Глава 27
У тварей не было имени. Так сказал Ерикан. Никто не мог дать их, потому что после встречи с порождениями Скверны, никто не выживал.
Учитель обронил еще кое-что. Сухую фразу, свидетельствующие о всех тех эмоциях, которые наставник испытывал, глядя на приближающиеся оскверненные создания. «Я надеялся, что они вымерли».
— Как они здесь оказались? — спросила Юти, наблюдая за бесформенной темной массой, перекатывающейся острыми шипами.
— Прорвали одну из застав. Твари слишком быстрые, чтобы стражники могли угнаться за ними.
— Разве твари разумны?
Всю свою жизнь Юти считала, что оскверненными созданиями движет только одно чувство — голод. Твари были не способны думать, как те же собаки. Сырая плоть являлась для этих порождений проклятого бога хлебом, а кровь вином.
— Разумны настолько, чтобы выполнять приказы.
Юти не удивилась, не потому что ожидала подобной информации. Озарение попросту погасило вспыхнувшую эмоцию. Не гори сейчас кольцо разума, девочка и так бы свела одно с другим. Твари могут подчиняться только одному человеку, если его можно, конечно, так назвать. Воплощению проклятого бога, который собирает в Пустоши сторонников и обретает силу. Только одна причина могла заставить Инрада или того мальчишку, который им представлялся, бросить сюда полчища тварей. И имя этой причины было Юти.
Легче покончить с девочкой, пока она не стала истинной Аншарой, пока не обрела все обручи. И кто знает, как обернулось бы все, окажись сейчас Юти одна или лишь с учителем? Но на помощь ей неожиданно пришел Фарух Победитель и его слегка перетрусившие наемники.
Антрацитовые воды набежали стремительно, грозя погрести под собой все живое, однако запнулись у самого подножия холма. Острые когти тщетно пытались ухватиться за что-либо, но лишь царапали лед. Огромные туловища тварей сваливались, накатывали друг на друга, беспомощно шевелились, пытаясь подняться на лапы.
Не давая оскверненным существам возможности оправиться от первого шока, Ерикан соединил две руки и, сверкая обручами на правом запястье, обрушил на несчастных стену белого, как снег на пиках Хребта Дракона, огня. Повалил густой пар, запахло вкусным жареным мясом, отчего у девочки заурчало в животе. Правда, после сразу пахнуло духом паленой шерсти и смерти. И аппетит пропал.
От утробного рева десятков тварей Юти вздрогнула, однако жалости к треклятым мразям не испытала. Казалось, те одновременно выдували медь, как вышколенные сигнальщики. От этого звука закладывало уши и голову сдавливало со всех сторон. Однако девочка, сначала срегировавшая на скорбный рев тварей, теперь и бровью не повела.
Все, что интересовало Одаренную — как долго сможет Ерикан удерживать подобный натиск? После боя с наемниками, наставник и так здорово выложился в стихийной магии. Сейчас же Юти буквально чувствовала кожей, как силы покидают учителя.
Внезапно на помощь пришла парочка из выживших элементи. Крохотный коротышка с глубоким кровоточащим рассечением на лице и крепыш с толстой шеей, смотрящей на мир исподлобья и медленно поворачивающий головой.
Юти ощутила, как сила выходит из наемников, неторопливо, будто заискивающе подбирается к Ерикану, где подчиняется чужой, более мощной силе. Пламя, вставшее плотной пеленой за стеной огня учителя, было ослепительно оранжевого цвета. Да и слой его оказался значительно тоньше, явно не таким жарким. Однако помогли поджарить несколько прытких уродцев, прорвавших первую линию стихийной обороны.
Твари столпились вокруг огненной стены, гневно порыкивая, то ли разговаривая между собой, то ли грозя страшными карами защитникам. Если первые, самые храбрые и глупые (Юти считала, что эти два слова частые спутники друг друга) существа пытались проскочить через пламя, то последующие уродцы оказались более осторожны. Они злобно щелкали зубами, втягивали ароматный запах предстоящего ужина, видели замершие в неподвижности куски плоти, однако подобно паломникам, пришедшим к храму Аншары, уповали на лучшую из существующих добродетелей — терпение.
И Юти, как бы презрительно не относилась она к гадким порождениям Скверны, вынуждена была признать, что план тварей работает. Постепенно стена огня стала сужаться. Само пламя задрожало, будто свеча, поднесенная к раскрытому окну, и принялось медленно оседать на землю с растаявшим льдом. Огонь наемников к тому времени и вовсе погас. А сами элементи хоть и держались на ногах, однако сражаться уже не могли.
Девочка быстро подсчитала с помощью кольца разума потери, понесенные тварями. Тридцать две мертвые туши усеяли подножие холма. Они превратились в своеобразную стену, первую линию обороны. Обугленные, дымящиеся, с лопнувшей кожей и развороченным от жара нутром.
