Гижицая неплохо подготовилась к приему: вместо привычных фотографий американских и британских рок-звезд стены теперь украшали имперский двуглавый орел и знамя Владимирского училища. Музыка со сцены играла скорее классическая, хоть и в современной обработке, а освещение будто пыталось поймать золотую середину между чем-то официальным… и тем, что происходило здесь обычно.
И все равно «Кристалл» остался собой: весьма непростым заведением, которое наверняка хранило и свои секреты, и немало чужих. Джексона и его свору, конечно же, убрали куда подальше, но знать хоть что-то об исчезновении дочери Колычева могли и парни за стойкой, и официантки, или даже сама…
— Князь… Угадаете?
Все стемнело — мои глаза закрыли мягкие теплые ладони. Разглядеть их обладательницу я, конечно же, не успел — она незаметно подошла сзади. Но хватило и голоса.
И того, что Гижицкая умудрялась проделывать без всякой магии Одаренных. С того дня, как мы в последний раз виделись, она больше не пыталась лезть ко мне в голову ни наяву, ни даже во сне… но тело тут же предательски отреагировало.
— Вас сложно не узнать, графиня. — Я накрыл тонкие пальцы своими. — Хотел бы сказать, что рад видеть вас, но вы лишили меня зрения.
— Ненадолго. — Гижицкая негромко рассмеялась и убрала руки. — Представите мне вашу прекрасную спутницу? Мы, кажется, незнакомы.
Слова были пределом учтивости — но интонация… Таким количеством яда едва ли смогла бы похвастать самая жуткая из африканских змей. Но взгляд Гижицкой выдавал скорее интерес, чем презрение или что-то вроде этого. Вряд ли она знала, кого я привел с собой… но наверняка догадывалась.
Знатная столичная красотка Настасьиных лет непременно отметилась бы в «Кристалле» раньше… Да и не столичная, пожалуй, тоже.
— Как пожелаете, графиня. — Я кое-как взял себя в руки. — Настасья Архиповна. Мой… сотрудник. Инженер-конструктор.
— Даже так? — Гижицкая приподняла бровь. — Я заинтригована… Но поговорим об этом позже, князь. Настасья Архиповна позволит ненадолго украсть вас? Для личной беседы.
Судя выражению лица Настасьи, она не слишком-то обрадовалась появлению графини. Уж не знаю, что она успела подумать, но ее взглядом можно было прожигать десятимиллиметровую сталь. Гижицкая с ее даром менталиста прекрасно чувствовала чужой гнев… и с явным удовольствием подливала масла в огонь.
— Что-то не так, Настасья Архиповна? — невинным тоном поинтересовалась она и будто бы невзначай коснулась моей руки. — Или вы просто… не любите делиться?
Графиня была примерно на год старше Настасьи, но ростом заметно уступала — и все равно каким-то непостижимым образом смотрела на мою спутницу сверху вниз. Будто одним взглядом указывая: знай свое место, девочка. На кого-то другого это наверняка бы так и подействовало… но только не на деву-конструктора, которая при первой встрече едва не огрела меня гаечным ключом.
Когда Настасья шагнула вперед, я вдруг почему-то представил себе заголовки завтрашних газет.
Глава 13
— Все в порядке. — Я заступил Настасье дорогу — и тут же поймал пальцы Гижицкой и стиснул так, что косточки хрустнули. — Мы только… недолго побеседуем.
— И сколько мне ждать вашу светлость?
Глаза Настасьи снова полыхнули зеленым пламенем — и мне вдруг стало страшно за «Кристалл» со всеми его гостями. То ли от волнения, то ли из-за невнимательности она ошиблась в обращении — и от внимания Гижицкой это, конечно же, не ускользнуло.
— Вот уж не знала, что государыня Императрица пожаловала роду Горчаковых титул светлейших князей, — улыбнулась она и хозяйским жестом перехватила меня под локоть. — Или за заслуги перед короной отметили только вас, Александр Петрович?
— Настасья Архиповна порой заглядывает в будущее, — усмехнулся я. — И желает мне успехов в службе… Прошу прощения, милостивые государыни… — Я завертел головой, высматривая чернявую макушку. — Богдан!
