— Тьфу ты… — сплюнул я, совсем отчаявшись. — Ладно, здесь ещё Майя может помочь, а в поле? Как с вами общаться, лохматики? Чего ты на меня пялишься, как баран на новые ворота? Парле ву франсе? Ду ю спик инглиш?

А вот тут, уж вовсе неожиданно для меня, Тайто, тот самый караульный, обнаружил довольно неплохое знание английского языка. Едва понятного, жутко косноязычного, но вполне достаточного для общения.

— Откуда? — задал я законный вопрос.

В ответ выяснилось, что несколько раз в год, на остров приходят американцы, для контрабандной торговли с айнами и прочими туземцами, а Тайто подвизается толмачом.

Дело сразу пошло на лад. Объяснив, как заряжать и разряжать японские винтовки, я провёл обзорный инструктаж, после чего пока распустил личный состав, так как смеркалось и для рекогносцировки на местности уже было поздно.

И предварительно заставив оттащить ящик с подарками в сенник.

А когда раскрыл его и взглянул на содержимое, чуть не задохнулся от восхищения. В моих условиях — это было настоящее сокровище.

Первым на свет появился новенький Винчестер модели 1895 года, с вертикальным магазином в казённике. Карабин военного образца, то есть с антабками для ремня, приливом под штык, удлинённым цевьем почти под обрез ствола и обойменным заряжанием. Но под американский армейский патрон 30–40 Krag, а не под отечественный трёхлинейный, как мне почему-то показалось. Оксидированное железо, великолепный красный орех, тщательное исполнение, прикладистый и довольно легкий, но повертев его в руках и повздыхав я отложил винтовку. Арисаку я пристрелял, а этого красавца уже поздно, да и негде. К тому же Винчестер в варианте карабина, а значит будет бухать громко, и я мало знаком с рычажными системами.

Следом вытащил «дробометъ с движущимся цевьёмъ» — именно так именовали это оружие в рекламных проспектах оружейных магазинов в России — дробовик тоже американского производства. Но и его убрал. Неплохое оружие для охоты, но не для предстоящей стычки.

Курковый комбинированный бюксфлинт[6] работы известного австрийского мастера Якоба Бартельса тоже вернул назад. Великолепное оружие, но в моём случае магазинка рулит.

А вот Маузер с кобурой-прикладом, сразу забрал себе. Российским офицерам разрешалось приобретать служебное оружие, и я точно такой же купил в свое время, потратив на него почти всю премию за перехват партии контрабандного китайского шёлка. Так что хорошо знаком с моделью и даже успел попробовать в деле. К чёрту японский револьверишко — Маузер против него смотрится как броненосец против рыбацкой лодки.

И что интересно, пока возился с огнестрельным оружием, никаких прорывов из подсознания не происходило — я пользовался своей памятью, то есть бывшего штабс-капитана Любича, но как только дело дошло до холодного, живо поперли откровения.

— Да ну нахрен… — ахнул я, достав из сундука очередной предмет.

И этим предметом оказался… томагавк. Сначала я определил его только как странноватый топорик, но скрытая память живо подсказала настоящее название.

Склонённое вниз лезвие, с выдвинутым вперёд верхним углом, гранёный шип на обухе, как у клевца, обтянутая кожей рукоятка из гикори и даже всякие индейские примочки — пёрышки, бусинки и бляшки. Даже не представляю, где отец девочек взял его, но мне он сразу пришёлся по душе. С шашкой по лесу не потаскаешься, особенно скрытно, а томагавк в самый раз.

— К тому же… — я улыбнулся. — Что-то мне подсказывает, что я умею им пользоваться не хуже, чем шашкой.

В сундуке нашлось много всего полезного, но я выбрал себе ещё охотничий нож с роговой рукояткой, после чего решительно закрыл крышку. Пока хватит — будет время, ещё покопаюсь.

Сам сундук закопал в землю и притрусил место сеном. Вернусь — заберу, а нет — пусть лежит.