Однако за ними уже нетерпеливо переминались с лапы на лапу остальные. Ожидали, когда можно будет своими уродливыми телами прорваться через стену огня. Когда пламя уже не сможет серьезно повредить им. Когда крохотный клочок свалявшейся шерсти станет самой страшным последствием атаки. И вскоре подобный момент настал.
Когда рванули твари, казалось, дрогнула сама земля. Заплакало мироздание, разрезав небо ослепительной молнией, похожей на раскидистые корни дерева. Неосознанно, подчиняясь первобытному страху, сбились в плотную кучу наемники. Хотя им, Одаренным, которые умели неплохо сражаться, разумнее было бы напротив разбиться на небольшие группы, давая пространство для маневра, а в случае чего помочь соседу. Теснота не позволит биться в полную силу.
Кольцо разума подобно крикливому попугаю на плече, которого часто привозили с дальних островов матросы, нашептывало Юти подмеченные сведения. Например, что погибло оскверненных существ почти треть. И основную опасность представляют их передние лапы с острыми когтями и мощные челюсти. И, что еще самое главное — почему-то эти неразумные твари действуют весьма разумно. Они бросились не к ней, а к обессиленному учителю.
Кольцо миели подсказало, а Юти с ним согласилось, что действие весьма рационально. Наставник и сам учил девочку подобному. Уничтожь основных защитников, и тех, кто представляет наибольшую опасность, а потом уже занимайся целью.
Однако твари не учли одного. Обессиленный Ерикан все равно оставался Ериканом. Тем, кто прожил на этой грешной земле не одну сотню лет. Тем, кто знал почти все существующие техники ведения ближнего боя. Тем, кто и сегодня не собирался умирать.
Юти сомневалась, подходит ли «танцующий журавль» к нынешним обстоятельствам? Однако Ерикан с легкостью провел, почти лаская, мечом сначала по горлу одной твари, потом другой, третьей. Все это он делал грациозно, двигаясь рывками, после замирая на месте и опираясь на одну ногу. Вторая взлетала наверх, готовая шагнуть дальше. Сначала Ерикан танцевал по земле, но вскоре стал плясать по агонизирующим телам оскверненных существ, без труда сохраняя равновесие. Впрочем, с каждой новой секундой, с каждой новой смертью, легкости в его движениях было все меньше. Как бы велик и силен не был Ерикан, но и он оказался всего лишь человеком.
Потому Юти и бросилась на помощь учителю, не дожидаясь, пока основная масса оскверненных созданий в своей черной волне докатится до нее. Тело девочки пело, жаждало битвы. За мгновение до начала схватки каждая мышца, даже самая крохотная, напряглась, принеся с собой невыносимую боль, а после расслабилась до исходного состояния. Точно некто свыше, озарив мрачный, залитый дождем лес лучезарной улыбкой, дал свое благословение. И Юти с удовольствием врезалась в толпу оскверненных существ.
Ее движениям было далеко до легкости Ерикана. Девочка грубо прорубалась через мелькающие шипы, черные туловища и десятки глядящих на нее алых глаз, которые сейчас точно не несли ничего хорошего. Она не порхала, уходя от попыток ранить или убить ее. На мощный выпад Юти отвечала контратакой. При попытке откусить кусочек ее крохотного тела, девочка вскидывала меч и работала на опережение. Летели в разные стороны обрубленные шипы, лапы, головы. Брызгала кровь, заливая лицо и руки Одаренной, смешиваясь с дождевой водой и стекая вниз по холму. Будто в жилах тварей была сама Скверна и земля оказалась не в силах принять ее.
Где-то рядом орудовал генерал. Юти не видела его, черные туловища окружили девочку со всех сторон, пытаясь не столько победить, сколько задавить ее. Однако Одаренная слышала мясистые удары Фаруха. Будто огромной палкой били по подвешенной освежеванной туше. Со временем звук стал все тише. Юти не могла понять, удаляется генерал или она сама. Правда, о подобном девочка не особо и раздумывала. Как истинную озаренную ее беспокоило лишь пара вопросов: сколько еще осталось тварей и где они.
Юти не могла знать, как долго это продолжалось. Минуты, час, полдня, несколько секунд? Ей хотелось, чтобы происходящее никогда не заканчивалось. Сейчас все было просто и понятно. Есть враг — его надо убить. И никаких издевок Ерикана, бесконечного хождения по землям Империи, нескончаемой мести, выяснения причин заговора против ее отца. Все это оказалось наносным, лишним. И отсеялось, как грязь на ракушке, стоило ее хорошенько промыть.
Девочка сделала короткий выпад и поняла, что по этой туше она уже била. Развернулась на ходу, подняв меч перед собой, готовая обрушить его в любую секунду и замерла. Ее крохотная грудь часто и тяжело поднималась, вталкивая в себя холодный, обжигающий легкие воздух. Мышцы одеревенели и ныли, а каждое новое движение грозило закончиться судорогой. И еще Юти поразила необычная тишина, в который слышался шелест листьев.