Однокашник не подвел — появился передо мной за считаные мгновения. Ему явно не терпелось полюбоваться обоими моими спутницами вблизи… Хотя, скорее он уже сообразил, что дело пахнет керосином — чуйка на такие штуки у Богдана всегда была на пять с плюсом.
— Здравия желаю, ваше благородие господин юнкер! — выдохнул он, улыбаясь во все зубы. — Звали?
— Могу я попросить тебя приглядеть за Настасьей Архиповной? — Я чуть склонил голову. — Ее сиятельство графиня желает говорить со мной наедине.
— Приглядим, всенепременно приглядим! — Богдан скрючился в шутливом поклоне. — Извольте ручку, сударыня.
Сударыня изволила. Напоследок хлестнула нас с Гижицкой обжигающим взглядом — и отвернулась. Богдан уже принялся болтать, на глазах раздуваясь, как тетерев на току. Я бы поставил свою «трехлинейку», что через пять минут Настасья будет смеяться над его шутками и думать перестанет и про меня, и уж тем более про вредную графиню.
Но убедиться в этом у меня возможности, конечно же, не было: Гижицкая провела меня вдоль барной стойки и направилась к двери. И стоило мне взяться за ручку, чтобы пропустить даму вперед — как того требовал этикет — взгляды не только официантов, но и оказавшихся поблизости гостей вдруг разбежались по сторонам. Все смотрели на пивные краны, друг на друга, на носки собственных ботинок, в потолок — куда угодно, только не на нас с графиней. То ли эту часть зала накрывало какое-то особенное заклятье… то ли происходящее здесь не касалось посторонних по определению. Только хозяйки.
А теперь еще и меня.
Ширина коридора вполне позволила бы нам с Гижицкой идти рядом, но она все же шагала впереди, покачивая шикарными бедрами, обтянутыми черной тканью платья. Короткого до неприличия. Надень такое кто-нибудь другой — и это непременно стало бы поводом для пересудов. Но графиня уже давно настолько сроднилась со светскими скандалами, что плевать хотела на такие мелочи. Подразнить юнкеров — а заодно и их спутниц — для нее определенно было важнее каких-то там правил.
В любое другое время я понемногу бы уже начинал захлебываться слюной, но сейчас тазобедренная композиция Гижицкой скорее вызывала желание как следует по ней наподдать. Но я все-таки сдержался — хотя бы потому, что именно этого зараза, вероятно, и добивалась.
— Прошу вас, князь. — Гижицкая распахнула передо мной еще одну дверь — видимо, в кабинет или что-то в этом роде. — Располагайтесь.
Я прошел внутрь и уселся на здоровенный кожаный диван, занимавший чуть ли не треть комнаты. Святая святых «Кристалла», обитель самой хозяйки, оказалась совсем небольшой — и относительно скромной. Стол, тусклая лампа, пара кресел, обои, зашторенное окно — все в темных тонах, нарочито неброское. Из относительно ярких деталей в глаза бросалась только картина на стене — что-то цветастое, необычное, с полубезумным буйством линий. Американское или, скорее, европейское — и, разумеется, подлинник, а не репродукция. Гижицкая любила интересные вещи.
Но настоящим украшением кабинета, конечно же, была она сама. Графиня могла сесть за стол или в любое из кресел, но предпочла устроиться рядом со мной на диване. Я бы даже сказал — в опасной близости, учитывая, насколько мало простора воображению оставлял чуть задравшийся низ платья.
Спокойно, Горчаков. Не веди себя, как озабоченный юнец… даже если ты и есть озабоченный юнец.
Я выдохнул, откинулся на спинку и вместо того, чтобы стыдливо отводить глаза, принялся обозревать Гижицкую во всей красе. Странно, но сработало: примерно через полминуты она чуть отодвинулась, стянула черную ткань к коленям и уселась заметно приличнее.
— Браво, князь, — негромко проговорила она. — Вас непросто смутить.
— Уж точно не красотой. — Я постарался напустить в голос побольше показного безразличия. — Разве пристало военному на службе государыни Императрицы бояться женщин?
— Я так не думаю. — Гижицкая улыбнулась одними уголками губ. — Форма вам к лицу, князь.
