– Мы вместе ходили в шестой класс, – добавила Аманда.
– Господи. Извини. Сто лет не виделись. Ты как? – Гвен пыталась совместить эту слегка располневшую женщину с угрюмой одноклассницей, которую едва помнила. Биология, как и большинство предметов, вспоминалась как нечто неясное. В памяти остались только борьба за оценки и Кэм. Типичное подростковое клише.
Лили стояла в сторонке, ее застывшее лицо напоминало маску.
– Извини. – Гвен кивнула в ее сторону. – Это Лили.
– Мы знакомы, – сказала Аманда, не глядя на Лили, и, поставив пакеты на землю, размяла пальцы. На руках у нее были фиолетовые перчатки, а поверх еще и шерстяные митенки.
– Ты не сказала мне, что жила здесь, – с затаенной обидой процедила Лили.
– Жила. – Гвен повернулась к ней. – Недолго. И очень давно.
– Недолго – это сколько? – вцепившись в Гвен взглядом, спросила Лили. – Ты ходила здесь в школу?
– Мы переехали на Ньюфилд-роуд, когда мне было десять. Но я не возвращалась, наверно, лет сто. Точнее, с шестого класса. – Она неискренне рассмеялась. – Кажется, это было в другой жизни.
– А я, как дурочка, все тут тебе показывала. Рассказывала. – На щеках у Лили вспыхнули розовые пятна. – Ты не сказала, что знаешь Пендлфорд, что когда-то жила здесь. – Лили чуть ли не заикалась. – Я чувствую себя полной идиоткой. Ты даже слова не сказала…
– Мне нравилось тебя слушать, – перебила ее Гвен, спеша поскорее все исправить. – Я узнавала новое, то, чего не знала раньше. Здесь все по-другому. Правда.
Теперь уже рассмеялась Аманда.
– По-другому? В Пендлфорде? Вот уж нет.
Гвен бросила на нее предостерегающий взгляд.
– Что ж, полагаю, дорогу домой найдешь сама, – сердито бросила Лили. – Оставляю с миром.
Гвен проводила ее взглядом – прямая, как стена, спина, неподвижная, словно шлем, копна подкрашенных волос.
– Черт, – проворчала она под нос. Умеешь ты, Гвен, любезничать с соседями.
– Думаешь заняться ремонтом? – словно ничего не заметив, спросила Аманда. – У меня есть на примете отличный строитель, если вдруг понадобится. – На секунду она как будто смутилась. – Вообще-то это мой муж, но он и впрямь очень хорош.
– Не сомневаюсь.
– Спроси кого хочешь.
– Вообще-то, я не планирую…
– Он и рекомендации может представить. Письменные.
– Я только-только въехала и еще не решила, что буду делать и…
– В этих местах репутация – самое главное, так что на местных можешь рассчитывать.
Гвен сдалась.
– Хорошо, буду иметь в виду. Спасибо.
– Ладно, я, пожалуй, пойду. – Аманда наклонилась за пакетами.
– Я тоже. Мне туда… – Гвен махнула рукой в общем направлении вперед. – Перекушу да подожду, пока почта откроется.
– Его до часа не будет.
– Ладно. Спасибо.
– Хочешь совет? – Аманда наклонилась к ней. – Держись подальше от «Красного льва».
– Плохо готовят?
Аманда фыркнула.
– Чертовски недружелюбный персонал.
Некоторое время Гвен смотрела вслед внушительной фигуре Аманды, уходящей вверх по петляющей улице, потом решительно повернула в направлении паба. Недружелюбный – это то, что надо. С привидениями она как-нибудь управится – лишь бы живые не трогали ее в ближайшие полчаса.
Завтрак пахаря, полпинты лагера и газета – разделавшись со всем этим, Гвен почувствовала, что ее отношение к городу меняется к лучшему. Паб оказался одним из тех мест, которые ей нравились. Традиционный декор включал несколько старых фотографий, конскую сбрую на стене, поцарапанные деревянные столы и скамейки и открытый огонь в передней комнате.