По пальцам неторопливо перемещались сразу два серых кольца, только и ждущих момента, когда они смогут занять свое законное место. Два кольца! Девочка бы улыбнулась, однако даже это оказалось невероятно трудно.
Юти стала медленно пробираться обратно на холм, при каждом шаге опираясь на меч, как на посох. Получалось откровенно плохо. Клинок то и дело норовил увязнуть в земле, потому девочке пришлось соорудить каменный набалдашник с помощью кольца стихии. На большее у нее не хватило ни сил, не желания.
Мертвые тела были везде. Казалось, один из могучих огнедышащих великанов, которые, как известно, держат на плечах мир смертных, решил засеять плодородную землю здешних лесов. Только вместо зерен щедрой рукой по ошибке разбросал убитых оскверненных существ.
Юти приходилось взбираться на них, когда она не могла обогнуть сваленные туши, спрыгивать, снова залезать. И так до тех пора, пока девочка не увидела Ерикана. Учитель сидел на одном из поверженных гигантов, крутя оторванным шипом перед собой, точно хотел продырявить землю, и смотрел на Юти.
Одаренная вздрогнула, поглядев на учителя. Страх заструился по жилам девочки ядовитой отравой, потому что наставник не был похож сам на себя. Скорее на живого мертвеца, восставшего из могилы и пробившего себе путь наверх через сырую землю. Белое лицо, запавшие глаза, бескровные губы. Он походил на того самого человека, которого ей пришлось спасать в порту Сотрета.
— Учитель!
Как не была встревожена Юти (она запоздало поняла, что причиной ее эмоций стало окончание озарения), к наставнику она не подскочила — подошла. Ерикан жестом успокоил ее, самостоятельно поднявшись на ноги и махнув в сторону рукой. Юти поняла все без слов. Стоило закончить все с генералом.
Наверное, сейчас Ерикан и сам не верил в их силы. Девочка не знала, на что надеется учитель. На чудо? Она не смогла одолеть Фаруха, находясь в озаренном состоянии, на пике своих возможностей. Разве есть у нее шансы теперь?
Их действия неразумны. Это Юти поняла тоже, как только она и Ерикан взобрались на самую верхушку холма. На нее и учителя пришелся основной удар. Генерал лишь разбирался с теми, кто прорвался через их защитные заграждения. Хотя и этого хватило, чтобы убить восемь Одаренных наемников.
Юти с тревогой поискала глазами Нараха, и легкое тепло разлилось по груди, стоило столкнуться взглядом с амиста. Сын торговца не просто жив, его даже не ранили. Именно это тепло придало Юти сил. Одаренная будто вытащила еще немножко энергии из спрятанного давным-давно ящичка, о котором вспомнила только что. Она не может проиграть. Не теперь.
Фарух склонился над одним из тяжело раненых, что-то тихо говоря ему. Руки генерала были сложены лодочкой и Юти поняла, что наемник перед ним не выживет. Фарух Победитель оказался не только превосходным воином, но и истинным служителем Аншары. Сейчас он молился, чтобы богиня указала во тьме путь своему пасынку и приняла его.
Наконец генерал поднялся и повернулся к Юти. Двигался Фарух медленно и неторопливо, точно рассчитывая каждый взмах руки и поворот головы.
— Там, где я вырос, есть один старый обычай, — сказал он, глядя на Юти.
Его голос был сама сталь. А глаза — яркие маяки, ослепляющие рулевого. Девочка понимала, что не должна бояться. Однако вместе с тем осознала, что уже проиграла бой. Бой, который еще даже не начался.
— Окропившие меч против общего врага более не могут считаться врагами друг другу, — сказал Фарух Победитель. — Сегодня больше не будет битв.
Наемники встретили слова командира легким ропотом. Нет, они видели, на что способен этот подросток. Но вместе с тем осознавали, что и их предводитель не лыком шит. Однако имелась еще одна причина, которую озвучил сам Фарух, успокаивающе подняв руку.
— Всем, живым и семьям тех, кто погиб, будет выплачена полная сумма.
Генерал шагнул к Юти и протянул латную перчатку. Девочка ответила на рукопожатие, однако Фарух не торопился ее отпускать.
— Для меня было честью сражаться с тобой против исчадий Скверны. Но еще ничего не закончено. Рано или поздно, я опять тебя найду. И будет бой.
— И ты пожалеешь, Фарух Победитель, что проявил сегодня благородство, — ответила Юти. — Потому что тогда я буду намного сильнее.
— Пусть так, — отпустил ее руку генерал.
Он хотел сказать еще что-то, невероятно важное, однако слова командира прервал испуганный крик Нараха. В этом вопле смешался инфернальный ужас и невыразимая нежность. А от звука собственного имени у Юти по спине побежали мурашки.
Вскинув голову, девочка увидела разъяренного Призрака. Широко расставив ноги и замахнувшись, Морац Кер уже почти выбросил метательный нож. И Юти не нужно было ни одного кольца разума, чтобы понять, куда целится Призрак. Приказ Фаруха явно пришелся не по душе бывшему егерю. Он и не собирался его исполнять.
