
Ян относит свой чай к столику, попутно высматривая людей старше шестидесяти. За шестьдесят — и хватает денег на «Вайтроз»? Погодим лет десять, думает он. И жалеет, что не захватил рекламные брошюры.
С Тони Карраном Ян разберется в свое время и на своем месте, а пока разбирается с Богданом. Хорошо уже то, что Богдан не собирается его убивать. Ян садится.
— Так что насчет двух кусков, Богдан? — спрашивает он.
Богдан пьет из пронесенной контрабандой двухлитровой бутылки «Лилта».
— Четыре тысячи. Это совсем дешево за замену плитки в бассейне. Не знаю, вы понимаете?
— Дешево, если за хорошую работу, Богдан, — возражает Ян. — Цемент не того цвета. Я заказывал «белый коралл».
Ян достает телефон, прокручивает до фото с новым бассейном и предъявляет Богдану.