– Здесь что, все в курсе моих дел?
– В Пендлфорде? Конечно.
– Да поможет мне бог. – Гвен подняла глаза к небу.
– Что ж, похоже, меня здесь видеть не желают, – вздохнула Мэрилин и начала подниматься.
– Не уходите. Извините, если была груба. Я просто немножко запуталась. – И испугалась. Гвен перевела дух. – Вы можете рассказать мне, какого вида помощь оказывала моя бабушка?
Мэрилин устроилась поудобнее. Лицо ее сочувственно смягчилось.
– Вы действительно не знаете?
– Я действительно не знаю, – сказала Гвен, хотя кое-какие подозрения уже появились. Потайная комната с какими-то баночками. Странные звуки. Кот. Странности бабушки Айрис. И все указывало на то, что репутация семейства Харперов как чудных вовсе не забыта.
– Она была колдуньей.
– Извините? – Гвен надеялась, что ослышалась.
– Она помогала с разными вещами. – Мэрилин пожала плечами. – К примеру, когда куры переставали нестись или простуда долго не проходила. У нее от всего было чудесное средство.
– Вы имеете в виду гомеопатию? – Пожалуйста, пусть это будет гомеопатия, а не карты Таро.
Лицо Мэрилин просветлело.
– Конечно. Люди всегда используют гомеопатию или рефлексологию. Бывает, втыкают иголки в те места, где болит. То же и Айрис делала.
– И вы ей платили?
Мэрилин погрустнела.
– Не подумайте, что я не пыталась. Но она не брала.
Это дело другое. У Глории был свой, распечатанный ценник. Гвен поднялась и помешала соус. Размеренные движения успокаивали, и ей не нужно было смотреть на Мэрилин Диксон с ее голубыми глазами навыкате и решительным подбородком.
– Но я никогда не забывала, что в долгу перед ней. Денег она не брала, но каждый знал, что придет время и она попросит тебя о чем-то.
О’кей. Хватит этой ерунды. Рука с мешалкой задвигалась быстрее. Помочь этой женщине Гвен не могла. Она не смешивала, не готовила снадобья, не составляла заговоры и даже не давала советы. И не собираюсь это делать.
Гвен повернулась к Мэрилин.
– Извините, но я не уверена, что могу чем-то вам помочь. Я не Айрис.
Уже выходя из комнаты, Мэрилин оглянулась и смерила Гвен оценивающим взглядом.
– Нет, вы не Айрис. – И с этим она ушла.
Глава 3
Гвен съела пасту и выпила стакан вина, но легче не стало. Мэрилин Диксон. В самом имени было что-то странно знакомое. Наперекор здравому смыслу она снова взяла блокнот и раскрыла его наугад. Удивительно – и даже немного тревожно, – но запись на открывшейся странице касалась именно Мэрилин. Блокнот как будто старался помочь ей, избавить от лишних поисков.
Снова приходила Мэрилин Диксон. И опять насчет сухих пятен на щеках. Эта женщина видит проблемы там, где их нет. Я дала ей розовую настойку от нервов и сказала, что кожа у нее станет, как у четырнадцатилетней девушки.
Гвен захлопнула блокнот и положила его в хлебницу, чтобы больше не видеть. Тогда и соблазна читать не возникнет. Ей нужно оставаться сильной. И ни во что не влезать.
К тому же она в долгу перед Лили Томас за запеканку и суп, и внутренний голос подсказывал, что пакетиком печенья в Пендлфорде по долгам не рассчитываются. Упрямо игнорируя звучащую из хлебницы соблазнительную песнь сирен, Гвен испекла пару фруктовых кексов, пропылесосила в гостиной и взбила тощие подушечки на софе. Лучше от этого не стало, и даже кот никак не находил себе места. Сначала он потребовал, чтобы его выпустили, потом, буквально через минуту, попросился назад. К десятому раунду Гвен поняла, что теряет терпение.
