– Никого.
Казалось, ротный не мог поверить своим ушам. Многоопытный служака явно почуял в начальственной доброте какой-то подвох.
– Нужда в командных кадрах у нас отчаянная, – продолжил Алекс, – но все ваши подчиненные останутся при вас. Я вам даже новых пришлю.
– И как много? – осторожно поинтересовался Крыдлов.
– Сотен пять или шесть.
– Но ведь это же…
– Совершенно верно, это – батальон. И вы назначены его командиром. Кого из субалтернов поставить на роту, оставляю на ваше усмотрение.
Поняв, что сейчас начнутся уверения в невозможности принять столь высокую должность и сетования на полное отсутствие опыта, Алекс хлопнул ладонью по столу и повысил тон:
– Отставить возражения! Я сам больше чем четырьмя сотнями отродясь не командовал, а сейчас у меня под началом четыре с лишним тысячи. И надо мной – никого. Ни совет дать, ни обругать, ни наказать некому. Все сам.
Несколько секунд штаб-капитан насупившись молчал, думал. Потом выдавил из себя признание:
– Я еще в училище понял, что выше ротного мне подняться. В мыслях никогда не было. И здесь едва только служба наладилась…
Ребром ладони решительно рубанул воздух.
– Ладно! Черт не выдаст, свинья не съест! Авось справлюсь как-нибудь.
Алекс уже начал открывать рот, чтобы распечь штаб-капитана за эти самые «авось» и «как-нибудь», у кадрового офицера, пусть и отставного, все должно быть в ажуре и как надо. Не успел. Дверь в комнатушку внезапно распахнулась, на пороге замер унтер. Секунду соображал, кто тут наибольший начальник, затем выпалил, обращаясь к Алексу:
– Господин полковник, со стороны Шемеля слышна стрельба! Сильная.
Внутри помещения никакой стрельбы слышно не было, но если унтер доложил, что в городишке стреляют, значит, так оно и есть. А поскольку стреляют «сильно», то вряд ли это перепившиеся гости на себрийской свадьбе. Возможно всё, от попытки банды башибузуков взять бакшиш на таможенном посту до мести османийских регуляров за злодейски украденные пушки. В любом случае к такой информации следовало отнестись со всей серьезностью, и меры принять соответствующие.
Алекс рывком поднялся с некрашеного табурета. От резкого движения тут же дернуло болью не до конца залеченную рану в спине. Крыдлов последовал его примеру.
– Роту поднять в ружье! Выслать в Шемель разведку! Дальше действовать по обстановке!
– Слушаюсь, господин полковник!
«Полковник». Неловко такое обращение слышать, но так приятно щекочет самолюбие. Магу скосил глаза на правое плечо. «Может, погоны себе придумать соответствующие?» Все эти мысли мелькнули в голове и тут же забылись, едва только Алекс шагнул за порог вслед за штаб-капитаном, с ходу окунувшись в суету лихорадочных сборов добровольческой роты.
Солдаты еще не успели далеко разбрестись после недавнего построения, а потому подгоняемые командами ротного и обоих субалтернов собрались довольно быстро. Стоя на ротному плацу, Алекс наблюдал за сборами. Винтовки держат привычно, уверенно, штыки у всех наличествуют, амуниция исправная, не придерешься. Глаз привычно отметил тяжесть оттянувших ремни патронных подсумков, следовательно, к неожиданному выступлению были готовы. Еще один плюс ротному командиру.
– Господин полковник, разведка выслана! Разрешите выступать основным силам!
– Действуйте, господин штаб-капитан!
Короткая команда и затопали в ногу по дороге сотни сапог, благо путь в приграничный городишко лежал вниз, под гору. Взобравшись в седла, ускакали вперед штаб-капитан Крыдлов и его субалтерны. У ворот замер одинокий часовой с винтовкой у ноги, да в углу двора несколько солдат грузили патронные ящики на двуколку, запряженную ротной клячей. В бою подсумки быстро пустеют, как плотно их ни набивай до его начала, и вовремя подоспевший транспорт с боеприпасами иной раз настоящее спасение. Да и раненых будет на чем вывезти на обратном пути.