Однако в самое последнее мгновение в него вцепился Нарах. Молодой человек не мог остановить Призрака, разве только замедлить, позволить Юти среагировать на коварство. И именно это у амиста удалось.
Встретившись взглядом с несостоявшейся жертвой, Морац Кер дрогнул. Злость не ушла из его взора, напротив, к ней добавилось еще что-то — гадкое, желчное. Но вместе с тем Призрак испугался. Стремительным движением он опустил руку с ножом, на мгновение остановился, а после решительно ударил Нараха.
Амиста вскрикнул, будто птица которую подбили на лету, его шея облачилась в красный шарф, шелком заструившимся вниз по груди. А сам Нарах медленно осел на землю.
Морац Кер шагнул назад, на ходу растворяясь в промозглом воздухе. Юти еще видела, как он стремительно сбегает с холма, угадывала по притоптанной траве и листве, однако не отправилась в погоню. Она не заметила, как оказалась возле Нараха, одной рукой поддерживая его голову, другой пытаясь закрыть глубокую рану на горле. Кровь бурными толчками выходила наружу, окрашивая ее пальцы. Несчастный Нарах успел лишь прошептать еще раз.
— Юти…
А после его взгляд застыл. Кровь покидала тело амиста, но уже не так торопливо, как прежде, будто бы даже нехотя. Казалось, он еще жив, попросту глубоко задумался. Девочка все пыталась закрыть несчастную рану, не понимая самого главного и непоправимого — Нарах мертв.
Она не помнила, как и кто ее поднял. Вроде бы это был сам генерал. Еще ей что-то говорили. Однако голос звучал глухо, точно из глубокого колодца. И наконец она уткнулась лицом в мокрую рубаху Ерикана. Пальцы учителя дрожали, а сам он, будто стесняясь собственных эмоций, неторопливо, явно привыкая, гладил девочку по голове. А вокруг гудели чужие голоса.
Не сразу, а постепенно, с большим запозданием, Юти пришла в себя, подняв голову навстречу косому дождю. Ерикан глядел на нее внимательно, словно бы даже с испугом. Девочка стояла, залитая водой, и прислушивалась к себе. Пыталась понять, чего ей не хватает, что отмерло, выгорело, будто попав под тот самый огонь элементи.
И еще странный гомон ушел. Остался один-единственный голос, по-мальчишески задорный, звонкий, никак не подходящий к нынешнему месту. Голос сына Ерикана: «Тот, кого она любит, пожертвует жизнь за нее».
Юти вытерла мокрое лицо и попыталась выудить из себя хоть какую-то эмоцию. Не получилось. Появилась лишь мысль. Гадкая, ненужная, противная. Она Аншара. И пророчество начало сбываться.
Эпилог
Две крохотные фигуры мерили широкими шагами маслянистую, плодородную до бесстыдства почву Ближних Земель. Двигались они странно. Поодаль от основных дорог. Предпочитая утоптанный тракт пролескам, а широким харчевням на очередной развилке затянутое облаками небо и крохотный костер.
Каждому путешественнику, паломнику, торговцу, марширующему солдату известно, что путь становится значительно короче, когда рядом с тобой тот, кто может скрасить его. И необязательно вести хитроумные разговоры, простой треп, сальные шуточки и даже пошловатые песни тоже весьма подходят для этого дела.
Однако то ли путники не знали подобной, довольно незамысловатой истины, то ли напротив не желали, чтобы дорога становилась короче. Иными словами, они молчали. Точнее старик, то и дело поглядывающий на худого паренька, порой пытался заговорить. Но все время натыкался на глухую стену молчания. Мальчонка упрямо вертел головой, делая вид, что он сейчас невероятно занят.
Лишь единственный раз за все время паренек заговорил. Когда кавалькада всадников, укрытых дорожными плащами, лениво проехала им навстречу. До них оставалось совсем недалеко, каких-то тридцать шагов. И если бы путники не успели юркнуть в кусты, переходя главную дорогу, то точно бы встретились со всадниками. Однако закатная темень, плотная пелена облаков и осторожность оказались в колоде карт, торчащих у парочки из-за пазухи.
Они проводили взглядом кавалькаду, пока та не скрылась за дорожным поворотом. И лишь после двинулись дальше. Старик молчал, искоса поглядывая на мальчонку, точно ожидая чего-то. И, надо сказать, дождался.
— Десять Воронов, — заметил парнишка. — На местной дороге. Странно.
— Девять, — поправил его старик.
— Я насчитала десять.
— В начале едет женщина, уж ее ты могла определить. Пусть она и сидит верхом, как мужчина, но у нее слишком толстые бедра.
— Что она делает с Воронами?
— Скорее, что Вороны делают с ней, — нахмурился старик. — Судя по всему, сопровождают. Отсюда рождается другой вопрос. Какой властью и влиянием надобно обладать, чтобы тебя сопровождали Вороны?