– Ради всего… – Она распахнула дверь, морально приготовившись к серьезной беседе, в результате которой бродяжка должен был понять, сколь неблагоразумно сердить ту, которая дает ему стол и дом. – О…
– Только не оставляйте меня на холоде – я встречу здесь свою погибель. И, кстати, вы выпускаете все ваше тепло. – Человеку, произнесшему эти слова, было по меньшей мере лет сто, и лицо у него было мятое, как использованная салфетка.
Гвен отступила, и незнакомец поднялся по ступенькам и вошел в теплую кухню.
– Мне нужна Айрис, – сказал он, опускаясь на стул.
– Конечно, нужна. – Гвен включила плиту под чайником. – Чаю?
– Я не со светским визитом.
– Прекрасно. – Она села напротив. – Вы же понимаете, что я не Айрис?
– Я из ума еще не выжил. – Старик сердито посмотрел на нее. – И я был на ее похоронах. После такого уже не встают.
– Обычно нет. Так что я могу для вас сделать?
Гость опустил глаза и ни с того ни с сего вдруг покраснел. Но на вопрос не ответил.
– Дело в том, что, как мы уже установили, я не Айрис, а поэтому помочь вам в любом случае не могу. Вам лучше отправиться в аптеку. Или к доктору. Или в неотложку. – Только убирайтесь из моей кухни.
Он поднял голову.
– Вы меня выпроваживаете?
– Нет. Дело в другом. Вас что-то смущает, а я не уверена, что смогу помочь, так что ваша попытка будет напрасной. Я занимаюсь рукоделием и антиквариатом и практически не знала бабушку. Не успела обжиться здесь, а люди уже идут и идут и не оставляют меня в покое.
Незнакомец пожевал губу.
– Айрис делала мне крем. Помогало при обострении отморожения.
– У вас отморожение? И чего здесь такого стыдного?
Старик с вызовом кивнул.
– Проблема в том, что я не знаю, как приготовить крем. И в ее рабочей комнате ничего не осталось. Насколько я смогла понять, из нее все убрали. Я не знаю, что в ней. Не знаю, с чего начать.
Он поднялся, хрустя суставами.
– Больше я вас не побеспокою.
На душе было гадко.
– Может, хотя бы чаю выпьете?
– Больше я вас не побеспокою, – упрямо повторил незнакомец.
– Мне правда очень жаль. – Гвен беспомощно оглянулась и заметила только что вынутые из духового шкафа фруктовые кексы. Она достала из буфета баночку.
– Вот, возьмите.
– Что это?
– Фруктовый кекс. Как-нибудь потом занесете мне банку.
– Он поможет?
– Нет, нет. Мне просто неудобно… вы пришли в такой холод и…
Старик взял коробку и положил ее в пакет, который достал из кармана пальто. Потом протянул руку, и они обменялись неуклюжим рукопожатием.
– Меня зовут Фред Байрс. Медоумид, шесть.
– Приятно познакомиться.
Он поднял руку и исчез, с удивительной быстротой пройдя по дорожке.
Гвен глубоко вздохнула, набрала номер, указанный на бланке фирмы, и попросила Кэма. Услышав его голос, она прислонилась к стене.
– Это Гвен. Гвен Харпер.
Голос тут же изменился. И она не могла винить Кэма. Он ясно дал понять, что по-прежнему сердится на нее за то, как она повела себя тогда, тринадцать лет назад. Время лечит – это большая, большая ложь.
– Хотела спросить, можно ли поговорить с тобой о моей бабушке. – Гвен пробежала взглядом по коридору, и ей показалось, что двери, как глаза, наблюдают за ней. – Я не знала ее, но вот теперь живу в ее доме. Это так странно. Разбираю ее вещи и ощущаю себя посторонней, вторгшейся в чужие владения.
– Ну так возвращайся домой, – холодно сказал Кэм.
– Не хочу, – сказала она, умолчав из осторожности о том, что никакого дома у нее нет. Хотя нет, дом у нее был. Эндхауз. – Я собираюсь остаться здесь.
Кэм не ответил, и Гвен показалось, что она слышит, как он усмехается на другом конце линии.
– По крайней мере, на какое-то время. – Ей так хотелось, чтобы Кэм не вел себя враждебно. Или чтобы ее не заботило так его поведение.
– Почему ты не спросила своих родственников? Свою маму?
