— Я хотел покататься, только покататься. Учусь водить машину.
— Значит, мысль изнасиловать возникла спонтанно, когда ты увидел маленькую красивую беззащитную девочку. Так?!
— Нет. Я только катался.
— В какое время?
— После трех. Где-то час ездил.
— По каким улицам? Покажи на карте. — Полковник указал на крупную карту города на стене.
Денис медленно подошел к карте. Нашел свой дом, стал неуверенно двигать пальцем, объясняя:
— Вот отсюда. Потом сюда. Тут покрутился полчаса и назад.
— Ага! В этом районе музыкальная школа. Там нашли выброшенный телефон Софьи Дороховой. Время и место совпадают. Отсюда вывод — ты похитил Софью!
— Нет.
— Куда ты ее увез?
— Я ездил один.
— Как докажешь? Кто тебя видел?
— Не знаю. Я просто катался по улицам, — в конец растерялся парень.
— Зато я знаю. Мы найдем тех, кто тебя видел с маленькой девочкой в машине. Даже не сомневайся! Мы найдем свидетелей!
Высказанная вслух идея понравилась Головину. Он даст указание оперативникам, и те найдут нужного свидетеля. У толкового опера всегда есть на крючке скользкий тип, имеющий проблемы с законом. Такой свидетель скажет, что нужно, а полиция закроет глаза на его грешки. Услуга за услугу. Это даже не ложь, а маленькая хитрость для пользы большого дела. Расколем насильника — спасем девочку! Святая цель.
Но лучше, конечно, добиться признания побыстрее. Здесь и сейчас! Для этого есть проверенные методы.
Головин сделал знак конвоиру, тот положил руку на дубинку, начальник едва заметно кивнул.
— Я помогу тебе сделать правильный выбор, Денис. — Полковник посмотрел в расширенные глаза парня. — Мы можем говорить по-хорошему, как сейчас, а можем и по-плохому.
Он кивнул конвоиру. Неожиданный удар дубинкой сзади по почкам заставил парня охнуть и согнуться. Головин подхватил паренька, чтобы тот не упал, и зашипел в лицо:
— Морду тебе разбили, это ерунда, а вот отобьют почки, печень — кровью будешь ссать и лезть на стену от боли.
Он усадил скрючившегося подростка на стул, придвинул ему стакан воды.
— Что скажешь, Денис: продолжим по-хорошему или по-плохому?
Муравьев испуганно смотрел на полковника, мелко трясся и молчал.
— Я поясню варианты, — сказал Головин. — Пишешь чистосердечное — и сидишь в комфорте. Передачи, встречи с мамкой и все такое. А если продолжишь упрямиться…
Головин перевел взгляд на конвоира. Тот демонстративно похлопал дубинкой по раскрытой ладони.
— Где девочка? — продолжил Головин. — Признайся, и сразу станет легче. Куда ты отвез Софью Дорохову?
— Мама, позовите мою маму, — запричитал Денис, размазывая слезы по щекам.
— Тебе уже восемнадцать, сам отвечай за свои поступки.
— Мама…
— У Софьи тоже есть мама. И папа! — начал свирепеть полковник. — Хочешь, их позову и оставлю вас наедине? Думаешь, с ними лучше будет, чем со мной. Ты пойми, я тебя защищаю. Здесь тебе безопаснее, чем там с толпой.
— Я был один, я не видел Софью.
— Хватит врать, придурок! Вот ее рюкзак! Сейчас проведут экспертизу, и, если обнаружат хотя бы намек на ДНК Софьи Дороховой в твоем «рено» — тебе конец! Лучше признаться пока не поздно.
— Я не трогал ее.
— А что ты с ней сделал? Где держишь?
— Я покатался по городу и вернулся к дому, — сквозь слезы оправдывался Денис.
— Тогда объясни про рюкзак. Как он оказался в твоей машине?
— Я не знаю, не знаю.
— Зато я знаю! — Головин брякнул кулаком по столу. — Ты управлял машиной без прав, почувствовал себя взрослым крутым мужиком, которому позволено все. И тут увидел девочку — маленькую, беззащитную, красивую. Ты остановился, открыл дверцу. Софья узнала тебя и согласилась поехать к дому. Но ты отвез ее не домой, а в тихое место и там поиздевался. Так было?
— Все не так!
— А как? Говори!
— Я не понимаю. Я ничего не делал, только катался на машине. Отпустите меня, пожалуйста, я больше не могу, — впал в истерику Денис.
— Упорствуешь? Ну ладно, педофил, это твой выбор.
Головин с презрением посмотрел на трясущегося в рыданиях паренька и приказал конвоиру:
— В наручники его и в камеру. И пусть убедится, что у нас не курорт. Все понятно!
— Сделаем, — ухмыльнувшись, пообещал конвоир.
Петелина слышала отголосок шумного допроса. Она увидела, как поникшего Дениса Муравьева вывели из кабинета. Он шмыгал носом и бормотал:
— За что… отпустите… я не видел ее…
Многолетний опыт подсказывал следователю, что задержанный подросток полностью подавлен и не способен связно лгать в таком состоянии. Она шагнула в раскрытую дверь кабинета, увидела недовольного Головина, надевавшего мундир, и спросила о главном:
— Что с девочкой?
— Вы работаете по делу Панина? Вот и работайте! — огрызнулся Головин.
— Девочка жива?
— Закройте дверь с той стороны! — вскипел начальник.
Елена вышла, хотела догнать конвой, задать вопрос парню, но ей позвонили. Говорил дежурный по управлению:
— Елена Павловна, у проходной Константин Антонов. Ищет вас. Пропустить?
— Да, конечно.
После вчерашнего изучения всех потерпевших по старому делу Панина Антонов числился у нее главным подозреваемым, и она вызвала его для дачи показаний. У Антонова есть мотив, чтобы мстить Панину, его дочь серьезно пострадала от педофила. Он инженер и мог соорудить устройства для казни. К тому же Антонов сталкивался с Паниным после освобождения и знал, где тот работает.
— Куда отвести? — спросил дежурный.
— К моему рабочему месту, в оперативную комнату.
Глава 19
3 июня. 09:20. 2 дня 10 минут до казни
Сев за рабочий стол, следователь включила компьютер, открыла сайт Sud Naroda. Всмотрелась в страдания Панина, прикованного к стулу, и не обнаружила в душе сочувствия. За истекшие сутки термин «заложник» в ее сознании окончательно трансформировался в обвинение — педофил!
Дежурный привел Константина Антонова и сразу испарился. Перед Петелиной стоял бледный худой мужчина лет сорока с печальным взглядом. Около его глаз отсутствовали мимические морщины, наследники смеха, однако четко просматривались вертикальные бороздки от крыльев носа к кончикам опущенных губ.
Следователь представилась и предложила стул, расположенный так, чтобы Антонов мог видеть происходящее на мониторе. Выдержав небольшую паузу, она двинула рукой в сторону экрана и спросила:
— Вы рады?
Антонов мельком взглянул на монитор и перевел взгляд на следователя:
— Я забыл, что такое радость.
Петелина придвинула к себе страницу со списком фамилий официально пострадавших от действий Панина. Первым в алфавитном списке числилась Антонова Катя.
Следователь подчеркнула ее имя и заговорила, наблюдая за реакцией отца пострадавшей:
— Константин Владимирович, давайте начистоту. Я проверяю всех, кто может мстить Борису Панину. Вы понимаете, о чем я?
Антонов хмыкнул: