- Спасибо, Лекс, ты все сделал, как надо.
Александр Барсовецкий только усмехнулся:
- Теперь ты мне по гроб жизни должна будешь, крошка.
И даже разъяренный взгляд девушки не испортил его настроения. Он знал, что от долга ей никуда не деться.
***
- Может, ты меня все-таки отпустишь? – слова давались с трудом. Почему-то навалилась жуткая усталость, сразу вспомнились слова: «Хочу на ручки и спать». Ну что ж, на ручки ее уже взяли, что теперь, поспать, что ли? Нет, за такое ее Глеб точно прибьет. И так злой. И что ему неймется?
- Ну все, из гнезда разврата и порока ты меня вытащил, можешь поставить на землю, - пафосно разрешила она. Наверное, реально лучше освободиться. Алкоголь обострил обоняние, запах его парфюма щекотал нос, и хотелось прислониться к груди, прикрыть глаза и немного потоксикомать. Что, определенно делать не стоило.
В ответ Глеб только перехватил ее поудобнее, высвободив на мгновенье руку и перекинув кому-то ключи.
- Мэт, поведешь, ладно?
Что, у ее позора еще свидетель есть? Невольно завертелась в его руках, пытаясь понять, кому он передал ключи.
- Не вертись, чудо, - еще крепче сжал ее Глеб и каким-то невероятным образом умудрился поцеловать в нос. Она что, реально сейчас напоминала непослушного ребенка? – А то в угол поставлю, - шутливо добавил он.
- Отпусти меня, - потребовала вновь Вишнякова.
- Как у вас тут весело, - хмыкнул кто-то за ее спиной. Красивый такой голос, тягучий, бархатистый. И кто это там? – Поведу, конечно. Ты куда сядешь?
- Назад, - Глеб уже с трудом удерживал свою недовольно волочащуюся катастрофу. Знал, стоит отпустить – и сбежит. Так что пока в машину не посадит, с рук не спустит.
- Правильно, принцесс лучше из рук не выпускать, - хохотал друг, который еще не был в курсе всей истории. Но девушка Глеба его позабавила, хотя и была неформат – не похожа на разукрашенных кукол, периодически возникающих в жизни Левицкого.
- Ага, особенно когда принцесса еще сломать себе что-нибудь может, - хмыкнул тот. – Она же катастрофа.
- Вот и нечего со мной возиться, - возмутилась Ритка, все еще не оставляя попыток освободиться. Ага, сейчас, ее запихнули на заднее сидение. Захлопнули дверь, предварительно проверив, чтобы девушка ничего не ударила. Только после этого Глеб обошел машину и сел, чтобы поймать свое ходячее недоразумение за талию – воспользовавшись минуткой, она уже приоткрыла дверь, чтобы сбежать.
- Я же тебе сказал, что не сбежишь, - прошептал ей на ухо он. Горячие ладони прямо прожигали сквозь тонкую ткань платья. Непривычно серьезный взгляд, словно давал какую-то клятву. И Ритка замерла в его объятиях, словно наслаждаясь мгновеньем. Автомобиль легко выехал со стоянки, и девушка слегка покачнулась, чтобы оказаться еще крепче прижатой к Левицкому.
- Глеб, - тихо проговорила она. Парень улыбнулся, и нежно отвел прядки от лица. Казалось, его злость сошла на нет, как только он вытащил Маргошку из клуба.
- Зачем ты столько выпила? – упрекнул он. – Нельзя же так.
Вот дурак! Такой момент испортил!
- Захотела и выпила. Ты мне не указ! – вскинулась Маргарита. Хотя и понимала, что он прав, и она только нарывалась так на неприятности. А вместо проблем получила Глеба.
- Куда вас везти, голубки? – раздалось с переднего сидения. Только сейчас Вишнякова смогла разглядеть водителя – светловолосый, с правильными чертами лица и модной ныне легкой небритостью. – Глеб, к тебе?
- В клуб! – Ритка высвободилась, наконец, из рук Глеба.
- Вот упрямая, - покачал головой тот. – Сказал же, туда не попадешь.
- Еще как попаду! Ты меня без сумки уволок. А у меня там ключи от дома, - сердито на него посмотрела.
- Ничего, Лекс присмотрит, Мэт, вези нас ко мне, - распорядился Глеб и примиряющее поднял руки. – Обещаю вести себя прилично.