Гвен понравился даже немногословный, грубоватый бармен и ненавязчивый сервис, и вообще в пабе ей было комфортнее, чем где-либо еще в Пендлфорде. Здесь ощущались простота и искренность, в некотором смысле отражавшие и ее собственную жизнь.
Оставив на стойке тарелку и стакан, она направилась к выходу, удостоившись по пути намека на улыбку от угрюмого бармена. В зале, пока она ела, собралась небольшая толпа, но Гвен сразу же заметила Кэма. Он ел в одиночку, и рядом с его тарелкой лежала раскрытая книжка в мягкой обложке.
Она остановилась в нерешительности. Хорошо бы, конечно, просто пройти мимо, но, с другой стороны, ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она игнорирует его. Не хотелось, чтобы он думал о ней плохо. Так что же делать? Гвен сглотнула и поморщилась. Если она всерьез намеревается задержаться в городе, то придется привыкнуть к тому, что он будет попадаться ей на глаза. Расправив плечи, она постаралась придать лицу беззаботное выражение.
Кэм поднял голову.
Гвен заставила себя выйти из оцепенения. Легко, как ветерок. Пройди мимо.
– Привет.
– Только что перекусила. – Гвен сделала жест в сторону задней комнаты.
Кэм кивнул, но лицо его осталось непроницаемым.
– Вот, ухожу, – добавила она.
– Я так и понял. – Он выглядел так, словно этот день оказался еще хуже прошедшего. Что ж, раз так, она уйдет, и пусть ему станет легче.
– Куда бежишь? – сохраняя невозмутимое выражение, поинтересовался Кэм.
– Я не бегу, – с достоинством возразила Гвен. – Оставляю тебя в покое. – Его холодная вежливость действовала на нервы. Она не ожидала многого после их последней встречи, но не увидела даже искорки тепла. Гвен моргнула и ощутила вдруг глухую пустоту внутри.
– Приятно было тебя встретить, – сказал Кэм и, словно обращаясь к чужому, постороннему человеку, добавил: – Еще раз с возвращением в Пендлфорд. – Если что-то понадобится, звони в мой офис.
Гвен торопливо вышла из паба, едва удержавшись, чтобы не ткнуть эту спокойную, бесстрастную физиономию в поднос с ланчем.
По пути домой она завернула в большую аптеку, где запаслась самым необходимым. Складывая в корзину покупки – в аптеке проводилась акция «три по цене двух» – и пытаясь блокировать рождественскую музыку, Гвен в какой-то момент заметила знакомое лицо. За прилавком с парфюмерией притаилась Мэрилин Диксон. Под глазами залегли темные круги, под маской бледно-бежевого макияжа проступали багровые тени. Гвен ощутила укол вины. Нельзя было оставлять все как есть. Могла бы быть поотзывчивее. Посочувствовать.
Подождав, пока очередь рассосется, она взяла свою корзинку и подошла к кассе.
В какой-то момент Гвен показалось, что Мэрилин не пожелает ее признать, но та кивнула и заговорила первой.
– Айрис обычно пользовалась всем своим. Лосьоном для тела, зубной пастой. Говорила, что химии доверять нельзя.
– И ты не опасаешься говорить такое здесь? – попыталась пошутить Гвен, но Мэрилин не улыбнулась.
– Осторожнее с травяным кремом. У меня от него сыпь была.
– Конечно. Спасибо.
Наступившую паузу заполнил писк сканера.
– Ты извини, если я была груба вчера, – сказала Гвен.
– Все в порядке, – сухо ответила Мэрилин. – Тебе, должно быть, показалось странным, когда я так заявилась.
– Не то чтобы…
– О чем я только думала. Порой уже сама не соображаю, что делаю. – Мэрилин засунула в пакет тюбик с кремом для рук. – Нелегкое у меня сейчас время.
– Сочувствую.
Мэрилин положила в пакет ватные палочки, бальзам для губ и увлажняющий крем.
– Если хочешь поговорить… – смущенно начала Гвен.
– У меня есть подруги, – торопливо сказала Мэрилин и как будто замкнулась. – Я сходила к твоей соседке. Вот она очень помогла.
– О… Вот как? К моей соседке?
– Она сказала, что это приведет Брайана в чувство.
– Кого приведет?
Мэрилин закончила с последней покупкой – тюбиком помады, который Гвен взяла без особой на то причины, поддавшись какому-то импульсу, и кисло улыбнулась.
– Спасибо за покупки.
Бросив вызов холоду, Гвен задержалась в машине, чтобы разобраться с содержимым пакета. Она понимала, что должна заняться планами, подумать, как быть с бизнесом и где взять денег, определиться с будущим. Но перед глазами снова и снова возникало лицо Кэма с застывшим вежливым выражением, а в ушах звучал голос Мэрилин Диксон.
Что она имела в виду, когда сказала, что «это приведет Брайана в чувство»? И почему выглядела такой уставшей и подавленной? В конце концов окоченевшие пальцы перестали слушаться, и Гвен вернулась в дом. Съела бутерброд с джемом, выпила стакан вина и, стараясь не думать о Кэме, бизнесе, Мэрилин и прочем, забралась в постель. Странно, но в доме было почти так же холодно, как и в машине. Она укрылась всеми попавшими под руку одеялами и мгновенно уснула.
Что-то вырвало ее из сна. Комната дышала холодом, но разбудил ее какой-то звук. Гвен замерла, прислушалась. Тишину вдруг нарушил приглушенный стук, и сердце испуганно подпрыгнуло и заметалось. Подавив страх, она включила лампу и увидела кота, бесшумно крадущегося от кровати к двери.
– Чертов котяра! – облегченно выдохнула Гвен.
– Господи. Извини. Сто лет не виделись. Ты как? – Гвен пыталась совместить эту слегка располневшую женщину с угрюмой одноклассницей, которую едва помнила. Биология, как и большинство предметов, вспоминалась как нечто неясное. В памяти остались только борьба за оценки и Кэм. Типичное подростковое клише.
Лили стояла в сторонке, ее застывшее лицо напоминало маску.
– Извини. – Гвен кивнула в ее сторону. – Это Лили.
– Мы знакомы, – сказала Аманда, не глядя на Лили, и, поставив пакеты на землю, размяла пальцы. На руках у нее были фиолетовые перчатки, а поверх еще и шерстяные митенки.
– Ты не сказала мне, что жила здесь, – с затаенной обидой процедила Лили.
– Жила. – Гвен повернулась к ней. – Недолго. И очень давно.
– Недолго – это сколько? – вцепившись в Гвен взглядом, спросила Лили. – Ты ходила здесь в школу?
– Мы переехали на Ньюфилд-роуд, когда мне было десять. Но я не возвращалась, наверно, лет сто. Точнее, с шестого класса. – Она неискренне рассмеялась. – Кажется, это было в другой жизни.
– А я, как дурочка, все тут тебе показывала. Рассказывала. – На щеках у Лили вспыхнули розовые пятна. – Ты не сказала, что знаешь Пендлфорд, что когда-то жила здесь. – Лили чуть ли не заикалась. – Я чувствую себя полной идиоткой. Ты даже слова не сказала…
– Мне нравилось тебя слушать, – перебила ее Гвен, спеша поскорее все исправить. – Я узнавала новое, то, чего не знала раньше. Здесь все по-другому. Правда.
Теперь уже рассмеялась Аманда.
– По-другому? В Пендлфорде? Вот уж нет.
Гвен бросила на нее предостерегающий взгляд.