У тварей не было имени. Так сказал Ерикан. Никто не мог дать их, потому что после встречи с порождениями Скверны, никто не выживал.
Учитель обронил еще кое-что. Сухую фразу, свидетельствующие о всех тех эмоциях, которые наставник испытывал, глядя на приближающиеся оскверненные создания. «Я надеялся, что они вымерли».
— Как они здесь оказались? — спросила Юти, наблюдая за бесформенной темной массой, перекатывающейся острыми шипами.
— Прорвали одну из застав. Твари слишком быстрые, чтобы стражники могли угнаться за ними.
— Разве твари разумны?
Всю свою жизнь Юти считала, что оскверненными созданиями движет только одно чувство — голод. Твари были не способны думать, как те же собаки. Сырая плоть являлась для этих порождений проклятого бога хлебом, а кровь вином.
— Разумны настолько, чтобы выполнять приказы.
Юти не удивилась, не потому что ожидала подобной информации. Озарение попросту погасило вспыхнувшую эмоцию. Не гори сейчас кольцо разума, девочка и так бы свела одно с другим. Твари могут подчиняться только одному человеку, если его можно, конечно, так назвать. Воплощению проклятого бога, который собирает в Пустоши сторонников и обретает силу. Только одна причина могла заставить Инрада или того мальчишку, который им представлялся, бросить сюда полчища тварей. И имя этой причины было Юти.
Легче покончить с девочкой, пока она не стала истинной Аншарой, пока не обрела все обручи. И кто знает, как обернулось бы все, окажись сейчас Юти одна или лишь с учителем? Но на помощь ей неожиданно пришел Фарух Победитель и его слегка перетрусившие наемники.
Антрацитовые воды набежали стремительно, грозя погрести под собой все живое, однако запнулись у самого подножия холма. Острые когти тщетно пытались ухватиться за что-либо, но лишь царапали лед. Огромные туловища тварей сваливались, накатывали друг на друга, беспомощно шевелились, пытаясь подняться на лапы.
Не давая оскверненным существам возможности оправиться от первого шока, Ерикан соединил две руки и, сверкая обручами на правом запястье, обрушил на несчастных стену белого, как снег на пиках Хребта Дракона, огня. Повалил густой пар, запахло вкусным жареным мясом, отчего у девочки заурчало в животе. Правда, после сразу пахнуло духом паленой шерсти и смерти. И аппетит пропал.
От утробного рева десятков тварей Юти вздрогнула, однако жалости к треклятым мразям не испытала. Казалось, те одновременно выдували медь, как вышколенные сигнальщики. От этого звука закладывало уши и голову сдавливало со всех сторон. Однако девочка, сначала срегировавшая на скорбный рев тварей, теперь и бровью не повела.
Все, что интересовало Одаренную — как долго сможет Ерикан удерживать подобный натиск? После боя с наемниками, наставник и так здорово выложился в стихийной магии. Сейчас же Юти буквально чувствовала кожей, как силы покидают учителя.
Внезапно на помощь пришла парочка из выживших элементи. Крохотный коротышка с глубоким кровоточащим рассечением на лице и крепыш с толстой шеей, смотрящей на мир исподлобья и медленно поворачивающий головой.
Юти ощутила, как сила выходит из наемников, неторопливо, будто заискивающе подбирается к Ерикану, где подчиняется чужой, более мощной силе. Пламя, вставшее плотной пеленой за стеной огня учителя, было ослепительно оранжевого цвета. Да и слой его оказался значительно тоньше, явно не таким жарким. Однако помогли поджарить несколько прытких уродцев, прорвавших первую линию стихийной обороны.
Твари столпились вокруг огненной стены, гневно порыкивая, то ли разговаривая между собой, то ли грозя страшными карами защитникам. Если первые, самые храбрые и глупые (Юти считала, что эти два слова частые спутники друг друга) существа пытались проскочить через пламя, то последующие уродцы оказались более осторожны. Они злобно щелкали зубами, втягивали ароматный запах предстоящего ужина, видели замершие в неподвижности куски плоти, однако подобно паломникам, пришедшим к храму Аншары, уповали на лучшую из существующих добродетелей — терпение.
И Юти, как бы презрительно не относилась она к гадким порождениям Скверны, вынуждена была признать, что план тварей работает. Постепенно стена огня стала сужаться. Само пламя задрожало, будто свеча, поднесенная к раскрытому окну, и принялось медленно оседать на землю с растаявшим льдом. Огонь наемников к тому времени и вовсе погас. А сами элементи хоть и держались на ногах, однако сражаться уже не могли.
Девочка быстро подсчитала с помощью кольца разума потери, понесенные тварями. Тридцать две мертвые туши усеяли подножие холма. Они превратились в своеобразную стену, первую линию обороны. Обугленные, дымящиеся, с лопнувшей кожей и развороченным от жара нутром.