Скептический взгляд в ответ, но спорить не стала. А смысл? В клуб ее точно не вернут, за сумкой и Вика присмотрит. Гораздо лучше показать, что все равно. К тому же, опять возникла жуткая сонливость. Не умеет она пить. Совсем. И Маргарита сама не заметила, как уснула. Не помнила, как Глеб вынес ее из машины и уложил спать. И уж тем более не слышала разговор на кухне двух друзей, где хозяин дома пояснил в общих чертах нюансы их отношений. В ответ Матвей лишь усмехнулся:
- Не понимаю я твоей запары! Ты ж музыкантишка, - он так и сказал, с уменьшительно-ласкательным суффиксом. – Спел бы что-нибудь.
- Она особенная, - улыбнулся Глеб. Он не стал уточнять, что к его музыке девушка относится довольно прохладно.
- Вот и спел бы по-особенному, - посоветовал Матвей.
- Может, ты и прав, - согласился Левицкий. А в его бедовой голове уже начал складываться очередной полубезумный план.
Глава 49
- Поправь меня, если я вдруг ошибаюсь, - Виктория сжала в руках чашку с чаем так, что даже побелели костяшки. – То есть ты проснулась в его доме, разбудила, попросила открыть дверь – и просто ушла? А он даже не остановил, не попытались поговорить? – и, увидев кивок подруги, недовольно пробурчала. – Идиоты!
Ей казалось, она все рассчитала. Что может быть проще? Она вытаскивает Маргошку в клуб, Лекс звонит Глебу, эта сумасшедшая парочка сталкивается, мирится – и все шикарно. Она получает счастливую подругу. Вместо этого все карты спутали. Сначала, вроде, все и пошло, как надо. А потом… Ритка надралась, Глеб ее утащил, она взбрыкнула… Разве так решают проблемы взрослые цивилизованные люди, которые друг к другу неровно дышат? Впрочем, только так и решают. Вопрос только, как долго этот дурдом продлиться. Да и Антон писал, домой вернуться мечтает, но опасается сестры. Забавно, такое милое существо – и опасается.
- Почему сразу идиоты? – возмутилась Вишнякова, в глубине души согласная с подругой.
Ну да, сглупила. Сама ведь грустила, что он не появляется. А тут вот он, Глеб – и она его отталкивает. Так непохоже на нее. Слишком нелогично. Слишком…по-женски, что ли.
Она проснулась рано, часов в семь. В первое мгновение даже пыталась сообразить, где она. Но сосед по широкой кровати, подгребший ее к себе и обнимающий, как плюшевого мишку, быстро помог определиться. Ритка и сама не знала, сколько времени рассматривала его, спящего. Во сне исчезло и ехидное выражение лица, и эта обворожительная улыбка. Обычный парень, правда, слишком симпатичный. Очень длинные ресницы тенями ложились на скулы. Безобидное, почти детское выражение лица. Спутанные волосы. Какой же он все-таки красивый. Вот и появился первый мужчина в ее жизни, которого она могла назвать таким. И дело было не только во внешности, но и в его внутреннем огне. Иногда она даже боялась в нем сгореть.
Почему-то это мысль ее напугала и заставила выбираться из столь надежных объятий. Ага, так ее и выпустили. Только сильнее прижали во сне, не давая возможности пошевелиться. Действительно, как ребенок, от которого сбегает любимая игрушка. Кукловод. Только это слово, отозвавшееся неприятной горечью на языке, заставило ее разбудить хозяина квартиры.
Тот заворочался от ее прикосновения, перехватил руку, прижал к себе и пробормотал:
- Спи.
- Отпусти меня, я домой поеду, - потребовала Марго. Глеб чуть зевнул, потянулся и только потом соизволил продрать глаза. Такой милый с утра. Сонный взгляд с прищуром и рассеянная улыбка. Вот почему он только и делает, что подает идеи для портретов?
- Не глупи, выспись нормально, я тебя потом отвезу, - устало проговорил он.
- Я хочу домой, - твердо проговорила Маргарита, сама ужасаясь собственным капризам. Но каждое мгновенье здесь било по ее нервам. Бесила неопределенность. Она и сама не понимала, что же она хочет – простить парня или послать его к черту. – И провожать меня тоже не надо. Просто открой дверь. Я сама в состоянии добраться. Пожалуйста, - последнее слово прозвучало почти жалобно. Наверное, это и проняло Глеба. Он спокойно проводил ее до двери, повернул ключ. Но стоило ей сделать шаг за порог, как притянул к себе и поцеловал – яростно, со вкусом. И целый мир потухших красок обрушился на нее. Его губы терзали ее, пальцы зарывались в волосы. А потом он отпустил. Также внезапно.
- А вот теперь иди, - криво усмехнулся Глеб. – Пока отпускаю. Ненадолго.