Вечером с сёстрами почти не общался, лёг рано и встал ещё затемно. Чмокнул Мадину в лоб, улыбнулся Майе, кратко пообщался со своим маленьким отрядом, после чего мы направились на запад.

Айны скользили по лесу как тени, я не отставал, но на фоне их смотрелся увальнем, несмотря на весь свой таежный опыт. Впрочем, справлялся.

К счастью, удобное место для встречи япошек подвернулось почти сразу же: широкий распадок, по дну которого тёк мелкий ручей. Тайто клялся, что косоглазые будут проходить именно здесь.

Ещё час ушел на рекогносцировку, во время которой сложился план действий. Объяснив диспозицию айнам, я сам развёл их по местам, а потом выбрал себе позицию.

Сам в себе был полностью уверен и абсолютно не волновался. В своем косматом воинстве тоже не сомневался — айны сохраняли полную невозмутимость. Во всяком случае, никакого страха в них не просматривалось.

Ну что… теперь главное, чтобы косоглазые не выбрали другой маршрут, а дальше… дальше посмотрим.

Рассчитывал, что японцы появятся не раньше, чем через пару часов, но только я залёг, как в зарослях папоротника показались фуражки с красными околышами. Впереди топал плюгавый мужичок в кухлянке, позади него, растянувшись на пару десятков метров, колонной по одному шли солдаты. Офицер на небольшой косматой лошадке ехал сбоку строя.

Мушка винтовки прогулялась по солдатам и устроилась у него на груди. Но немного поразмыслив, я прицелился в проводника. До офицера еще дойдёт.

Палец выбрал свободный ход спускового крючка…





Глава 5




Айны скользили по лесу, как тени, я не отставал, но на фоне их смотрелся жутким увальнем, даже несмотря на весь свой таёжный опыт. Впрочем, справлялся.

К счастью, удобное место для встречи япошек подвернулось почти сразу же: широкий каменистый распадок, по дну которого тёк мелкий ручей. Тайто клялся всеми медведями Сахалина, что косоглазые будут проходить именно здесь.

Ещё час ушел на рекогносцировку, во время которой сложился план действий.

Сам в себе был полностью уверен и абсолютно не волновался. В своём косматом воинстве тоже не сомневался — айны сохраняли полную невозмутимость. По крайне мере, внешне, никакого страха в них не просматривалось.

Но, на всякий случай, всё-таки решил слегка подбодрить бородачей.

Рассадил перед собой и презрительно процедил.


— Вы пока никто! Слюнявые щенята! Предки рыдают, глядя на вас. Вы их опозорили своей слабостью…

Тайто оперативно переводил и, с каждым его словом, на бородатых мордах всё больше проступала искренняя детская обида.

«Ай-ай, какие неженки. Вы ещё поплачьте…» — хмыкнул я про себя и продолжил нагнетать:

— Все уже забыли о тех временах, когда айны были великим народом и гоняли пинками косоглазых обезьян. Но я дам вам шанс искупить свою вину. Вы станете великими воинами, у вас будет всё: красивые и покорные женщины, богатство и море огненной воды… — я понял, что с «огненной водой» слегка переборщил, но останавливаться не собирался. — Враги будут дрожать, а предки будут улыбаться вам. Идите и убейте косоглазых тварей, вырежьте им сердца, вырвите потроха и сожрите печень!!! Пролейте море крови! Вы вернёте народу айнов славу!!!

К концу речи, бородачи едва сдерживали себя. Мирное и слегка флегматичное выражение на добродушных рожах, сменилось кровожадной гримасой, а в глазах запылал свирепый огонь.

— Вот так гораздо лучше… — буркнул я, закончив «проповедь». — Ничего, только злей будете…

Ещё раз объяснив диспозицию, сам развёл личный состав по местам, а потом выбрал позицию и себе.

Ну что… теперь главное, чтобы косоглазые не выбрали другой маршрут, а дальше… дальше посмотрим.

Рассчитывал, что японцы появятся не раньше, чем через пару часов, но только залёг, как в зарослях папоротника показались фуражки с красными околышами. Впереди топал плюгавый мужичок в кухлянке, позади него, растянувшись на пару десятков метров, колонной по одному шли солдаты. Офицер на небольшой косматой лошадке ехал сбоку строя.