Однако за ними уже нетерпеливо переминались с лапы на лапу остальные. Ожидали, когда можно будет своими уродливыми телами прорваться через стену огня. Когда пламя уже не сможет серьезно повредить им. Когда крохотный клочок свалявшейся шерсти станет самой страшным последствием атаки. И вскоре подобный момент настал.
Когда рванули твари, казалось, дрогнула сама земля. Заплакало мироздание, разрезав небо ослепительной молнией, похожей на раскидистые корни дерева. Неосознанно, подчиняясь первобытному страху, сбились в плотную кучу наемники. Хотя им, Одаренным, которые умели неплохо сражаться, разумнее было бы напротив разбиться на небольшие группы, давая пространство для маневра, а в случае чего помочь соседу. Теснота не позволит биться в полную силу.
Кольцо разума подобно крикливому попугаю на плече, которого часто привозили с дальних островов матросы, нашептывало Юти подмеченные сведения. Например, что погибло оскверненных существ почти треть. И основную опасность представляют их передние лапы с острыми когтями и мощные челюсти. И, что еще самое главное — почему-то эти неразумные твари действуют весьма разумно. Они бросились не к ней, а к обессиленному учителю.
Кольцо миели подсказало, а Юти с ним согласилось, что действие весьма рационально. Наставник и сам учил девочку подобному. Уничтожь основных защитников, и тех, кто представляет наибольшую опасность, а потом уже занимайся целью.
Однако твари не учли одного. Обессиленный Ерикан все равно оставался Ериканом. Тем, кто прожил на этой грешной земле не одну сотню лет. Тем, кто знал почти все существующие техники ведения ближнего боя. Тем, кто и сегодня не собирался умирать.
Юти сомневалась, подходит ли «танцующий журавль» к нынешним обстоятельствам? Однако Ерикан с легкостью провел, почти лаская, мечом сначала по горлу одной твари, потом другой, третьей. Все это он делал грациозно, двигаясь рывками, после замирая на месте и опираясь на одну ногу. Вторая взлетала наверх, готовая шагнуть дальше. Сначала Ерикан танцевал по земле, но вскоре стал плясать по агонизирующим телам оскверненных существ, без труда сохраняя равновесие. Впрочем, с каждой новой секундой, с каждой новой смертью, легкости в его движениях было все меньше. Как бы велик и силен не был Ерикан, но и он оказался всего лишь человеком.
Потому Юти и бросилась на помощь учителю, не дожидаясь, пока основная масса оскверненных созданий в своей черной волне докатится до нее. Тело девочки пело, жаждало битвы. За мгновение до начала схватки каждая мышца, даже самая крохотная, напряглась, принеся с собой невыносимую боль, а после расслабилась до исходного состояния. Точно некто свыше, озарив мрачный, залитый дождем лес лучезарной улыбкой, дал свое благословение. И Юти с удовольствием врезалась в толпу оскверненных существ.
Ее движениям было далеко до легкости Ерикана. Девочка грубо прорубалась через мелькающие шипы, черные туловища и десятки глядящих на нее алых глаз, которые сейчас точно не несли ничего хорошего. Она не порхала, уходя от попыток ранить или убить ее. На мощный выпад Юти отвечала контратакой. При попытке откусить кусочек ее крохотного тела, девочка вскидывала меч и работала на опережение. Летели в разные стороны обрубленные шипы, лапы, головы. Брызгала кровь, заливая лицо и руки Одаренной, смешиваясь с дождевой водой и стекая вниз по холму. Будто в жилах тварей была сама Скверна и земля оказалась не в силах принять ее.
Где-то рядом орудовал генерал. Юти не видела его, черные туловища окружили девочку со всех сторон, пытаясь не столько победить, сколько задавить ее. Однако Одаренная слышала мясистые удары Фаруха. Будто огромной палкой били по подвешенной освежеванной туше. Со временем звук стал все тише. Юти не могла понять, удаляется генерал или она сама. Правда, о подобном девочка не особо и раздумывала. Как истинную озаренную ее беспокоило лишь пара вопросов: сколько еще осталось тварей и где они.
Юти не могла знать, как долго это продолжалось. Минуты, час, полдня, несколько секунд? Ей хотелось, чтобы происходящее никогда не заканчивалось. Сейчас все было просто и понятно. Есть враг — его надо убить. И никаких издевок Ерикана, бесконечного хождения по землям Империи, нескончаемой мести, выяснения причин заговора против ее отца. Все это оказалось наносным, лишним. И отсеялось, как грязь на ракушке, стоило ее хорошенько промыть.
Девочка сделала короткий выпад и поняла, что по этой туше она уже била. Развернулась на ходу, подняв меч перед собой, готовая обрушить его в любую секунду и замерла. Ее крохотная грудь часто и тяжело поднималась, вталкивая в себя холодный, обжигающий легкие воздух. Мышцы одеревенели и ныли, а каждое новое движение грозило закончиться судорогой. И еще Юти поразила необычная тишина, в который слышался шелест листьев.