— Премного благодарен, — кивнул я. — Но я не думаю, что мы пришли сюда обсудить мой мундир.
— Определенно нет. — Гижицкая изящным движением закинула локоть на спинку дивана и снова уселась вполоборота. — Скорее уж меня восхищает ваша наглость, князь… Прийти в мой клуб после того, что вы тут устроили, да еще и с безродной девкой…
Внутри шевельнулась злость, но я тут же загнал ее как можно глубже. Спорить с очевидным не было смысла: эффектная внешность Настасьи могла очаровать кого угодно, но только не Гижицкую. Графиня, конечно же, умела подмечать детали. И смотрела не на длиннющие ресницы, глаза или ноги — а на руки. Не лишенные изящества, со свежим маникюром… но все же хранившие следы тяжелой работы автомеханика.
Отработанное машинное масло въедается в кожу так, что до конца его не отмыть и за неделю.
— Природа раздает добродетели и таланты, на глядя на происхождение. Не все достойные люди носят чины и титулы, графиня. А что до моего прошлого визита в «Кристалл»… — Я посмотрел Гижицкой прямо в глаза. — Меня привели сюда поиски врагов моего рода. Но оскорбленной почему-то считаете себя вы.
— Уверяю, даже если кто-то здесь посмел навредить вам, князь, — ледяным тоном ответила Гижицкая, — ни я, ни мой отец не имеют к этому никакого отношения. Это не более чем досадное недоразумение.
— Охотно верю. — Я склонил голову. — Если пожелаете, я даже принесу свои извинения за разбитый телефонный аппарат. Но вы ведь хотели видеть меня за этим, разве не так?
— Конечно! Думаю, нам стоит забыть былые обиды. — Гижицкая вспорхнула с дивана и направилась к столу. — Желаете вина, князь? Или, может быть, виски? Мои друзья из Америки…
— Напомню вашему сиятельству, что по закону, установленному самой государыней Императрицей, — улыбнулся я, — я пока еще считаюсь несовершеннолетним. Так что предпочту что-нибудь полегче… Если позволите.
— Вы так спокойно говорите об этом, князь.
Гижицкая послушно выудило бутылку «Колы». Почти ледяную — похоже, в недрах стола у нее где-то скрывался холодильник — а себе налила ровно половину стакана янтарной жидкости с крепким запахом.
— Не вижу повода стесняться своих лет. — Я пожал плечами. — В конце концов, молодость — один из тех недостатков, которые непременно проходят со временем.
— Верно, — кивнула Гижицкая. — В такому случае, предлагаю выпить за молодость… Вы очень остроумны, князь.
— Настолько, что вы даже затеяли целый прием, чтобы меня увидеть? — Я отсалютовал графине бутылкой с «Колой». — Только не говорите, что знали, что я приду. Такой человек как вы непременно должен был ознакомиться со списком приглашенных.
— Вы себе льстите, князь. — Гижицкая склонила голову набок. — Но не так уж и далеки от истины. Я действительно искала этой встречи… Но что привело сюда вас?
— Семейное дело… И немалой важности.
Настало время вспомнить о дедовом поручении — если уж разговор понемногу превращался в светскую беседу ни о чем. Вряд ли Гижицкая собиралась просто поболтать четверть часа — или приниматься остервенело меня соблазнять, для храбрости выпив американского виски — я не собирался ждать, пока она закончит свою «прелюдию».
— Мне нужно отыскать одну девушку, графиня. Она работала у вас на кухне, здесь, в «Кристалле», — продолжил я. — И уже около двух недель никто ее не видел. Вам что-нибудь известно об этом?
— Ничего. Я лишь владею этим заведением, как и остальными. — Гижицкая покачала головой и улыбнулась. — Если вы хотите узнать что-то о кухарке — лучше поговорите с управляющим.
Да уж. Похоже, глухо — и на этот раз в словах графини не было ни третьего дна, ни даже второго. Она действительно не знала — да и не хотела знать — ничего о простой работнице «Кристалла». Не ее уровень.
— Удивительное внимание к обычной кухарке. — Гижицкая улыбнулась одними уголками губ. — Я начинаю думать, что князя Горчакова интересуют исключительно простолюдинки.