Мушка винтовки прогулялась по солдатам и устроилась у него на груди. Но, немного поразмыслив, я прицелился в проводника. До офицера дело еще дойдёт.

Палец выбрал свободный ход спускового крючка…

Приклад легонько толкнул плечо.

Стеганул хлёсткий негромкий выстрел.

Из головы гиляка выплеснулись тёмные ошметки, а солдат за ним ухватился обеими руками за солнечное сплетение и стал медленно оседать на землю.

Не успел я передёрнуть затвор, как с правой стороны распадка, из густого подлеска, бабахнул жиденький нестройный залп.

Честно говоря, меня слегка беспокоила меткость айнов. Нет, из своих фузей, скорее всего, косматые палят на загляденье, так сказать — белку в глаз бьют, но стрелять из незнакомого оружия — это не совсем одно и то же.

Но, как очень скоро выяснилось, сомневался зря — умерло ровно шесть японских солдат.

На удивление японцы очень быстро пришли в себя — мигом залегли и начали отвечать, безошибочно определив с какой стороны стреляют.

Меня проигнорировали, впрочем, я специально сосредоточил айнов в одном месте, с фланга, и приказал стрелять залпами, чтобы они как раз отвлекли на себя непрошеных гостей. Сам же занял позицию в стороне, во фронт к японцам.

Второй залп бородачей был менее результативным; наглухо завалили всего двух косоглазых, а третий рухнул в траву и быстро суча одной ногой, пополз в сторону, за камень.

Но и это не принесло паники.

Прозвучала команда, японцы перебежками начали наступать на позиции айнов. Бодро и в неплохом темпе, видимо солдаты попались хорошо вымуштрованные или с боевым опытом. Да и командир отряда не терялся, командовал уверенно и грамотно.

— Хватит, откомандовался… — Я злорадно ухмыльнулся и вышиб браво гарцующего офицерика из седла, а вторым выстрелом всадил пулю в спину раненому, спрятавшемуся за большим валуном.

Стрелял на автомате, почти не целился, руки сами делали своё дело. Чётко, хладнокровно и расчётливо. Сначала даже удивился такому мастерству, но потом вспомнил, что штабс-капитан Любич, то есть я, по-настоящему умел и любил только одно дело — это стрелять.

Прицельно добить магазин не удалось — японцы скрылись в подлеске и с моей позиции их уже не было видно.

Впрочем, первоначальный замысел как раз учитывал подобный поворот. Айны, сделав пару залпов, должны были рассредоточиться и решительно отступить, выманивая на себя япошек. Тем самым, позволяя зайти мне непрошеным гостям в тыл.

— Ну что же, штабс-капитан, пора поработать… — я отложил Арисаку и взялся за маузер, передёрнул затвор, перекинул пистолет на ремне через плечо, потом вытащил из-за пояса томагавк.

Как только ладонь взялась за обтянутую кожей рукоять, нахлынула горячая волна.

По телу пробежал электрический разряд, в висках застучала кровь, а сердце забухало в предвкушении…

В предвкушении крови.

Разом слетел налёт цивилизованности, осталась только дикое и яростное желание убивать.

И это состояние мне очень понравилось, я словно стал самим собой. Не штабс-капитаном Любичем Александром Христиановичем, а кем-то гораздо более древним, свирепым и жестоким существом. Для которого единственная цель в жизни — это убивать своих врагов и властвовать.

— Кровь господня!.. — свирепый рык вырвался из груди сам по себе, я быстро спустился по каменистой осыпи и побежал по широкой дуге, заходя японцам в тыл.

Наконец, в зарослях лимонника показались обтянутые полинявшими гимнастерками спины. Двое солдат, почти не целясь, на ходу посылали пулю за пулей куда-то вперед себя.

Я взял правее, замедлился, а потом, разом с очередными выстрелами, рывком метнулся вперед.

Резкий мах!

Клинок томагавка с влажным хрустом перечёркивает бритый затылок.