– В Пендлфорде? Конечно.
– Да поможет мне бог. – Гвен подняла глаза к небу.
– Что ж, похоже, меня здесь видеть не желают, – вздохнула Мэрилин и начала подниматься.
– Не уходите. Извините, если была груба. Я просто немножко запуталась. – И испугалась. Гвен перевела дух. – Вы можете рассказать мне, какого вида помощь оказывала моя бабушка?
Мэрилин устроилась поудобнее. Лицо ее сочувственно смягчилось.
– Вы действительно не знаете?
– Я действительно не знаю, – сказала Гвен, хотя кое-какие подозрения уже появились. Потайная комната с какими-то баночками. Странные звуки. Кот. Странности бабушки Айрис. И все указывало на то, что репутация семейства Харперов как чудных вовсе не забыта.
– Она была колдуньей.
– Извините? – Гвен надеялась, что ослышалась.
– Она помогала с разными вещами. – Мэрилин пожала плечами. – К примеру, когда куры переставали нестись или простуда долго не проходила. У нее от всего было чудесное средство.
– Вы имеете в виду гомеопатию? – Пожалуйста, пусть это будет гомеопатия, а не карты Таро.
Лицо Мэрилин просветлело.
– Конечно. Люди всегда используют гомеопатию или рефлексологию. Бывает, втыкают иголки в те места, где болит. То же и Айрис делала.
– И вы ей платили?
Мэрилин погрустнела.
– Не подумайте, что я не пыталась. Но она не брала.
Это дело другое. У Глории был свой, распечатанный ценник. Гвен поднялась и помешала соус. Размеренные движения успокаивали, и ей не нужно было смотреть на Мэрилин Диксон с ее голубыми глазами навыкате и решительным подбородком.
– Но я никогда не забывала, что в долгу перед ней. Денег она не брала, но каждый знал, что придет время и она попросит тебя о чем-то.
О’кей. Хватит этой ерунды. Рука с мешалкой задвигалась быстрее. Помочь этой женщине Гвен не могла. Она не смешивала, не готовила снадобья, не составляла заговоры и даже не давала советы. И не собираюсь это делать.
Гвен повернулась к Мэрилин.
– Извините, но я не уверена, что могу чем-то вам помочь. Я не Айрис.
Уже выходя из комнаты, Мэрилин оглянулась и смерила Гвен оценивающим взглядом.
– Нет, вы не Айрис. – И с этим она ушла.
Глава 3
Гвен съела пасту и выпила стакан вина, но легче не стало. Мэрилин Диксон. В самом имени было что-то странно знакомое. Наперекор здравому смыслу она снова взяла блокнот и раскрыла его наугад. Удивительно – и даже немного тревожно, – но запись на открывшейся странице касалась именно Мэрилин. Блокнот как будто старался помочь ей, избавить от лишних поисков.
Снова приходила Мэрилин Диксон. И опять насчет сухих пятен на щеках. Эта женщина видит проблемы там, где их нет. Я дала ей розовую настойку от нервов и сказала, что кожа у нее станет, как у четырнадцатилетней девушки.
Гвен захлопнула блокнот и положила его в хлебницу, чтобы больше не видеть. Тогда и соблазна читать не возникнет. Ей нужно оставаться сильной. И ни во что не влезать.
К тому же она в долгу перед Лили Томас за запеканку и суп, и внутренний голос подсказывал, что пакетиком печенья в Пендлфорде по долгам не рассчитываются. Упрямо игнорируя звучащую из хлебницы соблазнительную песнь сирен, Гвен испекла пару фруктовых кексов, пропылесосила в гостиной и взбила тощие подушечки на софе. Лучше от этого не стало, и даже кот никак не находил себе места. Сначала он потребовал, чтобы его выпустили, потом, буквально через минуту, попросился назад. К десятому раунду Гвен поняла, что теряет терпение.
– Ради всего… – Она распахнула дверь, морально приготовившись к серьезной беседе, в результате которой бродяжка должен был понять, сколь неблагоразумно сердить ту, которая дает ему стол и дом. – О…
– Только не оставляйте меня на холоде – я встречу здесь свою погибель. И, кстати, вы выпускаете все ваше тепло. – Человеку, произнесшему эти слова, было по меньшей мере лет сто, и лицо у него было мятое, как использованная салфетка.