По пальцам неторопливо перемещались сразу два серых кольца, только и ждущих момента, когда они смогут занять свое законное место. Два кольца! Девочка бы улыбнулась, однако даже это оказалось невероятно трудно.
Юти стала медленно пробираться обратно на холм, при каждом шаге опираясь на меч, как на посох. Получалось откровенно плохо. Клинок то и дело норовил увязнуть в земле, потому девочке пришлось соорудить каменный набалдашник с помощью кольца стихии. На большее у нее не хватило ни сил, не желания.
Мертвые тела были везде. Казалось, один из могучих огнедышащих великанов, которые, как известно, держат на плечах мир смертных, решил засеять плодородную землю здешних лесов. Только вместо зерен щедрой рукой по ошибке разбросал убитых оскверненных существ.
Юти приходилось взбираться на них, когда она не могла обогнуть сваленные туши, спрыгивать, снова залезать. И так до тех пора, пока девочка не увидела Ерикана. Учитель сидел на одном из поверженных гигантов, крутя оторванным шипом перед собой, точно хотел продырявить землю, и смотрел на Юти.
Одаренная вздрогнула, поглядев на учителя. Страх заструился по жилам девочки ядовитой отравой, потому что наставник не был похож сам на себя. Скорее на живого мертвеца, восставшего из могилы и пробившего себе путь наверх через сырую землю. Белое лицо, запавшие глаза, бескровные губы. Он походил на того самого человека, которого ей пришлось спасать в порту Сотрета.
— Учитель!
Как не была встревожена Юти (она запоздало поняла, что причиной ее эмоций стало окончание озарения), к наставнику она не подскочила — подошла. Ерикан жестом успокоил ее, самостоятельно поднявшись на ноги и махнув в сторону рукой. Юти поняла все без слов. Стоило закончить все с генералом.
Наверное, сейчас Ерикан и сам не верил в их силы. Девочка не знала, на что надеется учитель. На чудо? Она не смогла одолеть Фаруха, находясь в озаренном состоянии, на пике своих возможностей. Разве есть у нее шансы теперь?
Их действия неразумны. Это Юти поняла тоже, как только она и Ерикан взобрались на самую верхушку холма. На нее и учителя пришелся основной удар. Генерал лишь разбирался с теми, кто прорвался через их защитные заграждения. Хотя и этого хватило, чтобы убить восемь Одаренных наемников.
Юти с тревогой поискала глазами Нараха, и легкое тепло разлилось по груди, стоило столкнуться взглядом с амиста. Сын торговца не просто жив, его даже не ранили. Именно это тепло придало Юти сил. Одаренная будто вытащила еще немножко энергии из спрятанного давным-давно ящичка, о котором вспомнила только что. Она не может проиграть. Не теперь.
Фарух склонился над одним из тяжело раненых, что-то тихо говоря ему. Руки генерала были сложены лодочкой и Юти поняла, что наемник перед ним не выживет. Фарух Победитель оказался не только превосходным воином, но и истинным служителем Аншары. Сейчас он молился, чтобы богиня указала во тьме путь своему пасынку и приняла его.
Наконец генерал поднялся и повернулся к Юти. Двигался Фарух медленно и неторопливо, точно рассчитывая каждый взмах руки и поворот головы.
— Там, где я вырос, есть один старый обычай, — сказал он, глядя на Юти.
Его голос был сама сталь. А глаза — яркие маяки, ослепляющие рулевого. Девочка понимала, что не должна бояться. Однако вместе с тем осознала, что уже проиграла бой. Бой, который еще даже не начался.
— Окропившие меч против общего врага более не могут считаться врагами друг другу, — сказал Фарух Победитель. — Сегодня больше не будет битв.
Наемники встретили слова командира легким ропотом. Нет, они видели, на что способен этот подросток. Но вместе с тем осознавали, что и их предводитель не лыком шит. Однако имелась еще одна причина, которую озвучил сам Фарух, успокаивающе подняв руку.
— Всем, живым и семьям тех, кто погиб, будет выплачена полная сумма.
Генерал шагнул к Юти и протянул латную перчатку. Девочка ответила на рукопожатие, однако Фарух не торопился ее отпускать.
— Для меня было честью сражаться с тобой против исчадий Скверны. Но еще ничего не закончено. Рано или поздно, я опять тебя найду. И будет бой.
— И ты пожалеешь, Фарух Победитель, что проявил сегодня благородство, — ответила Юти. — Потому что тогда я буду намного сильнее.
— Пусть так, — отпустил ее руку генерал.
Он хотел сказать еще что-то, невероятно важное, однако слова командира прервал испуганный крик Нараха. В этом вопле смешался инфернальный ужас и невыразимая нежность. А от звука собственного имени у Юти по спине побежали мурашки.
Вскинув голову, девочка увидела разъяренного Призрака. Широко расставив ноги и замахнувшись, Морац Кер уже почти выбросил метательный нож. И Юти не нужно было ни одного кольца разума, чтобы понять, куда целится Призрак. Приказ Фаруха явно пришелся не по душе бывшему егерю. Он и не собирался его исполнять.