– Что ж, полагаю, дорогу домой найдешь сама, – сердито бросила Лили. – Оставляю с миром.
Гвен проводила ее взглядом – прямая, как стена, спина, неподвижная, словно шлем, копна подкрашенных волос.
– Черт, – проворчала она под нос. Умеешь ты, Гвен, любезничать с соседями.
– Думаешь заняться ремонтом? – словно ничего не заметив, спросила Аманда. – У меня есть на примете отличный строитель, если вдруг понадобится. – На секунду она как будто смутилась. – Вообще-то это мой муж, но он и впрямь очень хорош.
– Не сомневаюсь.
– Спроси кого хочешь.
– Вообще-то, я не планирую…
– Он и рекомендации может представить. Письменные.
– Я только-только въехала и еще не решила, что буду делать и…
– В этих местах репутация – самое главное, так что на местных можешь рассчитывать.
Гвен сдалась.
– Хорошо, буду иметь в виду. Спасибо.
– Ладно, я, пожалуй, пойду. – Аманда наклонилась за пакетами.
– Я тоже. Мне туда… – Гвен махнула рукой в общем направлении вперед. – Перекушу да подожду, пока почта откроется.
– Его до часа не будет.
– Ладно. Спасибо.
– Хочешь совет? – Аманда наклонилась к ней. – Держись подальше от «Красного льва».
– Плохо готовят?
Аманда фыркнула.
– Чертовски недружелюбный персонал.
Некоторое время Гвен смотрела вслед внушительной фигуре Аманды, уходящей вверх по петляющей улице, потом решительно повернула в направлении паба. Недружелюбный – это то, что надо. С привидениями она как-нибудь управится – лишь бы живые не трогали ее в ближайшие полчаса.
Завтрак пахаря, полпинты лагера и газета – разделавшись со всем этим, Гвен почувствовала, что ее отношение к городу меняется к лучшему. Паб оказался одним из тех мест, которые ей нравились. Традиционный декор включал несколько старых фотографий, конскую сбрую на стене, поцарапанные деревянные столы и скамейки и открытый огонь в передней комнате.
Гвен понравился даже немногословный, грубоватый бармен и ненавязчивый сервис, и вообще в пабе ей было комфортнее, чем где-либо еще в Пендлфорде. Здесь ощущались простота и искренность, в некотором смысле отражавшие и ее собственную жизнь.
Оставив на стойке тарелку и стакан, она направилась к выходу, удостоившись по пути намека на улыбку от угрюмого бармена. В зале, пока она ела, собралась небольшая толпа, но Гвен сразу же заметила Кэма. Он ел в одиночку, и рядом с его тарелкой лежала раскрытая книжка в мягкой обложке.
Она остановилась в нерешительности. Хорошо бы, конечно, просто пройти мимо, но, с другой стороны, ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она игнорирует его. Не хотелось, чтобы он думал о ней плохо. Так что же делать? Гвен сглотнула и поморщилась. Если она всерьез намеревается задержаться в городе, то придется привыкнуть к тому, что он будет попадаться ей на глаза. Расправив плечи, она постаралась придать лицу беззаботное выражение.
Кэм поднял голову.
Гвен заставила себя выйти из оцепенения. Легко, как ветерок. Пройди мимо.
– Привет.
– Только что перекусила. – Гвен сделала жест в сторону задней комнаты.
Кэм кивнул, но лицо его осталось непроницаемым.
– Вот, ухожу, – добавила она.
– Я так и понял. – Он выглядел так, словно этот день оказался еще хуже прошедшего. Что ж, раз так, она уйдет, и пусть ему станет легче.
– Куда бежишь? – сохраняя невозмутимое выражение, поинтересовался Кэм.
– Я не бегу, – с достоинством возразила Гвен. – Оставляю тебя в покое. – Его холодная вежливость действовала на нервы. Она не ожидала многого после их последней встречи, но не увидела даже искорки тепла. Гвен моргнула и ощутила вдруг глухую пустоту внутри.