И она сбежала. Прямо по лестнице, с девятого этажа, позорно позабыв про лифт. Но об этом подруге рассказывать не стоило. Тот поцелуй хотелось оставить при себе.
- Да потому что вы два упрямых осла, - разорялась тем временем Виктория. – Он сглупил, ты бесишься. Ты послала – он и пошел. И поговорить нормально никак не можете. От вас искры летят, а вы лишь хуже друг другу делаете.
- Все в порядке, - упрямо отозвалась Марго.
С ее позорного бегства прошел целый день. Время уже клонилось к вечеру, а Глеб так и не объявился снова. Наверное, не больно-то и хотел.
Гитарные аккорды они услышали не сразу. Но вот голос обе узнали мгновенно.
- Ну хоть кто-то не дебил! – расплылась в довольной улыбке Виктория, в то время как
Маргарита со стуком поставила на стол чашку, нещадно расплескав содержимое, и бросилась к балкону. Сердце стучало где-то в районе горло, отдавалось в висках, но голос Глеба почему-то упорно прорывался сквозь пелену.
Закрой глаза, забудь о вечности и вспомни эту ночь.
Забудь про зло несправедливости и счастье не пророчь.
Покой ты ищешь неизведанный, но вряд ли вновь найдешь,
Ту пустоту, что в бесконечности играет в твою ложь.
Шаг к двери. Взгляд вниз, но так его и не увидела. Лишь копошащихся внизу парней, один из которых, кажется, Мэт, привез их вчера к Глебу.
Воскресни солнцем в темноте и расскажи, что значит свет.
Играй ва-банк, но проиграй, чтобы понять, вдруг, тьмы завет.
Взлети ты ввысь, разбив табачный дым, и зло игры прими,
Но пощади врага, когда погрязнешь в сны, стирая боль с израненной души.
Неужели, это для нее? Неужели он поет для нее? Как такое возможно? Вот…сумасшедший, упрямый, неугомонный парень…
Запомни огонек свечи и расскажи, какие краски он имеет. Не молчи!
Я не могу, читая по глазам, сказать, что ты к той тьме не равнодушен сам.
Но запах душит – звуки не милы. Как ангел, флейта вдруг запела у реки.
Вот сброшен сон! Ты мчишься вдаль! Сквозь ветви пробираясь в тихий край.
Александр Барсовецкий только усмехнулся:
- Теперь ты мне по гроб жизни должна будешь, крошка.
И даже разъяренный взгляд девушки не испортил его настроения. Он знал, что от долга ей никуда не деться.
***
- Может, ты меня все-таки отпустишь? – слова давались с трудом. Почему-то навалилась жуткая усталость, сразу вспомнились слова: «Хочу на ручки и спать». Ну что ж, на ручки ее уже взяли, что теперь, поспать, что ли? Нет, за такое ее Глеб точно прибьет. И так злой. И что ему неймется?
- Ну все, из гнезда разврата и порока ты меня вытащил, можешь поставить на землю, - пафосно разрешила она. Наверное, реально лучше освободиться. Алкоголь обострил обоняние, запах его парфюма щекотал нос, и хотелось прислониться к груди, прикрыть глаза и немного потоксикомать. Что, определенно делать не стоило.
В ответ Глеб только перехватил ее поудобнее, высвободив на мгновенье руку и перекинув кому-то ключи.
- Мэт, поведешь, ладно?
Что, у ее позора еще свидетель есть? Невольно завертелась в его руках, пытаясь понять, кому он передал ключи.
- Не вертись, чудо, - еще крепче сжал ее Глеб и каким-то невероятным образом умудрился поцеловать в нос. Она что, реально сейчас напоминала непослушного ребенка? – А то в угол поставлю, - шутливо добавил он.
- Отпусти меня, - потребовала вновь Вишнякова.
- Как у вас тут весело, - хмыкнул кто-то за ее спиной. Красивый такой голос, тягучий, бархатистый. И кто это там? – Поведу, конечно. Ты куда сядешь?
- Назад, - Глеб уже с трудом удерживал свою недовольно волочащуюся катастрофу. Знал, стоит отпустить – и сбежит. Так что пока в машину не посадит, с рук не спустит.
- Правильно, принцесс лучше из рук не выпускать, - хохотал друг, который еще не был в курсе всей истории. Но девушка Глеба его позабавила, хотя и была неформат – не похожа на разукрашенных кукол, периодически возникающих в жизни Левицкого.
- Ага, особенно когда принцесса еще сломать себе что-нибудь может, - хмыкнул тот. – Она же катастрофа.