— А что интересует вас, графиня? — не выдержал я.
Надоело ходить вокруг да около.
— Вы, князь. — Гижицкая радостно и хищно оскалилась — будто бы уже давно ожидала этого вопроса. — Точнее, что у вас вот здесь.
Графиня вытянула руку и осторожно коснулась моего лба кончиком пальца. Мой Дар тут же отреагировал: вспыхнул, разошелся надежной стеной — и ощетинился колючками, как еж. Но, похоже, напрасно — у Гижицкой и в мыслях не было пробовать мою ментальную защиту на прочность. Скорее это напоминало то ли странное заигрывание, то ли простое любопытство.
— Вы становитесь сильнее, князь. — Рука Гижицкой опустилась чуть ниже и скользнула ладонью по моей щеке. — И от этого только интереснее узнать…
— Едва ли это вас касается. — Я осторожно, но сильно сжал тонкое запястье. — Ваше сиятельство.
— У вас сильная хватка. — Вместо того чтобы вырываться, Гижицкая покорно обмякла и откинулась на спинку дивана, будто подставляя мне беззащитную шею и плечи, не прикрытые платьем. — Вам нравится делать больно?.. Если так — я не против.
А х ты ж… По мелочи — но все-таки переиграла.
— Нет. — Я усмехнулся и с некоторым усилием воли отпустил руку Гижицкой и чуть отодвинулся. — Мои предпочтения не так специфичны. В отличие от ваших, графиня… Что за радость ковыряться у меня в голове?
— Уверяю вас, князь, я не пыталась узнать больше, чем следует, — отозвалась Гижицкая. — Когда мы встретились в первый раз, вы показались мне совсем мальчишкой, юнцом, с которым можно позволить себе… некоторые вольности.
Эти «некоторые» вольности едва не стоили мне грязных простыней. Но говорить об этом Гижицкой я, конечно же, не стал.
— Но у вас необычный Дар, князь… — Гижицкая снова протянула руку и коснулась моего плеча. — И за это время он стал вдвое сильнее. Я больше не смею заглядывать в ваши сны… но порой они сами находят меня. Боюсь, одной мне не под силу разорвать нашу связь — даже если бы я того желала.
— Нашу связь?!
И все равно «Кристалл» остался собой: весьма непростым заведением, которое наверняка хранило и свои секреты, и немало чужих. Джексона и его свору, конечно же, убрали куда подальше, но знать хоть что-то об исчезновении дочери Колычева могли и парни за стойкой, и официантки, или даже сама…
— Князь… Угадаете?
Все стемнело — мои глаза закрыли мягкие теплые ладони. Разглядеть их обладательницу я, конечно же, не успел — она незаметно подошла сзади. Но хватило и голоса.
И того, что Гижицкая умудрялась проделывать без всякой магии Одаренных. С того дня, как мы в последний раз виделись, она больше не пыталась лезть ко мне в голову ни наяву, ни даже во сне… но тело тут же предательски отреагировало.
— Вас сложно не узнать, графиня. — Я накрыл тонкие пальцы своими. — Хотел бы сказать, что рад видеть вас, но вы лишили меня зрения.
— Ненадолго. — Гижицкая негромко рассмеялась и убрала руки. — Представите мне вашу прекрасную спутницу? Мы, кажется, незнакомы.
Слова были пределом учтивости — но интонация… Таким количеством яда едва ли смогла бы похвастать самая жуткая из африканских змей. Но взгляд Гижицкой выдавал скорее интерес, чем презрение или что-то вроде этого. Вряд ли она знала, кого я привел с собой… но наверняка догадывалась.
Знатная столичная красотка Настасьиных лет непременно отметилась бы в «Кристалле» раньше… Да и не столичная, пожалуй, тоже.
— Как пожелаете, графиня. — Я кое-как взял себя в руки. — Настасья Архиповна. Мой… сотрудник. Инженер-конструктор.
— Даже так? — Гижицкая приподняла бровь. — Я заинтригована… Но поговорим об этом позже, князь. Настасья Архиповна позволит ненадолго украсть вас? Для личной беседы.
Судя выражению лица Настасьи, она не слишком-то обрадовалась появлению графини. Уж не знаю, что она успела подумать, но ее взглядом можно было прожигать десятимиллиметровую сталь. Гижицкая с ее даром менталиста прекрасно чувствовала чужой гнев… и с явным удовольствием подливала масла в огонь.
— Что-то не так, Настасья Архиповна? — невинным тоном поинтересовалась она и будто бы невзначай коснулась моей руки. — Или вы просто… не любите делиться?
Графиня была примерно на год старше Настасьи, но ростом заметно уступала — и все равно каким-то непостижимым образом смотрела на мою спутницу сверху вниз. Будто одним взглядом указывая: знай свое место, девочка. На кого-то другого это наверняка бы так и подействовало… но только не на деву-конструктора, которая при первой встрече едва не огрела меня гаечным ключом.
Когда Настасья шагнула вперед, я вдруг почему-то представил себе заголовки завтрашних газет.
Глава 13
— Все в порядке. — Я заступил Настасье дорогу — и тут же поймал пальцы Гижицкой и стиснул так, что косточки хрустнули. — Мы только… недолго побеседуем.
— И сколько мне ждать вашу светлость?
Глаза Настасьи снова полыхнули зеленым пламенем — и мне вдруг стало страшно за «Кристалл» со всеми его гостями. То ли от волнения, то ли из-за невнимательности она ошиблась в обращении — и от внимания Гижицкой это, конечно же, не ускользнуло.
— Вот уж не знала, что государыня Императрица пожаловала роду Горчаковых титул светлейших князей, — улыбнулась она и хозяйским жестом перехватила меня под локоть. — Или за заслуги перед короной отметили только вас, Александр Петрович?
— Настасья Архиповна порой заглядывает в будущее, — усмехнулся я. — И желает мне успехов в службе… Прошу прощения, милостивые государыни… — Я завертел головой, высматривая чернявую макушку. — Богдан!
Однокашник не подвел — появился передо мной за считаные мгновения. Ему явно не терпелось полюбоваться обоими моими спутницами вблизи… Хотя, скорее он уже сообразил, что дело пахнет керосином — чуйка на такие штуки у Богдана всегда была на пять с плюсом.
— Здравия желаю, ваше благородие господин юнкер! — выдохнул он, улыбаясь во все зубы. — Звали?
— Могу я попросить тебя приглядеть за Настасьей Архиповной? — Я чуть склонил голову. — Ее сиятельство графиня желает говорить со мной наедине.
— Приглядим, всенепременно приглядим! — Богдан скрючился в шутливом поклоне. — Извольте ручку, сударыня.
Сударыня изволила. Напоследок хлестнула нас с Гижицкой обжигающим взглядом — и отвернулась. Богдан уже принялся болтать, на глазах раздуваясь, как тетерев на току. Я бы поставил свою «трехлинейку», что через пять минут Настасья будет смеяться над его шутками и думать перестанет и про меня, и уж тем более про вредную графиню.
Но убедиться в этом у меня возможности, конечно же, не было: Гижицкая провела меня вдоль барной стойки и направилась к двери. И стоило мне взяться за ручку, чтобы пропустить даму вперед — как того требовал этикет — взгляды не только официантов, но и оказавшихся поблизости гостей вдруг разбежались по сторонам. Все смотрели на пивные краны, друг на друга, на носки собственных ботинок, в потолок — куда угодно, только не на нас с графиней. То ли эту часть зала накрывало какое-то особенное заклятье… то ли происходящее здесь не касалось посторонних по определению. Только хозяйки.
А теперь еще и меня.
Ширина коридора вполне позволила бы нам с Гижицкой идти рядом, но она все же шагала впереди, покачивая шикарными бедрами, обтянутыми черной тканью платья. Короткого до неприличия. Надень такое кто-нибудь другой — и это непременно стало бы поводом для пересудов. Но графиня уже давно настолько сроднилась со светскими скандалами, что плевать хотела на такие мелочи. Подразнить юнкеров — а заодно и их спутниц — для нее определенно было важнее каких-то там правил.