– Приятно было тебя встретить, – сказал Кэм и, словно обращаясь к чужому, постороннему человеку, добавил: – Еще раз с возвращением в Пендлфорд. – Если что-то понадобится, звони в мой офис.
Гвен торопливо вышла из паба, едва удержавшись, чтобы не ткнуть эту спокойную, бесстрастную физиономию в поднос с ланчем.
По пути домой она завернула в большую аптеку, где запаслась самым необходимым. Складывая в корзину покупки – в аптеке проводилась акция «три по цене двух» – и пытаясь блокировать рождественскую музыку, Гвен в какой-то момент заметила знакомое лицо. За прилавком с парфюмерией притаилась Мэрилин Диксон. Под глазами залегли темные круги, под маской бледно-бежевого макияжа проступали багровые тени. Гвен ощутила укол вины. Нельзя было оставлять все как есть. Могла бы быть поотзывчивее. Посочувствовать.
Подождав, пока очередь рассосется, она взяла свою корзинку и подошла к кассе.
В какой-то момент Гвен показалось, что Мэрилин не пожелает ее признать, но та кивнула и заговорила первой.
– Айрис обычно пользовалась всем своим. Лосьоном для тела, зубной пастой. Говорила, что химии доверять нельзя.
– И ты не опасаешься говорить такое здесь? – попыталась пошутить Гвен, но Мэрилин не улыбнулась.
– Осторожнее с травяным кремом. У меня от него сыпь была.
– Конечно. Спасибо.
Наступившую паузу заполнил писк сканера.
– Ты извини, если я была груба вчера, – сказала Гвен.
– Все в порядке, – сухо ответила Мэрилин. – Тебе, должно быть, показалось странным, когда я так заявилась.
– Не то чтобы…
– О чем я только думала. Порой уже сама не соображаю, что делаю. – Мэрилин засунула в пакет тюбик с кремом для рук. – Нелегкое у меня сейчас время.
– Сочувствую.
Мэрилин положила в пакет ватные палочки, бальзам для губ и увлажняющий крем.
– Если хочешь поговорить… – смущенно начала Гвен.
– У меня есть подруги, – торопливо сказала Мэрилин и как будто замкнулась. – Я сходила к твоей соседке. Вот она очень помогла.
– О… Вот как? К моей соседке?
– Она сказала, что это приведет Брайана в чувство.
– Кого приведет?
Мэрилин закончила с последней покупкой – тюбиком помады, который Гвен взяла без особой на то причины, поддавшись какому-то импульсу, и кисло улыбнулась.
– Спасибо за покупки.
Бросив вызов холоду, Гвен задержалась в машине, чтобы разобраться с содержимым пакета. Она понимала, что должна заняться планами, подумать, как быть с бизнесом и где взять денег, определиться с будущим. Но перед глазами снова и снова возникало лицо Кэма с застывшим вежливым выражением, а в ушах звучал голос Мэрилин Диксон.
Что она имела в виду, когда сказала, что «это приведет Брайана в чувство»? И почему выглядела такой уставшей и подавленной? В конце концов окоченевшие пальцы перестали слушаться, и Гвен вернулась в дом. Съела бутерброд с джемом, выпила стакан вина и, стараясь не думать о Кэме, бизнесе, Мэрилин и прочем, забралась в постель. Странно, но в доме было почти так же холодно, как и в машине. Она укрылась всеми попавшими под руку одеялами и мгновенно уснула.
Что-то вырвало ее из сна. Комната дышала холодом, но разбудил ее какой-то звук. Гвен замерла, прислушалась. Тишину вдруг нарушил приглушенный стук, и сердце испуганно подпрыгнуло и заметалось. Подавив страх, она включила лампу и увидела кота, бесшумно крадущегося от кровати к двери.
– Чертов котяра! – облегченно выдохнула Гвен.