В очередной раз прокляв свое не вовремя произошедшее ранение, полковник Барти заковылял к своей коляске.
– Трогай!
Покачиваясь на мягких рессорах, экипаж покатил следом за ушедшей ротой, благо поднятая солдатским сапогами пыль почти успела осесть обратно на землю. Несколько минут спустя они догнали ротный арьергард, и буквально тут же от головы колонны донеслось «На месте, сто-ой!». Отсюда стрельба в городке была слышна довольно отчетливо. Не очень-то и интенсивная. То ли нападавшим удалось сломить сопротивление защитников и сейчас они добивали уцелевших, то ли оборонявшимся удалось отбить первый натиск, и бой свелся к дежурной перестрелке между противниками.
Вернулся Крыдлов верхами, не слезая с седла доложил:
– Османийцы. Судя по мундирам – армейцы. Таможня пока держится, в городе идет грабеж. Какие будут приказания, господин полковник?
Армейцы – это плохо. Будь это обычные башибузуки, Алекс приказал бы атаковать немедля, а нападение на регулярную османийскую армию, пусть даже и на территории княжества Войчетутского, вопрос политический. Тут объявлением войны попахивает, к которой армия «Свободной Себрии» сейчас абсолютно не готова. Но надо было что-то решать, и немедленно.
– Бинокль!
Драган вложил оптику в протянутую руку. Прежде, чем что-то приказывать, Алекс решил лично оценить обстановку, да и пара лишних минут на принятие решения будет. Выбравшись из коляски, Алекс взобрался на пригорок, откуда открывался хороший вид на западную окраину Шемеля.
Сам город не имел оборонительной стены, а потому его окраины хорошо просматривались. Жаль, невозможно было увидеть, что происходит на его узких средневековых улочках. Шемельская таможня располагалась в старом замке какого-то местного феодала. Не бог весть какое укрепление, но без артиллерии взять его будет трудно. Тем более что эффект внезапности нападения уже закончился. В городе тоже местами стреляли – шемельские обыватели выражали несогласие с переходом своего движимого имущества в руки незваных гостей. И судя по облачкам белого порохового дыма, поднимавшегося над черепичными крышами, сопротивлялись они этому весьма активно. В паре мест виднелся черный дым занимавшихся пожаров.
Разглядывая город, Алекс невольно задался вопросом:
– Странно, почему они напали посреди дня, а не на рассвете? Взяли бы город сонным, практически без потерь.
Крыдлова никакие сомнения не мучили.
– Возьмем пленных – спросим.
Тактическое решение пришло очень быстро, а вот стратегическое… Вмешаться или сохранить роль стороннего наблюдателя? В конце концов, Алекс решил плюнуть на все внешнеполитические расклады. Он офицер, и его дело врага уничтожить, а вопросы мира и объявления войны пусть князь Войчетутский решает, на то он и местный правитель.
– Господин штаб-капитан!
Крыдлов, державшийся чуть позади, сделал шаг вперед.
– Слушаю, господин полковник.
На этот раз обращение «полковник» пролетело мимо ушей, не до него сейчас.
– Одной полуротой снимите осаду с таможни, вторую пустите в обход справа, постарайтесь отсечь их от дамбы и не дать уйти с добычей!
– Слушаюсь, господин полковник!
План нехитрый, штаб-капитан и сам наверняка пришел к тому же решению. Гарнизон княжеской таможни усилит наступающих и поможет в городском бою, а опасность лишиться единственного пути отхода сделает османийцев куда менее упорными в обороне. Крыдлов хотел было вернуться к роте, но Алекс придержал:
– И вот что еще… Пленных у нас содержать нет возможности, а патронов у вас в достатке. Возьмите одного-двух, из тех, что знают побольше.
– Я вас понял, господин полковник, – ощерился из-под усов штаб-капитан, – не извольте беспокоиться.
Похоже, у него с османийцами свои счеты. А иначе зачем бы он здесь добровольно оказался, выйдя в отставку? Да и всю грязную работу по окончательному истреблению вторгшегося неприятеля вполне могут взять местные обыватели. К османийским грабителям, насильникам и убийцам они испытывали чувство давней, глубочайшей и жгучей ненависти. А уж сегодняшние события это чувство только освежат и углубят. Надо только создать им благоприятные условия и не мешать.
Едва ли не впервые в таком деле Алекс оказался в роли не активного участника, а почти стороннего наблюдателя. Рядом с ним остался один только Драган. Надо было забрать у ротного командира хотя бы пару посыльных, да мысль эта пришла в голову слишком поздно, не было еще соответствующего опыта. Оставалось следить за действиями штаб-капитана в бинокль. А действовал Крыдлов весьма уверенно и сноровисто, вряд ли Алекс смог бы лучше. Обе полуроты вывел к окраинам городка, грамотно используя складки местности и избегнув тем самым потерь на этом этапе. Из походного порядка в боевой солдат перестроил в нужный момент, ни секундой раньше, ни минутой позже. А потому атака руоссийских добровольцев стала для нападавших весьма неприятным сюрпризом.
И все бы шло хорошо, но в это время серые фигурки солдат втянулись на городские улочки и полностью исчезли из вида. Теперь определить их продвижение стало возможным только по облачкам порохового дыма. Благо погода выдалась почти безветренная, и они не спешили рассеиваться. Для лучшего обзора Алекс хотел подняться выше, но легшая на плечо тяжелая лапа Драгана не позволила этого сделать.
– Не надо туда идти, командир.
Магу дернул плечом, сбрасывая руку, рана в спине опять дала о себе знать, заставив покривиться от боли. Драган, конечно, прав – не стоит изображать из себя мишень. Расстояние приличное, но хороший стрелок вполне может попытать счастье, особенно заметив отблеск линз бинокля.
Тем временем первая полурота вышла к стенам таможни, а на ведущей к Алзану дамбе появились крохотные фигурки османийцев – самые трусливые и самые сообразительные спешили покинуть Шемель, бросив добычу и наплевав на судьбу товарищей до того, как самый короткий путь к спасению будет отрезан. То и дело какая-нибудь из этих фигурок падала, чтобы больше не подняться. А это означало, что и вторая полурота вскоре выйдет на намеченный рубеж.
Теперь все зависело от количества и стойкости не успевших удрать османийцев, а также мужества и решительности руоссийцев и солдат местного гарнизона. Не выдержав нервного напряжения, Алекс опустил бинокль и начал спускаться обратно к экипажу. Драган последовал вслед за ним.
– Поехали!
По мере приближения к крайним домам винтовочная трескотня все назойливей лезла в уши. Перестрелка явно шла на убыль, зато стали доноситься истошные женские вопли. Здесь, на окраине, бой был недолгим, он быстро откатился к центру городка, оставив на улице вонь сгоревшего пороха, запах свежей крови, жертвы и пострадавших. Пока это были только местные жители и напавшие на Шемель османийцы, но вскоре начали попадаться убитые и раненые руоссийцы.
Первый труп в серой шинели лежал у стены дома. Судя по широкой кровавой полосе, туда его оттащили с середины улицы, спасая от обстрела, но он умер даже не от самой раны, а от большой потери крови. А вот еще одного раненого спешно несут сразу четверо. В нескольких шагах от коляски солдаты свернули в ворота одного из домов. Приподнявшись, Алекс получил возможность заглянуть за забор. Так и есть, во дворе уже успели организовать прием и перевязку раненых, причем не только руоссийских добровольцев, но и местных себрийцев.
Еще не так давно, сам будучи ротным командиром руоссийской армии, капитан Магу потери в бою воспринимал не так остро, как сейчас. Тогда он точно знал, что рано или поздно в полк прибудет маршевый батальон, и все потери будут восполнены. Да, вновь прибывшие будут не столь обученными и совсем неопытными, и среди них тоже будут неизбежные потери в силу отсутствия этого самого опыта, но через некоторое время они станут бойцами, ничуть не уступавшими выбывшим из строя. А здесь, в Себрии, никакого маршевого батальона не будет, поэтому каждый раненый и убитый доброволец представлялся невосполнимой потерей.
Шальная пуля щелкнула по камню в стене и с визгом ушла в рикошет. Ехать дальше в экипаже становилось опасно. Алекс выбрался из нее, расстегнул клапан кобуры, проверил, насколько легко из нее выходит револьвер. Он хотел было приказать Драгану остаться возле экипажа, но тот столь решительно привязал лошадь у ворот дома, служившего госпиталем, и закинул на плечо винтовку, что оставить его в тылу представилось решительно невозможным.
– За мной!
Казалось, бой стремительно откатывается перед ними, Алекс с поспевавшим за ним Драганом никак не могли поспеть к местам перестрелки с османийцами. Даже одиночные пули вскоре перестали посвистывать над головой, хотя редкие хлопки выстрелов еще раздавались. Прижимаясь к стенам домов и заборам, они выбрались к стенам княжеской таможни, ставшей основным очагом сопротивления в городе. Здесь нападавшие разгромили какой-то небольшой обоз или купеческий караван, но захватить саму таможню так и не смогли.
Пробитые пулями повозки, так и оставшиеся в оглоблях убитые лошади и трупы, трупы, трупы… Бой у стен таможни был нешуточным. Попутно Алекс обратил внимание на то, что некоторые из убитых были княжескими солдатами. А это было странно, никаких воинских частей в Шемеле не было.
– Господин полковник!
Наконец-то сам штаб-капитан Крыдлов отыскался. И к тому же не один. Короткая шинель армии княжества Войчетутского с двумя рядами блестящих пуговиц, погоны майорские, сабля с темляком на боку, фуражку княжеский офицер где-то потерял, зато не утратил воинственного пыла, что-то экспрессивно выговаривая руоссийцу, попутно размахивая здоровенным револьвером в правой руке. Похоже, появление Алекса явилось для Крыдлова избавлением. Услышав обращение «полковник», себриец тут же заткнулся и обернулся взглянуть на прибывшего, а штаб-капитан, воспользовавшись моментом, проскользнул мимо него, насколько это было возможно для его грузной фигуры, для доклада.
– Господин полковник, противник из города выбит, взяты трофеи и один пленный!
– Потери?
– Уточняются. Предварительно с полдюжины убитыми и десятка полтора ранеными!
Один не самый ожесточенный бой и два десятка активных штыков как корова языком слизнула. А где новых взять?
– А этот что хотел? Надеюсь, за спасение благодарил…
Ответить штаб-капитан не успел. Уловив, что речь пошла о нем, себриец решительно вмешался.
– Майор Ковачевич, – представился княжеский офицер.
– Полковник Барти, – в свою очередь назвался Алекс.
Еще не отошедший от горячки боя себрийский майор сыпанул скороговоркой, из которой Алекс понял, что их вовсе не благодарят, а высказывают какие-то претензии. Терпения его хватило на минуту, после чего он рявкнул на майора:
– Отставить!!! Успокойтесь! И револьвер уберите, война уже закончилась!
Именно этого и не хватало себрийцу чтобы прийти в себя. Он как-то сразу потух, взглянул на револьвер, затем механически начал запихивать оружие в кобуру, висевшую справа на животе. Пока он этим был занят, Алекс повернулся к Крыдлову.
Казалось, ротный не мог поверить своим ушам. Многоопытный служака явно почуял в начальственной доброте какой-то подвох.
– Нужда в командных кадрах у нас отчаянная, – продолжил Алекс, – но все ваши подчиненные останутся при вас. Я вам даже новых пришлю.
– И как много? – осторожно поинтересовался Крыдлов.
– Сотен пять или шесть.
– Но ведь это же…
– Совершенно верно, это – батальон. И вы назначены его командиром. Кого из субалтернов поставить на роту, оставляю на ваше усмотрение.
Поняв, что сейчас начнутся уверения в невозможности принять столь высокую должность и сетования на полное отсутствие опыта, Алекс хлопнул ладонью по столу и повысил тон:
– Отставить возражения! Я сам больше чем четырьмя сотнями отродясь не командовал, а сейчас у меня под началом четыре с лишним тысячи. И надо мной – никого. Ни совет дать, ни обругать, ни наказать некому. Все сам.
Несколько секунд штаб-капитан насупившись молчал, думал. Потом выдавил из себя признание:
– Я еще в училище понял, что выше ротного мне подняться. В мыслях никогда не было. И здесь едва только служба наладилась…
Ребром ладони решительно рубанул воздух.
– Ладно! Черт не выдаст, свинья не съест! Авось справлюсь как-нибудь.
Алекс уже начал открывать рот, чтобы распечь штаб-капитана за эти самые «авось» и «как-нибудь», у кадрового офицера, пусть и отставного, все должно быть в ажуре и как надо. Не успел. Дверь в комнатушку внезапно распахнулась, на пороге замер унтер. Секунду соображал, кто тут наибольший начальник, затем выпалил, обращаясь к Алексу:
– Господин полковник, со стороны Шемеля слышна стрельба! Сильная.
Внутри помещения никакой стрельбы слышно не было, но если унтер доложил, что в городишке стреляют, значит, так оно и есть. А поскольку стреляют «сильно», то вряд ли это перепившиеся гости на себрийской свадьбе. Возможно всё, от попытки банды башибузуков взять бакшиш на таможенном посту до мести османийских регуляров за злодейски украденные пушки. В любом случае к такой информации следовало отнестись со всей серьезностью, и меры принять соответствующие.
Алекс рывком поднялся с некрашеного табурета. От резкого движения тут же дернуло болью не до конца залеченную рану в спине. Крыдлов последовал его примеру.
– Роту поднять в ружье! Выслать в Шемель разведку! Дальше действовать по обстановке!
– Слушаюсь, господин полковник!
«Полковник». Неловко такое обращение слышать, но так приятно щекочет самолюбие. Магу скосил глаза на правое плечо. «Может, погоны себе придумать соответствующие?» Все эти мысли мелькнули в голове и тут же забылись, едва только Алекс шагнул за порог вслед за штаб-капитаном, с ходу окунувшись в суету лихорадочных сборов добровольческой роты.
Солдаты еще не успели далеко разбрестись после недавнего построения, а потому подгоняемые командами ротного и обоих субалтернов собрались довольно быстро. Стоя на ротному плацу, Алекс наблюдал за сборами. Винтовки держат привычно, уверенно, штыки у всех наличествуют, амуниция исправная, не придерешься. Глаз привычно отметил тяжесть оттянувших ремни патронных подсумков, следовательно, к неожиданному выступлению были готовы. Еще один плюс ротному командиру.
– Господин полковник, разведка выслана! Разрешите выступать основным силам!
– Действуйте, господин штаб-капитан!
Короткая команда и затопали в ногу по дороге сотни сапог, благо путь в приграничный городишко лежал вниз, под гору. Взобравшись в седла, ускакали вперед штаб-капитан Крыдлов и его субалтерны. У ворот замер одинокий часовой с винтовкой у ноги, да в углу двора несколько солдат грузили патронные ящики на двуколку, запряженную ротной клячей. В бою подсумки быстро пустеют, как плотно их ни набивай до его начала, и вовремя подоспевший транспорт с боеприпасами иной раз настоящее спасение. Да и раненых будет на чем вывезти на обратном пути.
В очередной раз прокляв свое не вовремя произошедшее ранение, полковник Барти заковылял к своей коляске.
– Трогай!
Покачиваясь на мягких рессорах, экипаж покатил следом за ушедшей ротой, благо поднятая солдатским сапогами пыль почти успела осесть обратно на землю. Несколько минут спустя они догнали ротный арьергард, и буквально тут же от головы колонны донеслось «На месте, сто-ой!». Отсюда стрельба в городке была слышна довольно отчетливо. Не очень-то и интенсивная. То ли нападавшим удалось сломить сопротивление защитников и сейчас они добивали уцелевших, то ли оборонявшимся удалось отбить первый натиск, и бой свелся к дежурной перестрелке между противниками.
Вернулся Крыдлов верхами, не слезая с седла доложил:
– Османийцы. Судя по мундирам – армейцы. Таможня пока держится, в городе идет грабеж. Какие будут приказания, господин полковник?
Армейцы – это плохо. Будь это обычные башибузуки, Алекс приказал бы атаковать немедля, а нападение на регулярную османийскую армию, пусть даже и на территории княжества Войчетутского, вопрос политический. Тут объявлением войны попахивает, к которой армия «Свободной Себрии» сейчас абсолютно не готова. Но надо было что-то решать, и немедленно.
– Бинокль!
Драган вложил оптику в протянутую руку. Прежде, чем что-то приказывать, Алекс решил лично оценить обстановку, да и пара лишних минут на принятие решения будет. Выбравшись из коляски, Алекс взобрался на пригорок, откуда открывался хороший вид на западную окраину Шемеля.
Сам город не имел оборонительной стены, а потому его окраины хорошо просматривались. Жаль, невозможно было увидеть, что происходит на его узких средневековых улочках. Шемельская таможня располагалась в старом замке какого-то местного феодала. Не бог весть какое укрепление, но без артиллерии взять его будет трудно. Тем более что эффект внезапности нападения уже закончился. В городе тоже местами стреляли – шемельские обыватели выражали несогласие с переходом своего движимого имущества в руки незваных гостей. И судя по облачкам белого порохового дыма, поднимавшегося над черепичными крышами, сопротивлялись они этому весьма активно. В паре мест виднелся черный дым занимавшихся пожаров.
Разглядывая город, Алекс невольно задался вопросом:
– Странно, почему они напали посреди дня, а не на рассвете? Взяли бы город сонным, практически без потерь.
Крыдлова никакие сомнения не мучили.
– Возьмем пленных – спросим.
Тактическое решение пришло очень быстро, а вот стратегическое… Вмешаться или сохранить роль стороннего наблюдателя? В конце концов, Алекс решил плюнуть на все внешнеполитические расклады. Он офицер, и его дело врага уничтожить, а вопросы мира и объявления войны пусть князь Войчетутский решает, на то он и местный правитель.
– Господин штаб-капитан!
Крыдлов, державшийся чуть позади, сделал шаг вперед.
– Слушаю, господин полковник.
На этот раз обращение «полковник» пролетело мимо ушей, не до него сейчас.
– Одной полуротой снимите осаду с таможни, вторую пустите в обход справа, постарайтесь отсечь их от дамбы и не дать уйти с добычей!
– Слушаюсь, господин полковник!
План нехитрый, штаб-капитан и сам наверняка пришел к тому же решению. Гарнизон княжеской таможни усилит наступающих и поможет в городском бою, а опасность лишиться единственного пути отхода сделает османийцев куда менее упорными в обороне. Крыдлов хотел было вернуться к роте, но Алекс придержал:
– И вот что еще… Пленных у нас содержать нет возможности, а патронов у вас в достатке. Возьмите одного-двух, из тех, что знают побольше.
– Я вас понял, господин полковник, – ощерился из-под усов штаб-капитан, – не извольте беспокоиться.
Похоже, у него с османийцами свои счеты. А иначе зачем бы он здесь добровольно оказался, выйдя в отставку? Да и всю грязную работу по окончательному истреблению вторгшегося неприятеля вполне могут взять местные обыватели. К османийским грабителям, насильникам и убийцам они испытывали чувство давней, глубочайшей и жгучей ненависти. А уж сегодняшние события это чувство только освежат и углубят. Надо только создать им благоприятные условия и не мешать.
Едва ли не впервые в таком деле Алекс оказался в роли не активного участника, а почти стороннего наблюдателя. Рядом с ним остался один только Драган. Надо было забрать у ротного командира хотя бы пару посыльных, да мысль эта пришла в голову слишком поздно, не было еще соответствующего опыта. Оставалось следить за действиями штаб-капитана в бинокль. А действовал Крыдлов весьма уверенно и сноровисто, вряд ли Алекс смог бы лучше. Обе полуроты вывел к окраинам городка, грамотно используя складки местности и избегнув тем самым потерь на этом этапе. Из походного порядка в боевой солдат перестроил в нужный момент, ни секундой раньше, ни минутой позже. А потому атака руоссийских добровольцев стала для нападавших весьма неприятным сюрпризом.
И все бы шло хорошо, но в это время серые фигурки солдат втянулись на городские улочки и полностью исчезли из вида. Теперь определить их продвижение стало возможным только по облачкам порохового дыма. Благо погода выдалась почти безветренная, и они не спешили рассеиваться. Для лучшего обзора Алекс хотел подняться выше, но легшая на плечо тяжелая лапа Драгана не позволила этого сделать.
– Не надо туда идти, командир.
Магу дернул плечом, сбрасывая руку, рана в спине опять дала о себе знать, заставив покривиться от боли. Драган, конечно, прав – не стоит изображать из себя мишень. Расстояние приличное, но хороший стрелок вполне может попытать счастье, особенно заметив отблеск линз бинокля.
Тем временем первая полурота вышла к стенам таможни, а на ведущей к Алзану дамбе появились крохотные фигурки османийцев – самые трусливые и самые сообразительные спешили покинуть Шемель, бросив добычу и наплевав на судьбу товарищей до того, как самый короткий путь к спасению будет отрезан. То и дело какая-нибудь из этих фигурок падала, чтобы больше не подняться. А это означало, что и вторая полурота вскоре выйдет на намеченный рубеж.
Теперь все зависело от количества и стойкости не успевших удрать османийцев, а также мужества и решительности руоссийцев и солдат местного гарнизона. Не выдержав нервного напряжения, Алекс опустил бинокль и начал спускаться обратно к экипажу. Драган последовал вслед за ним.
– Поехали!
По мере приближения к крайним домам винтовочная трескотня все назойливей лезла в уши. Перестрелка явно шла на убыль, зато стали доноситься истошные женские вопли. Здесь, на окраине, бой был недолгим, он быстро откатился к центру городка, оставив на улице вонь сгоревшего пороха, запах свежей крови, жертвы и пострадавших. Пока это были только местные жители и напавшие на Шемель османийцы, но вскоре начали попадаться убитые и раненые руоссийцы.
Первый труп в серой шинели лежал у стены дома. Судя по широкой кровавой полосе, туда его оттащили с середины улицы, спасая от обстрела, но он умер даже не от самой раны, а от большой потери крови. А вот еще одного раненого спешно несут сразу четверо. В нескольких шагах от коляски солдаты свернули в ворота одного из домов. Приподнявшись, Алекс получил возможность заглянуть за забор. Так и есть, во дворе уже успели организовать прием и перевязку раненых, причем не только руоссийских добровольцев, но и местных себрийцев.
Еще не так давно, сам будучи ротным командиром руоссийской армии, капитан Магу потери в бою воспринимал не так остро, как сейчас. Тогда он точно знал, что рано или поздно в полк прибудет маршевый батальон, и все потери будут восполнены. Да, вновь прибывшие будут не столь обученными и совсем неопытными, и среди них тоже будут неизбежные потери в силу отсутствия этого самого опыта, но через некоторое время они станут бойцами, ничуть не уступавшими выбывшим из строя. А здесь, в Себрии, никакого маршевого батальона не будет, поэтому каждый раненый и убитый доброволец представлялся невосполнимой потерей.
Шальная пуля щелкнула по камню в стене и с визгом ушла в рикошет. Ехать дальше в экипаже становилось опасно. Алекс выбрался из нее, расстегнул клапан кобуры, проверил, насколько легко из нее выходит револьвер. Он хотел было приказать Драгану остаться возле экипажа, но тот столь решительно привязал лошадь у ворот дома, служившего госпиталем, и закинул на плечо винтовку, что оставить его в тылу представилось решительно невозможным.
– За мной!
Казалось, бой стремительно откатывается перед ними, Алекс с поспевавшим за ним Драганом никак не могли поспеть к местам перестрелки с османийцами. Даже одиночные пули вскоре перестали посвистывать над головой, хотя редкие хлопки выстрелов еще раздавались. Прижимаясь к стенам домов и заборам, они выбрались к стенам княжеской таможни, ставшей основным очагом сопротивления в городе. Здесь нападавшие разгромили какой-то небольшой обоз или купеческий караван, но захватить саму таможню так и не смогли.
Пробитые пулями повозки, так и оставшиеся в оглоблях убитые лошади и трупы, трупы, трупы… Бой у стен таможни был нешуточным. Попутно Алекс обратил внимание на то, что некоторые из убитых были княжескими солдатами. А это было странно, никаких воинских частей в Шемеле не было.
– Господин полковник!
Наконец-то сам штаб-капитан Крыдлов отыскался. И к тому же не один. Короткая шинель армии княжества Войчетутского с двумя рядами блестящих пуговиц, погоны майорские, сабля с темляком на боку, фуражку княжеский офицер где-то потерял, зато не утратил воинственного пыла, что-то экспрессивно выговаривая руоссийцу, попутно размахивая здоровенным револьвером в правой руке. Похоже, появление Алекса явилось для Крыдлова избавлением. Услышав обращение «полковник», себриец тут же заткнулся и обернулся взглянуть на прибывшего, а штаб-капитан, воспользовавшись моментом, проскользнул мимо него, насколько это было возможно для его грузной фигуры, для доклада.
– Господин полковник, противник из города выбит, взяты трофеи и один пленный!
– Потери?
– Уточняются. Предварительно с полдюжины убитыми и десятка полтора ранеными!
Один не самый ожесточенный бой и два десятка активных штыков как корова языком слизнула. А где новых взять?
– А этот что хотел? Надеюсь, за спасение благодарил…
Ответить штаб-капитан не успел. Уловив, что речь пошла о нем, себриец решительно вмешался.
– Майор Ковачевич, – представился княжеский офицер.
– Полковник Барти, – в свою очередь назвался Алекс.
Еще не отошедший от горячки боя себрийский майор сыпанул скороговоркой, из которой Алекс понял, что их вовсе не благодарят, а высказывают какие-то претензии. Терпения его хватило на минуту, после чего он рявкнул на майора:
– Отставить!!! Успокойтесь! И револьвер уберите, война уже закончилась!
Именно этого и не хватало себрийцу чтобы прийти в себя. Он как-то сразу потух, взглянул на револьвер, затем механически начал запихивать оружие в кобуру, висевшую справа на животе. Пока он этим был занят, Алекс повернулся к Крыдлову.