В любое другое время я понемногу бы уже начинал захлебываться слюной, но сейчас тазобедренная композиция Гижицкой скорее вызывала желание как следует по ней наподдать. Но я все-таки сдержался — хотя бы потому, что именно этого зараза, вероятно, и добивалась.
— Прошу вас, князь. — Гижицкая распахнула передо мной еще одну дверь — видимо, в кабинет или что-то в этом роде. — Располагайтесь.
Я прошел внутрь и уселся на здоровенный кожаный диван, занимавший чуть ли не треть комнаты. Святая святых «Кристалла», обитель самой хозяйки, оказалась совсем небольшой — и относительно скромной. Стол, тусклая лампа, пара кресел, обои, зашторенное окно — все в темных тонах, нарочито неброское. Из относительно ярких деталей в глаза бросалась только картина на стене — что-то цветастое, необычное, с полубезумным буйством линий. Американское или, скорее, европейское — и, разумеется, подлинник, а не репродукция. Гижицкая любила интересные вещи.
Но настоящим украшением кабинета, конечно же, была она сама. Графиня могла сесть за стол или в любое из кресел, но предпочла устроиться рядом со мной на диване. Я бы даже сказал — в опасной близости, учитывая, насколько мало простора воображению оставлял чуть задравшийся низ платья.
Спокойно, Горчаков. Не веди себя, как озабоченный юнец… даже если ты и есть озабоченный юнец.
Я выдохнул, откинулся на спинку и вместо того, чтобы стыдливо отводить глаза, принялся обозревать Гижицкую во всей красе. Странно, но сработало: примерно через полминуты она чуть отодвинулась, стянула черную ткань к коленям и уселась заметно приличнее.
— Браво, князь, — негромко проговорила она. — Вас непросто смутить.
— Уж точно не красотой. — Я постарался напустить в голос побольше показного безразличия. — Разве пристало военному на службе государыни Императрицы бояться женщин?
— Я так не думаю. — Гижицкая улыбнулась одними уголками губ. — Форма вам к лицу, князь.
— Премного благодарен, — кивнул я. — Но я не думаю, что мы пришли сюда обсудить мой мундир.
— Определенно нет. — Гижицкая изящным движением закинула локоть на спинку дивана и снова уселась вполоборота. — Скорее уж меня восхищает ваша наглость, князь… Прийти в мой клуб после того, что вы тут устроили, да еще и с безродной девкой…
Внутри шевельнулась злость, но я тут же загнал ее как можно глубже. Спорить с очевидным не было смысла: эффектная внешность Настасьи могла очаровать кого угодно, но только не Гижицкую. Графиня, конечно же, умела подмечать детали. И смотрела не на длиннющие ресницы, глаза или ноги — а на руки. Не лишенные изящества, со свежим маникюром… но все же хранившие следы тяжелой работы автомеханика.
Отработанное машинное масло въедается в кожу так, что до конца его не отмыть и за неделю.
— Природа раздает добродетели и таланты, на глядя на происхождение. Не все достойные люди носят чины и титулы, графиня. А что до моего прошлого визита в «Кристалл»… — Я посмотрел Гижицкой прямо в глаза. — Меня привели сюда поиски врагов моего рода. Но оскорбленной почему-то считаете себя вы.
— Уверяю, даже если кто-то здесь посмел навредить вам, князь, — ледяным тоном ответила Гижицкая, — ни я, ни мой отец не имеют к этому никакого отношения. Это не более чем досадное недоразумение.
— Охотно верю. — Я склонил голову. — Если пожелаете, я даже принесу свои извинения за разбитый телефонный аппарат. Но вы ведь хотели видеть меня за этим, разве не так?
— Конечно! Думаю, нам стоит забыть былые обиды. — Гижицкая вспорхнула с дивана и направилась к столу. — Желаете вина, князь? Или, может быть, виски? Мои друзья из Америки…
— Напомню вашему сиятельству, что по закону, установленному самой государыней Императрицей, — улыбнулся я, — я пока еще считаюсь несовершеннолетним. Так что предпочту что-нибудь полегче… Если позволите.
— Вы так спокойно говорите об этом, князь.
Гижицкая послушно выудило бутылку «Колы». Почти ледяную — похоже, в недрах стола у нее где-то скрывался холодильник — а себе налила ровно половину стакана янтарной жидкости с крепким запахом.