Однако в самое последнее мгновение в него вцепился Нарах. Молодой человек не мог остановить Призрака, разве только замедлить, позволить Юти среагировать на коварство. И именно это у амиста удалось.
Встретившись взглядом с несостоявшейся жертвой, Морац Кер дрогнул. Злость не ушла из его взора, напротив, к ней добавилось еще что-то — гадкое, желчное. Но вместе с тем Призрак испугался. Стремительным движением он опустил руку с ножом, на мгновение остановился, а после решительно ударил Нараха.
Амиста вскрикнул, будто птица которую подбили на лету, его шея облачилась в красный шарф, шелком заструившимся вниз по груди. А сам Нарах медленно осел на землю.
Морац Кер шагнул назад, на ходу растворяясь в промозглом воздухе. Юти еще видела, как он стремительно сбегает с холма, угадывала по притоптанной траве и листве, однако не отправилась в погоню. Она не заметила, как оказалась возле Нараха, одной рукой поддерживая его голову, другой пытаясь закрыть глубокую рану на горле. Кровь бурными толчками выходила наружу, окрашивая ее пальцы. Несчастный Нарах успел лишь прошептать еще раз.
— Юти…
А после его взгляд застыл. Кровь покидала тело амиста, но уже не так торопливо, как прежде, будто бы даже нехотя. Казалось, он еще жив, попросту глубоко задумался. Девочка все пыталась закрыть несчастную рану, не понимая самого главного и непоправимого — Нарах мертв.
Она не помнила, как и кто ее поднял. Вроде бы это был сам генерал. Еще ей что-то говорили. Однако голос звучал глухо, точно из глубокого колодца. И наконец она уткнулась лицом в мокрую рубаху Ерикана. Пальцы учителя дрожали, а сам он, будто стесняясь собственных эмоций, неторопливо, явно привыкая, гладил девочку по голове. А вокруг гудели чужие голоса.
Не сразу, а постепенно, с большим запозданием, Юти пришла в себя, подняв голову навстречу косому дождю. Ерикан глядел на нее внимательно, словно бы даже с испугом. Девочка стояла, залитая водой, и прислушивалась к себе. Пыталась понять, чего ей не хватает, что отмерло, выгорело, будто попав под тот самый огонь элементи.
И еще странный гомон ушел. Остался один-единственный голос, по-мальчишески задорный, звонкий, никак не подходящий к нынешнему месту. Голос сына Ерикана: «Тот, кого она любит, пожертвует жизнь за нее».
Юти вытерла мокрое лицо и попыталась выудить из себя хоть какую-то эмоцию. Не получилось. Появилась лишь мысль. Гадкая, ненужная, противная. Она Аншара. И пророчество начало сбываться.
Эпилог
Две крохотные фигуры мерили широкими шагами маслянистую, плодородную до бесстыдства почву Ближних Земель. Двигались они странно. Поодаль от основных дорог. Предпочитая утоптанный тракт пролескам, а широким харчевням на очередной развилке затянутое облаками небо и крохотный костер.
Каждому путешественнику, паломнику, торговцу, марширующему солдату известно, что путь становится значительно короче, когда рядом с тобой тот, кто может скрасить его. И необязательно вести хитроумные разговоры, простой треп, сальные шуточки и даже пошловатые песни тоже весьма подходят для этого дела.
Однако то ли путники не знали подобной, довольно незамысловатой истины, то ли напротив не желали, чтобы дорога становилась короче. Иными словами, они молчали. Точнее старик, то и дело поглядывающий на худого паренька, порой пытался заговорить. Но все время натыкался на глухую стену молчания. Мальчонка упрямо вертел головой, делая вид, что он сейчас невероятно занят.
Лишь единственный раз за все время паренек заговорил. Когда кавалькада всадников, укрытых дорожными плащами, лениво проехала им навстречу. До них оставалось совсем недалеко, каких-то тридцать шагов. И если бы путники не успели юркнуть в кусты, переходя главную дорогу, то точно бы встретились со всадниками. Однако закатная темень, плотная пелена облаков и осторожность оказались в колоде карт, торчащих у парочки из-за пазухи.
Они проводили взглядом кавалькаду, пока та не скрылась за дорожным поворотом. И лишь после двинулись дальше. Старик молчал, искоса поглядывая на мальчонку, точно ожидая чего-то. И, надо сказать, дождался.
— Десять Воронов, — заметил парнишка. — На местной дороге. Странно.
— Девять, — поправил его старик.
— Я насчитала десять.
— В начале едет женщина, уж ее ты могла определить. Пусть она и сидит верхом, как мужчина, но у нее слишком толстые бедра.
— Что она делает с Воронами?
— Скорее, что Вороны делают с ней, — нахмурился старик. — Судя по всему, сопровождают. Отсюда рождается другой вопрос. Какой властью и влиянием надобно обладать, чтобы тебя сопровождали Вороны?