- Вот и нечего со мной возиться, - возмутилась Ритка, все еще не оставляя попыток освободиться. Ага, сейчас, ее запихнули на заднее сидение. Захлопнули дверь, предварительно проверив, чтобы девушка ничего не ударила. Только после этого Глеб обошел машину и сел, чтобы поймать свое ходячее недоразумение за талию – воспользовавшись минуткой, она уже приоткрыла дверь, чтобы сбежать.
- Я же тебе сказал, что не сбежишь, - прошептал ей на ухо он. Горячие ладони прямо прожигали сквозь тонкую ткань платья. Непривычно серьезный взгляд, словно давал какую-то клятву. И Ритка замерла в его объятиях, словно наслаждаясь мгновеньем. Автомобиль легко выехал со стоянки, и девушка слегка покачнулась, чтобы оказаться еще крепче прижатой к Левицкому.
- Глеб, - тихо проговорила она. Парень улыбнулся, и нежно отвел прядки от лица. Казалось, его злость сошла на нет, как только он вытащил Маргошку из клуба.
- Зачем ты столько выпила? – упрекнул он. – Нельзя же так.
Вот дурак! Такой момент испортил!
- Захотела и выпила. Ты мне не указ! – вскинулась Маргарита. Хотя и понимала, что он прав, и она только нарывалась так на неприятности. А вместо проблем получила Глеба.
- Куда вас везти, голубки? – раздалось с переднего сидения. Только сейчас Вишнякова смогла разглядеть водителя – светловолосый, с правильными чертами лица и модной ныне легкой небритостью. – Глеб, к тебе?
- В клуб! – Ритка высвободилась, наконец, из рук Глеба.
- Вот упрямая, - покачал головой тот. – Сказал же, туда не попадешь.
- Еще как попаду! Ты меня без сумки уволок. А у меня там ключи от дома, - сердито на него посмотрела.
- Ничего, Лекс присмотрит, Мэт, вези нас ко мне, - распорядился Глеб и примиряющее поднял руки. – Обещаю вести себя прилично.
Скептический взгляд в ответ, но спорить не стала. А смысл? В клуб ее точно не вернут, за сумкой и Вика присмотрит. Гораздо лучше показать, что все равно. К тому же, опять возникла жуткая сонливость. Не умеет она пить. Совсем. И Маргарита сама не заметила, как уснула. Не помнила, как Глеб вынес ее из машины и уложил спать. И уж тем более не слышала разговор на кухне двух друзей, где хозяин дома пояснил в общих чертах нюансы их отношений. В ответ Матвей лишь усмехнулся:
- Не понимаю я твоей запары! Ты ж музыкантишка, - он так и сказал, с уменьшительно-ласкательным суффиксом. – Спел бы что-нибудь.
- Она особенная, - улыбнулся Глеб. Он не стал уточнять, что к его музыке девушка относится довольно прохладно.
- Вот и спел бы по-особенному, - посоветовал Матвей.
- Может, ты и прав, - согласился Левицкий. А в его бедовой голове уже начал складываться очередной полубезумный план.
Глава 49
- Поправь меня, если я вдруг ошибаюсь, - Виктория сжала в руках чашку с чаем так, что даже побелели костяшки. – То есть ты проснулась в его доме, разбудила, попросила открыть дверь – и просто ушла? А он даже не остановил, не попытались поговорить? – и, увидев кивок подруги, недовольно пробурчала. – Идиоты!
Ей казалось, она все рассчитала. Что может быть проще? Она вытаскивает Маргошку в клуб, Лекс звонит Глебу, эта сумасшедшая парочка сталкивается, мирится – и все шикарно. Она получает счастливую подругу. Вместо этого все карты спутали. Сначала, вроде, все и пошло, как надо. А потом… Ритка надралась, Глеб ее утащил, она взбрыкнула… Разве так решают проблемы взрослые цивилизованные люди, которые друг к другу неровно дышат? Впрочем, только так и решают. Вопрос только, как долго этот дурдом продлиться. Да и Антон писал, домой вернуться мечтает, но опасается сестры. Забавно, такое милое существо – и опасается.
- Почему сразу идиоты? – возмутилась Вишнякова, в глубине души согласная с подругой.
Ну да, сглупила. Сама ведь грустила, что он не появляется. А тут вот он, Глеб – и она его отталкивает. Так непохоже на нее. Слишком нелогично. Слишком…по-женски, что ли.