— Не вижу повода стесняться своих лет. — Я пожал плечами. — В конце концов, молодость — один из тех недостатков, которые непременно проходят со временем.
— Верно, — кивнула Гижицкая. — В такому случае, предлагаю выпить за молодость… Вы очень остроумны, князь.
— Настолько, что вы даже затеяли целый прием, чтобы меня увидеть? — Я отсалютовал графине бутылкой с «Колой». — Только не говорите, что знали, что я приду. Такой человек как вы непременно должен был ознакомиться со списком приглашенных.
— Вы себе льстите, князь. — Гижицкая склонила голову набок. — Но не так уж и далеки от истины. Я действительно искала этой встречи… Но что привело сюда вас?
— Семейное дело… И немалой важности.
Настало время вспомнить о дедовом поручении — если уж разговор понемногу превращался в светскую беседу ни о чем. Вряд ли Гижицкая собиралась просто поболтать четверть часа — или приниматься остервенело меня соблазнять, для храбрости выпив американского виски — я не собирался ждать, пока она закончит свою «прелюдию».
— Мне нужно отыскать одну девушку, графиня. Она работала у вас на кухне, здесь, в «Кристалле», — продолжил я. — И уже около двух недель никто ее не видел. Вам что-нибудь известно об этом?
— Ничего. Я лишь владею этим заведением, как и остальными. — Гижицкая покачала головой и улыбнулась. — Если вы хотите узнать что-то о кухарке — лучше поговорите с управляющим.
Да уж. Похоже, глухо — и на этот раз в словах графини не было ни третьего дна, ни даже второго. Она действительно не знала — да и не хотела знать — ничего о простой работнице «Кристалла». Не ее уровень.
— Удивительное внимание к обычной кухарке. — Гижицкая улыбнулась одними уголками губ. — Я начинаю думать, что князя Горчакова интересуют исключительно простолюдинки.
— А что интересует вас, графиня? — не выдержал я.
Надоело ходить вокруг да около.
— Вы, князь. — Гижицкая радостно и хищно оскалилась — будто бы уже давно ожидала этого вопроса. — Точнее, что у вас вот здесь.
Графиня вытянула руку и осторожно коснулась моего лба кончиком пальца. Мой Дар тут же отреагировал: вспыхнул, разошелся надежной стеной — и ощетинился колючками, как еж. Но, похоже, напрасно — у Гижицкой и в мыслях не было пробовать мою ментальную защиту на прочность. Скорее это напоминало то ли странное заигрывание, то ли простое любопытство.
— Вы становитесь сильнее, князь. — Рука Гижицкой опустилась чуть ниже и скользнула ладонью по моей щеке. — И от этого только интереснее узнать…
— Едва ли это вас касается. — Я осторожно, но сильно сжал тонкое запястье. — Ваше сиятельство.
— У вас сильная хватка. — Вместо того чтобы вырываться, Гижицкая покорно обмякла и откинулась на спинку дивана, будто подставляя мне беззащитную шею и плечи, не прикрытые платьем. — Вам нравится делать больно?.. Если так — я не против.
А х ты ж… По мелочи — но все-таки переиграла.
— Нет. — Я усмехнулся и с некоторым усилием воли отпустил руку Гижицкой и чуть отодвинулся. — Мои предпочтения не так специфичны. В отличие от ваших, графиня… Что за радость ковыряться у меня в голове?
— Уверяю вас, князь, я не пыталась узнать больше, чем следует, — отозвалась Гижицкая. — Когда мы встретились в первый раз, вы показались мне совсем мальчишкой, юнцом, с которым можно позволить себе… некоторые вольности.
Эти «некоторые» вольности едва не стоили мне грязных простыней. Но говорить об этом Гижицкой я, конечно же, не стал.
— Но у вас необычный Дар, князь… — Гижицкая снова протянула руку и коснулась моего плеча. — И за это время он стал вдвое сильнее. Я больше не смею заглядывать в ваши сны… но порой они сами находят меня. Боюсь, одной мне не под силу разорвать нашу связь — даже если бы я того желала.
— Нашу связь?!