Гвен отступила, и незнакомец поднялся по ступенькам и вошел в теплую кухню.
– Мне нужна Айрис, – сказал он, опускаясь на стул.
– Конечно, нужна. – Гвен включила плиту под чайником. – Чаю?
– Я не со светским визитом.
– Прекрасно. – Она села напротив. – Вы же понимаете, что я не Айрис?
– Я из ума еще не выжил. – Старик сердито посмотрел на нее. – И я был на ее похоронах. После такого уже не встают.
– Обычно нет. Так что я могу для вас сделать?
Гость опустил глаза и ни с того ни с сего вдруг покраснел. Но на вопрос не ответил.
– Дело в том, что, как мы уже установили, я не Айрис, а поэтому помочь вам в любом случае не могу. Вам лучше отправиться в аптеку. Или к доктору. Или в неотложку. – Только убирайтесь из моей кухни.
Он поднял голову.
– Вы меня выпроваживаете?
– Нет. Дело в другом. Вас что-то смущает, а я не уверена, что смогу помочь, так что ваша попытка будет напрасной. Я занимаюсь рукоделием и антиквариатом и практически не знала бабушку. Не успела обжиться здесь, а люди уже идут и идут и не оставляют меня в покое.
Незнакомец пожевал губу.
– Айрис делала мне крем. Помогало при обострении отморожения.
– У вас отморожение? И чего здесь такого стыдного?
Старик с вызовом кивнул.
– Проблема в том, что я не знаю, как приготовить крем. И в ее рабочей комнате ничего не осталось. Насколько я смогла понять, из нее все убрали. Я не знаю, что в ней. Не знаю, с чего начать.
Он поднялся, хрустя суставами.
– Больше я вас не побеспокою.
На душе было гадко.
– Может, хотя бы чаю выпьете?
– Больше я вас не побеспокою, – упрямо повторил незнакомец.
– Мне правда очень жаль. – Гвен беспомощно оглянулась и заметила только что вынутые из духового шкафа фруктовые кексы. Она достала из буфета баночку.
– Вот, возьмите.
– Что это?
– Фруктовый кекс. Как-нибудь потом занесете мне банку.
– Он поможет?
– Нет, нет. Мне просто неудобно… вы пришли в такой холод и…
Старик взял коробку и положил ее в пакет, который достал из кармана пальто. Потом протянул руку, и они обменялись неуклюжим рукопожатием.
– Меня зовут Фред Байрс. Медоумид, шесть.
– Приятно познакомиться.
Он поднял руку и исчез, с удивительной быстротой пройдя по дорожке.
Гвен глубоко вздохнула, набрала номер, указанный на бланке фирмы, и попросила Кэма. Услышав его голос, она прислонилась к стене.
– Это Гвен. Гвен Харпер.
Голос тут же изменился. И она не могла винить Кэма. Он ясно дал понять, что по-прежнему сердится на нее за то, как она повела себя тогда, тринадцать лет назад. Время лечит – это большая, большая ложь.
– Хотела спросить, можно ли поговорить с тобой о моей бабушке. – Гвен пробежала взглядом по коридору, и ей показалось, что двери, как глаза, наблюдают за ней. – Я не знала ее, но вот теперь живу в ее доме. Это так странно. Разбираю ее вещи и ощущаю себя посторонней, вторгшейся в чужие владения.
– Ну так возвращайся домой, – холодно сказал Кэм.
– Не хочу, – сказала она, умолчав из осторожности о том, что никакого дома у нее нет. Хотя нет, дом у нее был. Эндхауз. – Я собираюсь остаться здесь.
Кэм не ответил, и Гвен показалось, что она слышит, как он усмехается на другом конце линии.
– По крайней мере, на какое-то время. – Ей так хотелось, чтобы Кэм не вел себя враждебно. Или чтобы ее не заботило так его поведение.
– Почему ты не спросила своих родственников? Свою маму?