Она проснулась рано, часов в семь. В первое мгновение даже пыталась сообразить, где она. Но сосед по широкой кровати, подгребший ее к себе и обнимающий, как плюшевого мишку, быстро помог определиться. Ритка и сама не знала, сколько времени рассматривала его, спящего. Во сне исчезло и ехидное выражение лица, и эта обворожительная улыбка. Обычный парень, правда, слишком симпатичный. Очень длинные ресницы тенями ложились на скулы. Безобидное, почти детское выражение лица. Спутанные волосы. Какой же он все-таки красивый. Вот и появился первый мужчина в ее жизни, которого она могла назвать таким. И дело было не только во внешности, но и в его внутреннем огне. Иногда она даже боялась в нем сгореть.
Почему-то это мысль ее напугала и заставила выбираться из столь надежных объятий. Ага, так ее и выпустили. Только сильнее прижали во сне, не давая возможности пошевелиться. Действительно, как ребенок, от которого сбегает любимая игрушка. Кукловод. Только это слово, отозвавшееся неприятной горечью на языке, заставило ее разбудить хозяина квартиры.
Тот заворочался от ее прикосновения, перехватил руку, прижал к себе и пробормотал:
- Спи.
- Отпусти меня, я домой поеду, - потребовала Марго. Глеб чуть зевнул, потянулся и только потом соизволил продрать глаза. Такой милый с утра. Сонный взгляд с прищуром и рассеянная улыбка. Вот почему он только и делает, что подает идеи для портретов?
- Не глупи, выспись нормально, я тебя потом отвезу, - устало проговорил он.
- Я хочу домой, - твердо проговорила Маргарита, сама ужасаясь собственным капризам. Но каждое мгновенье здесь било по ее нервам. Бесила неопределенность. Она и сама не понимала, что же она хочет – простить парня или послать его к черту. – И провожать меня тоже не надо. Просто открой дверь. Я сама в состоянии добраться. Пожалуйста, - последнее слово прозвучало почти жалобно. Наверное, это и проняло Глеба. Он спокойно проводил ее до двери, повернул ключ. Но стоило ей сделать шаг за порог, как притянул к себе и поцеловал – яростно, со вкусом. И целый мир потухших красок обрушился на нее. Его губы терзали ее, пальцы зарывались в волосы. А потом он отпустил. Также внезапно.
- А вот теперь иди, - криво усмехнулся Глеб. – Пока отпускаю. Ненадолго.
И она сбежала. Прямо по лестнице, с девятого этажа, позорно позабыв про лифт. Но об этом подруге рассказывать не стоило. Тот поцелуй хотелось оставить при себе.
- Да потому что вы два упрямых осла, - разорялась тем временем Виктория. – Он сглупил, ты бесишься. Ты послала – он и пошел. И поговорить нормально никак не можете. От вас искры летят, а вы лишь хуже друг другу делаете.
- Все в порядке, - упрямо отозвалась Марго.
С ее позорного бегства прошел целый день. Время уже клонилось к вечеру, а Глеб так и не объявился снова. Наверное, не больно-то и хотел.
Гитарные аккорды они услышали не сразу. Но вот голос обе узнали мгновенно.
- Ну хоть кто-то не дебил! – расплылась в довольной улыбке Виктория, в то время как
Маргарита со стуком поставила на стол чашку, нещадно расплескав содержимое, и бросилась к балкону. Сердце стучало где-то в районе горло, отдавалось в висках, но голос Глеба почему-то упорно прорывался сквозь пелену.
Закрой глаза, забудь о вечности и вспомни эту ночь.
Забудь про зло несправедливости и счастье не пророчь.
Покой ты ищешь неизведанный, но вряд ли вновь найдешь,
Ту пустоту, что в бесконечности играет в твою ложь.
Шаг к двери. Взгляд вниз, но так его и не увидела. Лишь копошащихся внизу парней, один из которых, кажется, Мэт, привез их вчера к Глебу.
Воскресни солнцем в темноте и расскажи, что значит свет.
Играй ва-банк, но проиграй, чтобы понять, вдруг, тьмы завет.
Взлети ты ввысь, разбив табачный дым, и зло игры прими,
Но пощади врага, когда погрязнешь в сны, стирая боль с израненной души.
Неужели, это для нее? Неужели он поет для нее? Как такое возможно? Вот…сумасшедший, упрямый, неугомонный парень…
Запомни огонек свечи и расскажи, какие краски он имеет. Не молчи!
Я не могу, читая по глазам, сказать, что ты к той тьме не равнодушен сам.
Но запах душит – звуки не милы. Как ангел, флейта вдруг запела у реки.
Вот сброшен сон! Ты мчишься вдаль! Сквозь ветви пробираясь в тихий край.